Перейти к публикации
Форум - Замок

Холокост


Рекомендованные сообщения

http://cursorinfo.co.il/blogs/vladimir_bei.../pamyat-i-mest/

 

Память и месть

 

Владимир Бейдер•

Фев 14, 2012 •

 

 

После войны еврейские мстители собирались уничтожить шесть миллионов немцев. У них не получилось. Отомстили иначе

 

 

Стеклянная громада Европарламента доминирует в квартале штабных зданий ЕС в Брюсселе, как сахарница в чайном сервизе. Весь этот квартал – самое большое в мире скопление бюрократии и парламент как апогей его – демонстративно открыт ветрам и взглядам и вызывающе прозрачен из-за обилия стекла.

 

 

Наверняка это только видимость. Группу журналистов, прибывшую на мемориальный вечер заранее, в тесном предбаннике гостевого входа мурыжили минут сорок, проверяя документы и оформляя бейжики. Затем – тотальный досмотр, как в аэропорту, — и гуляй свободно под присмотром сопровождающей дамы, которая на всех услышанных от нас языках просила не разбредаться. Успели только заглянуть в зал Анны Политковской, пока почти строем провели к месту главного торжества – зал Иегуди Менухина. В фойе под аркой с написанным на иврите именем великого скрипача подавали кошерное вино и кошерные же бутерброды. Среди гостей евреев было и вправду много, но, как принято в Европе, не большинство.

 

Сегодня – каждый пятый

 

Вот уже несколько лет стараниями Европейского еврейского конгресса (ЕЕК) основное торжество Международного дня памяти жертв Холокоста проводят здесь – в столице Европы, Брюсселе, в Европарламенте, с участием высшего руководства ЕС, дипкорпуса, представителей еврейских общин и Израиля.

 

Есть некая постфактумная справедливость в том, что еврейская Катастрофа отмечается в главном учреждении Европы. Некогда именно равнодушие, похожее на попустительство, европейских парламентов, правительств, да и народов развязало руки Гитлеру для уничтожения шести миллионов евреев Европы. Сначала он собирался их просто выгнать, но когда убедился, что никому они не нужны, стал убивать. Об этом сейчас никто не хочет вспоминать, даже в день памяти. Только немцам никуда не деться от вины.

 

Открывая торжественный вечер, только что избранный глава Европарламента Мартин Шульц, немец и сын солдата Вермахта, побывавшего в советском плену, признался, что глубоко тронут тем, что первое публичное мероприятие на его новом посту именно это. «Я родился после Второй мировой войны, — сказал Шульц, — однако я чувствую особую ответственность за произошедшее. Молодое поколение немцев не виновно в Холокосте, но ответственно за память о нем. Мы об этом никогда не забудем».

 

Но за день до этого парламент его страны, Бундестаг, как рассказал нам глава ЕЕК Вячеслав Кантор на пресс-конференции, обнародовал результаты исследования, согласно которому каждый пятый немец и сегодня подвержен антисемитским настроениям.

 

Конечно, неприятно, опасно. Однако не будь этой даты, возможно, не было бы повода в Бундестаге об этом говорить.

 

У немцев (не только у них, но у немцев особенно – им не за кого спрятаться, как литовцам, например, или украинцам) должна быть память о Катастрофе на национальном уровне. Как есть она у евреев – на личном уровне. Потому что в каждой еврейской семье в Европе (или у выходцев из Европы) есть своя семейная история, связанная с Катастрофой. Этот день – урок памяти не для нас, а о нас.

 

 

Полковник в бараке

 

Международный день Холокоста учрежден ООН в 2005 году. Он приурочен к дате освобождения Красной Армией крупнейшего лагеря смерти — Освенцима – 27 января.

 

В нынешнем году это совпало с еще одним юбилейным событием — 70-летием Ванзейской конференции. 20 января 1942-го высшие функционеры гитлеровского Рейха и СС, собравшись на вилле Марлир в Берлине на берегу озера Ванзее, наметили план «окончательного решения еврейского вопроса» — полного уничтожения евреев Европы. С этого момента геноцид евреев был определен как важнейшая государственная задача нацистской Германии и поставлен на промышленную основу.

 

Протокол совещания вел скромный сотрудник Главного управления имперской безопасности (РСХА) в лейтенантском звании, свежеиспеченный начальник «еврейского» отдела IVB4 Адольф Эйхман, непосредственный подчиненный штандартенфюрера Мюллера, так полюбившегося советским зрителям в исполнении Броневого. Ему вскоре и поручил рейхсфюрер Гиммлер продумать логистику и технологию «окончательного решения».

 

 

Это у них было узким местом: убивать уже начали – едва вошли на территорию СССР, но все шло как-то трудоемко, медленно. Не соответствовало масштабам задачи. Конференцию на Ванзее как раз для того и созвали, чтобы определить методы оптимального достижения цели.

 

 

Канцелярист Эйхман проявил недюжинный административный талант и блестяще справился с порученной миссией: за три года уполовинил еврейское население Европы – шесть миллионов извел. Хотел больше. Старался. В конце 1944-го всем, даже в СС, было ясно, что война проиграна. Эйхман (он уже был оберштурмбанфюрер – как Штирлиц) говорил коллегам: «Свою войну я выиграю». Спешил. Армейским генералам остро не хватало подвижного состава. Эйхман правдами и неправдами вырывал у них эшелоны и вместо снабжения фронта вывозил в лагеря смерти евреев из Венгрии – предатели-венгры замешкались с уничтожением своих гетто. Неутомимый логистик, он сам отправился в Освенцим и умелыми действиями увеличил поток истребления с 10 тысяч в день до 12.

 

И все равно не успел. Русские наступали слишком быстро. 27 января войска 60-й армии генерал-полковника Курочкина захватили Освенцим. Самый страшный из комплекса освенцимских лагерей – Биркенау – взял полк Григория Елисаветского.

 

Елисаветский, в 70-е известный московский адвокат, был автором единственного в СССР журнала на идиш «Советиш Геймланд», где мой отец работал заместителем главного редактора. Папа как-то послал меня отнести Григорию Давидовичу верстку его воспоминаний, печатавшихся в журнале, — он жил неподалеку от редакции (она располагалась на Кирова, 17, рядом со знаменитым чайным магазином Высоцкого, теперь тем – в редакции, а не в магазине – бутик дорогой косметики).

 

И сейчас в зале Иегуди Менухина в Европарламенте, где в промежутках между концертными номерами и речами крутили на экране страшные кадры хроники из Биркенау, я вспоминал, как сидел за чаем у бывшего комполка 60-й армии, пока он читал свежие оттиске на идише, которого я не знал, но о чем там речь, – знал, папа успел рассказать.

 

Они увидели ряды бараков до горизонта, а между ними – припорошенные снегом трупы расстрелянных людей. Елисаветскому запомнилась мать, прижавшая к себе ребенка. Он зашел в барак, где на трехъярусных нарах в мертвой тишине валялись полутрупы. Теперь я понимаю, что он попал в барак доходяг. Всех, кто еще держался на ногах, эсэсовцы выгнали в «марш смерти» — заключенных лагерей в Польше с приближением советских войск в январе немцы пешком погнали в Германию. Кто не мог бежать – тех расстреляли тут же, во дворе. Большинство остальных умерло по дороге. А кому вообще было не встать – тех оставили подыхать в бараках.

 

- Товарищи, вы свободны, мы выгнали немцев, — прокричал Елисаветский по-русски.

 

Никто не шелохнулся.

 

Он повторил то же по-немецки.

 

Никакой реакции. Он понял: они не верят, боятся. Эсэсовцы в лагерях были склонны к розыгрышам перед расправой.

 

Тогда он перешел на идиш:

 

- Посмотрите! Я еврей, и я полковник Красной Армии. Мы пришли вас освободить, — и распахнул шинель, чтобы они увидели ордена на гимнастерке.

 

И людское месиво закопошилось, закричало на том же почти уже не жившем языке почти уничтоженного народа, поползло к нему.

 

Это была суббота – святой для евреев день – 27 января 1945 года.

 

Теперь его называют Международным днем памяти жертв Холокоста и отмечают в Европарламенте, угощая кошерными бутербродами и вином из Израиля.

 

В Израиле их называли «мыло»

 

В самом Израиле Холокост отмечают в другой день, в мае, и называется он иначе: День Катастрофы и героизма европейского еврейства, приурочен к началу восстания в Варшавском гетто, крупнейшем в Европе. Почувствуйте разницу. Она значима.

 

Долгое время в Израиле стыдились Холокоста. Считали национальным позором. Голубой мечтой сионистов было не только основание своего государства, но и создания нового типа еврея – полную противоположность забитому галутному («галут» на иврите – «изгнание»): гордого, сильного, смелого, независимого, хозяина жизни и судьбы. Им это, в общем, удалось – задолго до провозглашения государства, еще до войны.

 

То, что произошло с их братьями во время Холокоста (а большинства оставались родственники в оккупированной Европе), было еще и моральной катастрофой, поруганием мечты. Евреи дали вести себя, как скот, на убой? Это оскорбление всем нам. К выжившим в Холокосте, пережившим ужасы гетто и концлагерей относились с презрением и высокомерием, называли «мылом».

 

Все это продолжалось вплоть до 1960 года, когда агенты Моссада выследили выкрали в Аргентине Адольфа Эйхмана, связанного, как барана, доставили в Израиль – и поставили перед публичным судом в Иерусалиме. Только тогда, в ходе допросов главного палача, свидетелей и экспертов, гордые до высокомерия израильтяне поняли, что на самом деле происходило с их братьями в Европе, раскаялись и ужаснулись.

 

В ходе вечера нам показали хроникальные кадры суда. Был там эпизод с допросом свидетеля молодым, красивым прокурором. После его очередного вопроса кадр замер, камера повернулась в зал – и вывела на экран над сценой сидящего в первом ряду человека. Он постарел на 50 лет, но узнать было можно.

 

Заместитель прокурора на процессе Эйхмана, израильский судья Габриэль Бах поднялся на трибуну.

 

Он вырос Берлине, учился в еврейской школе имени Теодора Герцля на площади Адольф Гитлера. Мальчишки гоняли в футбол в Прусском парке. Там были разноцветные скамейки: красные, зеленые и желтые – для евреев. По выходным они катались на моторных лодках по озеру Ванзее. На каждом городском углу были стенды с газетой «Дер Штюрмер», известной своими антисемитскими картинками. На одной из их он увидел фото, где он с ребятами в лодке – и подпись: «Евреи все еще устраивают прогулки на Ванзее». Это было за четыре года до конференции, которая прославит живописное озеро в окрестностях Берлина на весь мир.

 

Его семья оказалась везучей. Им удалось выехать в Голландию за две недели до Хрустальной ночи. Они успели покинуть Голландию за месяц до немецкого вторжения. Пароход, на котором они добрались до Палестины, потонул в следующем рейсе. Его лучший друг, голландец, узнал Баха, увидев по телевизору репортаж с процесса Эйхмана в 1961 году, и написал ему, что из его школы в живых остался лишь он один.

 

Габриэль Бах рассказал о своей первой встрече с Эйхманом. Он сидел в своем кабинете в тюрьме Ягур в Хайфе и читал воспоминания первого коменданта Освенцима Рудольфа Хёсса, которые тот успел написать до того, как его повесили в Польше. Дошел до эпизода, где Хёсс признавался, как тяжело ему было выполнять план: убивать по тысяче еврейских детей в день. «Когда мне приходилось заталкивать детей в газовые камеры, - жаловался Хёсс,-у меня иногда начинали дрожать колени. Я стыдился этой слабости. Оберштурмбанфюрер Эйхман объяснил мне, что прежде всего нужно убить детей. Потому что где логика, если убить взрослых мужчин, а поколение потенциальных мстителей оставить в живых. К тому же, они могут стать зародышем для восстановления этой расы».

 

Через десять минут Бах позвали на встречу с Эйхманом. «Мне трудно сохранить лицо, как покере, сидя перед ним», — признался бывший прокурор.

 

Он рассказал о единственном свидетеле, который побывал в газовой камере и остался жив. Ему было 11 лет. Его затолкали в газовую камеру в числе 200 детей – обычная детская порция. Закрыли двери. Дети пели в темноте, чтобы подбодрить себя. Но ничего не происходило – и им стало страшно, они кричали и плакали. Внезапно дверь раскрылась. Двадцать детей, стоявших ближе к дверям, вышвырнули вон, а за оставшимися закрыли камеру.

 

Оказывается, пришел эшелон с картошкой. Эсэсовцам было не по силам его быстро разгрузить. Кому-то пришло в голову подключить детей – и отравить в следующей партии. Так и было бы,но мальчик повредил грузовой вагон. И офицер приказал его сначала выпороть, а потом уже в газовую камеру. Эсэсовцу, который должен был пороть ребенка, он чем-то приглянулся, и немец оставил его у себя слугой. Так он выжил.

 

Бах говорил слишком долго для торжественного вечера, мне даже стало несколько неловко за него. Я оглянулся по сторонам, как слушают. Рядом стоял великий виолончелист Миша Майский, который только недавно сошел со сцены после блистательного исполнения «Кол-нидре». Он стоял рядом с дочерью – она аккомпанировала ему на рояле в этом выступлении – и ловил каждое слово.

 

А Бах говорил о своей дочери. Вернее, как он сам лишился дара речи на суде.

 

Был допрос свидетеля – венгерского еврея (их отправили в Освенцим в самом конце войны – Эйхман постарался лично). Он прибыл в лагерь с женой, 13-летним сыном и дочкой 2,5 лет. Жену и дочку отдели сразу, сына потом, и он смотрел, как их уводят – на дочке было красное пальто, и эта красная точка долго был у него перед глазами, все уменьшаясь, пока не исчезла совсем.

 

Дочке Баха было в тот момент как раз 2,5 года, и он накануне купил ей красное пальто. Прокурор тут же представил эту ситуацию с собой. Ему надо было продолжать допрос. Но он оказался не в силах произнести ни слова.

 

 

Я же говорю: у каждого своя ассоциация Холокоста. Лидер оппозиции, глава крупнейшей партии в нынешнем кнессете, железная леди израильской политики Ципи Ливни сказала как-то, что пока росли ее сыновья,она все время прикидывала: они еще настолько малы, что их бы при селекции оставили с ней,или уже достаточно взрослые, чтобы их отправили отдельно.

 

Я ей признался, что тоже происходит и со мной: пока росли мои дети, я все время представлял, как их проводят через селекцию. Теперь растут внуки – и то же самое. От этого не избавиться. Даже нам, не пережившим Холокост. Что говорить о переживших?

 

Око за око

 

Тем, кто воспринимает это как национальную паранойю, стоит узнать об одной малоизвестной истории, связанной с Холокостом. Шок и гнев, пережитый еврейским народом тогда, мог обернуться трагедией, в которой он бы не остался одинок.

 

Карикатурно кровавое мочилово, показанное Квентином Тарантиной в его голливудской сказке для подростков «Бесславные ублюдки» — про еврейских мстителей, снимающих скальпы с немецких солдат в оккупированной Франции, - действительно детский лепет по сравнению с реальным сюжетом.

 

Эту историю первым раскопал писатель и ученый, профессор Михаэль Бар-Зоар.

 

Еврейские мстители действительно были. И были они страшней киношных отморозков с бейсбольными битами. И для этого им не понадобился американский сержант из Техаса, похожий на Брэда Пита. Обошлись своим умом и своими силами.

 

Это была чисто народная инициатива. Но народ подобрался отборный.

 

Сразу после войны, вернее в самом конце ее возникли, не зависимо друг от друга, не связанные друг с другом три группы еврейский мстителей.

 

Одна состояла из бойцов Еврейской бригады британской армии. В нее входили выдающиеся личности, которые затем составили цвет израильской армии. Среди них – будущий командующий танковыми войсками во время Шестидневной войны, создатель уникальной системы танкового боя и израильского танка «Меркава» Исраэль Таль, один из первых начальников генштаба ЦАХАЛа Хаим Ласков, будущий начальник военной разведки и командующий Северным округом генерал Меир Зореа.

 

Под видом офицеров британской военной полиции они колесили по оккупированной Германии, отлавливая офицеров СС, нацистских функционеров, причастных к уничтожению евреев, наведывались по ночам к ним в дома, выводили в леса – и убивали.

 

У них были подробные списки нацистских палачей. Не исключено (точно никто не знает), что помогал им будущий президент Израиля, в то время полковник британской военной разведки в британской оккупационной зоне Хаим Герцог.

 

Вторая состояла из еврейских партизан, действовавших в Восточной Европе. Ее возглавлял Алекс Гатмон. Эти мочили нацистов со свойственной партизанам жестокостью – иногда просто душили. Но отморозками они все же не были. Автор фильма о мстителях Ярим Кимор рассказывал мне о таком случае. Один из них преследовал свою жертву, кровавого палача, повинного в смерти его семьи, по всей Германии, нашел, скрутил, вывез в лес, приставил пистолет ко лбу. А выстрелить в безоружного не смог.

 

Самой страшной была группа во главе с АббойКовнером.

 

Он вообще легендарная личность. Уроженец Севастополя, талантливый поэт – писал на идише и иврите. Был одним из руководителей подпольной организации Вильнюсского гетто. Они готовили восстание. Достали кое-какое оружие, но никто не умел им пользоваться. Абба, единственный из подпольщиков владеющий русским, нашел на книжном складе в гетто методички Красной Армии – и по книгам выучил обращению с оружием всех остальных. Немцы раскрыли организацию, потребовали выдачи командира – Ицхака Виттенберга под угрозой уничтожения всего гетто. Виттенберг назначил Аббу своим преемником, сам сдался эсэсовцам и покончил с собой в тюрьме. А Ковнер поднял восстание и увел своих ребят в лес. Организовал еврейский партизанский отряд.

 

Создав после войны организацию мстителей, он сначала сосредоточил свое внимание на индивидуальном уничтожении высокопоставленных нацистов: они гибли в автомобильных и производственных авариях, умирали в больницах, выпадали из окон. Но затем Абба загорелся идеей тотальной мести: за шесть миллионов евреев должны были погибнуть шесть миллионов немцев.План был таков: отравить водопровод в Гамбурге и Нюрнберге.

 

Яд для них изготовили в единственном научном институте в Палестине – ныне институте имени Вейцмана в Реховоте. По слухам, к этому тоже имел отношение кто-то из будущих президентов будущего государства Израиль – то ли Эфраим Кацир, то ли первый президент Израиля Хаим Вейцман, вообще-то слывший среди отцов- основателей либералом.

 

Мешки с ядом Абба пронес на корабль, следующий в Германию. Кто-то его выдал. Перед арестом он успел сбросить яд за борт. Английская военная полиция допрашивала его, но о яде у них сведений не было. Они полагали, что он собирается устраивать теракты в британской зоне Германии. Посадили в тюрьму в Каире.

 

Оставшиеся на свободе мстители все же доставили яд в Германию. Но отравлять водопровод не стали.

 

- Нас не волновало, что погибнут невиновные, женщины, дети – ведь они тоже не жалели наших женщин и детей, — сказал один из них, уже глубокий старик, в камеру Яриму Кимору. – Но в Гамбурге и Нюрнберге уже было много семей американских оккупационных властей и армии. Они пострадать не должны были. Только из-за этого пришлось отказаться.

 

Отказались не совсем. В крупнейшем лагере для военнопленных эсэсовцев под Нюрнбергом, где содержалось 36 тысяч заключенных, они все-таки обмазали ядом буханки с хлебом. До сих пор неизвестно точное количество жертв – говорят, несколько сот.

 

- Слава богу, что у них не получилось, — сказал мне Ярим Кимор. – Если бы это произошло, может быть, и не было бы государства Израиль.

 

Михаэль Бар-Зоар, когда я стал расспрашивать его о том, как он относится к глобальному замыслу мстителей, был полон скептицизма:

 

- Это все несерьезно. Если бы действительно хотели – у них было множество возможностей и после ареста Аббы.

 

- Почему же отказались? Почему вообще мстители вскоре прекратили свои операции?

 

- Мне сказал как-то Алекс Гатмон:«Самая главная наша месть нацистам – государство Израиль».

 

Я засмеялся.

 

- Почему ты смеешься,- спросил он?

 

- Потому что именно так я хотел закончить свою статью.

 

 

 

И это правда.

 

 

 

Авторский вариант.

 

 

 

Публикация: «Огонек», 13 февраля 2012

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...
  • Ответы 110
  • Создано
  • Последний ответ

Лучшие авторы в этой теме

Лучшие авторы в этой теме

Опубликованные изображения

70 лет "операции Рейнхард"

 

 

"Операция Рейнхард" - это кодовое название, данное сотрудниками СС операции истребления евреев, в ходе которой было убито более 2 миллионов человек, большинство из которых проживало в пяти округах административной единицы, включавшей центральную часть оккупированной Польши, не вошедшей в состав Рейха, с городами: Варшава, Люблин, Радом, Краков и Львов.

 

Операция была названа по имени Рейнхарда Гейдриха, начальника тайной полиции нацистского режима и организатора Ванзейской конференции, в ходе которой было принято решение о путях и средствах воплощения в жизнь «окончательного решения еврейского вопроса».

 

В этом году было решено посвятить образовательные мероприятия в рамках школьных делегаций в Польшу этой трудной главе нашей истории. Школьники посетят лагеря смерти, созданные и действовавшие в рамках "операции Рейнхард": Белжец, Собибор и Треблинка. Также на территории лагерей пройдут государственные церемонии поминовения погибших, сообщает 5-го апреля Алексей Цесарский, советник министра просвещения.

 

Министерство просвещения подготовило специальное учебное пособие, включающее статьи, свидетельства, исторические документы и газетные вырезки на тему "операции Рейнхард" для школьных делегаций, отправляющихся в Польшу.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 месяца спустя...

http://www.belisrael.info/content/index.ph...t&Itemid=79

 

Холокост в Белоруссии

 

Вердыш Анатолий Владимирович - полковник запаса

О новосверженских евреях

 

Опубликованное фото

В лесу, на высотке, при выезде из Нового Свержня на Несвиж, находится старое еврейское кладбище. Оно выглядит крайне печально из-за своего запустения. Разрушенные памятники, разрытые могилы, заросшие травой и кустарником. Есть там и массовое захоронение евреев расстрелянных немцами в период Холокоста. На всём этом печать неухоженности и забвения.

 

Я часто ходил по этому кладбищу и у меня всегда закипала кровь от увиденного, поскольку я патологически ненавижу всякого рода фашистов и националистов, также как бандитов и террористов с которыми воевал всю сознательную жизнь.

 

Беззащитные люди, всеми забытые, лежат в сырой земле среди мрачного леса, а многие из тех, кто их убивали, или даже морально способствовали преступлению, не только живы, но и вполне комфортно себя чувствуют в моральном плане- даже иногда претендуют на роли неких спасителей от засилия международного сионизма.

 

Я решил, по своим скромным возможностям, осветить страницу трагичного положения евреев в наших местах именно для тех молодых людей, которых я учил в Новосверженской школе.

 

О евреях в Новом Свержне

 

Как говорят старожилы, в нашей деревне было чуть ли не 40% евреев до Войны. Жили они, как правило, зажиточно, поскольку их выручала традиционная взаимовыручка, трезвый образ жизни и врождённая способность к коммерческой деятельности и ремёслам. Держали многочисленные торговые лавки. Никаких конфликтов с проживавшими в деревне белорусами, поляками и русскими не возникало. Конечно, на бытовом уровне, у некоторых малообеспеченных слоёв была непрязнь к евреям, но это было скорее классовое чувство ненависти бедного к богатому. Оно с таким же успехом,и сейчас, выражается в проявлениях черной зависти, которая (это моё субъективное мнение) очень даже свойственна некоторым жителям деревни, вопреки христианским канонам, формально поддерживаемым практически всеми жителями деревни. Православный настоятель церкви - отец Сергий не устаёт об этом говорить в своих проповедях.

 

После оккупации Нового Свержня в 1941 году проводился целенаправленный геноцид евреев. В этом активное участие принимали и местные полицаи. Один из них мне рассказывал, что они периодически то арестовывали, то выпускали евреев исключительно с меркантильными целями – сбором у них золота. То есть фактически занимались рекетом. Никаких морально-идеологических предубеждений у них к евреям не было – просто из них можно было извлечь какую-то прибыль. Это уже немцы подводили под обычные грабежи и экономическую конкуренцию теоретическую и идеологическую базу.

 

Опубликованное фото

 

Практически все местные евреи погибли или уехали. Сейчас это экзотическая разновидность этноса для Нового Свержня. О них, кроме кладбища, напоминают только остатки бани и руины еврейской школы и синагоги на берегу Жатеревки. Да и остов, с подвалами большого еврейского дома, напротив церкви.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

http://www.belisrael.info/content/index.ph...t&Itemid=79

 

Холокост

 

Территория Белоруссии, как отмечалось выше, была расчленена на несколько зон. 50% населения республики оказались в зоне тылового района группы армий «Центр». Сюда вошли Витебская, Могилевская, значительная часть Гомельской, восточные районы Минской и несколько

 

районов Полесской области. В генеральном округе «Белоруссия» рейхскомиссариата «Остланд» оказалась 1/3 территории республики с населением в 3,1 миллиона жителей. В этот округ вошли также несколько десятков местечек так называемого Вильнюсского края, ныне являющегося частью Литвы.

 

25% населения Белоруссии в ее довоенных границах (жители Пинской, Брестской, части Полесской области) оказались под юрисдикцией рейхскомиссариата «Украина». Белостокская и часть Гродненской области вошли в состав рейха (Восточная Пруссия).

 

На территории республики свой кровавый след оставили три из четырех айнзатцгрупп—«А», «В» и «С». Первая из них действовала на территории, вошедшей с сентября 1941 г. в рейхскомиссариат «Остланд». В Минске летом 1941 г. обосновалась большая часть входившей в нее ЗК-1в.

 

Уже 3 июля в столицу Белоруссии вошли подразделения АК-9 АГ «В», штаб которой через два дня также обосновался в Минске. ЗК-76 достигла Минска 4 июля, оставляя кровавый след по маршруту следования через Брест, Кобрин, Пружаны, Слоним и Барановичи.

 

1 июля 1941 г. в Белосток вошла АК-8. Она двигалась к Минску, где находилась с 6 августа по 9 сентября, через Слоним и Барановичи, где активно участвовала в уничтожении евреев. С осени 1941 г. ее штаб-квартирой стал Могилев, откуда палачи направлялись в населенные пункты как Восточной Белоруссии, так и России. Подразделения АК-9 действовали с июля в Гродненской области, а затем переместились в Витебск. Они контролировали территорию северной части шоссе Минск — Москва, организуя уничтожение евреев в Полоцке, Лепеле и других населенных пунктах. Отдельные подразделения АК «С» уничтожали евреев в южной части республики. С сентября 1941 г. наметилось «разделение труда» между АК и ЗК. Первые действовали в тыловой зоне, находившейся под юрисдикцией гражданской администрации, вторые - в прифронтовой полосе, контролировавшейся военными властями. Евреев убивали не только подразделения АГ, поддержанные войсками СС, полицейскими батальонами и местными коллаборационистами, но и военнослужащие вермахта. Участие последнего в Холокосте было наиболее активным именно в Белоруссии. Уже в июле 1941 г. солдаты 354-го пехотного полка уничтожили около 2000 евреев в деревнях Крупка и Холопиничи в районе Минска. Первые массовые расстрелы не только евреев-мужчин (в Бресте и Пинске), но женщин и детей (в Белостоке), а затем в Припятских болотах произошли именно в Белоруссии. Они унесли жизни нескольких тысяч человек уже в первую неделю июля 1941 г. На территории Западной Белоруссии массовые расстрелы летом 1941 г. прошли в Бресте (4 —5 тысяч жертв), Белостоке (около 6 тысяч человек), Ломже (3,5 тысячи).

 

До начала 1942 г. «еврейский вопрос» был практически решен в восточных и южных районах республики, вошедших в военную зону оккупации. (НОВЫЙ СВЕРЖЕНЬ как раз и был в зоне армейского тыла - там находились и склады артиллерийского резерва). Только подразделения АГ «В», действовавшей в зоне наступления группы армий «Центр», уничтожили к середине августа 1941 г. 17 000 евреев.

 

В этот период и осенью 1941 г. жертвами массовых расстрелов стали 9000 евреев Борисова (октябрь); 20 000 — под Бобруйском (ноябрь); 20 000 (по другим данным — около 8000) —в Витебске (сентябрь — декабрь), 4000 — в Гомеле (август, ноябрь); 2000 — в Городке Витебской обл. (август); 10 000 — в Могилеве (сентябрь—октябрь), 7000 — в Полоцке (декабрь), 3000—в Речице Гомельской обл. (сентябрь—ноябрь); 6000 — в Орше (ноябрь).

 

В отчете военного коменданта Белоруссии генерал-майора фон Бехтольсхайма за период с 11 октября по 11 ноября 1941 г. содержится любопытное замечание, что ввиду связей евреев с коммунистами и партизанами, их «полное уничтожение до сих пор осуществлялось на востоке республики, по старой советско-польской границе и па железнодорожном участке Минск — Брест-Литовск». 24 ноября 1941 г. фон Бехтольсхайм издал приказ, в котором говорилось: «Евреи должны исчезнуть с лица земли». В Минске в ходе трех первых акций (в августе, 7 и 20 ноября 1941 г.) было уничтожено соответственно 5000 (в основном мужчин). 12 000 и 7000 человек — всего 24 тысячи евреев.

 

В «Донесении начальника полиции безопасности и СД о деятельности айнзатцгрупп за период с 1 по 31 января 1941 г.» сообщалось, что на территории Белоруссии, включенной в рейхскомиссариат «Остланд», «насчитывается 139 000 евреев. 33 210 евреев были расстреляны айнзатц-группами». К началу 1942 г. свыше 120 000 евреев Белоруссии погибли только в военной зоне оккупации. «Еврейский вопрос» в этом регионе был практически решен. Не менее 60 000 белорусских евреев были уничтожены также в районах, включенных в рейхскомиссариат «Остланд».

 

В Западной Белоруссии, включенной в рейхскомиссариат «Украина» и округ «Булосток», погибло около 70 000 евреев. Таким образом до конца января 1942 г. не менее 250 000 евреев Белоруссии были уничтожены нацистами и их пособниками.

 

До февраля 1942 г. (а иногда уже в конце лета1941 г.) целиком были уничтожены многие еврейские общины. Типичный для военной зоны оккупации можно считать расстрел в Черневке Могилевской области, где 6 октября 1941 г. казнили всех мужчин старше 15 лет, а затем - женщин и детей. Всего погибло около 500 человек. Спаслись лишь 2 женщины.

 

Айнзатцкоманды и полицейские подразделения, принимавшие участие в расстрелах, игнорировали позицию гражданских немецких властей.

 

Гебитскомиссар Слуцка Карль в конце октября 1941 г. безуспешно пытался приостановить расстрел необходимых ему специалистов. В своем докладе генеральному комиссару Белоруссии Кубе от 30 октября 1941 г. он сообщал, что в расстреле участвовало 4 роты 11-го полицейского батальона, в том числе – две роты литовских «партизан». Командир батальона не выполнил свое обещание провести «селекцию» специалистов. Способ уничтожения евреев, по словам Карля, «граничил с садизмом».

 

«Сам город во время акции представлял собой ужасающую картину. С неописуемой жестокостью, как со стороны немецких полицейских, так и литовских партизан, еврейское население, а также и немало белорусов были выведены из домов и согнаны в одно место. Повсюду в городе была стрельба и на улицах валялись трупы евреев. Мала того, что с еврейским населением, в том числе с ремесленниками, обращались по-зверски, прямо на глазах у белорусского населения, но и само белорусское население подвергалось избиению резиновыми дубинками и прикладами. Вырваться из облавы белорусам удавалось с огромным трудом. О еврейской акции, я уже не говорю…

 

Неоднократно мне приходилось буквально пистолетом в руках выгонять с предприятий немецких полицейских и литовских партизан. Такое же задание я дал и своим жандармам, однако из-за сильной стрельбы им часто приходилось покидать улицы, чтобы не попасть под пули... Относительно экономического ущерба замечу, что сильнее, всего пострадала кожевенная фабрика. Здесь работали 26 специалистов. 15 лучших специалистов из этого числа было расстреляно, 4 других спрыгнули на ходу из машины и скрылись, а еще 7 бежали и не были пойманы. Предприятие ныне едва может продолжить работу.

 

...Отовсюду поступают сообщения, что в одних семьях нет ремесленника, в других — жены, в третьих - отсутствуют дети. Так что почти все семьи пострадали. Сомнительно, чтобы в этих обстоятельствах оставшиеся ремесленники работали с охотой и качество их работы было соответствующим. Белорусское население, чье полное доверие мы завоевали, пребывает в растерянности…

 

 

Опубликованное фото

 

Я считаю, что этой акцией мы свели на нет многое из того, что было достигнуто в последние месяцы и пройдет еще немало времени, прежде чем мы вернем утраченное доверие. Я прошу только об одном: чтобы меня навсегда избавили от встреч с этим полицейским батальоном».

 

В конце 1941-1942 г. происходит переселение евреев из небольших населенных пунктов в гетто более крупных городов и местечек. Это диктовалось как экономическими причинами, так и являлось своего рода подготовительным этапом к следующему этапу уничтожения.

 

Наибольшая частъ жертв Холокоста в Белоруссии (свыше 550 000 человек) погибла с февраля 1942 г. до осени 1943 г, когда нацисты массово уничтожали гетто как в Центральной, так и в Западной Белоруссии. До осени 1942 г. нацисты проводят периодические акции в крупных гетто сокращая численность его нетрудоспособного населения; ликвидируют небольшие гетто (нередко переводя нужных специалистов в более крупные гетто), завершают уничтожение евреев в сельской местности.

 

На этом этапе в генеральном округе «Белоруссия» пик активности пришелся на весну — лето 1942 г., когда было уничтожено 55 000 евреев только в Западной Белоруссии. Так, в гетто Барановичей в начале марта, 1942 г. было уничтожено от 2300 до 3400 евреев. Тогда же в минском гетто погибло 5000 узников. Летом 1942 г. Были расстреляны 116 000 евреев в районе Лиды; 8000 в Слониме; 5000 в Новогрудке.

 

Весной-осенью 1942 г. были ликвидированы все узники гетто на территории Белоруссии, входившей в рейхскомиссариат «Украина». Одной из первых уничтоженных общин (более 1,5 тысячи евреев) было гетто в местечке Мотоль. Летом были проведены несколько акций с частичным уничтожением населения ряда гетто. Все они были ликвидированы в октябре—ноябре 1942 г, включая самые крупные в Бресте (около 17 000 узников), Пинске(18 000), Кобрине (4250).

 

Пинское гетто было ликвидировано по личному приказу Гиммлера от 27 октября 1942 г. как «центральная база бандитского движения». До конца 1942 г. завершается ликвидация нескольких крупных гетто, входящих в генеральный округ «Белоруссия». Более 6000 евреев в ходе нескольких акций были казнены в Барановичах (в сентябре—декабре 1942 г.). Осенью были уничтожены евреи в Ошмянах (4000), Молодечно (3000). В декабре — в Видзы Браславльского района.

 

В некоторых гетто акции уничтожения и в этот период начинались с поголовного уничтожения мужского населения. С осени 1942 г. начинается ликвидация гетто в дистрикте «Белосток».

 

После концентрации узников в транзитных лагерях и в крупных гетто их вывозят (с декабря 1942 г.) в лагеря уничтожения Треблинка и Освенцим. В январе 1943 г. 10 000 евреев Гродно (3/4 узников) отправили в лагеря смерти. В конце января были ликвидированы 10 000 узников в Пружанах. В течение месяца (с 5 февраля по 5 марта) их число только по Гродненскому уезду составило 43 999 человек. Оставшихся узников из Гродно отправили в лагеря смерти 12 марта 1943

 

Узники гетто Белостока были ликвидированы в ходе двух акций в феврале 1943 г., когда в лагеря смерти было вывезено 10 000 евреев и еще около 1000 уничтожено в самом городе.

 

Основным мотивом уничтожения в этот период декларируется необходимость борьбы с партизанским движением. Этот фактор был доминирующим, несмотря на очевидные экономические причины сохранения трудоспособного населения гетто.

 

Оставшиеся узники гетто на территориях, подчиненных рейхскомиссару «Остланда» и вошедшие в состав рейха, были ликвидированы летом—осенью 1943 г. после специального приказа Г. Гиммлера от 21 июня 1943 г. К концу лета 1943 г. в гетто Белоруссии проживало еще около 30 000 евреев. Последними были уничтожены узники гетто в Глубоком (20 августа 1943 г.), Лиде (18 сентября 1943 г.), Минске (23 октября 43 г.). 16—19 августа 1943 г., в ходе и после вооруженного восстания, были ликвидированы последние узники Белостокского гетто (7600 человек).

 

С осени 1943 г. и до полного освобождения Белоруссии летом 1944 г. идет выявление и уничтожение скрывавшихся евреев и ликвидация последних гетто и рабочих лагерей (так, евреи в Колдычево были расстреляны 7 марта 1944 г.). Немало евреев, скрывавшихся в лесу в партизанских зонах, в том числе в семейных лагерях, стали жертвами карателей. Число уничтоженных на этом этапе евреев составляет около 10 тысяч человек.

 

Территория Белоруссии одной из первых в оккупированной Европе была использована для уничтожения евреев Германии и других европейских государств (Австрии, Венгрии, Голландии, Польши, Чехословакии, Франции). За период с ноября 1941 г. по октябрь 1942 г. оттуда в Минск было депортировано, по разным данным, от 21 965 до 35 442 евреев. Лишь единицы из них дожили до освобождения.

 

Самые крупные жертвы на территории Белоруссии понесло еврейство Минска — около 80 000, от 43 000 до 58 000 погибло в Белостоке; 24 000— 25 000 — в Пинске; 22 000 — в Бресте, 20 000 — в Бобруйске, Витебске и Гродно. Около 20 000 — в Слуцке; 16 000 — в Лиде; 5000—12 000 — в Барановнчах; 10 000 — в Могилеве.

 

Только на территории Западной Белоруссии, присоединенной к СССР после начала Второй мировой войны в 1941 — 1944 гг., было уничтожено от 528 до 569 тысяч евреев (в том числе в современных границах Республики Беларусь — от 370 до 395 тысяч человек).

 

В Белоруссии от рук нацистских оккупантов погиб каждый четвертый житель республики. Из них каждый третий был евреем. По числу жертв Холокоста на территории СССР — свыше 800 000 человек — Белоруссия занимает второе место после Украины.

 

Территория республики была расчленена оккупантами на несколько зон, что предопределило различные темпы уничтожения для жителей различных регионов. Восточная часть республики оказалась в военной зоне оккупации, и евреи здесь почти полностью были уничтожены до февраля 1942 г. Создание гетто имело целью прежде всего концентрацию жертв Холокоста накануне казни.

 

На территории Западной Белоруссии, включенной в рейхскомиссариат «Украина», после массовых расстрелов мужчин летом 1941 г., еврейское население оставалось в живых еще более года. Многие гетто здесь были созданы несколько позднее, чем в других регионах. Их уничтожение произошло летом—осенью 1942 г.

 

Евреи-специалисты и члены их семей, оказавшиеся в рейхскомиссариате «Остланд» и в Восточной Пруссии, были уничтожены последними. Хотя и здесь уже с лета 1941 г. проводились регулярные акции с целью сокращения населения гетто под предлогом проблем со снабжением продовольствием и угрозой эпидемий.

 

Постоянным лейтмотивом объяснений причин ликвидации гетто в переписке и отчетах оккупационных властей звучал тезис о необходимости таких действий в связи с ростом партизанского движения. Разумеется, эти факторы носили вторичный характер относительно «политических» целей нацистов. Тем не менее нужды военной экономики и личная позиция рейхскомиссара «Остланда» Лозе и генерального комиссара Белоруссии Кубе сдерживали процесс уничтожения.

 

В отличие от Латвии и Литвы, после принятия решения о ликвидации гетто, их узники на территории Белоруссии были уничтожены, a не переведены в концентрационные лагеря. Одним из объяснений такого решения может служить месть за активизацию партизанского движения.

 

Благодаря связям с местными подпольными организациями и партизанскими отрядами, а также наличием крупных лесных массивов, часть узников сумела не только спастись, но и принять участие в партизанском движении.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

http://www.belisrael.info/content/index.ph...t&Itemid=79

 

Еврейские партизаны и гетто

 

В Новом Свержне и Столбцах немцами также были созданы гетто. Евреи конечно понимали, что их судьба будет трагична. Боролись вместе белорусами против немцев. Но как это было трудно. Вот что упоминают израильские исследователи о Новосверженском гетто:

 

Летом и осенью 1942 г. нацисты приступили к акциям по ликвидации гетто Западной Белоруссии. Были истреблены евреи Мира, Клецка, Ляховичей, Несвижа,Коссово и многих других мест. Некоторое время продолжало еще существовать гетто в Столбцах (Новом Свержне),где немногих оставшихся евреев немцы заверяли, что не тронут их, т. к. нуждаются в их услугах, как рабочей силы.

 

В Новом Свержене, в трех километрах от Столбцов находился трудовой лагерь: "Арбайт лягер дер Люфтганзкомандо Бреслау, Краков, Москау ", где делали шпалы для железной дороги. В нем работало 308 евреев, собранных из окрестных местечек. Лагерь был огражден забором и обтянут колючей проволокой, охрана состояла из 20 жандармов и полицейских. Многие понимали, что конец предрешен и нужно уходить.

 

В Краснослободском районе Полесья действовал партизанский отряд им. Жукова под командованием Льва Гильчика бригады им. Молотова, в котором воевало много евреев. Несколько евреев, бежавших из Нового Сверженя ,обратились к командованию бригады принять в отряд заключенных из трудового лагеря, но им разрешили привести только боеспособных молодых мужчин. Однако Лев Гильчик обещал поддержку в случае, если вместе с мужчинами приведут женщин и детей. Вместе с четырьмя партизанами из отряда Жукова (3 еврея и 1 белорус) отправились в Новый Свержень.

 

По дороге они разоружили двух полицейских, забрав их винтовки и патроны. На место они прибыли 29 января 1943 г., передали инструкции подпольщикам, которые служили в полиции и с их помощью прошли на лесопильный завод, где работали заключенные-евреи и вместе с ними вернулись в расположение трудового лагеря.

 

Ночью несколько сотен заключенных бежали в разных направлених. Охрана открыла огонь, но более 140 евреям удалось уйти. За трое суток они прошли марш в 100 км и 4 февраля 1943 г. прибыли в отряд им. Жукова. Еврейский семейный лагерь был образован в составе бригады Молотова, а боеспособные его члены составили отдельную Третью роту отряда. К этому времени каратели начали блокаду партизанского края. Воспользовавшись тем, что болота и реки замерзли, они окружили расположение бригады Молотова. Партизаны с боями вырывались из кольца, окрестные деревни были сожжены, начался голод и тиф. Стали искать виновных обрушившихся неудач.

 

На евреев из Нового Сверженя посыпались обвинения в том, что они привели с собой невооруженных людей и женщин, что семейный лагерь ставит под угрозу жизнь всей бригады.

 

Раздавались и антисемитские заявления и оскорбления.Евреев называли дармоедами, трусами и паразитами. Для того, чтобы избежать изгнания из отряда, что означало неминуемую гибель, десять человек из Третьей роты двинулись в Копыльский район в поисках оружия. В это время из семейного лагеря стали исчезать группы евреев по 6--8 чел., которых отправляли на "задание", откуда они не возвращались. Трагический случай произошел с Гершлом Посесорским. Командир отряда Ананченко вызвал его в свою землянку и предложил сдать немецкий парабеллум, а за отказ подчиниться -- застрелил Гершла. Это произошло 27 марта 1943 г. Потрясенные этим убийством и молчанием командования, члены Третьей роты покинули расположение бригады и перешли в другой район.

 

Вообще в наших краях действовали самостоятельные еврейские партизанские отряды: Новогрудок, Ивье, Мир, Дворец 1000—1200 человек,Минск, Минский район и его окрестности 700—800 человек Несвиж, Koпыль, Столбцы, Свержень 150—200 человек.

 

Наиболее известен отряд Бельского:

 

Тувия Давыдович Бельский ранней весной 42-го года вместе с братьями Асоэлом, Зусей и Арчиком удалось бежал из гетто. Вскоре к ним присоединились еще 13 беглецов. Так началась история одного из крупнейших в Европе еврейских партизанских отрядов. Примечательно, что он не упоминается ни в официальной публикации, изданной Институтом истории партии при ЦК КП Белоруссии, "Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941-июль 1944)", ни в энциклопедическом однотомнике "Беларусь в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.)", вышедшем уже в постсоветское время.

 

Между тем, отряд Тувия Бельского в Налибокской пуще стал центром притяжения для узников гетто Новогрудка, Лиды, Столбцов, Мира, Свержня, близлежащих местечек. Основной задачей командир считал сохранение жизни чудом спасшихся евреев. "Именно потому, что нас осталось так мало, - говорил Тувий, - для меня важно, чтобы евреи остались жить. И в этом я вижу свою цель, и это самое важное. Изо дня в день отряд продолжал расти. К концу 1942 года он увеличился до 300 человек, к июню 43-го - 750. В июле большая группа юношей выделилась в самостоятельный боевой партизанский отряд имени Орджоникидзе. Летом 1944 года семейный партизанский отряд насчитывал уже 1230 человек.

 

Тувий Бельский проявил недюжинные организаторские способности. Был сооружен хорошо замаскированный подземный городок. В отряде оказались квалифицированные оружейники, портные, кожевенники, сапожники и другие ремесленники. Стали работать мастерские. В пуще расположился госпиталь, имелись прачечная и мыловарня. Для обеспечения людей продуктами партизаны засеяли восемь гектаров пшеницы и ячменя. Постоянно работали мельница и пекарня. Верующие могли посещать синагогу. В марте 1944 года обитатели лагеря собрали и передали в фонд обороны страны 5321 рубль, 1356 немецких марок, 45 долларов, более 250 золотых и серебряных монет, около 2 килограммов золота и серебра ломом.

 

Партизаны отряда Тувия Бельского не только обеспечивали безопасность беззащитных женщин, детей и стариков, но и всеми доступными и недоступными средствами сражались с врагом. По данным Национального архива Республики Беларусь, боевая часть отряда составляла 296 человек. Ею командовал Зус Бельский. Готовясь к военным действиям, командование подготовило 22 разведчика и 28 подрывников. Евреи-партизаны не раз показывали примеры мужества и героизма. Они держали под своим контролем многие коммуникации. Об этом свидетельствуют выписки из коллекции архивных документов:

 

4 февраля 1944 года. Железная дорога Барановичи - Лида. Пущен под откос эшелон с военной техникой. Разбито 7 вагонов, повреждено - 4. Железнодорожное сообщение прервано на 15 часов.

 

17 марта. Перегон Неман - Яцуки. Подорван эшелон с военным грузом, шедший к фронту. Уничтожен паровоз и 6 вагонов. Остановлено движение на 9 часов.

 

22 марта. Шоссе Новогрудок - Лида. Взрывом мины уничтожена автомашина. Убито 12 гитлеровцев. Движение на дороге остановлено на несколько часов".

 

27 марта. Участок Новоельня - Дворец. Уничтожена телефонно-телеграфная связь на линии Барановичи - Лида протяженностью один километр (21 столб). Во время отхода группа вступила в бой с полицейской засадой. Один из полицейских убит.

 

11 апреля. Участок Вейганы - Яхимовщина. На линии Молодечно - Лида пущен под откос вражеский эшелон с автомашинами. Поврежден паровоз, уничтожено 4 вагона. Сообщение прервано на 5 часов. Жертв со стороны группы не было.

 

28 апреля. Железная дорога Барановичи - Лида. На перегоне Неман - Яцуки пущен под откос эшелон с понтонными мостами. Уничтожен паровоз и 6 вагонов. Движение прервано на 9 часов.

 

29 апреля. Участок Лида - Новогрудок. У деревни Рушиловка подорваны две легковые машины. Убито три гитлеровца и два полицейских.

 

Документы сохранили имена отличившихся подрывников. Среди них Цукерман Мейлах Пинхусович, Осташинский Илья Гилькович, Домбровский Беньямин Шлемович, Нахимовский Герц Кушелевич, Левин Юдель Юделевич, Беркович Гутель Борухович, Лейбович Михаил Ноткович, Абрамович Иосиф Абрамович, минеры Фердман Лев Залманович, Шенвальд Павел Людвикович...

 

Было немало и других дерзких операций. В итоговом донесении отмечено, что бойцы пустили под откос 6 эшелонов, взорвали 20 железнодорожных и шоссейных мостов, 800 метров железнодорожного полотна, уничтожили 16 автомашин, убили 261 немецких солдат и офицеров. Они спасли от угона в Германию более 1000 человек.

 

Четыре раза в январе, феврале, мае и августе 1943 года немцы предпринимали карательные операции, чтобы уничтожить лагерь Тувия Бельского. Однако каждый раз, благодаря умелым действиям и исключительной изобретательности командира, удавалось прорвать кольцо блокады и спасти людей с минимальными потерями. Лишь в упорнейшем бою 5 января погибло 9 человек. Не случайно за помощь в поимке Тувия Бельского немецкие власти обещали вознаграждение в размере 100 тысяч рейхсмарок.

 

9 июля 1944 года отряд Тувия Бельского дал последний бой. Разведка обнаружила отборную часть эсэсовцев численностью более 200 человек. По тревоге партизаны заняли оборону. Завязалось ожесточенное сражение. В нем партизаны потеряли 9 человек, но сделали все, чтобы гитлеровцы не прорвались к лагерю. 45 немецких солдат и офицеров было убито, 56 - взято в плен. Захвачены значительные трофеи.

 

В этот же день партизаны отряда Тувия Бельского встретились с наступавшими на запад советскими войсками.

 

Другой крупный еврейский семейный отряд возник на территории Дзержинского района Минской области. Весной и летом 1943 года усилиями подполья началось массовое бегство узников Минского гетто в соседние леса. Как свидетельствуют материалы Национального архива РБ, значительное количество их скопилось в Старосельских лесах, в 30-ти километрах от Минска. Одна группа насчитывала более 200 человек, вторая - более 140. Много скиталось по лесу мелких групп. По примеру Тувия Бельского, командир взвода партизанского отряда имени Буденного бригады имени Сталина Шолом Зорин решил организовать семейный отряд. Сам прошедший "школу" трудового концентрационного лагеря на улице Широкой в Минске, он стремился спасти как можно больше оставшихся в живых евреев.

 

5 июня 1943 г. Ш.Зорин издал приказ #1 о создании семейного отряда, который в мае 44-го получил наименование 106-ой. Начальником штаба он назначил Анатолия Вертгейма, комиссаром - Хаима Фейгельмана. В целях безопасности отряд передислоцировали в Налибокскую пущу, Ивенецкий район. К январю 44-го в нем числилось 556 человек, в том числе около 400 минчан.

 

За короткое время партизаны обустроили лесной лагерь, соорудили утепленные землянки, создали оружейную, портняжную, обувную мастерские, пекарню, колбасный цех.

 

Была создана отличная медицинская служба. Ее возглавила преподаватель Минского медицинского института Розалия Лившиц. Она, врачи Фаина Воскович, Рахиль Рапопорт, Даша Фридман, Лев Пахутский, Соломон Смолянский, фельдшер Анна Гольбурт, медсестры Геня Кац и Ольга Лейбович оказывали помощь не только своим раненым и больным, но и из других партизанских отрядов Ивенецкой зоны, жителям окрестных деревень. Особую заботу командование проявляло о детях, которых в лагере было примерно 150, большинство из них сироты.

 

Элла Мальбина вспоминает: Комиссар отряда распорядился выдавать слабым и больным молоко с фермы. В швейной мастерской из парашютов, найденных в лесу, сшили им белые рубашечки. К осени в вырытой землянке открыли школу, единственную в Налибокской пуще, где детей учили квалифицированные учителя из партизан.

 

Следует признать горькую правду: нередко евреи становились жертвами не только карательных операций эсесовцев, но и антисемитских действий со стороны партизан.

 

Так, летом 1941 года 150 евреев городка Кричев под руководством Сони Примак, не выполнив приказа немецких властей поселиться в гетто, укрылись в лесу. Узнав, что по соседству расположился партизанский отряд Леха, Примак обратилась с просьбой принять земляков в свой отряд. Ответ командира был категоричен: "У нас боевой отряд, а не богадельня". Лишенный поддержки семейный лагерь Сони Примак был уничтожен карателями.

 

Имелись случаи, когда у еврейских партизан изымали с трудом добытое оружие, а их самих изгоняли из отряда. Гирш Смоляр в книге "За проволокой гетто" рассказывает о том, что в отряде имени Пахоменко, созданном евреями Минского гетто, назначенный в августе 43-го командир Н.Г.Гулинский зачитал приказ белорусского партизанского командования, предписывающий женщинам и старикам покинуть отряды "в целях повышения их боеспособности и маневренности". "В соответствии с этим распоряжением, - заявил он, - нам следует освободиться от 35 партизан-евреев, находящихся в отряде вместе с женами.

 

Этот командир, собственноручно расстрелявший одного из первых евреев Минского гетто, пришедших в отряд, - партизана Рубенчика, не позволил евреям даже переночевать в лагере. Он заставил их, невооруженных, немедленно отправиться к месту, где располагался отряд Зорина, хотя среди этих партизан были и те, кто уже отлично зарекомендовал себя в боях.

 

Проявления антисемитизма вынудили руководителя партизанского соединения Ивенецкой зоны И.А.Сидорка даже официально предупредить командира Первомайской партизанской бригады Н.Г.Ковалева. "Ваши действия, - указал он, - по отношению к семейному отряду Зорина совершенно неправильны. Руководящий состав штаба бригады разжигает и поощряет антисемитизм. Допускаете безнаказанно антисоветские методы, т.е. избиения партизан из отряда Зорина...

 

Семейные еврейские отряды Т.Бельского и Ш.Зорина подверглись нападению и со стороны крайне антисемитски настроенных частей польской Армии Крайовой (АК), стремившихся взять под свой контроль территорию довоенной Польши.

 

15 сентября 1943 года генерал Бур-Коморовский, командующий польской Армией Крайовой, издал приказ, прямо предписывавший уничтожение еврейских партизанских групп, обвинив их в бандитизме. Два месяца спустя, 18 ноября, конный взвод АК под командованием хорунжего Нуркевича окружил и обезоружил группу евреев-партизан из отряда Зорина. После зверских пыток и глумлений Хаим Сагальчик, Леня Фишкин, Израиль Загер, Зяма Озерский, Ефим Раскин, Гриша Чарно, Зяма Аксельрод, Шолом Шолков, Леня Опенгейм и Михаил Плавчик были расстреляны.

 

Когда же другой польский отряд в мае 1944 г. напал на бойцов Тувия Бельского, партизаны дали достойный отпор. Шестеро бандитов было уничтожено, остальные бежали.

 

Несмотря на все сложности, семейные партизанские отряды из евреев существовали в районе Лиды, Косово, Слонима, на Витебщине, Полесье. По данным израильского историка, доктора Леонида Смиловицкого, общая численность евреев, нашедших убежище в них, составила примерно 5000 человек.

 

В страшные для белорусского еврейства годы семейные партизанские отряды и лагеря, не имевшие аналогов ни в одной из стран Европы, стали убежищем для мужчин и женщин - от самых маленьких до старых, которые чудом спаслись от смерти в гетто.

 

Как мы видим, гонимые и уничтожаемые повсюду евреи, во время войны активно учавствовали в борьбе против немецко-фашистских захватчиков и внесли свой вклад в освобождение Белоруссии. Поэтому необходимо помнить это вечно нам и сохранить эту память для будущих поколений и благоустроить могилы жертв фашизма.

 

(перепечатка с сайта Вердыша А.В.)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

http://www.belisrael.info/content/index.ph...t&Itemid=79

 

ЭСЬМОНЫ, ИСТОРИЯ МЕСТЕЧКА

 

Татьяна Дмитриевна Шестак, учительница истории Эсьмонской средней школы, краевед

В небольшом местечке Эсьмоны издавна жило много еврейских семей. Они были людьми трудолюбивыми. Например, семья Бочаровых имела собственную швейную мастерскую, Генухи занимались скорняжным промыслом, Лардики были известны, как хорошие обувщики, Левины были закройщиками, Лившицы изготавливали конскую упряжь, Ной Есель держал "монопольку", Рабинович с сыном трудились на мельнице, Сегалы возглавляли местный цех по изготовлению сливочного масла и т.д. Словом, как семья, так и свое дело.

 

Все представители местных еврейских семей имели неплохое, по тому времени, образование. Семья Томчиных, Хаима и Хайны, работали учителями, имели большую личную библиотеку. Хена Фельдман была фельдшером, а ее отец Янкель был известным провизором. Абрам Эленшух с женой Леей были постоянными гостями на всех праздниках сельчан, потому что прекрасно пели и владели талантам веселить людей.

 

Голда и Мула Фрадкины постоянно помогали односельчанам, когда у тех болели домашние животные. Грэйна Холодный был мастером по ремонту часов. Все местечковые еврейские семьи имели большие дома, неплохие вещи. Были скромными, честными, хозяйственными.

 

Великая Отечественная война перечеркнула все их мечты, оборвала жизни. В начале июля фашисты пришли в Эсьмоны, расквартировались в домах Фельдманов, Левиных и Томчиных. Танки и машины поставили вдоль центральной улицы, а в здании синагоги разместили свой штаб. На следующий день они покинули деревню, оставив в ней своих уполномоченных, поручив им собрать известия о местных коммунистах и евреях.

 

Через неделю фашисты снова остановились в Эсьмонах. Взрослых, самых сильных мужчин погнали на заготовку леса. Среди 30 работников - 26 были представителями местных еврейских семей. Они заготавливали деловую древесину, складывали ее в штабеля, готовя для отправки в Германию.

 

Невольники здесь же в лесу ночевали в шалашах. И когда на третьей неделе труда от несчастного случая погиб Меер Левин, все подняли бунт, требуя отправки их домой.

 

Опубликованное фото

 

Место первого расстрела евреев Эсьмон.

С правой стороны на обочине шоссе Эсьмоны-Кармановка.

 

Вечерам 29 июля фашисты расстреляли их всех на старой лесной дороге, которая вела в Алешковичи. Тела закидали еловыми лапками и подожгли.

 

Следующая кровавая расправа над евреями из Эсьмон состоялась осенью 1941 года. Для ремонта дороги на Заозерье немцы собрали 56 человек. Как вспоминал Устинович Н.П. все шли с заступами, лопатами. Колонну сопровождали конвоиры с овчарками. Евреев расстреляли на другой день в лесном урочище Красная липа. Жители Майска похоронили тела безвинно убитых жертв фашистских геноцида. Фашисты погубили и остальных эсьмонских евреев - женщин, детей, стариков.

 

Опубликованное фото

 

Место второго расстрела евреев Эсьмон

на шоссе Эсьмоны-Кармановка в 2 км от поселка Майский.

 

В июле 1942 года их согнали в ров, заставили раздеться до нижнего белья. Выстраивали по 10 человек перед рвом и расстреливали из пулемета.

 

Гнев наполняет сердце, когда слушаешь рассказы жителей об этом расстреле.

 

Сначала расстреливали детей в возрасте 5-12 лет. Затем ко рву подводили стариков. Некоторые из них не могли держаться на ногах, их поддерживали молодые люди в возрасте 19-25 лет. Женщины-матери в начале расправы кричали, плакали, просили нелюдей расстрелять их первыми.

 

На краю рва евреев выстраивали не меньше 10 раз. После расстрела полицаи еще с полчаса перебирали снятую одежду, выбивали у убитых золотые зубы, снимали кольца с пальцев.

 

На месте этого расстрела находится братская могила. Школьники ухаживают за ней, приносят сюда цветы, венки, возлагают гирлянды. И каждый год в день гибели, заметили местные жители, как-то по-особенному кричат на березках, что выросли на склоне рва, коршуны. Они зовут души людей, которые погибли только из-за того, что были другой национальности. И сердца сегодняшних учеников, которые занимаются в кружке "Юный историк-краевед" и которые провели исследование судьбы эсьмонских евреев, становятся более чувствительными к чужому горю.

 

Из архива могилевской инициативы "Уроки Холокоста"

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

http://www.belisrael.info/content/index.ph...t&Itemid=79

 

ХОЛОКОСТ В ШЕПЕЛЕВИЧАХ

 

Павел Петрович Можайский

 

Опубликованное фото

 

В Шепелевичах и на Заречье, части Шепелевич, жило много евреев. Когда приехали немцы, недели две никого не трогали. Потом собрали молодых мужчин, человек двенадцать, и расстреляли на Мокровском кладбище недалеко от Олешковичей. Звезды евреи не носили. Всех евреев немцам выдавал староста, который знал каждого. Глубокой осенью каратели собрали почти всех остальных евреев, человек шестьдесят, кроме старых женщин и части детей, и расстреляли в месте, которое теперь называют «Жиды». Женщин, старух и детей, тех немногих, кто остался в живых забрали в Круглое и убили там. Гетто в Шепелевичах не делали, так по своим домам и жили. Так что шепелевичские евреи были убиты в трех местах.

Опубликованное фото

Место расстрела неизвестного мальчика

местечка Шепелевичи.

 

Молодая девушка Буня Ригер и Фрада Ригер с братом-близнецом Рахмилом убежали во время расстрела через лесок. Они воевали в партизанах. После войны они приезжали в Шепелевичи, вроде бы они жили в Могилеве.

 

Учительницу Скалину арестовали в Бовшевичах, полицай вел ее в Круглое, но не дошел и расстрелял где-то по дороге. В какой-то газете напечатали письмо ее внуков, которые хотели узнать, где же ее похоронили.

 

Когда евреев расстреляли в Круче и деревне Старое Полесье, в Шепелевичи прибежал еврейский парнишка и полицейские устроили на него охоту, стреляли по нему, гнали к лесу и расстреляли недалеко от общей могилы на «Жидах».

 

Имущество евреев, дома их немцы не брали, только полицаи брали.

 

Моя сестра Надя работала фельдшером. Она прятала у нас, когда облава была, в доме какую-то молодую девушку-еврейку, потом сестра вывела ее в лес. Я не знаю, как ее звали, и что с ней стало.

 

После войны от деревни только четыре дома осталось, волки ходили по деревне.

Опубликованное фото

Место, носящее неофициальное название Борухова лужа.

 

Сохранилось маленькое озерцо недалеко от речки, которое называется Борухова лужа. Когда-то стоял там дом Боруха, который сделал озеро и разводил там рыбу. Справа от Центральной улицы за мостиком по направлению к Заречью.

 

 

Из воспоминаний Дроздова Ивана Власьевича, 1923 г.р., жителя деревни Бовсевичи, и Плискача Ивана Ивановича, 1927 г.р., жителя деревни Шепелевичи:

 

http://shtetle.co.il/shtetls_mog/shepelevi...elevichi_08.JPG

Иван Власьевич Дроздов и Иван Иванович Плискач.

 

Плискач: «Когда пришли немцы, они сразу избавились от более крепких, боялись, что те в лес убегут. Троих мужчин расстреляли возле Мокровского кладбища, что недалеко от Белынич. Уже после войны нашли их кости, когда прокладывали дорогу. Этими тремя были заготовщик Шевель, кузнец (вроде, звали его Хаимом), которого все называли Черненьким, и сапожник, имени которого не помню. Один наш сельчанин, которого уже нет в живых, рассказывал, что он хотел в этот день украсть коня в местном гарнизоне, и сидел в жите. В это время подъехала машина, оттуда вывели трех евреев, заставили лопатами вырыть яму и тут же расстреляли. Самому свидетелю было после этого уже не до своих планов.

 

На заречном кладбише (Заречье – одна из частей Шепелевич) был еще расстрелян мой одноклассник Мотус Клебанов.

 

Опубликованное фото

 

Место второго расстела евреев Шепелевич.

 

Где-то в середине или конце августа приехали в Шепелевичи немцы из Белынич. Они приказали всем евреям помыться в бане, согнали их на окраине деревни и погнали в сторону озера Хотомля. Было их человек 30-40: стариков, женщин, детей. Яму для них заранее приказали вырыть местным сельчанам. Я сидел в это время в поле и все видел своими глазами. Евреи шли молча, шума и крика не было, хотя они прекрасно знали, что идут на смерть. С собой они ничего не несли, все осталось в хатах, т.к. фашисты запретили что-либо взять с собой. Охранников было немного, шли по бокам, знали, что эти беспомощные люди никуда не смогут убежать. В метрах 400 от местечка на опушке леса процессия остановилась и началась стрельба. Тогда и раздались страшные крики. Говорили, что потом это место, чуть засыпанное зерном, несколько дней шевелилось.

 

Из тех, кого расстреляли тогда, назвать могу немногих. Гершун, вот, продавал всякие там иголки, потом курей. Шая спасся, его среди расстрелянных не было. Спаслась еще одна женщина. Звали ее Буня. Она пряталась где-то, а потом воевала в партизанском отряде, который образовался на базе разгромленной в этих местах дивизии. Сначала их было четыре человека, которые жили в землянке возле деревни Гоенка в 4 км от Шепелевич. Потом сформировался отряд, а позже соединение. Говорят, что Буня приезжала в Шепелевичи после войны. Говорили, что кого-то из евреев долго прятали местные селяне, но, может быть, это и была Буня.

 

Был еще Стерлин, который работал в колхозе бухгалтером. Его и его жены-учительницы среди расстрелянных, вроде, не было.

 

Фашисты и потом вылавливали по деревням и дорогам всех, кто был похож на евреев. Так, словили одного военнослужащего, заставили снять штаны и тут же расстреляли»

 

(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

 

 

 

Из воспоминаний Шаройко (Голубевой) Надежды Никитовны, 1926 г. р., жительница деревни Бовсевичи (до войны жила в Шепелевичах):

 

«В основном все евреи жили в Шепелевичах на одной улице, но одна семья в Заречье (отдельная часть Шепелевич). Это был один двор, где жили судья Борух и его однорукая жена (ее, вроде, звали Ципа).

 

Обычно евреи держали коров, а резник приезжал из Белынич. Евреи, кроме торговли занимались кузнечным и портновским ремеслом. Евреи жили в большинстве своем богаче, чем белорусы. Рядом с домом ее брата жила Ривка, в семье у которой умерло в младенчестве четверо детей. И она взялась выхаживать чужих белорусских детей из бедных семей.

 

Помню магазинщика Шаю, и большую семью то ли учетчика, то ли бухгалтера Абы Стерлина. Его жена Бася была дочкой судьи Боруха. У них было два сына Лева и Симха, и одна дочка Гута. Все они, кроме самого Боруха, которому удалось перебраться в Дрибин, погибли в Шепелевичах.

 

Мужчин расстреляли возле Мокровского кладбища. В расстреле евреев принимали участие и полицаи, которые заставляли им отдавать свои личные вещи, били (полицай Петрок). Однорукая Ципа читала молитву и плакала, а из глаз ее катились крупные слезы. Когда евреев собрали вместе, их крик слышно было километра за два.

 

(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

http://www.belisrael.info/content/index.ph...t&Itemid=79

 

Опубликованное фото

 

Решение Яд ва-Шем

о присвоении Виктории Барановской

звания Праведника Народов Мира.

Из фондов круглянского музея.

 

Барановская Виктория, Борисенок Анна – Праведники народов мира

 

Местечко Шепелевичи.

 

Спасен: Сацункевич Леонид

«Отец Лени Сацункевича, Иван Леонидович, к началу войны был первым секретарем Минского обкома партии. Мама, Хая Персияновна Скалина, ушла к родственникам в Шепелевичи. Она скрывала то, что до войны была секретарем обкома партии и свою национальность. Как свидетельствуют документы и воспоминания людей, мама стала активной подпольщицей. В феврале 1942 г. немцы схватили ее и после пыток расстреляли.

 

Во время массовых акций против еврейского населения была расстреляна и 11-летняя сестра Лени Сацункевича – Лариса, которую мама отправила к своей матери в Борисовский район.

Опубликованное фото

 

Леня Сацункевич

с партизанами отряда Разгром.

Из фондов круглянского музея.

 

Когда Леня остался один, его взяла к себе на воспитание Анна Филипповна Борисенок. В то время ей было всего восемнадцать лет. Она заботилась о мальчике, как родная мать,

 

Анна Филипповна отвела Леню в другую деревню, крестила в местной церкви, наивно полагая, что это поможет защитить от фашистов. Вскоре Борисенок вместе с другими молодыми женщинами отправили на работы в Германию. Трехлетний Леня остался в деревне один, и его брала к себе то одна, то другая семья.

 

Фашисты, узнав, что его отец – командир партизанского соединения «Разгром» Минской области, взяли ребенка в качестве заложника. Партизанам удалось похитить Леню, вывезти его из вражеского гарнизона «Шепелевичи» и спрятать в доме Виктории Барановской. Леня Сацункевич чувствовал себя в доме Барановских, как член семьи. За ним смотрела Виктория, ее сестра Полина, братья, сын Альберт. На улицу мальчика не пускали, иногда разрешали постоять у окон, которые выходили на огород и близкий лес. Несколько раз заходили немцы и полицаи, но Леня ничем не выдал себя. Сын Виктории, Альберт Барановский, спустя годы вспоминал: «Риск был поистине смертельный. Известны всем немецкие декреты об ответственности тех, кто прячет евреев. И это не только на словах. В соседней деревне Падор фашисты сожгли вместе с домом целую семью именно за то, что помогли евреям. У нас в деревне убили мужчину, который был женат на еврейке».

 

В апреле 1943 года немцы в поисках исчезнувшего ребенка провели облавы по окрестным деревням. Леня Сацункевич сын генерала Сацункевича был переправлен в Кличевский район, а позднее вывезен с партизанского аэродрома на «Большую землю».

 

Через 40 лет после окончания войны полковник Леонид Сацункевич разыскал Викторию Барановскую, навестил ее семью, живущую в городе Пинске. С тех пор и до самой кончины Виктории Барановской между ней и спасенным ей Леней были самые теплые, родственные отношения» (Праведники Народов Мира Беларуси… с.101, см. также воспоминания Эпштейна А., по материалам Круглянского краеведческого музея)

 

(Из книги «История могилевского еврейства. Документы и люди», книга 2, ч. 2 составитель А. Литин, И. Шендерович Могилев, 2009 г.)

 

Шепелевичские истории от Ивана Дроздова

 

Опубликованное фото

 

Одна из улиц Шепелевич, на которой жили евреи.

 

По воспоминаниям Ивана Власьевича Дроздова, 1923 г.р., проживающего в деревне Бовсевичи, Круглянского района

 

Евреи жили в Шепелевичах на одной улице на окраине местечка. По одной из сторон улицы было очень болотистое место и было даже удивительно, что дома стояли чуть ли не прямо на болоте. Занимались евреи в основном торговлей и ремеслами. Многие держали лавки, пока им разрешали. Жены обычно не работали.

 

Говорили они и на своем языке, и на белорусском. Мы знали лишь некоторые слова на еврейском. Традиции в большинстве соблюдали. Когда покупался теленок, то евреи брали только переднюю часть, а мы забирали заднюю. Синагоги в местечке не было, собирались для молитвы в каком-то доме. Хоронить возили на еврейское кладбище в местечко Круча за 15 км. Евреи на похоронах не плакали, а только причитали: «Вай! Вай!». Было такое то-ли причитание, то ли поговорка: «Ўсе татачкі ў куче, а мой у Круче».

 

Жили евреи и белорусы между собой дружно, отношения были хорошие. Обычно всегда в магазине у еврея можно было все взять в долг, и этим многие пользовались. Но бывало, конечно, всякое. Наши мужики из Бовсевич славились своими хулиганскими выходками. Как то шел с косьбы мужик Михалка: устал и выпить хочется, а денег нет. Зашел в магазин и попросил чекушку, а в залог оставил «торопыжку» – такое деревянное приспособление для заточки косы. Выпил, да пошел дальше. На завтра заведующий магазином встречает Михалку и говорит: «Михалка, верни деньги и забери свою «шерхалку». А денег у Михалки как не было, так и нет. Да и не нужна ему та «торопыжка», ничего не стоит новую сделать. Так и говорит еврею: «Да забери ее себе в счет долга!».

 

Часто бывали и такие случаи. Придут в еврейский магазин бовсевские мужики и станут косу выбирать. Один берет ее из большого ящика, долго крутит туда-сюда, шелкнет по ней, а она: «Дзинь!». Он прислушается и говорит: «Не то», а кладет не в ящик, а передает по тихому товарищу сзади. Так и пол ящика могли унести. Называлось это «бовсевичский дзинь»

 

(Из книги «История могилевского еврейства. Документы и люди», книга 2, ч. 1 составитель А. Литин Минск 2006 г.)

 

 

 

Из воспоминаний Хони Эпштейна, узника Шепелевичского и Круглянского гетто:

 

«Мне шел тринадцатый год, когда началась война. Немцы пришли неожиданно. И как только они появились, в нашем местечке (Шепелевичи) была создана полицейская управа. Всех евреев переписали. Вскоре мы узнали, ради чего стараются полицаи. В восьми километрах от Шепелевичей было местечко Эсьмоны. Ночью туда прибыл карательный отряд и всех евреев-мужчин от 15 лет и старше затолкали в душегубки. Трупы выбросили в ров. Мы догадывались о своей судьбе, ведь в Эсьмонах у многих были родственники. Чудом остались в живых мой отец и дядя, которые в то время где-то пропадали. Смерть начала входить в наши дома в облике полицаев, которые грабили все, что попадется под руку, а нас всех избивали, угрожая расстрелом. Нам запретили приобретать продукты, ходить по улицам, разговаривать с белорусами. Приказали всем нашить на одежду желтые звезды. Наша семья жила за счет того, что отец был сапожником, и крестьяне тайком заходя к нам, приносили продукты. Отец отдал учить сапожному ремеслу и меня.

 

В окрестных лесах бродили вооруженные группы пробирающихся на восток красноармейцев, и все чаще полицейские и немецкие карательные отряды прочесывали эти леса. Двух военных расстреляли на площади в Шепелевичах, согнав на казнь людей. 29 октября 1941 года стал черным днем нашей семьи. К нашему дому подкатила машина с жандармами. Они забрали отца и дядю. Я побежал вслед за той машиной. Долго бежать не пришлось: отца и дядю расстреляли в соседней деревне Стаи. Когда я туда прибежал, их трупы уже закапывали. Я узнал одежду отца и дяди, она лежала рядом с ямой, потом ее забрали полицаи. Пока я добирался до осиротевшего дома, пошел мокрый снег. Возле дома уже хозяйничал полицай Владыко Семен. Он разломал наш забор и таскал на свое подворье заготовленные отцом на зиму дрова.

 

– Вам, жиденята, скоро будет так жарко, что дров не понадобится больше, – говорил он.

 

Утром появился полицай Макар Головков, который приказал мне набить набойки на сапоги. Это были сапоги моего отца. Я, конечно, отказался, за что был тут же избит резиновой дубинкой. Заодно досталось и плачущей матери.

 

15 ноября все еврейское население местечка выгнали из домов и под конвоем повели на окраину, где находился карьер. Впереди шли пожилые полицаи с лопатами. Они несли их, как солдаты винтовки. По краям карьера стояли пулеметы с боевыми расчетами. Начался какой-то отбор: одних строили в колонну, других поставили в противоположной стороне от нее. Непонятно по какому принципу производилась эта селекция. На меня указал жандармский офицер и потребовал, чтобы я прошел туда, где стояли приговоренные. Но мама заплакала, и неожиданно это возымело действие: офицер махнул на меня рукой, дескать, пускай остается. В то страшное утро на опушке леса, всего в пятистах метрах от местечка Шепелевичи были расстреляны женщины, старики, мальчики, которые показались карателям старше тринадцати лет. Через полчаса раздались новые залпы – это каратели расстреляли малышей, отобранных у молодых женщин. Все это происходило на моих глазах. Нас, которых пока оставили в живых, поселили в нескольких домах – это все, что осталось от гетто. Вначале было тесно. Но каждый день в эти дома врывались каратели или полицаи и уводили на расстрел все новых людей. 12 декабря к нашим домам подъехали подводы, и всех нас увезли в Круглянское гетто. Гетто в Круглом состояло из евреев, которых привезли из местечек Тетерино и Шепелевичи. В Круглом жило две тысячи евреев. И вот, сколько нас осталось. В каждом маленьком домике разместили по 25-30 человек. Спали на полу без матрацев и подушек. Воду надо было брать только из одного «еврейского» колодца или из реки Друть. Пищи не было никакой. Ели мерзлую, оставшуюся под снегом картошку, очистки и то, что приносили из собранного подаяния. Причем выйти из гетто можно было только с риском для жизни: всякие контакты с населением были запрещены. Ежедневно привозили укрывавшихся и пойманных полицаями евреев. Казни совершались публично. Трупы убирать подолгу не разрешалось, да и хоронить уже было некому. Число людей все убывало. Наконец нас осталось столько, что все уместились в двух домиках на окраине Круглого. Но фашисты специально делали так, чтобы мы жили в скотских условиях, чтобы жить не хотелось. Гетто из двух домов они огородили забором трехметровой высоты, полицейская охрана стала круглосуточной. Это уже было даже не гетто, а самая настоящая тюрьма, выйти из которой можно было только с большим риском для жизни. Я все-таки умудрялся вырываться оттуда, чтобы сходить в соседнюю деревушку и выпросить что-нибудь съедобное для мамы, сестры и бабушки. Крестьяне деревень Остров, Павлово, Оглобля давали нам хлеб с собой. Они знали, что нас ждет.

 

Каждый вечер полицаи проверяли по списку людей в наших двух домиках, и если кого-то не оказывалось на месте, искали и злобно избивали всех. В ночь на 15 июня гитлеровские солдаты окружили наше последнее пристанище, сломали забор и начали выгонять всех на улицу, где уже стояли душегубки. Мама, полагая, что начнут с подростков и детей, заставила меня залезть в погреб и спрятаться под полом дома. Скорчившись между какими-то балками, я ощущал весь трагизм ситуации, слышал плач и стоны избиваемых. Это все происходило в четыре часа утра. И вдруг меня ослепил яркий сноп света: это жандарм с огромной металлической бляхой на груди направил на меня луч электрического фонаря. Он стал кричать, чтоб я вылезал, но я пополз дальше. Вскоре крики затихли, я понял, что дом опустел и стал дожидаться ночи… Я стал выбираться, не подозревая, что фашисты оставили на меня засаду в доме. Как только я подполз к погребу и стал издавать какие-то звуки, фашист бросил туда гранату. Я оказался между двумя толстыми балками, и осколки меня не достали. Немцы заставили полицаев взломать весь пол в доме, но меня они не обнаружили. Еще четыре дня пролежал я в своем укрытии. Наверное, бог меня хранил: ведь должен был остаться кто-то, чтобы рассказать о том, что делали эти изверги с нашим народом. На пятые сутки ночью – светила луна и было все видно – я выбрался. Полицай стоял на крыльце дома напротив и курил, глядя в темноту. Я бесшумно выскользнул и устремился к оврагу. Добрался до деревни Оглобля. На деревенской улице было тихо: фашисты и полицаи перестреляли даже собак. Я добрался до пустого сарая, весь мокрый, в изодранной одежде. Я чувствовал, что умираю от голода. И я решился войти в дом к крестьянину Шевчику. Он уложил меня на печь и занавесил ее. Меня накормили кислым молоком с творогом. Ни Шевчик, ни его жена, ни о чем не спрашивали меня. Они все знали. Я крепко уснул и проснулся от голосов. Я узнал их. Это хозяин разговаривал с Василем Макаровым, председателем Калиновского сельсовета. В 37-м его арестовали, через три года выпустили, и он работал лесником. Я прислушался: Василь говорил о том, что гетто уничтожено полностью, но один сбежал, и теперь его ищут. Деревня Оглобля находилась в четырех километрах от Круглого, значит скоро и здесь могут появиться полицаи. Когда Макаров ушел, я решил сматываться. Шевчики дали мне ботинки, одежду, телогрейку и шапку. Я пошел лесными дорогами, обходя большие деревни. Три ночи провел в лесу, добрался до глухой деревушки Ореховка. Меня здесь накормили и подсказали, как добраться до партизанского отряда.

 

Там я стал разведчиком, но это уже другая история...»

 

(В. Левин. Д. Мельцер. Черная книга с красными страницами.

ИА «Вестник» Балтимор. США 1996 г., с. 339-342).

 

Подготовлено А. Литиным, И. Шендерович

Фото А. Литина

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

ЧЕРНЕВКА ДРИБИНСКОГО РАЙОНА, ИСТОРИЯ МЕСТЕЧКА

Александр Литин, Ида Шендерович

Черневка – одна из старейших деревень в районе. Считается, что населенному пункту более 370 лет. До войны – это небольшое еврейское местечко, в котором был создан еврейский колхоз.

Опубликованное фото

 

Старый еврейский дом в Черневке.

 

Евреи, жители местечка Черневка, работали кузнецами, продавцами, занимались сельскохозяйственными работами наравне с другими односельчанами, дети учились в Черневской средней школе. Известно, что в 1925-26 гг. 32 еврейских семьи «единолично» занимались земледелием на своих земельных наделах.

 

(НАРБ, ф. 4, оп. 10, д. 14, л. 9).

 

Старожилы вспоминают еврейский погром 1918 года, во время которого был убит Абрам Зеликов, бросившийся на бандитов с палкой; синагогу, в которой затем размещалась сапожная мастерская; отъезд местечковой молодежи в большие города на учебу перед войной.

 

Сейчас деревня Черневка – агрогородок. Здесь строятся коттеджи, объекты социально-бытового назначения, предприятия торговли.

 

Холокост

В начале войны беженцы из города Могилева, из Шклова, Березино, не успевшие уйти за линию фронта, скрывались в лесах. Среди них были и евреи. В начале осени 1941 года по близлежащим от местечка Черневка деревням появились объявления немецкой комендатуры: «Местечко Черневка – место жительства евреев. Приходите спокойно. Спокойно живите. Будьте спокойны. Регистрация у бургомистра местечка Черневка. Получайте документы, еду». Постепенно в местечко стали приходить и приезжать евреи, преимущественно, старики с детьми. Они становились на учет, получали документы и возможность поселиться у кого-нибудь в доме, некоторых заселяли в пустующие дома. Первые месяцы охраны и притеснений не было, напротив, оказывалась помощь, выдавалось пропитание. Однако, это продолжалось недолго.

 

6 октября 1941 г. особые войска СС окружили соседние деревни, расположенные по соседству с Черневкой. Проводили обыски и облавы. Пойманных евреев, погнали в Черневку.

 

Тем же утром полицаи Черневского гарнизона приказали евреям быстро собираться в дорогу, под предлогом переезда в более просторное место. Вскоре все были собраны в одном месте и построены в колонну. Через несколько десятков метров колонну остановили и бургомистр приказал положить вещи, чемоданы, узлы, котомки и пройти несколько шагов вперед. Выбрали наиболее крепких мужчин, погнали их к крутому рву метров за 300 и там расстреляли.

 

Женщин делили на две разные группы: помоложе и постарше. Каждая мать держала около себя своих детей. Дети метались, плача, между двумя этими группами. Полицаи били плетками, некоторых хватали за руки и кидали детей в сторону. Молодых девушек хватали за руки и тянули в какое-нибудь помещение, чтобы там изнасиловать. Девушки изо всех сил кричали, боролись, пытаясь вырваться, но это им не удавалось. Потом изнасилованных подталкивали ко рву и расстреливали. Гитлеровские нацисты расстреляли всех мужчин и детей старше 15 лет. Смотреть на расстрел, было пригнано все взрослое нееврейское население местечка и соседнего поселка Васильевка.

 

Опубликованное фото

Одно из мест расстрела евреев Черневки.

 

Расстреливали и тех, кого поймали в какой-нибудь соседней деревне, если он был похож на еврея. Все это продолжалось часа три. Больше 500 человек было расстреляно и сброшено с крутого склона в глубокую яму. Были там и убитые, и раненные, которые со стонами и воплями умирали рядом с расстрелянными. Оставили в живых лишь хромого и престарелого Лейбу, который после расстрела сам бросился с крутого обрыва на убитых. Лейба просил, чтобы его застрелили, а немцы и полицаи смотрели и смеялись. Вещи, отобранные у евреев, полицейские разделили между собой.

 

21 октября 1941 г. были расстреляны женщины и оставшиеся дети. Расстрел происходил на окраине местечка у рва в месте, которое по-еврейски называлось «Рукренице». Карательный отряд собрал женщин и детей еврейской национальности в овин, где с них была снята одежда, и группами расстреливал в овраге м. Черневка. Малых детей живьем бросали в яму и закапывали землей.

 

Во время расстрела сумел спастись Плоткин Вуля (Владимир), тогда мальчик 8-9 лет. Когда немцы пошли за очередной партией людей, он, раненный, выбрался из ямы и побежал прочь. Вулю спрятала семья, жившая в доме недалеко от кладбища. По воспоминаниям, спаслись также Ципа Фаерман (Файерман), Ципа Горина, жена Шлемы Лейзеровича (имя неизвестно), Моцкин.

 

Более десяти, сумевших скрыться во время облавы, женщин и детей некоторое время прятались в бане, в лесу неподалеку от поселка Кищицы. Их судьба неизвестна.

 

Опубликованное фото

Памятник на месте перезахоронения на бывшем еврейском кладбище Черневки.

 

В 1 августа 1961 г. выходцами из этого местечка было организовано перезахоронение всех погибших. Останки расстрелянных мужчин и часть останков расстрелянных женщин и детей были выкопаны и перевезены на кладбище. Там, где были захоронены женщины и дети, оказались подземные холодные водяные ключи, и поэтому часть тел сохранилась неразложившимися, и их можно было узнать. Похороны произведены в двух братских могилах, отдельно мужчин, отдельно женщин на еврейском кладбище этого местечка и поставлены памятники.

 

Похороны погибших организовали выходцы из местечка Даниэль Розин, житель Могилева – Файерман Арон, житель Ленинграда – Илья Моцкин, Зелик Зеликов, и другие. Власти не разрешили написать на табличке о том, что памятник поставлен погибшим евреям. На памятнике надпись: «Мирному населению Черневки, трагически погибшему от рук немецких захватчиков 6–26 октября 1941 года».

 

 

 

Документы свидетельствуют:

 

Из материалов ГЧК

 

Показания очевидцев расстрелов еврейского населения:

Гр-н м. Черневка Дрибинского района Панков Захар Иванович показывает, что в первых числах августа 1941 года в м. Черневка немецким карательным отрядом было расстреляно около 200 человек советских граждан. Ровно через месяц опять прибыл карательный отряд, собрал женщин и детей еврейской национальности в овин, где с них была снята одежда, и группами расстреливал в овраге м. Черневка. Малых детей живьем бросали в яму и закапывали землей. В этот день было расстреляно около 600 человек и всего расстреляно в м. Черневка около 800 человек.

 

Таким образом, на основании свидетельских показаний, по далеко неполным данным, за время немецкой оккупации в Дрибинском районе немецко-фашистскими оккупантами и их сообщниками истреблено мирных советских граждан 2636 человек, в том числе замучено военнопленных русских 97 человек. Кроме того, угнано в немецкое рабство 652 человека.

 

Опубликованное фото

Татьяна Петровна Прокофьева.

 

Из воспоминаний Прокофьевой (Тромбачевой) Татьяны Петровны, 1924 г.р.

 

До войны я училась в Черневке. Это было еврейское местечко и еврейский колхоз. Вместе со мной в 10 классе училось 19 парней и 10 девчонок. Из них было 4 еврея: Иосиф Климент, Гриша Хасин, Эсфирь Фраерман, Хаим Соловьев. Это были очень хорошие ребята и прекрасные ученики. Мы все дружили. Моими друзьями были и более младшие школьники – девятиклассники Тристер Ида, Вуля Ноткин, брат Эсфири Фраерман и др. Первых троих моих одноклассников расстреляли фашисты в Черневке в 1941 г.

 

Среди учителей помню Басю (Бетю) Станиславовну, которая вела немецкий язык. Она была очень хорошей учительницей. Немецкий язык я и сейчас помню, а когда пришли фашисты, мы их свободно понимали и общаться могли. Но это не спасло саму Басю Станиславовну. Она была расстреляна, как и еще более 700 евреев местечка. Метрах в двухстах от церкви на берегу заболоченной речушки, притока Баси, был вырыт большой ров, куда и согнали всех евреев. Расстреливали и полицаи, и немцы.

 

Организованной эвакуации не было. Уходили, кто как мог. Смог спастись Вуля Ноткин, его брат и сестра. Вуля после войны работал в милиции в Могилеве, его брат – врачом в Киеве. Хаим Соловьев (он жил в Коровчино) смог добраться до Москвы, стал летчиком. Мать Ханы Гориной ушла в партизанский отряд, а после войны жила в Дрибине. Я с ней встречалась, и по ее рассказам, знаю, что саму Хану расстреляли.

 

Здесь в местечке жил учитель физики Г. Он был падок на спиртное. Когда пришли фашисты, его поставили старостой. Рассказывали, что к нему каждую ночь водили молодых евреек. Через это перед расстрелом прошла и Хана. После освобождения староста был повешен.

 

В местечке было много смешанных браков. Знаю, что смогла спасти свою дочь Давыденко Наста. Дочь звали Хана, а после крещения она приняла имя Ева.

 

В 50-е гг. по инициативе родственников, которые приезжали из Ленинграда, Москвы, других городов, трупы расстрелянных были выкопаны и перезахоронены на старом еврейском кладбище, от которого теперь мало что осталось. Там же был установлен памятник.

 

(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

 

 

 

Из воспоминаний Свитковой (Красновой) Марии Герасимовны, 1934 г.р.

 

До войны наша большая семья жила в поселке Васильевка, что в пяти километрах от еврейского местечка Черневка. У нас в семье было 3 сестры и 6 братьев, отец работал председателем сельсовета, ревизором. Жили мы хорошо. В июне 1941 г. папу забрали на фронт. Я помню, как он уходил в Кищицы, где был сельсовет. С войны папа не вернулся. Мама осталась одна с 9 детьми, старшему было 16 лет, а младший родился в начале осени 1941 г. Я помню, как началась война. Был очень жаркий день. Немцы гнали колхозное стадо коров и свиней. Но свиньи, спасаясь от жары забрались в воду речки Баси и никак не хотели оттуда выходить. Отставших свиней подбирали наши поселковые. У нас тоже забрали корову и хотели забрать гусей. Немец ловил птиц и засовывал в большой мешок. Мы, малыши, бегали вокруг и кричали: «Это наши гуси!». Тогда брат (ему тогда было лет 8-9) подбежал, дернул мешок снизу и все гуси разбежались. Мама страшно испугалась, что вооруженные солдаты начнут в нас стрелять, но они только смеялись и говорили: «Гут!»

 

Где-то в начале осени приехали немцы расстреливать евреев Черневки. Тогда почти все взрослое население смотрело на это. Нас, младших детей, мама не пустила, но старшие братья рассказывали, что всех евреев согнали на край местечка и заставили вырыть яму. Потом людей ставили на край и расстреливали. Одну черноволосую кучерявую маленькую девочку – нееврейку, немцы тоже заталкивали в колонну идущих на расстрел, но вступились местные жители и ее отпустили к родителям.

 

Через несколько дней после расстрела мы с подружками гуляли недалеко от поселка. Там стояла большая старая баня. Оттуда вышла женщина-еврейка и позвала нас. Мы видели, что в бане пряталось много людей. Это были евреи из Чернёвки, которые смогли спастись во время облавы. Один маленький мальчик лет 4-5 очень сильно кашлял. Мама взяла его домой. Она положила его на теплую печь, отпаивала травами, натирала мазью, и он очень быстро выздоровел. Мы привязались к мальчику, мама хотела оставить его у нас, но старший брат сказал, что это очень опасно и грозит гибелью всей семье. Мама отвела малыша в баню. Мы с двумя девочками-подружками носили в баню яйца, молоко. Мама готовила еду и передавала с нами. Она также собирала продукты для евреев у соседок, которым доверяла. Я помню, что евреи из бани давали нам конфеты-ледяшки. Женщина из бани спросила наши имена и фамилии, записала их и обещала, что, когда война окончится, они найдут и отблагодарят нас. Мама просила не рассказывать о том, куда мы ходим, братьям, а старший брат (он часто приходил из леса домой ночевать) когда узнал, что беженцы-евреи записали наши фамилии, очень сердился и говорил, что если немцы найдут записи, то нас всех расстреляют. Что стало с этими людьми, я не знаю.

 

Самый старший брат, комсомолец, сразу же после прихода немцев ушел в лес к партизанам. Во время войны нас едва не расстреляли, кто-то донес, что брат в партизанах, а отец – коммунист. 15-летнего брата Колю и двоюродного брата, тоже Колю, угнали в Германию. Их спасла от голодной смерти девушка из нашей деревни, которую поставили работать на кухне. Ночью, тайком, она подсовывала им куски еды под колючую проволоку ограждения бараков лагеря. Нас с односельчанами едва не спалили в церкви в деревне Кищицы. Немцы и полицейские уже согнали туда все население и заперли двери, но потом, почему-то передумали и отпустили.

 

Недалеко от того места, где прятались евреи в бане, был блиндаж. Там партизаны скрывали своих раненных. Мы с братьями носили туда приготовленную мамой еду, воду и перевязочный материал. На меня мама наматывала прокипяченные в марганцовке тряпки для перевязки. Брат наказал, что если нас кто-то заметит, ни в коем случае не идти к раненным. Однажды нас задержал немецкий патруль. Мы видели, что недалеко пасутся коровы и сказали, что несем еду нашим пастухам. Но, на самом деле наши пастухи пасли коров совсем в другой стороне, а там, куда мы шли, пасли стадо из деревни Кулешовка. Вот удивились кулешовские пастухи, когда мы принесли им еду и сказали, что заблудились и раз уж своих пастухов найти не можем, то они могут поесть.

 

После войны оставшиеся в живых родственники погибших евреев наняли мужиков, и те в прорезиненных передниках и защитных масках вскрыли могилу. Наниматели рабочих стояли рядом и следили, чтобы оставшиеся на телах украшения, часы не забирали, а перекладывали вместе с трупами в большой деревянный короб. После войны никто из евреев в Черневку не вернулся.

 

По рассказам матери я запомнила одну фамилию: Моцкин. Он держал лавку или ларек. Был богатым, по деревенским меркам, человеком. Мама до войны покупала у него для себя и детей платочки, носки. Говорили, что он остался жив.

 

(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

 

 

 

Из воспоминаний Карабановой Веры Мироновны, 1930 г.р.

 

В Черневке жила многодетная семья Гориных. Жену звали Ципа Горина, и она была двоюродной сестрой сестер Нахман, которые приняли православие. Муж Ципы Гориной в 1939 или 1938 г. погиб. Ципа работала в маленьком магазинчике, растила 5 или 6 детей. С молодой красивой и доброй женщиной дружили многие крестьянки из соседних деревень. Когда евреев загнали в гетто, женщины помогали ей, приносили еду. Перед акцией уничтожения она ушла в деревню Рудицы, чтобы достать каких-нибудь продуктов у знакомых. Она пряталась у знакомых до вечера, чтобы незаметно вернуться в гетто, когда прибежали люди из Черневки и сказали ей, что всех евреев расстреляли. Женщина потеряла сознание. Знакомые спрятали ее в погребе. Там она лежала четыре дня. Потом, когда пришла в себя, хотела пойти в Черневку, чтобы погибнуть со всеми. Но в семье, где она скрывалась, жила религиозная старуха, которая сказала: «Ты туда не пойдешь! Мы острижем тебе волосы, нарядим по-крестьянски в самотканку, лапти». Взяли на Ципу «аусвайс» и отправили в Смоленскую область, где ее никто не знал. Через неделю в селе был бой. Ципа пришла к командиру Красной Армии, ее направили в «особый отдел». И там оказался парень-еврей из Черневки, который еще перед войной уехал в Ленинград учиться. Он сразу узнал Горину, и ее освободили. Женщина поступила в военный госпиталь, дошла до Берлина. Только в 1946 г. она приехала назад, была в Черневке и пришла к нам домой.

 

В Дрибине оказалась еще одна еврейская семья Домешки. Их сын Наум, 1923 г.р. был на войне. Мать расстреляли. Дочку Аню 1925 или 1926 г.р., когда евреев стали расстреливать, спасли в старом Дрибине ее одноклассницы и отправили в партизаны. Командир партизанского отряда переправил ее в Башары к пожилой женщине. Там она и прожила всю войну. Отец их воевал и тоже вернулся. Наум Домешко, сапожник, женился на Ципе. Аня окончила фармацевтический институт, вышла замуж, часто приезжала в Башары и в Дрибин. У Ципы и Наума детей не было. Ципа отмечала все дни рождения своих погибших детей. Она умерла в 1950- гг.

 

(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Из воспоминаний Карабановой Веры Мироновны, 1930 г.р.

В Черневке жила многодетная семья Гориных. Жену звали Ципа Горина, и она была двоюродной сестрой сестер Нахман, которые приняли православие. Муж Ципы Гориной в 1939 или 1938 г. погиб. Ципа работала в маленьком магазинчике, растила 5 или 6 детей. С молодой красивой и доброй женщиной дружили многие крестьянки из соседних деревень. Когда евреев загнали в гетто, женщины помогали ей, приносили еду. Перед акцией уничтожения она ушла в деревню Рудицы, чтобы достать каких-нибудь продуктов у знакомых. Она пряталась у знакомых до вечера, чтобы незаметно вернуться в гетто, когда прибежали люди из Черневки и сказали ей, что всех евреев расстреляли. Женщина потеряла сознание. Знакомые спрятали ее в погребе. Там она лежала четыре дня. Потом, когда пришла в себя, хотела пойти в Черневку, чтобы погибнуть со всеми. Но в семье, где она скрывалась, жила религиозная старуха, которая сказала: «Ты туда не пойдешь! Мы острижем тебе волосы, нарядим по-крестьянски в самотканку, лапти». Взяли на Ципу «аусвайс» и отправили в Смоленскую область, где ее никто не знал. Через неделю в селе был бой. Ципа пришла к командиру Красной Армии, ее направили в «особый отдел». И там оказался парень-еврей из Черневки, который еще перед войной уехал в Ленинград учиться. Он сразу узнал Горину, и ее освободили. Женщина поступила в военный госпиталь, дошла до Берлина. Только в 1946 г. она приехала назад, была в Черневке и пришла к нам домой.

 

В Дрибине оказалась еще одна еврейская семья Домешки. Их сын Наум, 1923 г.р. был на войне. Мать расстреляли. Дочку Аню 1925 или 1926 г.р., когда евреев стали расстреливать, спасли в старом Дрибине ее одноклассницы и отправили в партизаны. Командир партизанского отряда переправил ее в Башары к пожилой женщине. Там она и прожила всю войну. Отец их воевал и тоже вернулся. Наум Домешко, сапожник, женился на Ципе. Аня окончила фармацевтический институт, вышла замуж, часто приезжала в Башары и в Дрибин. У Ципы и Наума детей не было. Ципа отмечала все дни рождения своих погибших детей. Она умерла в 1950- гг.

 

(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

Опубликованное фото

Зелик Семенович Зеликов.

 

Из воспоминаний Зеликова Зелика Семеновича, 1926 г.р.

 

В тот день, когда расстреляли в Черневке всех евреев, Ципа Горина ходила за продуктами в другую деревню и оставила четверых детей. Когда пришла, уже всё было сделано, всех расстреляли. Она пошла к полицейскому Котову, который помогал расстреливать евреев, и сказала: «Веди, стреляй меня!» А жена этого полицейского начала плакать: «Ципу стрелять не дам! Всё, что хочешь, делай, а Ципу не дам!» Ципа ушла, перешла линию фронта, воевала до самого окончания войны, и уже потом, когда судили Котова, Ципа выступила свидетелем. И потому, что её он не расстрелял, его не отправили под расстрел, а дали 20 лет тюрьмы.

 

Благодаря усилиям патриотов – Даниела Розина в Могилеве, Фаерманов в Ленинграде, были разысканы бывшие жители Черневки по всему Союзу. Были собраны деньги для памятника погибшим в Черневке (на месте поселения ничего не осталось).

 

…Мы поехали в самом начале 1960-х, чтобы похоронить всех и поставить памятник. Там даже кости их почти не сохранились. Мы собрали все, что осталось. А женщин и детей расстреливали 26 октября, в месте, которое по-еврейски называлось «Рукренице», там небольшой ров и ключи били. Когда мы направились, чтобы собрать кости, то увидали, что там лежали совершенно не разложившиеся тела. Когда мы вскрыли захоронение, то трупы стали сразу чернеть, пошёл очень сильный запах. Чтобы рабочие могли работать, я купил водки, одеколона. Председатель колхоза сбил ящики. Останки рассыпались, когда их брали, чтобы переложить в те ящики. Было это всё страшно и тяжело. И всех так похоронить просто не смогли, несколько ящиков закопали, а остальных так и оставили в земле.

Опубликованное фото

Возле памятника погибшим евреям.

 

Памятник был поставлен в 1960 году на территории бывшего еврейского кладбища при местечке. Но власти не разрешили написать на табличке о том, что памятник поставлен погибшим евреям. Там сейчас написано «Мирному населению Черневки, трагически погибшему от рук немецких захватчиков 6-26 октября 1941 года».

 

 

 

Из воспоминаний Давыденко Евы Ефимовны, 1933 г.р.

 

Я родилась в Черневке. Своего отца не знаю, но мама говорила, что он был евреем. Во время войны меня прятали у родственников в соседних деревнях. Возили тайно, из дома не выпускали. Очень боялись, что кто-нибудь донесет и меня убьют. Боялись полицаев, что из нашей деревни, боялись соседей.

 

Сама я, конечно, не видела, но взрослые рассказывали, что всех евреев собрали в колхозных сараях на окраине, потом выводили оттуда на расстрел.

 

Говорили, что во время расстрела сумел спастись Плоткин Вуля (Владимир), тогда мальчик лет 8-9. Когда немцы пошли за очередной партией людей, он, раненный, выбрался из ямы и побежал прочь. Вулю спрятала семья, жившая в доме недалеко от кладбища. Вся его большая семья погибла. В 60-х годах Плоткин работал в Могилеве начальником Ленинского райотдела милиции.

 

После войны приезжали с фронта те, кто остался жив. Многие приходили к нам.

 

Сделали перезахоронение. Мужики вывозили трупы людей на еврейское кладбище. Там потом евреи поставили памятник.

 

Особенно меня потряс один случай. Я хорошо помню дочку Ципы Гориной – Хану, очень красивую девушку с прекрасными длинными волосами. Когда откопали ее труп, его сразу опознали по косе, она лежала, крепко прижав к себе своего маленького братика. Так их и похоронили вместе.

 

(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

 

 

 

Из заметок Савки Осиповича:

 

«Никанор Спиридонович Мамычонок рассказал мне, как расстреливали евреев осенью 1941 г. Я записал его рассказ в тетрадь. Кажется, что все пережито и нет необходимости про это рассказывать, но это были наши евреи – жители местечка Черневка, которые работали кузнецами, продавцами, занимались сельскохозяйственными работами наравне с другими односельчанами, у них были дети, которые учились в Черневской средней школе.

 

Когда началась война, и пришли хозяйничать немцы, то многие жители, особенно евреи, покинули свое место жительста и разбежались по близлежащим лесах. Их пристанищем был лес Гебелевщины. Тут были евреи и из города Могилева, и из Шклова, и даже из Березино. Люди им оказывали помощь, а некоторые прятали от врага.

 

И вот через некоторое время по близлежащим от местечка Черневка деревням появились объявления немецкой комендатуры: «Местечко Черневка – место жительства евреев. Приходите спокойно. Спокойно живите. Будьте спокойны. Регистрация у бургомистра местечка Черневка. Получайте документы, еду». Не совсем скоро, но стали приходить и приезжать старухи с детьми, старики, мальчики, девочки. Они все брались на учет, получали бумаги и указания к какому хозяину на квартиру идти жить. А некоторых заселяли в отдельные дома, которые пустовали. Тогда, казалось, началась нормальная жизнь. Никто их не сторожил, не издевался, а наоборот оказывалась помощь, особенно пропитанием. Однако, это было совсем недолго.

 

Осенним утром особые войска СС окружили соседние деревни, расположенные по соседству с Черневкой. Проводили обыски и облавы. Тех евреев, которых поймали погнали в Черневку. Тем же утром полицаи Черневского гарнизона бросились по домам, где жили евреи и приказали им быстро собираться в дорогу, взять с собой все свое богатство, т.к. в Черневке им жить тесно – им отвели более просторное место. Жители заволновались. Они верили и не верили, но быстро начали собираться. Вскоре все были собраны в одном месте. Им предложили каждому взять свои чемоданы и строиться в колонну. Каждая мать держала около себя своих детей и близких знакомых. Прозвучала команда направо и люди растерялись, не понимая, где право, где лево. Им показали пальцами и колонна не пошагала, а двинулась. Прогнав несколько метров, колонну остановили и бургомистр крикнул: «Положить чемоданы и торбы и пройти несколько шагов вперед. Все так и сделали. Быстро выбрали наиболее крепких мужчин. Все видели, как их погнали к крутому рву метров за 300 и там расстреляли. Потом начали выбирать женщин. Женщин делили на разные группы: помоложе и постарше. Дети метались, плача, между двумя этими группами. Полицаи били плетками, некоторых хватали за руки и кидали в сторону. Стоял плач и крик.

 

Вскоре начали выбирать молоденьких девушек. Их хватали за руки и тянули в какое-нибудь помещение, чтобы там изнасиловать. Девушки изо всех сил кричали, боролись, пытаясь вырваться, но это им не удавалось. Потом изнасилованных подталкивали ко рву и расстреливали.

 

Расстреливали и тех, кого поймали в какой-нибудь соседней деревне, не спрашивая, кто он такой, если был хоть капельку похож на еврея. Все это продолжалось часа три. Больше 500 человек было расстреляно и сброшено с крутого склона в глубокую яму. Были там убитые, были раненные, которые со стонами и воплями умирали рядом с расстрелянными. Из всех оставили хромого и престарелого Лейбу, который сам пошел живым и бросился с крутого обрыва на убитых. Лейба просил, чтобы его застрелили, а немцы и полицаи смотрели и смеялись.

 

Только через некоторое время, когда на землю уже стали спускаться сумерки, комендант СС приказал своему офицеру построить отделение немецких солдат и прострелять всю загруженную людьми яму.

 

В Черневке стояла абсолютная тишина. Только в крепости слышался смех и шум. Полицаи делили отобранные у евреев вещи. Шум и смех окончились песнями.

 

Потом мне стало известно, что выкопанные из земли трупы перезахоронили и установили небольшой памятник на братской могиле на Черневском кладбище.

 

(Предоставлено директором музея Белорусской Государственной Сельскохозяйственной Академии (г. Горки) Татьяной Лосевой).

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

ХОЛОКОСТ


Первый расстрел был осенью 1941 г. Убили молодых мужчин и подростков на лугу, недалеко от колодца (точных данных нет). Второй расстрел состоялся 23 февраля1942 г. Расстреливали полицейские и фашисты.



Из воспоминаний Дудкина Исаака Моисеевича, 1919 – 2001 гг.:

«В местечке Сухари в урочище Липки были расстреляны десятки не успевших эвакуироваться евреев. Назову несколько имен: Соловьев Шая, его жена Лея, дочь Дора и внучка Люда, Эстулин Зелик, жена Маня, сын Самуил, Хаим-Хайкл Литин и его дети Залман-Оре, Хая, Хана, Зелда и Гита. К сожалению, на месте расстрела евреев местечка никакого памятного знака не было». (Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

Опубликованное фото

Валюжевич Николай Дмитриевич, председатель сельсовета.
«Я работал в Сухарях главным агрономом, потом избрали секретарем партийной организации в Сухаревском сельском совете, после перестройки учил детей в школе, а сейчас я работаю председателем сельского совета.

Пока восстанавливали страну, поднимались из бедности, до прошлого руки не доходили, ничего не записали, не сохранили.

В 1989 г. отмечали 45-летие освобождения Белоруссии. Я взялся восстановить историю деревни. Побывал в Центральной библиотеке им. Ленина в Могилеве, в книге «Могилев на Днепре» под редакцией Дембовецкого за 1882 г. прочел, что в 1784 г. Сухари получили статус «местечка». По переписи 1880 г. в Сухарях проживали 387 мужчин, 383 женщины, в т. ч. православных мужчин – 190, женщин – 203, иудейского вероисповедания – 157 мужчин, 180 – женщин. Домов деревянных всего – 133, в т. ч. христианских – 191 дом, еврейских – 42 дома, одна мелочная лавка, деревянная церковь и синагога. Церковь и синагога стояли почти рядом, их разделяло не более 100 метров.

В 1929 г. в местечке был организован колхоз. Приехали представители из Чаусского райкома партии (Сухари входили в Чаусский район до 25 декабря 1964 г.) и на собрании предложили создать коллективное хозяйство.

В местечке проживало большинство евреев: Кацманы, Литины, Шалыто, Эстулины, Дудкины, Соловьевы, Мереминские и другие. Они организовали колхоз. Назвали его «Коммунистический манифест».

Первым председателем колхоза был рабочий лентоткацкой фабрики двадцатипятитысячник Аранзон. Он работал в колхозе год.

Янкель работал в колхозе кузнецом, был еще один кузнец – Дудкин Моисей. Вели работы они мастерски.

Литин работал лудильщиком, назывался в деревне «бляхер». Зелик Эстулин работал в лавке, продавал выпеченный хлеб и другие товары. Дора Моисеевна Соловьева была учительницей в школе, преподавала русский язык. У нее был муж и маленькая дочь. Была участковая больница. Врачом был Миркин. После войны он работал в Крупках. Там и похоронен. У него остались дети. Была в местечке хлебопекарня, шерстопрядильня.

26 июня 1944 г. 49 армия, 199 и 290 стрелковые дивизии освободили Сухари.

Сразу же была создана Областная чрезвычайная комиссия по расследованию злодеяний фашистов на оккупированной территории. Было установлено, что на территории Сухарей расстреляно было 84 человека, из которых 34 женщины и 14 детей. Расстреляны они были в урочище «Липки», что находится в 2 км северо-западнее деревни Сухари.
Опубликованное фото

Среди жителей деревни Сухари земляки
Исаак Дудкин, Лев Лейвиков, Михаил Кацман, Рива Вайман,
Лазарь Литин, Лена Левинина, Сима Левинина.
1965 г. Из семейного альбома А. Литина.


В 1989 году я пытался восстановить имена и состав каждой расстрелянной еврейской семьи, но воспоминания были путанные, не всегда помнили имена, фамилии, называли прозвища. На плане деревни я нарисовал, где чей дом стоял и написал имена погибших евреев, которые вспомнили свидетели: Дудкин Ара имел сына Нему и дочку Розу, Генин Ясель, Брахнейка (прозвище) с женой, Алтер, Литин Моисей, у Хаима Литина–«бляхера» были две дочки 7 и 8 лет, еще был месячный ребенок и дед, Фаня-Ента Литина, Дудкина Маша (Мася) была убита с 5 детьми от 10 лет и младше, Соловьева Дора Моисеевна имела сына Срола, который был женат на Лисе. Гинда Шалыта – портниха, Кацман Давид имел сына-учителя в Могилеве, пожилая пара Лыко (?), Розин с женой, Лозовская Злата, Дысины и др. Евеля с женой расстреляли со всеми в Липках, а их сына Моту 15-ти лет убили на лугу возле колодца. Убили Маланчиху и 2 сыновей (ее имя неизвестно)

На кладбище расстреляли старшеклассника Юдку Дудкина, сына Маши. Юдке удалось как-то сбежать во время массового расстрела. Он прибежал домой и спрятался на печке, но полицейские нашли его там и убили уже после массового расстрела. Его забрали прямо с печи.

Эстулин Зелик с сыном Муликом. Мулика расстреляли на лугу. Соловьеву Дору Моисеевну убили с дочкой. Последние слова ее были: «Прощайте, больше мы не увидимся». Маленькая дочка Соловьевой была светловолосой. Дора Моисеевна просила односельчан взять девочку к себе, спрятать, сохранить. Ее муж был мельником. Женщина из церкви взяла девочку на руки, но полицай вырвал ребенка и бросил в толпу евреев.

Мереминская Рохля была очень красивой женщиной, не замужем, имела двоих сыновей. Говорили, что один из сыновей остался жив, жил где-то в Могилеве.

Мереминская дружила с женатым мужчиной Савкой (Савелием) Суденковым. Рассказывали, что в день, когда расстреливали евреев, была сильная пурга. Деревенских мужчин заставили запрячь лошадей в подводы. Приехал на телеге и Савка. Перед расстрелом Рохля сняла и бросила Савке большой красивый цветастый платок: «На память обо мне».
Опубликованное фото

Памятный знак в урочище Липки.

В урочище «Липки» росли липы, кусты малины, орешник, редколесье, ягоды. Сейчас здесь поле 24 гектара. Там проходила дорога по низинке, за болотце на деревню Ходнево. Евреев везли по этой дороге. Среди кустарников была полянка, на полянке вырыта большая яма. По рассказам Ивана Карповича Власова и Щасного Василия Васильевича они это видели – они катались на горке и ездили посмотреть на место расстрела. Они хотели увидеть свою одноклассницу Дысину. Сейчас там все сровняли: прошла мелиорация, и поле распахали. В 1989 г. председателем сельсовета был Гомонов, а я – секретарем парторганизации. Тогда я проводил опрос свидетелей, привозил их на место, чтобы точно определить место захоронения. Собрал учеников, и мы копали с ними в шахматном порядке ямы, но место расстрела не нашли. На том месте, на которое указывало большинство свидетелей, и поставили памятник. По моей инициативе там насыпали курган и установили камень с доской и надписью.

В деревне осталось еще еврейское кладбище.

Сначала на камне была белая мраморная плита с надписью: «Вечная память семьям евреев, расстрелянным фашистами в 1941-1942 гг.» Потом табличку разбили, и мы сделали новую, черную. Слова «еврейские семьи» убрали, чтобы варвары не разбивали».

Расстрел еврейского населения в д. Сухари в период оккупации 1941-1944 г.г.

Опрошены жители д. Сухари: Малиновский Николай Иванович 1934 г.р., Зубрицкий Федор Иванович 1928 г.р., Гаврилович Иван Кузьмич 1934 г.р. (проживает в г. Могилеве)

Проводили опрос 2 октября 2008 года: Моисеенко Нина Владимировна, заведующая Сухаревской сельской библиотекой, Марченко Галина Николаевна, специалист социального пункта д. Сухари.


Зубрицкий Федор Иванович, 1928 г.р.

Опубликованное фото

Лев Кацман.

Я учился с Кацманом Борей, у него был брат Лева. Мы вместе играли, вместе ходили в школу, лазили за грушами. Жила у нас перед войной одна или две семьи беженцев из Польши. По-русски они не говорили. Они уехали в эвакуацию, все бросили, остались живы. На Чаусской улице жили только евреи. Сейчас новые дома стоят на старых фундаментах еврейских домов. Стояла у нас шерстопрядильня. Перед войной она взорвалась. От пара взорвалась. Несчастный случай.

В 1941 году молодых мужчин среди еврейского населения не было, оставались пожилые, старики, дети и женщины. Осенью 1941 года немцы взяли мужчин-евреев и расстреляли их в окопах, оставшихся от отступления советских войск в урочище Липки. Сколько их было, точно неизвестно. По-моему, пожилых мужчин было человек восемь. Потом евреев не трогали до зимы. Ночью с 22 на 23 февраля 1942 года полицейские мобилизовали 13 подвод у местных жителей д. Сухари (Иван Малиновский, Исаак – отец Нилы Поздняковой и др.) на которые погрузили стариков, детей, часть людей шли сами, и повезли в то же урочище Липки. Мне рассказывал Рыжков Егор, который сам возил евреев на расстрел, что было 13 подвод. Расстреливали эсэсовцы с полицаями. Они приехали в деревню ночью, когда все уже спали. Когда всех привезли к выкопанной яме, местное население с подводами отправили назад. Всех евреев расстреляли, по его словам детей особо не старались расстреливать, а бросали в общую кучу. Затем расстрелянных в яме прикрывали одеждой, которую они перед расстрелом снимали. Вещи, что получше, забирали с собой, а те, что похуже, бросали в яму. Закапывали яму местные.

В тот день и еще 2-3 дня была страшная метель. Соседи, полицаи и немцы-связисты, которые жили в нашей деревне, брали еврейские вещи.



Малиновский Николай Иванович, 1934 г.р.

Осенью 1941 года я видел со своего двора, как полицейские, окружив с двух сторон, вели по старой Супоничской дороге, которая шла с Чаусской улицы через ровок с мостом в сторону Супонич, евреев в сторону Липок. Впереди шла подвода, а люди следом. Отец был на месте расстрела. Снега не было. Дети потом босыми бегали к месту расстрела. Яму выкопали до расстрела местные жители. Среди евреев было мало мужчин. Говорили, что было их 28 человек. В одного здорового еврея стреляли шесть раз, он им кричал, что может поучить, как это делать.

(Предоставлено Валюжевичем Николаем Дмитриевичем)

Гаврилович Иван Кузьмич, 1930 г.р.

Опубликованное фото

Иван Кузьмич Гаврилович.

Я родился в Сухарях и жил здесь и до войны, и во время войны. Со мной в классе училась Дысина Галя. Ее отец Ицка торговал в магазине. У них был сын Сеня, жена Малка. Мы часто ходили с ней в магазин. Как только война началась, вся их семья уехала, после войны они вернулись в Могилев. Главным врачом в больнице был Миркин.

Директором школы был Скудный.

До войны я ходил с отцом в синагогу на осенние праздники. Это был большой деревянный дом с двухскатной крышей. Внутри синагога была украшена. На стенах были какие-то картины. Снаружи окна шли в два ряда, как в двухэтажном доме.

Во время войны полицаи сделали там склад оружия.

Жена Иткина была библиотекаршей.(?) Две еврейки работали в колхозе доярками. Одну из них звали Злата. Гинда Коломейцева работала почтальоном. Она жила в стареньком домике. Окна были у самой земли.

В клубе кассиром была очень красивая женщина. Старшие хлопцы ухлестывали за ней, а мы обманом пробирались в кино без билетов. Имя ее не помню.

Ерман Кива. Шея, Соня Брук.

Дысин Ицка имел жену Малку и 2 сыновей: Сеню (15 лет), Шаю и дочь Маню (10 лет). Их расстреляли.

Сын Зелика Эстулина Мулик (мы звали его Мота), был намного старше нас, ходил в 8-й или 9-й класс, читал книгу «Декамерон» и бегал к нам пересказывать по одной главе. Когда всех вывозили на расстрел, он как-то убежал. Мота пришел домой спрятался на печке, но кто-то его выследил и выдал.

Шалыто работал секретарем или кассиром в сельсовете. У него был сын Хача, жена Рая. Его большой высокий дом заняла полиция, там у них было общежитие.

Была зима 1942 года. За евреями приехали на подводах полицейские с немцами и под предлогом, что увезут куда-то, сказали взять необходимые вещи. Повезли их в «Коровий ложок», где и расстреляли. Расстрел был слышен в деревне. Расстреливали полицейские, немцы только стояли. Особенно лютовали братья полицаи Рыбаковы Борис и Степан. Урядник был из Васькович. Говорили, что впоследствии Бориса нашли в Магадане и судили.

Отдельно расстреляли Раису Максимовну Фридман, учительницу немецкого языка. Она постоянно просила молодежь уходить из деревни, но на неё донесли, забрали и увезли в Могилев. Больше её никто не видел.

После общего расстрела в живых остался только Мота, сын Зелика – продавца в лавке, который спрятался на печи, но на него донесли и расстреляли его около колодца и туда же сбросили тело.

После расстрела дома стояли пустыми. В 1943 году партизаны разгромили полицейскую управу в местечке, тогда и погорело несколько домов. После войны часть еврейских домов заселили Девбелев, Бычков Петр, Демьянков. Полицейская управа находилась в большом еврейском доме в районе теперешнего хозмага. В синагоге находился склад оружия и инвентаря. На месте снесенного заготовительного магазина была библиотека.

Опубликованное фото
Когда учительницу Соловьеву везли на санях на расстрел, она держала на коленях дочку. Вдоль дороги стояли женщины. Дора Моисеевна просила, чтобы кто-нибудь взял ее девочку. Подошла женщина Краснобаева, мы ее звали Гурыниха, прижала к себе девочку и хотела бежать. В это время подошел полицай, вырвал ребенка и бросил на телегу. Я это видел сам.

Перед расстрелом евреев мы с ребятами собирались в доме Шайторовых, играли в карты. Пришла хозяйка и сказала, что всех евреев собирают в центре возле комендатуры, там, где теперь стоит памятник, с Заречной, Чаусской и других улиц. Уже стояли запряженные кони. Все кричали и плакали. Было очень холодно. Везли через мелкий ручей по дороге на Ходнево. Мы побежали домой. Я маме сказал, что повезли евреев на Ходнево. Там были и полицаи и немцы. Потом мы услышали выстрелы. Мама сказала, чтобы мы шли в погреб. Ни в тот день, ни на следующий, мать нас туда сбегать не пустила. Кто и когда копал могилу, я не знаю.

Янкель Данилович был кузнецом.

Рассказывали, что в деревне Хорошки жил только один еврей – кузнец. Был он сильным и большим. Жители деревни Хорошки защищали кузнеца, чтобы его не трогали. Кажется, его фамилия была Краснов, но точно не знаю. Его привели на расстрел и стали стрелять. Стреляют, а он стоит, не падает, стреляют, а он стоит. Тогда подходит полицейский Клубеньков, поднимает свой наган и стреляет в упор. Полицаю потом дали 25 лет. Он выжил и уехал в Краснодарский край на Кубань, к своей семье, которая сразу после войны уехала на Кубань.

В местечке около сельсовета уже после расстрела евреев были расстреляна группа (видимо десант): две девушки с рацией и парень, который пытался бежать, но его застрелили. Похоронили их на кладбище (скорее, на старом русском, а не на еврейском).

(Из архива могилевской инициативы «Уроки Холокоста»).

По материалам сайта «Мое местечко»

(обновлено 1 октября 2011)

http://www.belisrael.info/content/index.ph...t&Itemid=79
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 месяца спустя...

Мир отмечает Международный день памяти жертв Холокоста

 

 

 

27 января, день освобождения советскими войсками узников концлагеря Освенцим (Аушвиц-Биркенау), отмечается как Международный день памяти жертв Холокоста, который был установлен Генеральной ассамблеей Организации Объединенных Наций в 2005 году – в 60-ю годовщину освобождения узников Освенцима. Принятая ООН резолюция № 60/7 осуждает отрицание Холокоста и призывает все страны чтить память жертв Катастрофы.

 

В последнюю неделю января во многих странах мира проходят траурные церемонии, посвященные дню памяти жертв Холокоста. Особые церемонии, по сложившейся традиции, проводятся на территории мемориального комплекса Освенцим.

 

В Израиле и еврейских общинах мира День Катастрофы отмечается 27 нисана (в этот день в 1943 году началось восстание в Варшавском гетто). В нынешнем году "Йом а-Шоа" придется на 7 апреля.

 

В интервью NEWSru.co.il директор иерусалимского мемориала "Яд ва-Шем" Авнер Шалев, комментируя традицию проведения траурных церемоний в День памяти жертв Холокоста в других странах, говорил: "В большинстве случаев речь идет о подлинном интересе, и не только у учителей, интеллектуалов и представителей политического руководства. Молодежь Западной, Центральной и Восточной Европы, второе, а то и третье послевоенное поколение, понимает, что это часть их истории. Они не готовы отказаться от нее. И эта история имеет непосредственное влияние на их жизнь, ведь они хотят понять, какими людьми хотят стать и в каком обществе жить. И наши опросы свидетельствуют о росте интереса к этому периоду. Но нельзя закрывать глаза и на параллельные явления – влияние ультраправых группировок и партий растет, учащаются проявления антисемитизма. Однако столь активная деятельность радикально настроенных представителей общества заставляет других людей как можно больше узнавать о Катастрофе. Я знаю, что наше сотрудничество с преподавателями помогает сдерживать нарастание антисемитских тенденций, позволяет лучше понять Израиль".

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

Составлена точная карта нацистской машины уничтожения

Опубликованное фото

Опубликованное фото

 

Об­шир­ное ис­сле­до­ва­ние под эги­дой ООН на те­му Ка­та­стро­фы опре­де­ли­ло рас­по­ло­же­ние 42.5 ты­сяч раз­лич­ных гео­гра­фи­че­ских пунк­тов на­цист­ской ма­ши­ны смер­ти в Ев­ро­пе. Эти пунк­ты — гет­то, тру­до­вые ла­ге­ря, ла­ге­ря уни­что­же­ния и дру­гие ме­ста, ко­то­рые ис­поль­зо­ва­лись гит­ле­ров­ца­ми в пе­ри­од меж­ду 1933 и 1945 гг.

 

Уни­каль­ность дан­но­го ис­сле­до­ва­ния — в тща­тель­ном сбо­ре всех этих пунк­тов из 400 раз­лич­ных ис­точ­ни­ков, при­чем в хо­де ра­бо­ты уста­нав­ли­ва­лось их точ­ное гео­гра­фи­че­ское ме­сто­по­ло­же­ние, по­ря­док управ­ле­ния и про­вер­ка на­зна­че­ния.

 

Аме­ри­кан­ская га­зе­та New York Times со­об­щи­ла, что, ко­гда эти дан­ные бы­ли пред­став­ле­ны на на­уч­ном фо­ру­ме в Ин­сти­ту­те немец­кой ис­то­рии в Ва­шинг­тоне в про­шлом ме­ся­це, экс­пер­ты по те­ме Хо­ло­ко­ста бы­ли удив­ле­ны и про­ве­ря­ли их сно­ва и сно­ва. Эти циф­ры ока­за­лись на­мно­го вы­ше, чем пер­во­на­чаль­но пред­по­ла­га­лось, ска­зал Харт­мут Бер­г­хофф, ди­рек­тор ин­сти­ту­та.

 

Ав­то­ры так­же пер­во­на­чаль­но ду­ма­ли, что ко­ли­че­ство мест до­стигнет при­мер­но 7000. По дан­ным ис­сле­до­ва­ния, 30 ты­сяч из 42.5 мест – это ла­ге­ря ка­торж­но­го тру­да, 1,150 — гет­то, 980 — кон­цен­тра­ци­он­ные ла­ге­ря, 1000 ла­ге­рей для во­ен­но­плен­ных и 500 пуб­лич­ных до­мов.

 

Боль­шин­ство из этих мест бы­ли рас­по­ло­же­ны в Гер­ма­нии и Поль­ше, но бы­ли раз­вер­ну­ты и в дру­гих об­ла­стях, ко­то­рые на­хо­ди­лись под кон­тро­лем на­ци­стов.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

США: исследователи раскрыли истинные масштабы Холокоста

 

--------------------------------------------------------------------------------

05.03 12:18 MIGnews.com

 

Сотрудники Мемориального музея Холокоста, расположенного в США, обнародовали информацию, которая шокировала общественность. Собранные исследователями данные свидетельствуют о том, что в период Третьего рейха, с 1933-го по 1945-й годы, в Европе действовало не менее 42,500 тысяч гетто, концентрационных лагерей и так называемых “фабрик смерти”, построенных нацистами.

 

Вышеуказанные цифры являются настолько огромными, что это повергло в шок даже историков, изучающих Холокост, и говорят в пользу того, что сеть нацистских лагерей была более разветвленной, чем предполагалось ранее. Работа над исследовательским проектом длилась 13 лет.

 

Глава исследовательской группы доктор Мегарги признался, что еще в самом начале работы он рассчитывал обнаружить сведения о существовании около семи тысяч концлагерей и гетто, поскольку это соответствовало оценкам историков послевоенных лет. Однако цифры неумолимо росли. Лишь в одном Берлине действовало около 3 тысяч лагерей, а в Гамбурге – около 1,300.

 

Доктор Дин, заместитель руководителя проекта, заявил следующее: найденные факты красноречиво свидетельствуют о том, что многие жители Германии, несмотря на заявления о своей неосведомленности, знали о широкой сети лагерей смерти.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

Израиль отмечает День Катастрофы и героизма евреев

 

27 нисана (7-8 апреля) в Израиле пройдут мероприятия, приуроченные ко Дню Катастрофы и героизма европейских евреев. В 2013 году мероприятия проходят под знаком 70-й годовщины восстания в Варшавском гетто.

 

В настоящее время в Израиле проживают примерно 180.000 человек, переживших Холокост. Около 30% из них – за чертой бедности.

 

- Перес и Нетаниягу: Иран угрожает евреям новым Холокостом

 

Траурные мероприятия по традиции открываются официальной церемонией вечером в воскресенье, в 20:00, на площади Варшавского гетто в мемориальном комплексе "Яд ва-Шем". В церемонии примут участие руководители государства, главные раввины, люди, пережившие Холокост, молодежь и военнослужащие. Среди почетных гостей были бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр и действующий министр иностранных дел Канады Джон Бэрд.

 

В понедельник церемонии начнутся в 10:00 с сирены и двух минут молчания, после чего официальные лица, представители общественных организаций и делегации школьников возложат венки. В течение дня в Центре изучения наследия Катастрофы в "Яд ва-Шем" состоятся встречи школьников с пережившими Холокост, пройдут тематические экскурсии, семинары и музыкальные концерты.

 

8 апреля состоится ежегодная церемония оглашения имен погибших "У каждого человека есть имя". Церемония откроется оглашением имен жертв Катастрофы в Зале памяти в "Яд ва-Шем". В тот же день во всех образовательных учреждениях Израиля пройдут мероприятия, посвященные Дню Катастрофы.

 

7 апреля израильское правительство одобрило перевод 50 миллионов шекелей в Фонд социального обеспечения переживших Холокост, а также выделило 15 миллионов шекелей на покупку лекарств для них. Помимо этого, министр финансов Яир Лапид одобрил многолетнюю программу помощи пережившим Холокост, предусматривающую ежегодное выделение на эти цели сотен миллионов шекелей.

 

Днем в воскресенье в Тель-Авиве прошла демонстрация, участники которой требовали от государства постоянно заботиться о нуждающихся из числа переживших Холокост, а не вспоминать о них раз в году.

 

В Польше проходит традиционный Марш Жизни. На сей раз израильскую делегацию возглавил начальник генерального штаба ЦАХАЛ Бени Ганц.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Вот и пришел этот день... тот самый день в году, которого я боюсь больше всего. День памяти жертвам ХОЛОКОСТА.

Сегодня вечером Израиль замер... жизнь в трепете застыла при виде фотографий обнаженных костлявых тел на фоне колючей проволоки концлагерей, в ушах эхом отдается стук колес поезда идущего в Освенцим, голосов стариков, рассказывающих нам из года в год свои истории невозможного выживания и ПАМЯТИ, памяти, которая из года в год посещает нас и не дает нам забыть.

Забыть о том, что было.

Забыть те 6 миллинов жизней, которые были сожжены в зловещих печах нацизма.

Почему я боюсь этого дня? Да потому что это СТРАШНО, страшно представить себе масштабы того, что произошло 70 лет назад... Как это было тогда, когда человек переставал быть человеком только из-за того, что он родился в еврейской семье. Он мог бы стать ВСЕМ, но его заставили понять что он НИЧТО, за ним гонялись, на него клеили желтые звезды, заставляли ходить по одной стороне улицы, запбрещали ходить в театр, школы, парки... И потом их сгоняли в гетто, морили годами и увозили на истребление. Такого никогда не было в истории человечества. Такое страшно представить.

Иногда я слышу, кто мол нужно помнить, ради них, ради памяти ушедших... но нет. Мы не должны помнить это ради них, мы должны помнить ради нас, для того, чтобы понимать зачем и какой ценой мы живем в этом мире, как нужно относиться к людям и зачем она дана нам, эта ЖИЗНЬ.

СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ.

Галь Гутцайт

 

Опубликованное фото

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

Нерусское поле

 

Они не берут продукты, которые он трогал своей оцифрованной рукой11.05.2013

 

Кремски не спит ночью, днем он дремлет, и только когда приходит его дочь, кормить и давать лекарства, он просыпается.

Ему 90 лет, и он устал жить на этом свете, особенно здесь, в Германии, куда его привезли дети в 92-м году из Гомеля, где он жил всегда, кроме тех лет, когда был на войне и в лагерях. Его ранили под Харьковом, и он попал в плен. Потом уже были лагеря, немецкие и советские, а теперь он опять в Германии.

Он уже пять лет не выходит на улицу, и только балкон в доме, где до него жили американские военные, стал его средой обитания. Он сидит в кресле на балконе, и перед ним поле, огромное поле, которое за год меняет цвет от белого до разноцветного; сначала оно долго белое, а потом оно зеленеет, а потом оно краснеет от садовой земляники, потом оно становится малиновым, и добрые немецкие бауры разрешают собирать на поле малину.Кремски никогда не ест эту малину, никогда, потому что он работал в войну у этих добрых людей и наелся еще тогда их добротой.

У него в доме нет пяти мешков для раздельного сбора мусора: немцы прекрасно всё сортируют, людей в печи, детские ботиночки отдельно, волосы отдельно, кожу на абажуры. Он в лагере сортировал горы теплой еще одежды, оставшейся от людей, которые сгорели. Он помнит сладкий дым, падавший черными хлопьями.

Он не делал операцию на своей ноге в Германии, не хотел пользоваться опытом немецких врачей… Он сидит на балконе и пытается понять, почему он, победитель в прошлой войне, отсидевший в концлагерях, — не сумел обеспечить нормальную жизнь своим детям и внукам на родине.Почему он должен на старости лет жить на земле убийц своей семьи и радоваться тому, что они живут с чувством вины за преступление своего народа, всего народа, который с удовольствием во всем участвовал.

Раньше его возили в супермаркет в центр городка, где они жили, и чудесные старушки и не менее чудесные дедушки с нескрываемым страхом смотрели на его номер на руке. Не номер телефона для старика, который может заблудиться, а номер узника в лагере, где его не успели сжечь. Он заметил, что они никогда не берут продукты, которые он трогал своей оцифрованной рукой.

Да, была ужасная война, говорят они, мы и не знали о чудовищных вещах, но французские сыры и польские колбаски были прелестны, и чулки, и духи, и сумки, и мало ли что присылали Фридрихи и Гансы с фронтов этой ужасной войны.

Ночью Кремски сидит на балконе, рядом столик, он курит. Ему тысячу раз говорили, что надо бросить. Но он столько потерял за свою жизнь, что теперь бросать ему уже ничего не надо.Двадцать восемь душ в гомельском гетто остались в яме навсегда, их убили соседи, которые вместе жили, учились, одалживали соль и спички. А потом самые ловкие из них надели белые повязки и стали убивать своих соседей, под руководством доблестных немцев, а за это убийцам дали растащить имущество убитых, но только после эффективных менеджеров из хозяйственных служб вермахта и СС.Кремски видел свой буфет и швейную машинку у своего прежнего соседа, который потом сидел в советском лагере вместе ним. В советском лагере соседу дали 25, а Кремски — 10, они жили в соседних бараках и вышли вместе в 1956 году.

На балконе он сидит до утра, на малиновом поле тихо, но скоро добрые бауры откроют ворота, и веселые еврейские дети из Шяуляя, Риги, Бишкека и Гомеля пойдут есть малину. А пока только прожекторы шарят по полю, и что-то далекое встает в памяти Кремски.Вот ему кажется, что сейчас завоют сирены и собаки, и он опять встанет в строй и побежит сортировать, сортировать, сортировать: детские рубашечки туда, башмачки налево, сандалики направо, евреи направо и налево, дети отдельно, старики отдельно, бабушки отдельно. Орднунг.

У него три медали, остальные послевоенные побрякушки он не признает, он и военные не сильно жалует: три медали не вернут ему бабушку Цилю, Осю, трехмесячную Хаечку, он помнит каждого, ему хватит своих убитых. А тех, кто до сих пор пересчитывает убитых, сомневаясь, было их 6 миллионов или меньше, он не слышит, нет таких совершенных калькуляторов, считающих души, да упокоятся они с миром.

В Союзе он не носил медали, да и здесь, в Германии, он их ни разу не надевал. Демонстрировать немцам свои награды ему противно: зачем, разве эта демонстрация даст остыть его боли и ненависти.Он не желает мести, ему просто ужасно жить рядом с людьми, предки которых виноваты в том, что он уже давно мертвец.

Сегодня к нему приходил внук, он работает в госпитале для стариков, он им моет задницы, массирует ноги, перекладывает, кормит и всё такое.Они любят его, Гришу, он добрый. Особенно его любит дедушка Вилли, безногий ветеран люфтваффе, он обожает Гришу и дарит ему из своей пенсии каждый месяц денежку. А дедушка Ганс, награжденный двумя железными крестами, подарил Грише свой старый мотоцикл, Гриша — байкер и гордится раритетом.

Кремски слушает своего внука, еле сдерживая свою ненависть к стране, где он доживает свой век, и только ночью он, сидя на балконе, позволяет себе не сдерживать себя.Когда он умрет, он желает, чтобы его сожгли. Это, правда, не по еврейскому закону, но ему кажется, что его пепел соединится с пеплом его семьи, и он ее опять обретет.

 

Валерий Зеленогорский

 

 

http://www.novayagazeta.ru/comments/58065.html

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

«Холокост – это клей для обоев»

 

Что произошло после того, как девушки из российской глубинки, отвечая на вопрос, что такое Холокост, решили, что это клей для обоев

 

Ян Голд

время публикации: 24.06.2013, 8:44 PM

 

На 35-м Московском международном кинофестивале прошла премьера фильма «Холокост – клей для обоев?». Фильм получил такое название по следам событий более чем годичной давности, когда в эфире одного из развлекательных российских каналов в программе «Безумно красивые», две сестры, проживающие о Владимирской области, отвечая на вопрос «Что такое Холокост?», решили, что это клей для обоев.

 

Причем девушки отнюдь не антисемитки. Просто они имели столь «глубокие» познания. Ниже видеофрагмент из той передачи.

 

http://www.youtube.com/watch?v=VtgePAGUtFU...player_embedded

 

Как сообщил сайт российского еврейского конгресса (РЕК), после произошедшего кинорежиссер Мумин Шакиров разыскал сестер и предложил им поехать вместе со съемочной группой в Польшу. Сестры никогда не были за границей – и с удовольствием согласились. Среди мест, которые значились в маршруте путешествия, было и самое страшное место трагедии европейских евреев – лагерь смерти Освенцим. Идея была в том, чтобы запечатлеть реакцию девушек из русской глубинки, никогда не слышавших о том, что здесь произошло, на первое соприкосновение с чужой бедой.

 

Через эту историю двух русских провинциальных девушек и родился фильм «Холокост – клей для обоев?». Интересно, что в фильме вообще нет персонажей-евреев, кроме тех, кто запечатлен на многочисленных фото в музее в Освенциме. Уже этим документальная лента Мумина Шакирова, далеко выходящая за пределы еврейской общины, заметно отличается от подобных фильмов на ту же тему и имеет все шансы затронуть души и умы тех, кто считал Холокост частью исключительно еврейской истории.

 

Выступая на пресс-конференции, посвященной премьере фильма, режиссер Мумин Шакиров признался, что, рассказывая историю взросления двух сестер, хотел увидеть их лучшие черты – и увидел их. «Это фильм о преображении и очищении», - сказал Шакиров.

 

Российский еврейский конгресс на пресс-конференции представлял советник президента РЕК по сохранению памяти о Холокосте Юрий Домбровский. «Забвение Холокоста – это не вина двух девочек, это продукт системы. Мне обидно, что в Польше тысячи туристов посещают музей в Освенциме, в том время как в России есть более 400 мест, связанных с Холокостом, и о них мало кто вспоминает», - отметил Домбровский.

 

Илья Альман, советник президента РЕК и сопредседатель фонда «Холокост», добавил, что РЕК поддержал этот проект, поскольку надеется, что он станет важным шагом в восстановлении исторической памяти и этапным событием в рассказе о Холокосте

==========================

 

 

Картину можно будет увидеть в рамках фестиваля 22 и 23 июня, а также в Центре документального кино 24 и 25 июня.

 

 

Опубликованное фото

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

https://www.facebook.com/permalink.php?stor...100000742473775

 

Матвей Ганапольский

 

Вот тут недавно отметили очередную годовщину такой страшной вещи как холокост. Я не буду показывать всякие печи и рвы, лишь прошу вас потратить буквально минуту на несколько фотографий. То что на них изображено называется "еврейский погром". Многие не знают, что смысл еврейского погрома был в том, чтобы найти еврея, его семью и детей, обязательно их раздеть догола, потом гнать по улице, а потом убить. Убить всех, потому что они евреи. На фото вы видите как это делается в моём любимом городе Львове в 1941 году. И делают это совсем не немцы. И делается это от души, по велению сердца. Поэтому минута, которую вы потратите на эти страшные фотографии, на которых изображены люди за несколько минут до их страшного конца, будет минутой памяти несчастным. Спасибо.

 

Опубликованное фотоОпубликованное фото

Опубликованное фотоОпубликованное фото

Опубликованное фото

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

Трагическая любовь в Освенциме

 

Опубликованное фото

Любовь Эдека Галинского и Малы Циметбаум стала легендой Освенцима, символом победы добра над злом, человечности над жестокостью. Они дали нам надежду.

 

24 июня 1944 года во второй половине дня из концентрационного лагеря Биркенау вышел офицер СС. Он конвоировал заключенную, которая несла раковину. Часовой у ворот открыл ворота и выпустил их, даже не взглянув на пропуск. Несколько часов спустя звуком сирены было объявлено о побеге. Из мужского лагеря исчез заключенный номер 531, Эдек Галинский, из женского – заключенная номер 19880, Мала Циметбаум. Этот побег стал легендой Освенцима.

Мала Циметбаум – еврейка по национальности, родилась в польском городе Бжеско 26 января 1918 года.

 

В 1928 году ее отец Пинкус, торговец, эмигрировал со всей семьей в Антверпен. Мала посещала начальную школу в Бельгии, где выучила фламандский, французский, немецкий и английский языки. Она также говорила по-польски и немного по-русски. После того, как отец Малы ослеп, семья попала в тяжелое финансовое положение.

 

Мала не смогла закончить школу и начала работать швеей.

 

Она была арестована 11 сентября 1942 года во время облавы на евреев на железнодорожном вокзале в Антверпене. Девушка оказалась в партии из 1048 заключенных-евреев, отправленных в Освенцим. 17 сентября 1942 года пленники прибыли в лагерь. 717 человек были немедленно отправлены в газовые камеры. Мале, которую посчитали пригодной для работы, присвоили номер 19880.

 

Эдек (Эдвард) Галинский родился в городе Ярослав 5 октября 1923 года. Когда началась война, он учился в морской школе в Пинске.

 

Весной 1940 года молодой человек был арестован и несколько недель спустя, 14 июня 1940 года, оказался среди первых заключенных в количестве 728 человек, доставленных из Тарнова, в концентрационный лагерь Освенцим. Эдек получил номер 531.

 

Он смог выжить в течение первых четырех лет лагерной жизни и впоследствии, благодаря помощи других заключенных и удачному случаю, был переведен на работу в слесарную мастерскую лагеря, где условия были лучше.

Опубликованное фото

 

За работу мастерской отвечал «коммандофюрер», эссесовец Эдвард Любуш. Этот человек не мучал заключенных, а старался им помочь.

 

Эва Фельденкрейс, бывшая узница Освенцима, лагерный номер 29682: «Эта блондинка понравилась Марии Мандель (начальнице женского лагеря). Мала… была одной из тех, кто занимался переводом женщин-заключенных из лазарета в бараки. Когда одна из наших заключенных, коммунистка, вернулась из лазарета, мы попросили Малу перевести ослабленную болезнью женщину в барак, где ей не пришлось бы выполнять тяжелую работу. Мала не была членом нашей организации, однако знала о ее существовании и помогала нам, а также, как мы знали, и многим другим заключенным.

 

Я знала Эдека, он был приятным молодым человеком с веселым характером. Он часто появлялся в женской части лагеря и был дружелюбен к женщинам-заключенным… Мала и Эдек очень любили друг друга.

 

О том, что они планируют, я узнала за несколько дней до побега. Когда мы услышали звук сирены, сразу стало понятно, в чем дело. Слышался шепот: «Мала, это Мала!» Мала бежала из лагеря вместе с Эдеком».

 

Опубликованное фото

 

Подготовка к побегу

 

В конце 1943 года Эдек постарался получить перевод из слесарной мастерской лагеря в ремонтную команду в Биркенау. Он считал, что оттуда проще будет бежать, воспользовавшись помощью друга и коллеги из города Ярослав, Вислава Килара.

 

Эдек и Вислав Килар убедили Антони Шимлака, гражданского мастера-плиточника, имевшего доступ в зону лагеря, спрятать их у себя после побега. После этого они собирались отправиться в Закопане, к сестре Вислава Килара.

 

Когда все уже было готово, Эдек стал рассеянным и молчаливым. Килар подозревал, что причиной этому была Мала Циметбаум. Они встретились, когда Эдек в составе своей команды занимался ремонтом в женской части лагеря. С момента их первой встречи зимой 1943 – 1944 годов между ними возникло глубокое чувство.

 

«Я люблю и любима», - сказала Мала одной из заключенных. Эдек тоже рассказал своему другу о своих чувствах. После этого признания Вислав Килар отказался от запланированного побега, и его место заняла Мала. 24 июня 1944 года она надела заранее подготовленную рабочую одежду, а Эдек – униформу СС. В кобуре на его поясе был пистолет с двумя пулями. Как и униформу, пистолет он получил от своего начальника Любуша.

 

Они прошли пост охраны, показав поддельный пропуск СС, бланк для которого Мала украла. Затем они успешно добрались до деревни Козы, где им помог Антони Шимлак.

 

По настоянию Малы они изменили следующий этап побега. Вместо Закопане они двинулись в направлении Словакии, где жили родственники Малы и где они хотели укрыться до освобождения. Но удача покинула их. 6 июля 1944 года их заметил немецкий патруль. Сначала остановили Малу, которая шла впереди.

 

Эдек, незамеченный нацистами, мог бы легко избежать ареста, но отказался это сделать.

 

Их узнали и отправили обратно в лагерь. В телеграмме от 27 июля 1944 года руководство Освенцима сообщило командованию об их аресте.

 

 

Эдека и Малу поместили в отдельные камеры в подвалах Блока смертников. Эдвард Галинский содержался в камерах 19, 20, 21 и 23. В каждой из них он нацарапал «Эдвард Галинский №531, Малли Циметбаум №19880, 6 VII 1944» на штукатурке на стене или на внутренней стороне двери.

 

Беглецов долго допрашивали, применялись пытки. Лагерное гестапо требовало сообщить, кто передал Эдеку форму СС и пистолет. Эдек и Мала молчали.

 

В тайных сообщениях, отправленных Виславу Килару, они заверили Любуша и заключенных, которые знали о побеге, что им нечего боятся. В лагере о них говорили как о героях.

Из сборника свидетельств, т. 9, стр 123 – 126. «…Так вот, все прошли к кухне и остановились на краю площади, где в центре стояла виселица. Через некоторое время дверь камеры открылась и в проеме появился Эдек. Во внезапной тишине был слышан только хруст гравия под ногами, Эдек, осужденный, и Юпп, палач, шли к виселице. Теперь я увидел его прямую спину и связанные проволокой руки. Это была работа Юппа, который шел за ним с дубинкой. Потом Эдек без колебаний ступил на помост, а потом сразу встал на скамью, под виселицей… Один из эссесовцев, которые стояли рядом с караулкой, вышел вперед, достал лист бумаги и начал читать приговор на немецком языке.

В этот самый момент Эдек, стоя на скамье, сунул голову в петлю и с силой оттолкнулся ногами, он хотел сам повеситься… Но эссесовец этого не позволил. Лагерный капо быстро понял, что происходит, поймал Эдека за талию и поставил его обратно на скамью, ослабив петлю. Немец закончил читать приговор на своем языке и начал читать его по-польски. Эдек терпеливо ждал, пока он не закончил. И в момент полной тишины он вдруг крикнул надрывно: «Да здравствует Поль…», - но закончить не смог. Юпп резко выбил скамью, петля затянулась, на этот раз тело Эдека напряглось, а потом безвольно повисло. Он был мертв. Со стороны 4-го блока кто-то скомандовал по-польски «Снять шапки!». В этот момент весь лагерь отдавал дань уважения ушедшему. Один из эссесовцев понял, что происходит, и закричал: «Всё, расходитесь!». Даниш и Юпп теперь яростно кричали: «Вон! Вошли вон!». В один момент площадь у кухни опустела. Остался только Эдек». SMA-B.

 

Малу тоже приговорили к повешенью. Молодая словацкая заключенная рассказала Виславу Килару, что произошло на самом деле:

 

«Когда она (Мала) уже была на помосте, пока читали приговор, она перерезала себе вены бритвой, которую пронесла с собой. Но, как и Эдеку, ей не дали умереть самой.

Раппортфюрер Таубе подбежал к ней, а она ударила его по лицу окровавленными руками. Потом эссесовцы практически затоптали ее до смерти на глазах у всего женского лагеря. Она умерла по дороге в крематорий.

 

Опубликованное фото

 

Заявление от Вислава Килара 29 января 1968 года. «Я передаю в дар музею эти два локона человеческих волос. Они завернуты в бумагу, на которой напечатан немецкий текст. На краю листа карандашом написано: Малли Циметбаум 19880, Эдвард Галинский 531. Эта надпись сделана Галинским, а волосы принадлежали ему и Мале Циметбаум. Лагерный капо Юпп Виндек, палач Эдека, передал мне волосы и записку через час после его смерти в присутствии лагерного писаря Казимежа Госека, заявив, что последней просьбой осужденного было, чтобы я передал эти локоны его отцу. Эта память о трагедии прошла со мной через все лагеря, я сохранил ее до сегодняшнего дня».

 

Впервые прочитав эту историю, нам показалось, что мы уже публиковали ее на страницах нашего сайта. Однако, после поисков и попыток вспомнить, результат нас изрядно поразил.

 

История Малы Циметбаум впервые стала известна широкой публике во время судебного процесса над Адольфом Эйхманом в 1961 году. Она была рассказана Раей Каган во время дачи свидетельских показаний. О семье Малы известно не много. Тем не менее, по данным Википедии ее сестры Марьям и Гитла, а также брат Саломон Рубин пережили Холокост. Также известно, что Гитла уехала в Эквадор, где сейчас живут ее потомки. Все они знают о трагической судьбе Малы.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Три года назад мы рассказали нашим читателям историю другой влюбленной пары из Освенцима – это история дерзкого побега Ержи Билецки и Цили Цыбульской. После войны Циля уехала в США, а Ержи остался в Польше. В 1985 году Белецки был признан Праведником Народов Мира, а также стал почетным гражданином государства Израиль.

 

Удивительное сходство некоторых деталей, поначалу заставили нас задуматься – а нет ли здесь путаницы в именах, не может ли быть такого, что это рассказы об одной и той же паре, но с разной концовкой. Неужели эссесовцы могли допустить совершение второго, настолько похожего побега из одного и того же концентрационного лагеря спустя лишь месяц после совершения первого? Однако, взвесив все имеющиеся данные, мы все-таки решили, что истории эти уникальны, и каждая из них трагична по-своему.

 

Судите сами.

 

Бывший узник вспоминает дерзкий побег из Освенцима

Опубликованное фото

 

НОВЫЙ ТАРГ, Польша – с каждым шагом, приближавшим его к воротам, Ержи Билецки все больше думал о том, что будет застрелен.

 

Это случилось 21 июля 1944 г. Билецки среди бела дня шел со своей еврейской подругой Цылей Цыбульской по мостовой Освенцима в украденной форме СС.

 

Колени подгибались от страха, но он всеми силами старался сохранить жесткую выправку, идя по длинной гравийной дорожке к сторожевому посту. Немецкий часовой нахмурился, разглядывая его поддельный пропуск, и некоторое время, показавшееся вечностью, разглядывал их обоих – после чего он произнес заветные слова: "Ja, danke" -- да, благодарю – и выпустил Ержи и Цылю из лагеря смерти на свободу.

 

Среди узников Освенцима ходила поговорка о том, что единственный выход из него – через трубы крематориев. Эти двое оказались в числе немногих, кому удалось выскользнуть через черный ход.

 

23-летний Билецки воспользовался своим относительно привилегированным положением в качестве поляка- католика, говорящего на немецком языке, чтобы организовать дерзкий побег для его еврейской любимой, которая была обречена на смерть.

 

"Это была великая любовь", – вспоминает Билецки, 89 лет, в интервью, которое он дал в своем доме в 55 милях (85 километрах) от Освенцима.

 

"Мы строили планы о том, как поженимся и проживем вместе всю жизнь".

 

Билецки было 19, когда немцы арестовали его по ложному подозрению в том, что он был участником сопротивления, и в апреле 1940 года его доставили в лагерь с первой партией арестованных – все они были поляками.

 

Ему присвоили номер 243 и отправили работать на склад, где изредка перепадавшие дополнительные крохи еды давали слабую надежду на выживание.

 

Это было за два года до первого потока еврейских арестантов, начавшегося в 1942 году. Для большинства евреев дальнейший путь был прямиком в газовые камеры соседнего Биркенау, но некоторым из них выпала участь принудительного труда в ужасающих условиях, который, однако, позволял отсрочить смерть.

 

В сентябре 1943 года Билецки был направлен на зерновой склад. Один из заключенных как раз знакомил его с обстановкой, когда внезапно открылась дверь, и вошла группа девушек.

 

"Мне показалось, что одна из них, симпатичная черноволосая девушка, подмигнула мне", – рассказывает Билецки с широкой улыбкой, вспоминая эту сцену. Это была Цыля – которую как раз направили зашивать мешки для зерна.

 

Их дружба переросла в любовь, так как работа на складе время от времени давала возможность для более тесного знакомства.

 

В воспоминании, которое она описала в 1983 году своих мемуарах об Освенциме, Цыбульская говорит, что, встречаясь, они рассказывали друг другу о своей жизни, и "каждая эта встреча была по-настоящему важным событием для нас обоих".

 

Цыбульская вместе с ее родителями, двумя братьями и младшей сестрой были отправлены в январе 1943 года в гетто Ломца на севере Польши, откуда их привезли в Освенцим-Биркенау. Ее родители сразу же погибли в газовых камерах, а ее саму с братьями отправили на работы.

 

К сентябрю 22-летняя Цыбульская осталась единственной живой из семьи , с номером 29558, наколотым на левом предплечье.

 

По мере того как их любовь расцветала, Билецки разрабатывал дерзкий план побега. От своего польского товарища по несчастью, работавшего на вещевом складе, он тайком получил полный комплект униформы СС и пропуск. Пользуясь резинкой и карандашом, он изменил имя офицера в пропуске с Роттенфюрер Гельмут Штелер [Rottenfuehrer Helmut Stehler] на Штайнер [steiner] на тот случай, если часовой окажется знаком со Штелером, и заполнил его, добавив, что узник выпускается из лагеря для прохождения полицейского допроса на ближайшей станции. Он собрал немного продуктов, бритву для себя, а также свитер и туфли для Цыбульской.

 

Затем он посвятил ее в свой план: "Завтра придет человек из СС, чтобы отвести тебя на допрос. Этим человеком буду я".

 

На следующий день Билецки надел трофейную униформу, пришел в барак прачечной, куда была переведена на работу Цыбульская. Обливаясь потом от страха, он потребовал у немецкого надзирателя выпустить женщину.

 

Билецки вывел ее из барака и пошел по длинной дорожке к одному из боковых выходов, где на посту стоял сонный немецкий часовой, беспрепятственно позволивший им пройти.

Страх быть застреленным сопровождал и его первые шаги на свободе: "Я чувствовал боль в позвоночнике в том месте, где ожидал получить пулю", – говорит Билецки.

 

Но когда он оглянулся, часовой спокойно сидел в своей будке. Они дошли до дороги, а затем свернули в поля и спрятались в густом кустарнике до темноты, с наступлением которой двинулись дальше.

 

"Идти через поля и лес было очень утомительно, особенно для меня, не привыкшей к такой быстрой ходьбе", – рассказывает Цыбульская в своих записках об Освенциме, опубликованных в книге Билецки "Кто спасет одну жизнь..." , написанной на польском языке.

 

"Поскольку мы держались в стороне от населенных пунктов, нам пришлось переходить через ручьи, – пишет она. – Если вода стояла высоко... Юрек переносил меня на другую сторону".

 

В какой-то момент она почувствовала себя слишком усталой, чтобы идти дальше и попросила его оставить ее.

 

"Юрек ничего не хотел слышать и все время повторял: "Мы убежали вместе и будем идти дальше вместе", – вспоминает она, называя Ержи его уменьшительным польским именем.

Девять ночей они шли под покровом темноты, направляясь к дому дяди Билецки в деревне под Краковом.

 

Его мать, которая жила в этом доме, была вне себя от радости, увидев его живым, хотя и сильно исхудавшим после четырех лет в Освенциме. Однако, будучи католичкой, она была категорически против его женитьбы на еврейской девушке.

 

"Как вы будете жить? Как вы будете воспитывать детей?" – вспоминает Билецки ее негодование.

 

Чтобы уберечь ее от случайных нацистских патрулей, Цыбульскую спрятали на ближайшей ферме. Билецки решил спрятаться в Кракове – они надеялись, что это судьбоносное решение повысит их шансы на то, что нацистам не удастся схватить их. Пара провела вместе свою последнюю ночь в саду под грушевым деревом, прощаясь и строя планы на встречу сразу же после войны.

 

Когда в январе 1945 года советская армия вошла в Краков, Билецки уехал из города, где он прятался от преследования нацистов, и прошел 25 миль(40 километров) по заснеженным дорогам, чтобы встретиться с Цыбульской на ферме.

 

Он опоздал всего на четыре дня.

 

Цыбульская, не знавшая о том, что местность, где она пряталась, была освобождена тремя неделями раньше Кракова, бросила ждать его, решив, что ее "Юрасек" либо мертв, либо забыл про их планы.

 

Она села на поезд в Варшаву, рассчитывая найти своего дядю в Соединенных Штатах. В поезде она встретила еврея Давида Захаровица [David Zacharowitz], отношения с которым в итоге завершились женитьбой. Они направились в Швецию, а затем в Нью-Йорк к дяде Цыбульской, который помог им открыть свое ювелирное дело. Захаровиц умер в 1975 году.

 

В Польше Билецки со временем завел собственную семью и работал директором школы для автомехаников. У него не было никаких сведений о Цыбульской и никаких возможностей для того, чтобы найти ее.

 

В своих записках Цыбульская рассказывает, что многие годы после отъезда из Польши ее преследовало желание увидеть свой родной дом и найти Юрека, если он был жив.

По чистой случайности ее желание исполнилось.

 

Разговаривая со своей польской домработницей в 1982 году Цыбульская поведала ей историю своего побега из Освенцима.

 

Женщина была шокирована.

 

"Я знаю эту историю, я видела в Польше передачу про человека, рассказывавшего, как он вывел свою девушку-еврейку из Освенцима", – сообщила Цыбульской ее домработница, вспоминая рассказ Билецки.

 

Она узнала номер его телефона и как-то ранним утром в мае 1983 года телефон в квартире Билецки в Новом Тарге зазвонил.

 

"Я услышал, как кто-то смеется – или плачет – в трубку и женский голос произнес "Юрацку, это я, твоя маленькая Цыля", – вспоминает Билецки.

 

Через несколько недель они встретились в аэропорте Кракова. Он принес 39 красных роз, по одной за каждый год, который они провели в разлуке. Она часто навещала его в Польше, и они вместе побывали у памятника жертвам Освенцима, в семье фермера, приютившей ее, и во многих других местах, останавливаясь вместе в гостиницах.

 

"Любовь начала возвращаться", – говорит Билецки.

 

"Цыля не раз говорила мне: оставь свою жену, поедем со мной в Америку", – вспоминает он. - "Она долго плакала, когда я сказал: послушай, у меня такие прекрасные дети, у меня есть сын, как я могу так поступить?"

 

Она вернулась в Нью-Йорк и написала ему: "Юрек, я больше не вернусь", – вспоминает Билецки.

 

Они больше не встречались, и она не отвечала на его письма.

 

В 2002 году Цыбульская умерла в Нью-Йорке.

 

В 1985, Институт "Яд-Вашем"( Yad Vashem) в Иерусалиме вручил Билецки награду "Праведник народов мира" за спасение Цыбульской. Рассказ о побеге и его завершении, опубликованный на Интернет-сайте института, полностью соответствует сведениям, которое Билецки сообщил "The Associated Press".

 

"Я очень любил Цылю, очень" – сказал Билецки. – Иногда после войны я плакал от того, что она не со мной. Она снилась мне ночью, и я просыпался в слезах.

 

"Судьба все решила за нас, но я, не задумываясь, поступил бы так же еще раз."

 

Фото Цыли Цыбульской [Cyla Cybulska], сделанное в 1945 году. Фото Associated Press/семейный архив Билецки. SEM40 по материалам Boston.com

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 7 месяцев спустя...

http://www.echo.msk.ru/blog/shulman_a/1309268-echo/

День Катастрофы и героизма еврейского народа

 

28 апреля 2014, 13:38

 

 

Вчера вечером в Израиле жизнь остановилась - с рева сирены начался День памяти 6 миллионов евреев, убитых только за то, что они были евреями.

 

Во время Холокоста на территории СССР были зверски убиты почти 3 миллиона евреев, т.е. 60 процентов евреев-советских граждан. Убийства евреев носили тотальный характер и имели целью полное уничтожение еврейского народа.

 

Оккупированная территория СССР была могилой для еврейского народа. Холокост стал возможен только при активнейшем участии местного населения в геноциде своих еврейских сограждан:

Во время Холокоста литовцы вырезали 200 тысяч евреев в Литве. На Украине при активнейшем участии украинцев были зверски замучены 1 миллион 500 тысяч евреев, в Белоруссии - 800 тысяч евреев, сотни тысяч евреев были убиты на нынешней территории РФ.

 

Убийцы пытаются скрыть свое участие в геноциде. Потому отрицание Холокоста, ревизионизм, ложь и фальсификации сегодня получили наибольшее распространение среди населения пост-советские стран - там, где и происходил геноцид. На Украине, в России, в Прибалтике, в Молдавии и Белоруссии с каждым годом усиливается пропаганда ненависти к еврейскому народу - нацизм становится чуть ли не общепризнанной идеологией в этих странах...

 

Документы об убийстве немцами и украинцами еврейских детей в г. Белая Церковь (Украина). 20 августа 1941г.

 

 

Из донесения дивизионного пастора Корнмана.

 

Вчера, 20 августа [1941 г.], около 15 часов, ко мне и к военному капеллану пришли 2 священника из ближайшего отделения полевого лазарета и сообщили, что неподалеку, примерно в 500 метрах отсюда, на верхнем этаже одного из домов обнаружены 80-90 детей - грудных и дошкольного возраста, крик и плач которых слышны издали; поскольку они находятся там уже целые сутки, то был нарушен ночной покой солдат, расквартированных в соседних домах.

 

От этих солдат и узнали священники о детях. Я пошел с ними и с капелланом в этот дом и увидел, что там, в двух маленьких комнатах, лежат и сидят дети - некоторые из них в собственных нечистотах - и, что самое главное, там не было ни капли питьевой воды, так что они очень страдали от жажды. На посту стоял украинский полицейский, от которого мы узнали, что это еврейские дети, родители которых расстреляны.

 

Так как я считаю абсолютно нежелательным, чтобы такие вещи становились известными и получали широкую огласку, я докладываю об этом.

 

Оба военных священника были из 4-го отделения 607-го полевого лазарета, их фамилии: Вильчек (евангелический) и Тевес (католический).

Корнман,

дивизионный пастор

 

Из показаний казненного военного преступника оберштурмфюрера СС Хефнера об убийстве еврейских детей в г. Белая Церковь (Украина).

...Блобель приказал мне расстрелять детей. Я спросил: "Кто именно будет расстреливать?" Он ответил: "Ваффен-СС". Я запротестовал: "Это совсем молодые люди. Как мы сможем объяснить им, за что они расстреливают маленьких детей?" На это он мне ответил: "Тогда берите своих людей". Я опять возразил: "Как же они это сделают, когда у них самих есть маленькие дети". Этот спор длился около 10 минут. Я предложил, чтобы детей расстреляла украинская полиция, подчиненная фельдкоменданту. Ни одна из сторон против этого не возразила.

 

Я вышел и направился к роще. Солдаты вермахта успели заранее вырыть яму. Детей привезли на гусеничном тягаче. К дальнейшим событиям я уже не имел отношения. Украинцы стояли вокруг. Детей сняли с тягача. Их ставили над ямой и расстреливали, так что они падали прямо в яму. Поднялся неописуемый крик. Эту картину я не забуду никогда в жизни. Мне тяжело об этом рассказывать. Особенно врезалась в память маленькая белокурая девочка, которая схватила меня за руку. Ее тоже расстреляли. Яма была недалеко от рощи.

 

Расстрел происходил в полчетвертого-четыре пополудни, на следующий день после переговоров с фельдкомендантом. В некоторых детей стреляли по 4-5 раз, пока те не умирали.

 

http://www1.yadvashem.org/yv/ru/education/...rkov_200841.asp

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

28.04 12:13 MIGnews.com

 

Израиль замер в памятном молчании

Израильтяне по всей стране замерли в тишине после того, как раздалась двухминутная сирена в память о 6 миллионах евреев, погибших в Холокосте во время Второй мировой войны. Автобусы и автомобили остановились на дорогах и шоссе. Многие люди вышли из своих автомобилей и стояли в памятном молчании. Пешеходы остановились и замерли в тишине. День памяти жертв Холокоста отмечается каждый год в Израиле на 27-й день месяца Нисан. В этот день радио и телепрограммы посвящены исключительно документальным фильмам, интервью с выжившими и мрачной музыке.

 

Опубликованное фото

 

Опубликованное фото

 

Опубликованное фото

 

Опубликованное фото

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

Загрузка...

×
×
  • Создать...