Перейти к публикации
Форум - Замок

Душечка

Обитатель Замка
  • Публикации

    350
  • Зарегистрирован

  • Посещение

Все публикации пользователя Душечка

  1. В касаниях уставшего светила... Весенний луч уставшего светила Прошёлся робкой лаской по рукам... А, помнишь ночь, когда Луна светила И я стонала в такт твоим рывкам? А ты - то, богохульствуя молитвой, То, проклиная ангелов в раю, Пленяя душу этой сладкой битвой, Баланс искал на чувственном краю. Но в этой схватке не было баланса, И ты не проиграл упав за край. Лишь где-то звуки старого романса Нам возвещали - здесь ещё не рай. .... А, после... Лишь поспешность расставанья, Неловкое, холодное "прощай", И чередой ненужные свиданья, И сожаленья, что познали край. Я для тебя горела и светила, Я отдала тепло твоим рукам, Ну, а сейчас, в касаниях светила Я предаюсь нелепейшим мечтам...
  2. Это было у моря... Подражая, пародируя и возражая Северянину и якобы от его имени, и от имени других поэтов... Это было у моря, где пропитаны солью И прибрежные скалы, и воздушный поток. Там, пажа королевы осчастливленный ролью, По траве просолённой бегал княжий сынок. Горделивый как сеттер, и подвижный, как ши-тцу Паж с глазами собаки королеве внимал. А она приручала, как пугливую птицу, Юный ум, что под нею возводил пьедестал. И, когда на просторах равнодушного моря Тишина прерывалась только плеском волны, Королева пажу принесла много горя – С князем страстные ночи тихой негой полны. _ / / _ / / _ Я обнял эти плечи и взглянул На то, что оказалось за спиною - Там юный паж кого-то обманул, Нарушив моря всплески тишиною. То ли солей химический процесс Взрастил среду обманчивости лживой, Я потерял к прогулке интерес, Следя за королевою красивой. Вот, солнца ослепительный накал Сменился лунным отблеском убогим. Коленей паж уже не целовал - Домой отправлен указаньем строгим. Чертил там князь тропу укусом уст И королева страстью одержима. Предательство скрывал жасмина куст. Была Луна мрачна и недвижима... _ / / _ / / _ Помнишь, шум моря тревожный, Мрачные всплески воды. Запах солёный, острожный Властно толкал от беды. Помнишь, как ты отвергала Смутных прогнозов поток И с высоты пьедестала Критиковала мой слог. Я, разгоняя тревогу, Впился в солёную гладь. Ты призывала в дорогу, Не прекращая мне лгать. Помнишь, шум моря тревожный, Мрачные всплески воды. Запах солёный, острожный Не уберёг от беды. _ / / _ / / _ Синеет море экзотически, Волна целует берега. Там из пажа уже практически Взрастили недруга, врага. Но сей финал не обязателен - Приязнь возможно возродить. Мадам, такой итог желателен: И сына с папой ублажить. Поступок пах бы аморальностью Не в наш - не в просвещённый век - Сегодня стало актуальностью - Греховен скромный человек!... _ / / _ / / _ Нашла - оживлённо, с улыбкой, со смехом, взглянув, поманила тонким пальчиком. Словно щенок стал твоей утехой, к несчастью не мужа, увы, мальчика. Его укрощала на пляже, у моря, втянув рано во взрослые игрища. Сама укрощалась с папашей, не споря, подставив шею, во власти тигрища. _ / / _ / / _ Ты девочкой с глазами голубыми Приснилась мне на мокром берегу И облака фрегатами седыми Тебе слагали сказки на бегу. Ты верила доверчиво, по-детски, И в принца, и в волшебную любовь. И был твой принц мечты – то жутко светским, То – хулиганом с шрамом через бровь. Но верность – эти прочные доспехи – В твоих мечтах не мнимый атрибут, Ты знала твёрдо – горести, успехи Его на путь измены не толкнут. -.-.-.- Ты женщиной прекрасной и лукавой Предстала не во сне, а наяву. Одни во след шипят тебе: «Шалава!», Сплетая слухов тонкую канву. Другие – возвышая, преклоняясь, Готовы души верные отдать. И ты смущённо шепчешь, заикаясь, Что с радостью могла бы их принять. Но только знаю я – твой победитель, Что лживы все улыбки и слова – При всех, я – твой наставник и учитель, Наедине – ты чувственна, слаба… _ / / _ / / _ То, сунув камушек в карман, То, запустив по водной глади, У моря грезил хулиган, Поэтом ставший женщин ради. Любил он женщин. Те – его. На волнах грубости и ласки Он отдавал себя всего, С себя и с них снимая маски. И, вот, сейчас поэт влюблён. А камень тихо скрылся в глади. И снова вспомнилось, что он Не так целует, как Саади.
  3. Всё глуше парк, но вглубь иду, иду… Предчувствую ли в парке том беду? Спокоен шаг и лишь слегка устал – Как долго я себя в других искал. Желаний нет – бесцелен каждый шаг. Попутчиком захламленный овраг. Я вдоль него по краешку иду, Как будто, по карнизу или льду. Луна мне вслед бросает странный взгляд. Её свеченью рад или не рад? Она воспоминанья бередит, И будит сердце, а оно болит. Та встреча в душном бабьем сентябре, Где ты со мной на вспаханной земле. Ты разлеглась, как жертва небесам, Но я богам не отдал – принял сам. Как долго я себя в тебе искал, Ты уходила прочь – я отпускал, И маялся годами я в бреду… Всё глуше парк? Но я иду. Иду! * * * Тебя я так долго искала – Высматривала и ждала, Надежду и веру теряла, И, как результат, предала. Я замужем не за тобою И ты, ведь, женат на другой. В разлуке шли годы чредою – Привыкли мы к жизни такой. И встретились будто случайно, Когда перестали мечтать. И что остаётся? Банально – Лишь письма друг другу писать. Ведь ты не предашь свою пару, И я не уйду от своей. Нести нам сердечную кару С улыбкой – для близких людей.
  4. Как узник, ждущий смертной казни, В душе надеясь на амнистию, Я, в глупом приступе боязни, Молю богов не о приязни – О даре, сродни бескорыстию. О даре – не желать капризно Того, что боль несёт сердечную, По чём давно свершилась тризна, А память, властью остракизма, Карает женщину беспечную. Но, поздно – боги с тихой силой На жажду сердца одинокого Поколдовали над могилой, И даровали, что просила – Потребность друга светлоокого. И глупо плакать, что невольно Его покой я потревожила. Теперь, обоим сделав больно, Грешно, нелепо и крамольно Стенать, что счастье не стреножила. * * * Вспоминая ту пристань, где причудливым франтом Среди утлых посудин возвышался фрегат И трепещущий парус накрахмаленным бантом Привлекал к себе взгляды босоногих ребят. Где насмешливым бризом, а не ветром пустыни Искушал всех вдохнувших дальних странствий призыв, И вокруг обсуждались такелажи и лини, Плавно реющий парус, ветра первый порыв. Вспоминая ту пристань, и солёные губы, Что шептали мне в ухо обжигающий бред, Я невольно жалела – что же, души мы губим, Променяв ветер странствий на коварство монет.
  5. "Его звали Ян..." выдуманная история... Его звали Ян. Такое себе симпатичное, и в тоже время дурацкое имя, которое дают мальчикам любящие родители, не думающие, как это имя будет сочетаться с отчеством, или – в какое нелепое отчество выльется оно, когда его обладатель сам станет отцом. Есть и еще один минус – уменьшительно-ласкательные производные от имени. Ну, допустим, когда обладатель имени – еще ребенок, его запросто можно называть Яником, Янчиком; когда он станет старше – в кругу своих друзей – его можно запросто, по-братски, называть Янычем: «Привет, Яныч», «Пока, Яныч», «Все путем, Яныч». Но каким уменьшительно-ласкательным именем должна звать его любящая женщина – Яник? Янчик? Яныч? Яночка? Абсурд. Такое себе могут позволить только пресловутые «глупые блондиночки» - маленькие, кукольные, с надутыми губками и большими ресницами, трепещущими над невинностью глаз. Этакие «киски», «рыбки» и «папочкины дочки». Я к этой категории не принадлежу. Нет, я, разумеется, блондинка, но… Невинности в моих глазах давно нет – они, скорее, порочны. Мои губы чаще складываются в ироничную улыбку, нежели выпячиваются в бутон детской обидчивости. Да и в постели, я чаще опасная дикая кошка, коварная соблазнительница, в крайнем случае – равноправный партнер, нежели маленькая послушная (или непослушная) девочка. Поэтому, я никогда не буду называть своего любовника «котиком», «зайчиком» или «Янчиком». Да и с мужчиной, позволяющим так себя называть, я тоже никогда не свяжусь. Впрочем, Ян был из тех, кто не позволял, о чем заявил с первого же дня нашего знакомства. Но я отвлеклась. Итак, его звали Ян, и он был моим первым любовником. Нет, не так. Он был моим первым виртуальным любовником. Снова не то. Ах, вот – его звали Ян, и он был первым любовником, с которым нас связал Интернет. До этого почти 8 лет я жила скромной и целомудренной жизнью (насколько скромной и целомудренной может быть жизнь замужней женщины, для которой в сексе почти нет запретов). Почти 8 лет я не изменяла мужу. Обстоятельство, сразу скажу, вопиющее. Я и сама ему с трудом верила, но факт оставался фактом – почти 8 лет я изменяла своему мужу только в фантазиях, и только посредством своих собственных пальчиков. Ах, эти нежные пальчики… Где же вы, грешные мальчики?!... Впрочем, сейчас речь не об этом. Итак, как я уже говорила, почти 8 долгих лет я прожила в состоянии, близком к целибату – была верной женой. Увы, виной тому, отнюдь, не моя благочестивость, моя фанатическая верность, или неземная любовь к супругу. Отнюдь. Просто, я не считаю неверность грехом, изменой и доказательством «нелюбви». Скорее, способом взбодриться, впитать новые силы, обновить, освежить крепкие супружеские отношения, пережить приключение, в конце концов. А тут – 8 лет супружеского блаженства в закрытом пространстве без притока свежего воздуха. Ужас, да и только. И виной тому было банальное «не с кем». И это «не с кем» началось со смены работы. Как-то так оно совпало с неустойчивым финансовым положением в стране – работы было мало, платили еще реже, приходилось «крутиться», что к положению «не с кем» добавляло еще положение «некогда». И, если, несмотря на безденежье, на предыдущей работе удавалось найти и «с кем», и «где» и «когда» (служебные романы приветствовались («что не запрещено, то – разрешено» (с))), - то на новой, в этом отношении, был полный штиль. И, казалось бы, такие перспективы – я была единственной женщиной в мужском коллективе, еще две девушки были «приходящими» - появлялись лишь изредка, т.к. «место приложения их усилий и трудов» находилось за пределами офиса. Но, сидя в окружении мужчин, я впервые оказалась в положении «не с кем». Там, действительно, было не из кого выбирать. Вздохнув, я поняла, здесь лучше использовать правило: «Лучше никого, чем никакого». Но, прежде чем я успела «расправить крылья» и оглянуться по сторонам – за пределы рабочей территории – пришло положение «некогда». Наступило время «Работа - дом. Дом – работа», не позволявшее толком даже поднять голову, а не только – повертеть ею по сторонам. Ничего не изменилось даже со сменой работы и места жительства – надо мной все еще довлели «некогда» и «не с кем». А, когда, наконец-то, я сумела поднять голову и вздохнуть, и попыталась поискать глазами возможных возлюбленных, оказалось, что я разучилась это делать – я больше не знала, где и как найти и привлечь мужчину. В новом рабочем коллективе все еще было «не с кем», да и чревато, ввиду обилия множества завистливых, злобных сплетниц-кошек. А за его пределами – не на дискотеки же мне ходить – там нет никого, кроме несовершеннолетних мальчишек и девчонок. Выплыл большой вопрос «Где?», подразумевающий скорее, - «где знакомиться», а не «где встречаться». И тут в мою жизнь вошел Интернет. А с ним, и возможность знакомиться с новыми людьми, с потенциальными любовниками. Представьте себе перспективы женщины волнующего и пикантного возраста 30+, впервые зарегистрировавшейся в аське, и, по наивности (или предусмотрительности) указавшей в ней не только город обитания, но и, написавшей в информации о себе всего лишь одну сакраментальную фразу: «Люблю мужчин…». Ах, что тут началось. Казалось, все неудовлетворенные самцы в городе бросились на этот клич. Впрочем, не все – это я преувеличила. Скорее, самцы двух возрастных групп: Группа от 20 до 30 лет в основном «поставляла» мальчиков 24-25 лет. Группа от 30 до 40 лет – мужчин в возрасте 38-39 лет. И гораздо реже появлялись представители групп «до 20» и «после 40», и только спустя 3-4 года, чаще стали «стучаться» мужчины в возрасте от 40 до 60 лет. Мои вечера были похожи на вечера машинистки, берущей работу на дом, и, аврально пытающейся печатать сразу несколько текстов, причем, на разных языках. Первый виртуальный флирт, первый виртуальный оргазм, многочисленные «разговоры по душам», и… слова Яна: «Не люблю общаться через комп. Давай встретимся». Мое сердце стучало, как сумасшедшее - «Наконец-то! Неужели?». И я ответила: «Да». Забавно это или нет, но идя на свое первое за долгое время свидание, я заранее настроила себя на то, что секса в этот день не будет. Я знала свою слабость «не откладывать сексуальные отношения в долгий ящик», знала, что часто отдавалась в прошлом тем, кому не следовало, с кем не очень то и хотела, а тут – такой длительный перерыв. Нет, чтобы устоять, нужно было проявить чудеса выдержки, тем более что и встреча должна была происходить у него дома. Да, да – не в кафе, не в ресторане, не где-нибудь в парке, а именно – дома. Фактически, я уже почти сдалась, согласившись на эту «домашнюю» встречу. Впрочем, объяснение тому было – конспирация. Городок то у нас небольшой, и, не то, чтобы все друг друга знали, но всегда были те, кто знал тех, кто был в курсе дела. Это уже позже я поняла, что самую большую глупость я сделала, пытаясь встречаться с мужчинами из нашего городка, и, в дальнейшем, все мои встречи происходили с «иногородними» и за пределами города. А в ту первую пору, я рискнула несколько раз встретиться в кафетерии, за что и была наказана тем, что меня тут же в этом уличили. Но это было уже позже, а тогда Ян, явно понимавший в этом больше меня, потому как, у него не было таких «перерывов» во встречах, как у меня. Ему было проще принимать женщин в своей холостяцкой берлоге, чем где-либо еще, рискуя сделать свои отношения достоянием гласности. Кстати, о холостяцкой берлоге. Этакое мещанское уютное гнездышко – массивная кожаная тройка, темно-бордовые бархатные шторы с золотыми кистями, журнальный столик и пуфик в стиле «а-ля Людовик какой-то там», телефонный аппарат в стиле начала двадцатого века, массивные дубовые книжные шкафы и полки, полки вдоль стен – с книгами, и музыкальными дисками. Я прошлась вдоль книжных рядов – детективами или фантастикой там и не пахло, не говоря уж о дамских романах, зато бросилось мне в глаза полное собрание сочинений Фрейда. Я внутренне хмыкнула тогда, отмечая этот факт. Кроме того – большой телевизор, стереосистема, состоящая не только из проигрывателя CD и DVD дисков и колонок к нему, но из большого количества различных тюнеров, усилителей и бог знает чего еще. Кстати, я описала лишь его зал, салон, а в квартире имелось еще 2 комнаты – спальня и кабинет, но к ним я вернусь позже, если допишу свою историю. Ян мне понравился, чего уж тут таиться. Нет, не его мещанская берлога, хотя, как я уже писала, все равно там было как-то уютно. Эти мягкие и удобные кресла и диван, мягкий свет, обилие книг, тихая ненавязчивая музыка, льющаяся, казалось бы, отовсюду, благодаря системе колонок – маленьких и больших, расставленных, казалось бы, в беспорядке, но на самом деле – строго так, как необходимо для получения максимально качественного звука. Я могла бы часами сидеть в кресле, завернувшись в плед, слушая музыку или… Яна. Голос его был мягким, нежным, а сам он – умным, начитанным, разносторонне образованным. Мы говорили, говорили… Периодически он поднимался, чтобы сварить нам еще кофе, и все сетовал, что я не ем сладости, которые он купил, готовясь к моему визиту. Между нами как-то сразу установилось дружеское взаимопонимание – никакой неловкости, смущения. Но с каждым словом, с каждой минутой я понимала – мы далеки от сексуального влечения. Мы были далеки от него даже тогда, когда в разговоре перешли на тему секса вообще и секса в нашей жизни. Периодически я поглядывала на часики, и он поинтересовался – не спешу ли я? Я ответила, что договорилась с мужем, чтобы он забрал меня в определенное время. Ян был удивлен – «как, -говорил- ты идешь на свидание с мужчиной и просишь мужа забрать тебя? Он что, в курсе? Вы из тех семеек, где супруги меняют партнеров или партнерш, или любят секс втроем, приглашая постороннего мужчину или женщину?» «Да нет, - отвечала я – ни в коем случае. Мой муж – ярый собственник. Он знает, что я в гостях, что я встречаюсь с другом, а против друзей он не возражает». «Но если между нами что-то произойдет, неужели, ты думаешь, что сможешь скрыть это от него? Ты такая хорошая актриса?» «Нет, я не думаю, что такая уж хорошая. Во всяком случае – на сцене выступать бы не смогла. Но, идя сюда, я знала, что между нами ничего не произойдет. Потому и не боялась, что что-то выдаст мужу, где и у кого я проводила время». «Откуда такая уверенность? Я тебе не нравлюсь? Ты поэтому заранее знала, что ничего не будет?» «Нет. Не поэтому. И потом – ты мне нравишься. Но сексуального влечения я не испытываю. Впрочем, как и ты» «Откуда ты можешь знать, что я испытываю? Мы знакомы всего несколько часов. Думаешь, уже успела меня так хорошо узнать?» «Я просто не вижу его в твоих глазах». «Причем тут глаза?» «Я всегда читаю в глазах мужчины желание. В твоих - его нет. Так что, моему мужу не о чем беспокоиться. Я так же чиста перед ним, как и до своего визита к тебе». «Да, неужели? Значит, некоторое время назад ты сетовала на отсутствие сексуальных приключений в твоей жизни, а потом выясняется, что, даже идя на свидание, ты даешь себе установку на отказ. Разумеется, если ты заранее решила, что секса у нас не будет, а потому – какое уж влечение с твоей стороны». «Ян, не передергивай. Причем здесь установка? Да, идя сюда, я решила, что не стану кидаться в твою постель в первое же свидание. Что в этом плохого? Но, придя сюда, я поняла, что мне нечего было себя заранее настраивать – ты и не стремишься меня туда затащить». «Да с чего ты взяла?» « Я еще раз повторюсь. Я всегда читаю желание в глазах мужчины. А в твоих – его нет». «Вот как? Ты уверена? Тогда, может быть, ты сядешь ближе? Рядом со мной, а не в дальнем конце от меня? Вот сюда, - похлопал он по дивану рядом с собой. – Или сюда, - похлопал он по своим коленям. – Присядь, и попробуй с более близкого расстояния взглянуть в мои глаза». Я почувствовала волнение, впервые с начала нашей встречи. Поднялась, отставив свою чашку в сторону. Я не смотрела на него, но все же, краем глаза видела, как Ян поспешно затушил сигарету. Подойдя к нему, я помедлила, решая – куда сесть. И осторожно присела на его колени. Его руки тут же обняли меня за спину. Одна из них скользнула к волосам, к лицу. - Ну, же! Взгляни на меня! – шепнул он с настойчивостью в голосе. И только тут я решилась посмотреть на него, взглянуть ему в глаза. И то, что я в них увидела…Желание – чистое, незамутненное. Оно тут же воспламенило меня, возродило ответное желание, сметающее все преграды на пути. Внутри меня все плавилось и холодело одновременно, руки стали ледяными, лицо же – вспыхнуло, а глаза… Я сама как - будто ощущала, как расширяются мои зрачки. Мог ли этого не увидеть Ян. Мог ли он не понять, что я ощущаю в эту минуту. Его пальцы ласкали мое лицо, губы. Потом, он сжал лицо обеими руками, и, прежде чем поцеловать меня, прошептал: - Что же мы будем делать с твоей установкой? Я не смогла сразу ответить ему, так как мы уже целовались. Поцелуи были нежными, страстными, волнующими. Мои руки забрались ему под свитер, гладили его спину поверх рубашки. Его руки тоже касались моей спины, но обнаженной, т.к. никаких маек и рубашек под свитерами я не признаю. - Что же мы будем делать с твоей установкой? – снова повторил он, когда мы остановились, чтобы перевести дух. Мне хотелось отмахнуться от этого вопроса. Ну, действительно, к чему он, когда поцелуи столь волнующи? Когда желание переполняет. Когда голова кружится, соски требуют прикосновений, а низ живота сигнализирует о готовности к слиянию. Наверное, если бы нам не помешали, я махнула бы рукой на свою установку и на все принятые ранее решения, и… неизвестно чем бы все это закончилось. Но нас прервал телефонный звонок – мне звонил муж, чтобы сообщить, что карета у подъезда. Еще не прикоснувшись к телефону, я поняла, что сегодняшнее рандеву закончено, и я все-таки, пусть и с посторонней помощью, останусь верна принятому решению. А потому, прежде чем поднести телефон к уху, я ответила Яну: - Будем ее придерживаться. – И уже в телефонную трубку. – Да. Все нормально. Да, сейчас иду. - Закончив разговор, я обернулась к Яну – Мне пора!. - И ты вот так уйдешь? - Уйду. Меня ждут внизу. - И что дальше? - А что дальше? Мы или встретимся или нет. - Ты хочешь встретиться? - А ты? - Хочу. При условии, что ты придешь без установки. - Договорились. - Нет. Не так. Давай договоримся по-другому. Ты придешь с установкой на хороший секс. - Вот как? - Да. Так. Я хочу, чтобы ты знала, что идя ко мне, ты собираешься заняться со мной любовью. И никаких запретов и табу ты с собой не принесешь. - Хорошо. Постараюсь. - Постарайся. А я, в свою очередь, обещаю тебе сюрприз. - Сюрприз? Любопытно. Надеюсь, приятный? - Разумеется. - Намекни, хотя бы, в чем он выражается? - Ты разве уже не торопишься уходить? - Ухожу-ухожу. Поцелуешь на прощанье? - «Долгие проводы…» Иди уж лучше. И помни – про установку и про сюрприз. - Пока. - До свиданья. Выйдя в подъезд, услышав за спиной звук закрываемой двери, я в беспокойстве остановилась – что-то было не так. Впрочем, я почти сразу же поняла - что. Ян так обильно облил себя туалетной водой и так много курил, что я вся пропилась этими запахами. Мои волосы, свитер, лицо – они явственно источали эти запахи. «Нда, - подумала я. Ну и как теперь объяснить это мужу? Нужно будет попросить Яна в следующий раз воздержаться хотя бы от туалетной воды». Я сбежала по лестнице, вскочила в машину, и, прежде чем муж успел хоть слово сказать или унюхать что-то, я заговорила: - Привет. Слушай, мне кажется или нет? Ленкин новый так сильно надушился, что я, по-моему, провонялась его духами насквозь. Понюхай, ты чувствуешь? – и я наклонилась к нему поближе, целуя его в щеку. – Чувствуешь? А всего то – посидели рядом на диване. - Привет. Точно – запах сильный. Даже я со своим насморком его слышу. А еще – сигаретный запах. Вы что – курили с Ленкой? И почему вы все-таки встречались здесь, а не у нее дома? - А тут ее новый живет – вот мы и встречались в его квартире. И курить мы не курили – ты же знаешь, что мы с ней курим только в сильном подпитии, а сегодня мы трезвы, чему я сама с трудом верю. Её новый не пьющий. Зато много курящий, дымил прям нам в волосы. Разговор потек дальше. Хорошо, когда у тебя есть подруги, которых знает муж, еще лучше, когда есть те, о которых он знает только по разговорам. И хорошо, что он не стремится знать всех. Мое общение в инете не ограничивалось лишь разговорами с мальчиками и мужчинами, были в числе «вирт. друзей» и женщины, девушки. И с двумя из них я сдружилась сильнее всего. Случайно так вышло или нет, но с ними обеими я познакомилась в первый же день «выхода в инет». Могу сказать, что начинала я виртуальную жизнь с чатов, и, выбирая из длинного списка чатов один, пытаясь оценить его лишь по названию, я наткнулась на чат с именем «В гостях у Мышки». Я была заинтригована и вошла, чтобы стать постоянной его участницей, потому что, среди множества интересных мужчин, я нашла двух великолепных женщин, близких мне по духу – хозяйку чата Мышку и такого же новичка, как и я – Белку. Забавно, что хотя с Белкой нас разделяли тысячи и тысячи километров, но мы почти одновременно купили компы, практически одновременно подключились к инету, и с разницей в несколько минут выбрали именно этот чат. Мы подружились – три блондинки в возрасте 30+. Мышка была старше меня на год, а Белка – моложе. Мышка обслуживала чат с рабочего сервера, а домашним компом пользовалась редко, а потому, наше с ней общение помимо чата, состояло в основном из длиннющих писем и телефонных разговоров. С Белкой же дела обстояли иначе – она, как и я, выходила в сеть по вечерам – после работы, и после уделения внимания семье. Мы с Белкой были замужем, Мышка – разведена. Мы искали любовников, Мышка – спутника жизни, нового мужа и отца детям. Но все втроем мы бросались в авантюры, а потом делились впечатлениями друг с дружкой. Но мои авантюры к тому времени еще не выходили на уровень реала – Ян был моим первым опытом, а девчонки вовсю бегали на свидания. И в тот день, вернувшись домой, уложив своих спать, я бросилась к компу. Сегодня чата не было, а потому, и разговор с Мышкой откладывался, но Белка была уже в сети, и мы обрадовались друг дружке. После первых приветствий и нежных виртуальных поцелуйчиков, мы стали делиться событиями, случившимися с нами за короткий срок «необщения». - Как твое свидание? - Да ничего, вроде. Мы мило побеседовали. - И все? - Я же тебе говорила, что не собираюсь сразу прыгать в постель. - Почему «сразу»? Не сразу – после ужина в хорошем ресторане. Он так и не повел тебя никуда? - Мы были у него дома. - Жмот. Зачем ты вообще с ним встретилась? Ты даже не переспала с ним! - Белка, не все сразу. Это только ты способна в первый же день петингом в машине заниматься, чтобы им же и закончить ваши отношения. - Это нечестно. Я не хочу про Сашку вспоминать. Как вспомню, как после того петинга у него крышу сорвало и он начал сигналить у меня под окнами, требуя, чтобы я вышла, так в дрожь бросает. Как мне повезло, что муж в ту ночь ночевал в другой нашей квартире, ожидая рано утром мастеров. Мне после Сашки вообще не хотелось ни с кем встречаться. - И, тем не менее, уже через 3 дня у тебя был Игорь. Когда вы с ним встречаетесь? - Он звонил мне вчера и сегодня, но я не хочу. - Здрасте. Это почему? Он же тебе понравился. - А Леша мне понравился еще больше. - Такс… А это кто? - Ой, щас покажу. Мы с ним познакомились, после того, как ты ушла спать. Он такой умный. У меня таких еще не было. Мне так понравилось с ним разговаривать, что я тут же с ним встретилась. - Что значит «тут же» в это раз? Он позвонил и ты вышла? Ты уже один раз так выходила… - Ну, опять ты! Сашка – это ошибка. Я ее хочу забыть. А ты, как на больной мозоль наступаешь. Нет, с Лешиком мы сегодня встречались. Проверь почту – я его фотку выслала. - Значит, пока я с Яном, ты с Лешей? - Угу. - С ним?!? Белка, тебе действительно нравятся такие мужики?!? - Тебе не понравилась фотка? - Мне не понравился мужик на ней! - Мы же уже выяснили с тобой, что вкусы на мужчин у нас разные. Я люблю крупных, больших, чтобы, сидя у них на коленках, чувствовать себя маленькой девочкой. - Ага. А еще ты любишь ровесников или что-то рядом. А этот же дядечка гораздо старше. - Да знаю я! Но он такой умный – ты не поверишь. Он очаровал меня. - И сегодня вы тоже беседовали? - Немного. - И? - И! Пашка, мне с ним было так хорошо! Так хорошо! - Лучше, чем с Игорем? - Лучше. Потому, я и не хочу больше с Игорем встречаться. Не после Леши. - Такой хороший любовник? - Пашка, ты не поверишь – он меня связал! - Что? Наручники и прочая лабудень? Вы с ним садомазо практиковали что ли? - Нет. Совсем нет. Он был так нежен – какое там садо… Просто он связал мне руки и завязал глаза. Это что-то невероятное – когда ты ничего не видишь, не знаешь, с какой стороны к тебе подступятся, чего следует ожидать. Чувствуешь себя совершенно беспомощной, но это только усиливает эффект от ласк, поцелуев, обладания. - Кто бы мог подумать - такая внешность, и такая фантазия. Связывание, значит… Ян мне тоже сюрприз готовит. Может, и он меня связать собирается? - Так ты все же собираешься с ним еще раз встретиться и переспать? - Собираюсь. А ты? Встретишься еще раз с Лешиком, или опять кого-то найдешь? - Никого не собираюсь больше искать. Леша меня вполне устраивает. - Белка, а может не будешь рубить с плеча? Может и Игорю дашь шанс? - Ты мне предлагаешь встречаться с двумя?!? - И что? Подумаешь… Ты – женщина страстная, тебе одного любовника будет мало. - Пашка, у меня еще и муж есть. - И когда вы в последний раз спали? - Ты же знаешь… - Знаю! Потому и говорю. Не торопись рвать с Игорем. - Если он тебе так нравится, сама с ним и общайся. - Не. Он не в моем вкусе – как и все твои мужчины. Это раз. Второе – у меня есть Ян. И третье – как ты это себе представляешь – полеты на свидания на самолете? Даже Мышке, которая к тебе гораздо ближе, и то не с руки будет встречаться с ним. - Ну, как хочешь. Мое дело предложить. А я для себя уже решила – скажу, что все кончено. - Ню-ню. - Не нюкай! Расскажешь потом, что твой Яник придумал? Прикольно будет, если он таки тебя тоже свяжет… Да, эта фантазия надолго засела у меня в голове. Я все пыталась поставить себя на место Белки, вернее, я пыталась применить к себе описанные ею ощущения и эмоции, попыталась представить себе нашу встречу с Яном в таком вот ключе. Я фантазировала и сгорала от желания. Но я боялась, что к тому времени, когда мы, наконец, встретимся – я перегорю. Я знала за собой этот грешок – быстро вспыхивать и столь же быстро гаснуть. Наверное, это и было основной причиной того, почему я раньше не откладывала слияний на последующие свидания, если вспыхивала во время первого. Я боялась, чем дольше я буду желать его в мечтах, тем меньше желания останется на реальность. Поэтому, идя на второе свидание, никакой уверенности я не ощущала и была близка к установке на поражение. Весь этот день я нервничала, будто бы это был мой первый адюльтер, или, что еще хуже, будто я вообще собиралась первый раз отдаться мужчине. Мои ноги были ледяными, мочевой каждые пол часа настойчиво требовал опорожнения, а в голове одна фантазия сменяла другую, при этом смешиваясь со страхами, которые свойственны женщинам, впервые ложащимися с новым партнером – а вдруг, я ему не понравлюсь, а вдруг, моя фигура недостаточно хороша для него, а вдруг, я покажусь ему неумелой или недостаточно страстной. Я заранее отпросилась у начальства, сказав, что у меня срочные дела, мужу же наоборот рассказала, что задержусь на работе – много дел. Перед самым уходом я умудрилась где-то раздобыть банку и чистую теплую воду, освежилась. Торопясь к знакомому дому, к знакомой уже квартире, я представляла себе, как мы с порога начнем целоваться, как страсть захватит нас так неодолимо, что мы даже забудем о сюрпризе и отдадимся друг другу тут же, у входа. Мечты-мечты. Мы даже не поцеловались. Просто поздоровались и я вошла. Ян спросил, хочу ли я кофе, и, получив утвердительный ответ, отправился на кухню. Я последовала за ним и присела на табурет у стола, ожидая, когда он смелет, а потом сварит две чашечки кофе – мне и себе. Это было первый сюрприз. В глазах Яна не было ни тени страсти или желания. Он был спокоен и мягок, завел разговор о театре, пьесах, актерах. Я все еще нервничала, и, чтобы успокоиться, взяла сигарету из его пачки, лежащей на столе, отметив про себя, что он курит очень дорогие сигареты. Чем дольше мы разговаривали, тем больше я успокаивалась и, в то же время, недоумевала – неужели, он передумал? Он что же – не собирается? Чего он ждет? Или он заказал через инет в сексшопе наручники, вибраторы и хлысты, а служба доставки задерживается? А, может быть, должна прийти мальчишки-стриптизеры? Или же, Ян сам потом исполнит стриптиз? Хотя, вряд ли. Может быть, должен прийти кто-то из его друзей и меня ждет групповуха? Меж тем, мы уже перебрались в уютную мягкость кожаных кресел, опять оказавшись на приличном расстоянии друг от друга, и продолжали разговаривать обо всем и ни о чем одновременно. Так прошел час, подходил другой. Я была в полной растерянности, но, помня о сюрпризе, не решалась первой проявить инициативу. К тому же, боялась, что окажусь в неловком положении, если он по какой-то причине передумал. В разговоре мы переходили с одной темы на другую, в какой-то момент разговор коснулся музыки – Ян похвастался обширной коллекцией музыкальных дисков. От некоторых у меня просто слюнки текли и он пообещал переписать мне их. Потом тема пошла дальше, коснулись психологии, и я заметила, что меня поразило его полное собрание Фрейда. Ян пустился в восхваления, проявляя энтузиазм, который я ожидала увидеть в другой области. Он говорил, что нашел много ответов на вопросы, которые возникали у него в свое время, что он и сейчас перечитывает его время от времени, убеждал меня, что и я обязательно должна его почитать. Я пообещала подумать об этом. А время шло. Я не могла до бесконечности торчать у него дома. Еще парочка часов и я уйду. В конце концов, я же замужем. У меня муж, дети. Они требуют внимания. И я не собиралась тратить попусту время, которое могла бы уделить им. Наверное, он что-то такое почувствовал, а, может быть, дело было в другом, может быть он, наконец-то решился сам. Так или иначе, но меня ждал новый сюрприз. Ян отошел куда-то, а я разглядывала корешки книг за стеклом книжных полок. И вдруг услышала его голос за спиной: - Ну что, пора? Я вздрогнула и оглянулась. Он стоял рядом и протягивал мне мужской халат. - Иди в ванную. Я была шокирована таким подходом – этими словами, этим жестом. Я два часа провела в квартире, мы ни словом не коснулись темы секса, мы ни разу не поцеловались, даже – не прикоснулись друг к другу, и этот прагматичный жест без малейшего проблеска желания в глазах. Мне захотелось уйти. Просто хлопнуть дверью и уйти. Сюрпризы подобного рода мне абсолютно не нравились. Удержал меня в какой-то степени страх, что если я уйду сейчас, то кто знает, когда я снова решусь на подобный шаг. Снова годы без приключений? Я еще раз поискала в его глазах хоть тень желания. Он заметил мои колебания, спросил: - Что-то не так? - Все нормально, - ответила я, забирая халат, и, направляясь в ванную комнату. В душе я негодовала – а где романтика? На каком основании он решил, что женщина, пришедшая к нему секса ради, нуждается в душе? Я что – зря освежалась на работе? Нет, у меня было множество приключений в давние годы, но никогда еще меня так бесцеремонно не отправляли мыться. Он мог бы быть поделикатней. Я разделась и ополоснулась, нацепила на себя махровый мужской халат – полосатый и не новый. Взглянула на себя в зеркало – да, сексуальной меня в этом наряде явно не назовешь. Подхватив свои вещи, я вышла из ванной. Ян стоял у двери в комнату, в которой я до этого не была. - Положи свои вещи здесь, - сказал он, указывая на кресло в гостиной, - и иди ложись. Я сейчас. – С этими словами он обошел меня и сам скрылся в ванной. Дикость продолжалась. Я сложила свои вещи там, где было указано, и открыла дверь в спальню. Меня ждал новый сюрприз. В спальне стояла кромешная тьма. Свет из коридора осветил очертания кровати, но когда я закрыла дверь, я не смогла разглядеть даже руку, поднесенную к самым глазам. «Н-да, - подумала я, на ощупь пробираясь к изголовью кровати, - тут, Белка, и глаза завязывать не нужно. Итак каждое движение будет сплошной неожиданностью. Может, где-то здесь, в темноте, и путы имеются, и меня таки свяжут?» Я сбросила халат и юркнула под одеяло, ощущая себя любовницей толстого бюргера из «Поющих в терновнике». Свернувшись калачиком, я вслушивалась в звуки, доносящиеся из ванной. Вода лилась и лилась. По-видимому, Ян не только мылся, но и брился, хотя… Что еще он там делал? Почему так долго? Убаюканная шумом льющейся воды, доносящимся из-за стены, я задремала. И очнулась только тогда, когда кровать прогнулась под чьим-то весом, а моей ноги коснулась чья-то холодная и немного влажная рука. Вот признаюсь вам честно – терпеть не могу, когда мужчина выходит из ванной не до конца обтершись. В самом деле, не понимаю. Неужели, так сложно пройтись по всему телу полотенцем, убирая ненужную влагу? Не на пляже ведь, чтобы сверкать капельками воды, как бриллиантами, в лучах солнца. Поэтому, когда ко мне прижалось тело, такое же чуть влажное, как и рука, я вздрогнула. И не от страсти. - Ты боишься? – услышала я слова, и чуть не поперхнулась – с чего бы это? - Нет. - Не бойся. Я буду осторожен. «Такс, - подумала я. – У кого-то из нас сносит крышу? Меня принимают за девственницу? В каком месте, интересно? Может, я что-то пропустила, и со мной сейчас будут вытворять какие-то невероятные вещи? Мама дарахая, спаси меня, бо нарвусь». Я промолчала в ответ, а по моему телу уже побежали его руки. Хотя, «побежали» - это не тот эпитет. Скорее – «заскользили». Я стала оживать. Мои руки потянулись в ответной ласке к его телу, но Ян воспротивился: - Тс-с. Лежи смирно. Я сам. Не мешай мне. Ну, сам так сам. Я опустила руки и постаралась лежать пассивно. Но чем больше меня гладили и ласкали, тем меньше мне это нравилось. Я попыталась не думать ни о чем, сосредоточиться на руках, ласкающих мое тело, мои груди,.. но у меня ничего не выходило. Ласки меня убаюкивали. Я спала ночью от силы 2-3 часа, отдавшись беседам в инете, и эти неспешные ласки были для меня сродни снотворному. На ум вдруг пришла фраза из анекдота «А мы будем медленно и печально», и я чуть не прыснула от смеха, но, понимая, что смех сейчас столь же неуместен, как и зевки, я сдержалась. Я попыталась снова вступить в игру, но снова услышала: «Не спеши. Не мешай». И снова я уступаю и думаю: «Интересно, а который час? Не пора ли мне уходить?» Но в этой кромешной тьме ничего не видать, никаких часов со светящимся циферблатом не наблюдалось, и, даже тела, лежащего рядом, не было видно. Мое желание пропало совсем. Нет. Не этого я хотела. Мне нужен был огонь. Мне нужны были горячие, страстные поцелуи. А между тем, он лишь ласкал меня, не даря ни одного поцелуя. На какое-то время он отстранился, раздался какой-то шорох, и я подумала, что он полез за резинкой. Ну, думаю, дело близится к финалу, что ли? Я ошиблась. Ян смазал руки – то ли кремом каким-то, то ли мазью. Запах был приятен, но!!! Мазь была холодной! Я снова вздрогнула, когда смазанные руки заскользили по телу. Когда скользкие пальцы коснулись сосков. Мои вялые соски встрепенулись и затвердели. Потянулись к пальцам, прося: «Сожмите нас. Покрепче. До боли». Но пальцы лишь елозили где-то рядом, лишь изредка задевали твердые горошины. Снова руки оторвались, чтобы с новой порцией мази приблизиться к моему лону. «Ну, думаю, куни мне делать не будут. Вряд ли он станет вылизывать мазь – она явно не из серии смазок со вкусом – не продукция из сексшопа. Скорее всего, какой-нибудь крем для рук. К чему тогда меня так настойчиво отправляли мыться?» А пальцы меж тем делали свое дело, мои бедра двигались им на встречу, требуя еще, требуя нежнее, требуя глубже. Он маструбировал меня, и какое-то время я была близка к оргазму, но он как-то в неподходящий момент оторвался за новой порцией мази, как-то не там и не так стал ласкать, и… я уже хотела, чтобы эта «предвариловка» закончилась, я хотела его тело поверх своего, его стержня во мне. Я потянула его на себя, и вновь услышала: «Не спеши». Это начинало выводить меня из себя. Раздражение убило последнее желание. И когда все-таки наступил момент проникновения… Ах, Фрейд, Фрейд… ну почему я не подумала об этом раньше? * * * - Привет, Белка. Как жизнь? Тебя почему вчера не было в сети? Ты была с Лешей? - Нет. Леша сломал ногу. Он в больнице. - Господи. Что случилось? - Он попал в аварию. Слава Богу никто больше не пострадал. - Сочувствую. Ты была у него в больнице? - Ты что? Какая больница? Там его жена. Он мне смску прислал. - А где ты тогда пропадала эти дни? - Пашка, ты не поверишь… - Продолжай – продолжай… Что-то тут мужским духом запахло… - Пашка, я кажется влюбилась. - Шутишь? Ты? Единственная из нас троих, кто не верит в любовь? - Я верю. Просто я не хочу любить. Любовь приносит боль и неприятности, а мне хочется покоя. Покоя и сексуальных удовольствий. Хочу использовать мужиков и выбрасывать, не заморачиваясь, не позволяя себя ранить! - Ну-ну, не горячись. Знаю я, знаю, чего ты хочешь, хотя, у нас с Мышкой свое мнение на сей счет. Но оставим это. Так что случилось? Ты говорила, что кроме Лешки тебе никто не нужен. Он сломал ногу, а ты… говоришь, влюбилась? - У меня жуткое предчувствие, что да. - В кого? - Проверь почту. - Уже смотрю. - Ну и как? Урод, правда? - Ну, мужик как мужик. Не красавчик, но и не урод. Обычный такой. Но совершенно не в твоем вкусе. - Вот именно!. Еще и хам, каких поискать. Но я запала на него. - Ну, не грузись раньше времени, все пройдет. Отвлекись от него. - Не могу. Хочу его до чертиков. Готова даже бежать к нему, несмотря на мужа. Впрочем, я так и сделала. Вчера. Муж спит, а я из кровати выскользнула и к нему, на улицу, в машину. Как кошка драная. Там же и отдалась. Под собственными окнами. - Белка. Ну ты и влипла. - Понимаю. Ну его. Ненавижу. Не хочу думать. Лучше расскажи как ты? Как твой Ян? Ты с ним переспала? - Лучше не спрашивай! - Почему? Что такое? - Я нашла еще одну причину не слишком трепетно относиться к этому имени. - ???? - В следующий раз выберу себе кого-нибудь с именем Константин. Или – Максимилиан. - ???? - Белка, учись понимать исходя из намеков. Его член такой же маленький, как и имя…
  6. По мотивам "Руслана и Людмилы" (ироническое) Зачем во снах, и стать Руслана, Его отвагу и красу, Ты призываешь? Встань, Светлана! Тебе мечтанья не к лицу. Зачем, скажи, к исходу лета – Ты слышишь? – лета, не весны! – Вдруг в сказки погрузилась Света, Забыв, что ложные они?! В сказаньях древности глубокой Искала б мудрости предел. Тебе ж милей души утехи, Мечты о сладостности тел. Но, ведь тела – ты знаешь, бренны, А мудрость духа многогранна. Зачем тебе любовь, измены? В покое счастье лишь, Светлана. Пленит мужчин лишь стройность стана, А дух твой – гордый и живой – Их оттолкнет, поверь, Светлана! И, вот, ты – нищая с сумой. Да, полно – мне ль к тебе с советом?! Ведь ты не девочка давно! Пора взрослеть. Пора, уж, Света! Пока в душе еще светло. Пока упреки и обиды Не замутнили светлый дух. Не все вы – дочери Фемиды, Не всем дано слиянье двух. Ты спишь. А губы непрестанно С тоской сердечной и мольбой Зовут прекрасного Руслана, А он – милуется с другой. С той, что навек его пленила, С той, кто – подруга и жена. Ты знаешь, звать ее Людмила. Тебя прекраснее она. Гони из снов своих Руслана. Спит рядом муж. И он живой. Жар-птица в небесах, Светлана, А муж - пока еще с тобой. Дождешься ты в тоске напрасной, Свой выбор попусту кляня, Что скажет муж порой ненастной: "Жена, я не люблю тебя!"
  7. Вспомни осень, злато листьев, Винограда пьяный хмель И художник с чудо-кистью Позабыл про акварель. Все так красочно, так ярко, Масла жирные мазки – Ранней осени подарки Без унылости, тоски… Старый флигелль в скрипе вечном Весь как в золоте, в огне. И могла б топиться печка, Но тепло от красок мне. От причудливой рябины - гроздь не гроздь, всего то - кисть. Солнце ласково, невинно Согревает чью-то жизнь. И река впитала краски - Вся в багряно-золотом. Все прекрасно, будто в сказке. Эта сказка - отчий дом.
  8. Такая ночь могла бы мне присниться! Луна и та – сошла в ночи с ума! Твой стройный стан на облаке из ситца, Твоих объятий сладостный дурман. Красивый рот шептал мне, как молитву, Признаний грешный робкий хоровод. А я со страстью вновь затеял битву. И в этой битве – верх она берет. Не зря же так цветов благоуханье, И аромат нескошенной травы, Вплетались в наше сбитое дыханье, И ликовали. Боги, вы правы!
  9. Все кончено! Все кончено! Досаду не сдержав, Порвали пальцы трепетные струны. И инструмент, ненужным сразу став, Отброшен был в податливые дюны. Все кончено! И нрав не поборов, Топтали ноги жаркое кострище. И, сквозь сандальи, пальцы исколов, Оставлен только след от пепелища. Все кончено! Началом и не став, Вдруг прерваны простые отношенья. Ну, а любви нарушенный устав, Ошибка, но отнюдь, не преступленье. Все кончено! И жаль лишь инструмент, Затерянный в сыпучей власти дюны. Стихов и песен нов ассортимент – Сыграют вновь поставленные струны.
  10. в томный час... Как душной ночью летом жарким - Через сквозняк, через окно – Колхозник лезет в дом к доярке – Не зря ж не заперто оно… Как в час, что смолкли серенады, Мантильи скинуты с сеньор, Возводят доны храп в рулады, А мачо лезут на балкон… Как в ресторанной сутолоке, Средь пьяной, буйной маеты, Пока мужья влезают в склоки – Гарсоны к женам льнут в трусы… Так я – никчемно – одинокий – Стучусь в незапертую дверь, Где нет давно уж ясноокой – Она - иллюзия теперь.
  11. не сезон... Ты не тверди про дивный стан, Про щек румянец и восходы… Сейчас такое время года, Что все слова – лишь ложь, обман. Ты не шепчи про уст влекомость, Про сладость трепетного рта. А, присмотрись – ведь я - не та, И вкруг меня – лишь невесомость. Не повторяй про гордый нрав. И про божественные грозы. Они твоим мечтам угрозы – В них ты бежишь, покой украв. Ты не бросай любовных слов, Как зерна риса новобрачным. Меня покинешь снова мрачным, Кляня вновь сорванный улов. Ты не…. И снова «Не», пожалуй… Ты понял? Просто, уходи! Как больно, тесно мне в груди… Меня вниманьем ты не балуй.
  12. Зима. Ты, наконец-то, испугалась. И не горячих, солнечных лучей. А этих глаз, с которыми срасталась, И этих жарких, яростных речей. Зима. Ты испугалась в самом деле. Не полноводной грозности реки. А только дрожи в хрупком, нежном теле, Что родилась в предчувствии руки. Зима. Ты отступать не собиралась. Решив однажды твердо, я – твоя. Но я Ему всегда предназначалась, И вправе Он твердить: "Моя! Моя!" Зима. Ты потеряла власть и силу. Не только потому, что я люблю. Ты зря небрежно нас похоронила, А я еще, венчаясь, запою... Сквозь тишину... Ну, вот и все. Стучится в окна вечер. Вокруг зажглись трудяги – фонари. А я предпочитаю просто свечи В изножии кровати, у двери. На столике пред зеркалом печальным, Где баночки и тюбики – все в ряд. И отблеском таинственно-хрустальным Их тени в этом зеркале горят. На тумбочке со старым фолиантом, Зарытом среди глянцевых страниц, Отбрасывая тень на фото с франтом, И девушкой в вуали из ресниц. Уютный тон. И тьма в игре со светом. И только тихий звон моих часов. А в душу рвутся образы поэтов, И контуры размытых ими слов. Вновь тишина – как - будто миг сомненья, Преодолеть которую сумев, Ты шепчешь о любви стихотворенья, А я внимаю звукам, замерев. Закрыв глаза, в плену самообмана, Чтобы полней впитать оттенки чувств, Я становлюсь участницей романа, Где ты – герой, мой нежный златоуст. И бьются волны яви и видений, А тихий шорох пламени свечей, Лишь добавляет яркость впечатлений, Лишь отражает сладостность речей…
  13. Усталые и грустные глаза Тебя с тоской сердечной провожают. А ты вприпрыжку, словно, стрекоза Промчишься мимо. Толь, грядет гроза, Толь, равнодушна к взглядам, что ласкают. Ты юная. И с этим спора нет. И возрастом, и духом, и сознаньем. Перед тобой дороги в новый свет, На все вопросы есть пока ответ – Ты покоряешь всех очарованьем. И, может быть, ты юность сохранишь На годы, на века – то бишь, столетья. А тех, что ты невольно соблазнишь, И тех, что ненароком огорчишь, Не впишешь ты в пределы долголетья. Ты не заметишь глаз чужих тоску, И нежные сердечные призывы. Они – и не роман одной строки, И не теченье чувственной реки. Тоска и нежность тихи, не крикливы. Но ты неторопливо оглянись. Хоть раз. Хотя бы в виде исключенья. И грусти глаз с надеждой улыбнись, И сердцем к сердцу плавно потянись… Не ради жалости, а в духе приключенья. И, может быть, не памятником – нет! А памятью всего лишь человека. Ты сохранишь судьбы незримый след, Пускай и тихий, словно утра свет… А это много – это жизни веха...
  14. А я гляжу с тоской на воду – На жизнерадостный ручей. Ты мне твердишь про несвободу. Печально мне от тех речей. Блестит росой соседний камень – От капель глаз не отвожу. А ты твердишь, что сердцем ранен. Я жду слова, мол, ухожу. Туман и сырость я вдыхаю В погожий день, в сезон тепла. Толь слезы боли я глотаю, Толь осень рано вдруг пришла. Смотрю в ручей – на сердце зыбко, И холодят меня слова. Ну, что ж – ты прав. Наш брак – ошибка! А ты – лишь сорная трава. Так испоганить утро лета. Так омрачить погожий день! В тебе душевного нет света, И сам ты серый, словно тень. Не дам себя тебе в обиду Под этот водный перезвон. Ты вызвал ярость Немезиды Коварный, лживый пустозвон. Уйди. И будь же ты свободен, От брачных уз. И от меня! Ручей же – чист, и благороден. Журчит, с собой меня маня…
  15. Экспромт по картинке. Какие мрачные глаза! Из под бровей сверкает властность. Ты, просто, человек - гроза! И весь твой облик лишь опасность. Вся твоя мрачная фигура, И твой бескомпромисный рот, Кричали мне: Ты, девка, дура, Душа в нем омут, а не брод. А я гляжу на два кристала - Твои глаза, кусочки льда - И верю, что ТЕБЯ искала, И лишь тобой одним больна. И ты смотри сколь хочешь мрачно - Не заморозишь, не убьешь! Еще чуть-чуть, и ты удачно К моей груди в ночи прильнешь!
  16. Спасибо.... Но... как я вижу, воз и поныне там... никто ничего не добавляет..
  17. По улицам уныло, не спеша, Идет солдат, котомку прижимая. Как – будто в ней запрятана душа, А не батона кус и пачка чая. Кусочек мыла, бритва и письмо, Где сообщалось: «Ты один на свете» И сколько раз уж читано оно И под луной, и в ярком солнца свете. И было то семейство не ахти – Сестренка и еще больная мама, Что стряпала в субботу пироги И отвергала помощь так упрямо. И вот известье – мамы нет, сестры, И только память в этих черных строчках. А сердце молит вновь – до хрипоты: Пусть это ложь в зачитанных листочках. «Их больше нет… А я живу зачем? Кого я в этом мире защищаю? Другие мне не дороги совсем. За что же так, мой Бог? Не понимаю. Я не сумел спасти своих родных, Так должен ли спасать чужие души? Их больше нет, а я – среди живых. Зачем? Чтоб доказать, что я не трушу? Сестру свою и мать не уберег, Так, где же мне спасать родню чужую? Быть может в петле туже узелок? Петля поймет, как я по ним тоскую». Уныло шел солдатик по шоссе – В руках котомка; смерть, тоска во взгляде. Пусть мир вокруг, но мира нет в душе, И нет плеча, что в горе встанет рядом. Защитником лишь тот сумеет быть, Кто мир в душе сумеет сохранить.
  18. По улицам уныло, не спеша, Идет солдат, котомку прижимая. Как – будто в ней запрятана душа, А не батона кус и пачка чая. Кусочек мыла, бритва и письмо, Где сообщалось: «Ты один на свете» И сколько раз уж читано оно И под луной, и в ярком солнца свете. И было то семейство не ахти – Сестренка и еще больная мама, Что стряпала в субботу пироги И отвергала помощь так упрямо. И вот известье – мамы нет, сестры, И только память в этих черных строчках. А сердце молит вновь – до хрипоты: Пусть это ложь в зачитанных листочках. «Их больше нет… А я живу зачем? Кого я в этом мире защищаю? Другие мне не дороги совсем. За что же так, мой Бог? Не понимаю. Я не сумел спасти своих родных, Так должен ли спасать чужие души? Их больше нет, а я – среди живых. Зачем? Чтоб доказать, что я не трушу? Сестру свою и мать не уберег, Так, где же мне спасать родню чужую? Быть может в петле туже узелок? Петля поймет, как я по ним тоскую». Уныло шел солдатик по шоссе – В руках котомка; смерть, тоска во взгляде. Пусть мир вокруг, но мира нет в душе, И нет плеча, что в горе встанет рядом. Защитником лишь тот сумеет быть, Кто мир в душе сумеет сохранить.
  19. Эпилог. Нет, я так и не вышла замуж за Матвея. Любви между нами не возникло, а страсть – еще не повод создавать семью. Да и страсть оказалась не долгой. Уже через пол года мы были только друзьями и не больше. Ему все же удалось заставить меня пройти обследование в клинике. Оно подтвердило именно мое мнение – мне не суждено было родить ребенка. Зная это, я, тем более не могла связывать себя с Матвеем. После той трагедии, что случилась в годы его юности, ему просто необходимо было любить и быть любимому, иметь собственного ребенка. И, приблизительно через год после нашего окончательного расставания, он встретил такую женщину – буквально, спас ее во время очередного выезда по работе. И, как совпадение, или – как ирония, - его возлюбленная оказалась учительницей. На сегодняшний момент у них уже двое детей – мальчишки, и они ждут третьего. В этот раз обещают девочку. Мы продолжаем дружить, по-прежнему тесно общаемся в дачный сезон, хотя, сейчас уже в машине Матвея есть место лишь для его семьи. Наша семья – добирается до дачного поселка самостоятельно. Я сказала наша? Да, так и есть – Ольга и мальчишки – «Электроники» давно стали моей семьёй. Вот и еще одна причина, из-за которой мы не смогли бы составить пару с Матвеем – я не могла отказаться от них. Нет, не от семьи Марковых в целом, а именно – от мальчишек в своей постели. Как бы ни был горяч и искусен Матвей в постели, всякий раз, когда кто-то из мальчишек заключал меня в объятия, я теряла голову. Я говорю «кто-то из мальчишек», но это не совсем верно. Чаще всего это был именно Илья, а Никита все пытался меня «проверить». Но я больше никогда не путала мальчишек – ни в постели, ни вне ее. Я всегда точно знала – чьи руки обнимают и ласкают меня, чьи губы целуют. Я всегда улавливала аромат краски, скипидара, туши и прочих атрибутов художника, когда рядом был Илья. Казалось, он пропах этим всем насквозь, потому что я умудрялась унюхать эти ароматы, даже, когда он только что выходил из душа. К тому же – я чувствовала маленькие шрамы на пальцах, появившиеся вследствие заточки бесчисленных карандашей, используемых им для набросков. Я как-то купила ему в подарок электрическую «точилку», но он, даже горячо поблагодарив меня за подарок, все равно продолжал пользоваться старым методом заточки – остро отточенным перочинным ножом, который ему подарил отец, когда он мальчиком только учился рисовать. А Никита… На его пальцах тоже были отметины – отметины музыканта – «клавишника», гитариста. К тому же, всякий раз, отдаваясь ему, я, как - будто, слышала музыку. Еще в первую ночь, когда он тайком проник в мою спальню, и овладел мною, воспользовавшись моим полусонным состоянием, я сравнила движения его тела во мне с движением язычка в колоколе. И после, мое ассоциативное мышление, всегда выдавало подобные сравнения – я чувствовала себя то гитарой, то барабаном, его подвижные пальцы пробегали по мне, как по клавишам рояля, а движения внутри меня зачастую были сравнимы с плавными и тягучими движениями смычка по скрипке. Впрочем, как я говорила раньше, его визиты были нечастыми. И во время них, он все время норовил обмануть меня, назвавшись Ильей. Но я всегда правильно называла их по именам, хотя и никогда не рассказывала, как именно я их узнаю. И не говорила, что различить их могу даже по взглядам – по тому, как они на меня смотрят. Глаза Ильи – Илюшки, Илюшеньки – всегда так полны любовью… Я все еще его Муза. Все еще его женщина. Никита после школы успел закончить Консерваторию (все-таки мне удалось послушать в его исполнении не только фривольные песенки), сейчас мотается по стране и вне ее с гастролями – он очень талантливый музыкант, да еще с задатками композитора. Дома он бывает редко, и всегда, когда он появляется, дом наполняется шумом, гамом, веселыми проказами и неразберихой. Пока мы живем втроем – Ольга, я и Илья – в доме гораздо тише. А я забыла сказать? Да, я живу в квартире Марковых. Ольга быстро догадалась о отношениях, которые связывали меня с ее сыновьями, но, будучи женщиной умной, она не пыталась устраивать истерик, отказывать мне от дома или еще каким-либо образом «разорвать наш союз». Наоборот, она предложила мне переселиться к ним. Это случилось недели через две после тех выходных. Но я тогда встречалась с Матвеем (мальчишки заявлялись тогда, когда Матвей бывал на дежурстве), поэтому, я отклонила ее предложение. Но когда мы с ним расстались, я сдала свою квартиру и переехала к Марковым. С тех пор и живу у них, а свою квартиру всё еще сдаю. Ольга советовала мне продать ее, а деньги вложить куда-нибудь, но я не решаюсь, не хочу. Для меня она, как запасной аэродром. На тот случай, когда я больше не нужна буду Илье. Я так страшусь этого момента, так боюсь, что его увлечение пройдет! Но поверить в то, что его чувства останутся неизменны, почему-то не могу. И потому, всякий раз перевожу тему на что-то иное, когда Илья заговаривает о браке. Два последних года он снова и снова возвращается к этой теме, и два эти года я упорно отказываюсь, и тихо радуюсь, видя в его глазах упрямство и решимость. И он знает, как добиться своего, знает мое слабое место. Дети. Последняя картина, которую он закончил несколько дней назад – Дева Мария с ребенком на руках. Лицо Девы – это мое лицо, одухотворенное, нежное – именно такой матерью он меня представляет. В образе младенца – мальчишка, которого он «присмотрел для нас» в одном из детдомов. Маленький, пухлый и улыбчивый Антон – Антошка-картошка.
  20. Рецензия на «На белом коне» (Юрий Валенкин) Всю жизнь с соблазнами боролась - Гнала конфеты, шоколад. Но с принцем все же прокололась - Он пышным женщинам был рад. И я, забросив все диеты, Чтоб воплотить его мечты, Напрасно лопала конфеты Не мне к ногам бросал цветы. Не я - хоть в форме или в формах, Худая иль наоборот - Не я его бесценный форвард, Не я его желанный грот.
  21. Рецензия на «Я ехал с работы домой на маршрутке» (Александр Купидон) Я ехал в трамвае до ужаса полном И люди шатались, как пьяные волны И шопотом вести по волнам ходили: "А, знаете, мамонты вроде ожили". Домой подхожу - озираюсь от страха От пота к спине прилипает рубаха. И слышу массивные чьи-то шаги... Тьфу, это жена! Ей не впрок пироги...
  22. Нелюбимому... Отвернись! Не смотри мне в глаза! Ты не то в них, не то прочитаешь. Эта буря, вся эта гроза Для другого. Его ты не знаешь. Не смотри! Эта боль и печаль Не с тобой, не к тебе, не тобою. Не сердись – мне тебя просто жаль. Не страдай ты моею тоскою. Не ищи ты разлета бровей, И в глазах отраженья камина. Пожалей и меня, пожалей. И себя не казни ты безвинно. Отпусти. Не могу больше лгать, Защищая свои преступленья. Я устала тебя предавать, Но предам. И не раз, без сомненья. Я сегодня впервые молю. Я почти преклоняю колени. Не смотри, как тебя не люблю. Дай побыть мне собой хоть мгновенье. А потом, словно маску одев, Я взгляну на тебя без опаски. И в душе себя снова презрев, Улыбнусь я с притворною лаской…
  23. Обрывки старого письма. Лежат обрывки старого письма Так близко от пылающих поленьев, Что плавится слов жалящих вина, Написанных когда-то в отчужденье. Гляжу на букв причудливый узор И уверяю – я про все забыла. Но сердце возрождает старый спор, Напоминая, как все это было. Горячий взгляд и нежные слова, Что обещали мне любовь и негу. А я душою чистою была, Подобна свежевыпавшему снегу. Меня так нежно, чувственно влекли, Потом с неутомимостью любили. А после всю словами иссекли, Изранили, сломали… И забыли. И лишь недавно вспомнили опять. И умоляли страстно о прощеньи. Но вправе ли себя опять отдать, Тому, кто отвергал без снисхожденья? И хорошо, что есть еще письмо, Верней, его измятые обрывки. Пусть вспыхнет синим пламенем оно – Не совершу я снова той ошибки.
  24. Кто ты? Художник... Кто ты? Художник с яростной палитрой, Создатель ярких, чувственных картин. А для меня – мой сон, моя молитва, Мой верный раб, мой властный господин. Твой мир – смешение и запах краски, И образ мой на ткани полотна. Мое лицо ты обряжаешь в маски, Но всем понятно – там лишь я одна. Что мне милей – иль рук твоих касанье, Иль совершенство линий на холсте? Ты весь – восторг, ты весь – очарованье, Источник света в душной темноте. А кто же я? Творенье кисти смелой? Я Муза? Ею быть бы я посмела…
  25. Моя первая учительница была просто супер. Я ее никогда не забуду. Она стоит того, чтобы ее помнили ученики. Однажды... Однажды ты найдешь меня средь многих, И, выделяя взглядом из толпы, Приблизишься, чтобы не взглядом трогать, А пальцами ласкать до хрипоты. Однажды ты решишься на признанье. Ты скажешь, что давно меня искал, Терял рассудок в жажде обладанья, Во снах своих ночами целовал. Однажды ты войдешь ко мне несмело, Скрывая страх за пламенностью слов, И спросишь: Ты не этого хотела – Чтоб изменила жизнь твою Любовь? Однажды ты войдешь ко мне без стука, Преодолев тернистые пути. И станет прошлым долгая разлука – По жизни парой станем мы идти. Однажды… я проснусь к тебе прижатой, И будет счастье пениться внутри. А я с улыбкой, в меру виноватой, Скажу мгновенью: «Смилуйся! Замри!»
×
×
  • Создать...