Перейти к публикации
Форум - Замок

Политолог Евгений Сатановский...о войне и о мире/Мире...


Рекомендованные сообщения

Открытый перелом

 

В гражданской войне в Сирии все больше проигравших

Подписанием американо-российского соглашения по урегулированию ситуации в Сирии завершился период, на протяжении которого Вашингтон не мог смириться с провалом в этой стране «арабской весны» и поражением там своих союзников: Катара, Саудовской Аравии и Турции.

США не знают, как себя вести, когда курды обращаются к ним за поддержкой. Это затягивает решение основной задачи американцев на сирийском направлении – взятие Ракки, остро необходимое в связи с предвыборной кампанией

 

Ключевую роль в изменении геополитической реальности в регионе сыграли российские ВКС. Без уничтожения ими террористов в Сирии и ударов по их нефтедобывающей и транспортной инфраструктуре активизация антитеррористической коалиции, возглавляемой США, представляется крайне сомнительной. Ревность к успехам России оказалась для Штатов более действенным стимулом к войне с террористами, чем региональная конкуренция с Ираном.

 

При этом положение на фронтах неоднозначно. Действия Турции на сирийской границе поставили перед США задачу сохранения баланса между Анкарой и курдами, решить которую вряд ли возможно, а исламистские группировки в Алеппо и в районе иорданской границы демонстрируют самостоятельность, которая наверняка не радует их саудовских кураторов.

 

Да и в прокатарском ИГ (запрещенной в России организации) начинается разлад между джихадистами-иностранцами, иракцами-баасистами и сирийскими кланами. При всех сюрпризах, которые еще может продемонстрировать гражданская война, перелом в сознании если не аравийских монархий, то Вашингтона произошел – и то, что переговоры Лаврова и Керри завершились конкретным результатом, свидетельствует об этом. Рассмотрим текущую ситуацию в Сирии и некоторые перспективы ее развития на основе материалов Ю. Б. Щегловина, подготовленных для Института Ближнего Востока.

В Дамаске – деловой климат

 

Развитие оперативной обстановки в Сирии характеризуют наблюдения экспертов ИБВ, оценивших ситуацию в контролируемом сторонниками ИГ Дейр эз-Зоре.

 

Нефтеперерабатывающий завод продолжает работать. Он не поврежден в результате авианалетов, хотя загружен лишь на треть в силу сокращения поставок сырья. Снизилось число грузовиков, которые перевозят топливо (основная его часть идет в Турцию), все они крайне изношены – парк нефтевозов пострадал от действий ВКС РФ. ИГ покупает половину производимого топлива по заниженной цене и перепродает его туркам. ИГ и хозяева завода ищут источник для технологического обновления производства, срок эксплуатации которого завершится через год-два. Степень очистки нефти на заводе составляет 20–25 процентов, что крайне мало.

 

Значительно смягчилось отношение игиловцев к населению, фактически прекратились внесудебные расправы и казни. Блокпосты на дорогах комплектуются из местных жителей без присутствия иракских боевиков или иностранных наемников. Связывается это в том числе с оттоком c сирийской территории ИГ боевиков-иностранцев из-за уменьшения их денежного содержания (с 800 долларов в месяц до 250–300 в зависимости от ранга). Исчезли из региона катарские проповедники и имамы, которых на территории, контролируемой ИГ, было много еще год назад: в каждой мечети по катарцу.

 

Под Дейр эз-Зор и Алеппо, в зонах, контролируемых ИГ, исчезли саудовские эмиссары и торговцы, державшие там передвижные лавки. На тамошних рынках торговцы отказываются принимать к оплате саудовские риалы, которые ранее ходили наравне с долларами. Это связано с тем, что на рынок была вброшена большая партия фальшивок, изготовленных в Турции и Идлибе. Не исключено, что саудовцы длительное время расплачивались с боевиками «Джебхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра», запрещенная в России организация), фальшивыми деньгами.

 

О недостатке финансирования свидетельствует резкое снижение (на две трети) числа терактов, организуемых ИГ с использованием смертников. Отмечено растущее (пока не проявляемое открыто) возмущение иракских офицеров-баасистов из среднего и высшего звеньев командования отрядами ИГ. Это характерно для сирийского фронта и особенно распространено среди офицеров, которые учились в СССР. Поводами для недовольства становится снижение размеров содержания и усиление влияния радикалов-иностранцев в руководстве ИГ. Правда, проявиться оно может только при наличии заказчика, заинтересованного в смене руководства организации и располагающего значительными финансовыми средствами. Сами офицеры-баасисты отмеряют время присутствия ИГ в Сирии при сохранении нынешней динамики развития событий в год-два.

 

Прекратилась материально-техническая поддержка со стороны Саудовской Аравии отрядам «Джебхат Фатх аш-Шам» под Алеппо. Они перестали получать американские ракеты к ПТРК ТОW и патроны для стрелкового оружия. Это связывается как с позицией Турции, свернувшей или заморозившей логистику под Алеппо, так и с колебаниями в рядах саудовского руководства, дискутирующего о необходимости новой тактики действий. Прекратилась финансовая подпитка сирийских боевиков из Бахрейна. Просаудовские группы понесли серьезные потери в недавних боях в Алеппо. По оценкам экспертов, до половины их состава (семь-восемь тысяч боевиков) выбыло: убиты, ранены, попали в плен или дезертировали. «Джебхат Фатх аш-Шам» потеряла контроль над большой группой иорданцев. Основная часть иностранцев в ее рядах – тунисцы (до трех тысяч боевиков). Но это было до начала основных боев за Алеппо, где тунисцы составили костяк наступающих.

 

Часть протурецких группировок (в том числе «Ахрар аш-Шам») из-под Алеппо уходят в зону безопасности между Джараблусом и Аазазом. Там спешно сооружаются два лагеря для беженцев. По словам строителей, оплачивает строительство Турция. В лагерях планируют разместить до ста тысяч беженцев, что даст возможность на деньги ЕС создать тыловые базы для лояльных протурецких групп оппозиции и обеспечить необходимый туркам баланс арабского суннитского населения в регионе.

 

Одновременно Анкара интенсифицировала неформальные контакты с Дамаском, готовя базу для примирения. В Дамаске отмечено появление представителей турецкой национальной нефтяной компании, двух средних банков, а также крупного европейского банка EFG, принадлежащего турецкой семье. Последние ведут переговоры об открытии в сирийской столице представительства. По дороге в столичный аэропорт турецкие и сирийские строители начали возводить здание турецкого супермаркета.

 

Активно ведут себя и израильтяне (что сирийцы по понятным причинам не стремятся демонстрировать открыто), сделавшие вывод о политической выживаемости режима Асада.

 

Известно, что две израильские компании вели переговоры о получении от Дамаска лицензии на геологоразведку морского шельфа Латакии ближе к водам Ливана. Одна лицензия уже выдана. Вторая, вероятно, будет получена в октябре. В Дамаске сейчас находится и представитель израильского банка «Хапоалим», который договаривается об открытии представительства и формате присутствия. Работа в арабском мире на протяжении многих лет израильскими компаниями успешно ведется вопреки традиционной антиизраильской риторике местных СМИ. Скорее всего она будет в Сирии не менее успешной, чем в государствах Персидского залива и Магриба.

 

Отметим и то, что в Сирии активизировались французы. Началось восстановление завода «Ситроен». В Дамаске сейчас много представителей французских деловых кругов. Город инкогнито посетила высокопоставленный дипломат МИДа Франции, которая должна стать генконсулом Франции в Дамаске в конце нынешнего – начале следующего года. На то же время намечено возобновление полетов в Сирию авикомпании «Эр Франс». Потепление французско-сирийских отношений заметно и в том, что Дамаск разрешил ретрансляцию в стране четырех основных французских телеканалов.

Штаты перед выбором

 

 

Содержание подписанного главами дипломатических ведомств США и России соглашения не раскрывается, как и детали переговоров.

 

По информации газеты The Washington Post, президент Обама передал предложения Вашингтона по Сирии президенту Путину на саммите G20 в Китае. Среди них было прекращение огня на территории всей Сирии, включая район Алеппо, организация стабильной и безопасной доставки гуманитарной помощи. США обязались «попытаться» отделить террористов от «умеренной оппозиции».

 

Вашингтон считал необходимым запретить налеты на боевиков сирийской военной авиации после достижения перемирия. После этого РФ и США смогли бы начать совместную воздушную операцию против террористов, убеждаясь заранее, что выбранные цели – боевики «Джебхат ан-Нусры» или ИГ, но не «умеренная оппозиция». Насколько можно судить, все эти ключевые для американцев вещи в соглашение вошли.

 

Если проанализировать позицию Вашингтона, она базируется на попытке вывести из боев сирийскую авиацию, снизив роль Асада. Целью Запада остается «отрыв» Москвы от Асада в обмен на мифическую координацию совместных усилий в борьбе с исламистами. Отсюда участившаяся перед встречей российского и американского президентов риторика западных политиков (в основном британских и немецких) о «невозможности дальнейшего развития Сирии с Асадом», стимулированное американцами расследование органов ООН о фактах применения правительственной армией химического оружия и пр.

 

Выразим сомнение в том, что США выполнят обещание разделить умеренных оппозиционеров и исламистов. Они уже брали «две недели» на это, но ничего обнадеживающего представить не смогли. Учтем также, что переговоры с американцами или европейцами предусматривают только юридически зафиксированные обязательства. Что и было проведено российским МИДом.

 

Понятно, основная цель американских предложений – срыв стратегического наступления и закрепления успеха правительственных сил под Алеппо, введение над Сирией «закрытой для полетов зоны», что резко снижает общий перевес сирийской и российской авиации и ее решающую роль не только в сдерживании противника, но и в развитии наступления. США предложили России перевести действия против исламистов в режим консультаций с правом ветировать нанесение ударов по целям под предлогом их принадлежности к «умеренной оппозиции». В таком виде соглашение Россией без ущерба ее стратегическим интересам принято быть не могло и не было принято. О чем свидетельствует пятичасовая пауза в переговорах, на протяжении которой американские участники согласовывали с Вашингтоном итоговую российскую позицию.

 

Зададимся вопросом: что могли предпринять США в Сирии в случае отклонения их инициативы? По большому счету ничего. Их положение в Сирии неопределенно и точно не такое, чтобы они могли диктовать условия. Они завязли под Раккой и ведут сложные переговоры с Турцией по масштабам ее операции в северной Сирии. Вашингтон не устраивает отсутствие позиции Анкары по срокам этой операции. США не знают, как себя вести, когда курды обращаются к ним за поддержкой, а они ничего им предложить не могут. Это затягивает решение основной задачи Вашингтона на сирийском направлении – взятие Ракки, остро необходимое в связи с предвыборной кампанией в Америке. В худшем случае ответом США на отсутствие прогресса в принятии их предложений со стороны России могла быть бомбардировка позиций сирийских войск либо начало массированной материально-технической поддержки лояльных им групп оппозиции.

 

Первый вариант можно исключить. Администрация Белого дома перед своей сменой на такие кардинальные шаги не пойдет, так как никто не сможет просчитать возникающие при этом риски – политические и военные. В том числе ответные шаги «сирийской ПВО». Второй вариант малореалистичен, так как перед американцами стоит выбор: кого снабжать?

 

Выбирать предстоит между курдами, что вызовет резкую реакцию Анкары, и протурецкими группами, что вызовет такую же реакцию курдов. Особенно американцев нервирует то, что лидеры Партии демократического союза (ПДС) на фоне «предательства США» стали активно искать контакты с Россией.

Силы и декларации

 

Если говорить о проблеме выбора союзников, стоящей перед американцами в Сирии, они вынуждены продолжать поддерживать Силы демократической Сирии (СДС), то есть ПДС, или оставаться верными союзу с Анкарой. Без первого американцам с большей долей вероятности не удастся взять Ракку. Без второго будет крайне осложнена их военная активность, в том числе применение ВВС, и материально-техническая поддержка СДС. Момент истины настал, и американцам не удастся усидеть на двух стульях, о чем свидетельствуют высказывания Анкары и руководства ПДС.

 

Курды в октябре примут конституцию своей системы самоуправления на севере Сирии. Об этом заявила агентству Рейтер глава региональной ассамблеи, действующей в контролируемых курдами районах, Хадия Юсеф. По ее словам, столицей курдской федерации должен стать Камышлы и сирийские курды намерены объединить находящиеся под их контролем районы на северо-востоке и северо-западе Сирии, несмотря на интервенцию Турции, направленную на срыв этих планов. О создании региональной федеративной администрации на севере САР – Федерации Северной Сирии курдские представители объявили 17 марта по результатам съезда свыше 30 политических партий в сирийском Румейлане.

 

По словам авторов инициативы, власти Федерации будут представлять интересы всех этнических групп на их территории. В форуме, который проходил под девизом «Демократическая федеративная Сирия – гарантия совместной жизни и братства народов», приняли участие 200 делегатов, представлявших курдов, арабов, ассирийцев, туркоманов, черкесов и армян, проживающих в северных и северовосточных районах страны. На встрече с губернаторами в Анкаре президент Эрдоган заявил в ответ, что Турция не позволит, чтобы на севере Сирии был создан террористический коридор – зона, где группировки экстремистов могли бы закрепиться и действовать.

 

Дополнительно позицию Турции разъяснил министр обороны Фикри Ышык: «Турция акцентирует внимание и настаивает… на том, чтобы… операцию проводили в качестве ключевой силы местные жители этого региона, а не СНС». «Турция не позволит СНС расширить свою территорию и набрать силу, используя операции против ИГ в качестве предлога». Он заявил, что курдские отряды так и не отошли на восточный берег Евфрата, как было предусмотрено договоренностями при посредничестве США, и подчеркнул, что Анкара не будет преследовать дополнительных целей в операции в районе Манбиджа, если курды выполнят эти требования.

 

Рискнем предположить, что курды блефуют. Мы наблюдаем дежа вю того, что происходит в Иракском Курдистане (ИК). Там президент М. Барзани регулярно эксплуатирует тему «всенародного референдума» о независимости, преследуя две цели: работу на электорат и выторговывание дополнительных уступок при финансовых траншах из Багдада.

 

Немедленно по заключении сделки по разделу прибыли от продажи нефти из Киркука Эрбиль согласился «отложить» референдум. То же самое происходит в Сирии. Только вместо нефти в качестве граничных условий сделки на кону стоит экспансия Турции в «курдские районы» страны.

 

Заявления о «независимости» и «конституции» в данном контексте не имеют реального наполнения: никто из весомых международных игроков эту конституцию не признает и в руководстве ПДС это прекрасно осознают. Они хотят естественно напрашивающегося, с их точки зрения, компромисса: отказ от дальнейшего оформления заявленной «независимости» в обмен на остановку турецкой агрессии и возобновление поставок военной помощи от американцев. При этом сирийских курдов вполне устраивает то, что они не будут штурмовать Ракку. Это не «их» традиционная территория – на штурм сирийской «столицы» ИГ их направляют американцы, не обладающие никакой значимой силой, кроме курдов, «на земле» в этом районе Сирии.

 

Что до Турции, высказывание президента страны о создании буфера безопасности по всему периметру сирийско-турецкой границы также носит характер пропагандистский и его надо рассматривать с точки зрения психологического давления на США. Эрдоган хочет воспользоваться их поддержкой и вынудить курдов уйти с западного берега Евфрата, а также предложить Вашингтону единственный возможный вариант развития событий: признание США «зоны безопасности» между Джараблусом и Аазазом, а также использование лояльных Турции группировок для штурма Ракки. В этом случае последняя скорее всего будет освобождена в короткие сроки и с минимальными потерями, что не означает разгром сторонников ИГ. Они просто отойдут в окрестности города без боя, как уже было в Джараблусе.

 

Что касается угроз Эрдогана установить «зону безопасности» по всему периметру сирийско-турецкой границы, это маловероятно, поскольку потребует кратного усиления группировки турецкой армии на севере Сирии, ввода турецких войск в курдские районы этой страны с партизанской войной, соответствующими потерями и полным отсутствием перспективы. Набрать подразделения арабской милиции для того, чтобы они взяли на себя функции главного гаранта безопасности в исходно чужих для них районах, Анкара не сможет. Ей с трудом удается создать соответствующую ситуации группировку из лояльных себе арабских сил между Джараблусом и Аазазом. Да и арабы не будут гореть желанием подставлять себя под удар курдов.

 

При этом турецким военным, которые пока ошеломлены уровнем репрессий в армии и без сопротивления позволили Эрдогану направить их в Сирию, вряд ли понравится перспектива стоять гарнизонами по всей сирийско-турецкой границе, неся постоянные потери. Отсюда вариант, который артикулировал турецкий министр обороны в беседе с американским коллегой. В этой ситуации США скорее всего возьмут паузу в Сирии и в конечном счете сконцентрируют основные усилия на взятии Мосула в Ираке.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/32270

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...
  • Ответы 299
  • Создано
  • Последний ответ

Лучшие авторы в этой теме

Лучшие авторы в этой теме

Опубликованные изображения

Нешелковый путь Пакистана

В единых границах страну удерживает только противостояние с Индией

Пакистан – стратегический противник Индии, сосед Ирана и Афганистана, партнер Китая и монархий Персидского залива – государство с высоким уровнем внутренней нестабильности и значительным – внешних угроз. Напряженность в отношениях с Индией возросла до такой степени, когда эксперты обсуждают возможность обмена ядерными ударами. Возрастают внутренние вызовы режиму и противостояние между военными и гражданскими властями.

 

Рассмотрим ситуацию в Пакистане и вокруг него, опираясь на работы Н. А. Замараевой, С. Н. Каменева, Д. А. Карпова, Т. Л. Шаумян, подготовленные для ИБВ.

Афганская надбавка

 

Террористические атаки исламистов на кадетское училище и полицейские участки в «зоне племен», ответственность за которые взял афганский филиал запрещенного в России ИГ, и критика премьер-министром Н. Шарифом высшего военного командования как элемент борьбы за кандидатуру будущего начальника штаба сухопутных войск (ротация на этом посту должна пройти в ноябре) не упрощают ситуации. Армия потеряла контроль над афганским «Талибаном», отдельные отряды которого переориентировались на Доху и Тегеран. При этом американская помощь сокращается, ослабляя позиции военных в стране и их способность удерживать ситуацию под контролем.

 

Третий вариант – гипотетическая возможность образования самостоятельного государства на месте индийской и пакистанской частей Кашмира

 

В период советского присутствия в Афганистане прямая военная поддержка США Пакистану составлял около 3,5 миллиарда долларов не считая траншей различных фондов. После вывода советских войск и теракта 11 сентября объем помощи сократился, но оставался на уровне двух миллиардов долларов с 2002 по 2010 год. Три четверти этой суммы шли на оборону и безопасность. Затем прямая американская военная помощь сократилась до миллиарда долларов в год. Недостаток финансирования привел к неспособности пакистанских военных обеспечить безопасность инвестиций в глобальный экономический проект «Новый шелковый путь».

 

В этом основная претензия политического руководства Пакистана к армейской верхушке, что ставит на повестку дня реформу ВС и спецслужб, а также трансформацию системы безопасности. Военные оправдываются тем, что контроль над террористическими группами привел к снижению на 40 процентов числа жертв при совершении терактов по сравнению с 2014 годом. Правительство указывает на неспособность военных изменить ситуацию (с 2001-го в Пакистане погибли в результате терактов более 40 тысяч человек), что негативно влияет на привлечение иностранных инвестиций в экономику и требует изменения традиционного потворствования армии террористам, чтобы те не действовали на территории страны. Вашингтон ставит на ускорение этих реформ, увязывая поддержку именно с реформированием силового блока Пакистана.

Гражданские силы

 

Характерным проявлением внутриполитической нестабильности в Пакистане стал марш протеста на Исламабад с требованием отставки премьер-министра Миан Мухаммада Наваз Шарифа, организовала который правящая в провинции Хайбер-Пахтунхва Партия справедливости (ПС). Очередной скандал вокруг него разразился этой весной после появления в СМИ информации о «панамских документах»: финансовых активах в офшорных банках взрослых детей премьер-министра. Информация о счетах в офшорах касалась и других ведущих политиков страны, но оппозиция требовала начать расследование именно с семьи Шарифа.

 

Массовые марши протеста – традиционный для Пакистана метод выражения недовольства действиями правящей администрации и механизм давления на нее. Сценарий 2016 года повторяет события лета-осени 2014-го, когда протестующие разбили лагерь в Красной зоне федеральной столицы и в ходе сидячей забастовки более четырех месяцев требовали отставки главы кабмина, пока декабрьский теракт не объединил политических противников в борьбе с терроризмом. Однако ситуация изменилась.

 

Во-первых, значительно расширилась социальная база протестующих. В их рядах не только сторонники ПС, но и руководство Хайбер-Пахтунхва во главе с главным министром провинции Первезом Хаттаком. Во-вторых, требование прояснить появление «панамских документов» исходило одновременно от военного истеблишмента и политической оппозиции. В апреле 2016-го начштаба сухопутных войск генерал Р. Шариф потребовал от премьер-министра объяснить происхождение финансовых счетов в офшорных банках. На ситуацию влияет и временной фактор. Следом за президентскими выборами в США 28 ноября истекают полномочия начальника штаба сухопутных войск генерала Шарифа.

 

Отношения премьер-министра с армией, кроме начального периода его политической карьеры в 80-х, крайне напряженные. Назначая в ноябре 2013-го генерала Р. Шарифа командующим СВ (традиционно основным родом войск в армии Пакистана), Н. Шариф в течение третьего срока премьерских полномочий хотел установить контроль над вооруженными силами и подчинить себе генеральский корпус по примеру Эрдогана и его Партии справедливости и развития. Но возникли разногласия по афганскому и индийскому вопросам, стратегии и тактике антитеррористической кампании в Пакистане, а также Национальному плану действий.

 

Перелом в военно-гражданских отношениях в пользу усиления влияния генералитета произошел в январе 2015-го в связи с принятием 21-й поправки к конституции, согласно которой были учреждены военные суды с юрисдикцией, равной общегражданским. По подозрению к причастности к терактам трибуналы могут производить аресты и готовить материалы для разбирательства. Смертные приговоры по решению военных судов подписывает генерал Р. Шариф.

 

В 2015 году в рамках антитеррористической кампании военные ввели подразделения в города, в том числе в Карачи. Этот мегаполис постоянно сотрясают столкновения на этнической, религиозной или криминальной почве. Однако ввод войск в Панджаб, родную провинцию клана Шарифов, без информирования местных властей и главного министра провинции Шахбаза Шарифа, брата премьера, был расценен как нарушение 245-й статьи конституции. Хотя тогда братья Шарифы промолчали, поскольку успехи военных в антитеррористической кампании в зоне пуштунских племен и в городах в 2014–2016 годах были благосклонно приняты населением страны.

 

Успехи военных в антитеррористической кампании в зоне пуштунских племен и в городах были благосклонно приняты населением

 

Обострились отношения между премьером и Р. Шарифом в марте-апреле 2015-го, когда в ответ на заявление генерала о поддержке военной кампании КСА в Йемене представители обеих палат парламента Пакистана отказались направить туда войска. Кашмирский кризис, усиление противостояния с Индией, вооруженные столкновения на линии контроля, трансграничные атаки террористов и политическая изоляция Исламабада – обвинения, которые были предъявлены гражданскими властями генералитету, как и претензии за жесткое силовое подавление исламистов, действовавших в Панджабе.

 

По неписаной традиции в Пакистане преемник начальника штаба СВ назначается за месяц до истечения срока полномочий предшественника, то есть 28 октября. Между тем официального заявления о назначении не последовало, равно как и о продлении срока полномочий действующего начальника штаба. Кризис нарастает. СМИ пишут о том, что Партия справедливости, возглавляемая Имран Ханом, стала гражданским инструментом военной элиты в ее противостоянии с правящей Пакистанской мусульманской лигой (Наваз).

 

Протестующие могут блокировать столицу. Чтобы избежать этого, федеральные власти поставили морские контейнеры на автомагистралях, перекрывая транспортные потоки и проход демонстрантов в Исламабад. Свои действия объясняют тем, что политика насилия, конфронтации и агитации их политических оппонентов наносит урон экономике и формирует отрицательный имидж для инвесторов. Так, в результате сидячей забастовки 2014 года в столице Пакистан понес экономические потери, в том числе было отложено подписание важных инвестиционных проектов. В ноябре центральные власти приняли решение не допустить повторения подобного в Исламабаде. При этом первой победой Имран Хан считает начало работы комиссии Верховного суда по расследованию «панамских документов».

 

Премьер-министр теоретически мог бы пойти на компромисс и урегулировать отношения с политической оппозицией и генералитетом, но главное для него – сохранить пост главы федерального правительства. На карту поставлена не только его личная карьера, но и судьба его политической партии – ПМЛ-Н на будущих парламентских и президентских выборах 2018 года. Краткосрочная цель Н. Шарифа – отработать положенные по конституции пять лет. Досрочная отставка или насильственное отстранение от власти ударит по имиджу его партии, которая в третий раз распишется в неспособности вести страну по демократическому пути, в отличие от политического оппонента – Пакистанской народной партии под руководством Бхутто/Зардари.

Течение времени

 

В сентябре-октябре обострились отношения Индии и Пакистана. Конфликтная ситуация разворачивались при подготовке к очередному саммиту в Исламабаде руководителей восьми стран – членов СААРК (Индия, Пакистан, Бангладеш, Непал, Бутан, Шри Ланка, Афганистан, Мальдивы) на фоне проходившего в Гоа 8-го форума стран БРИКС. В ответ на пресечение индийской полицией в Кашмире в июле-августе протестов населения (погибли около 100 человек, несколько сот были ранены) пакистанские боевики проникли в этот штат и убили 19 военных. В январе 2016-го прошло аналогичное нападение на авиабазу «Патханкот» (в Панджабе).

 

Выступая на саммите в Гоа за закрытыми дверями, премьер Нарендра Моди обвинил Пакистан в господдержке терроризма, подчеркнув, что его база – это страна, расположенная рядом с Индией. Позднее Моди объявил об отказе участвовать в саммите СААРК, намеченном на 9–10 ноября в Исламабаде (к Индии присоединились Афганистан, Бангладеш, Бутан и Шри Ланка), что вынудило Пакистан отложить мероприятие и поставило под сомнение дееспособность этой региональной организации.

 

Обострение индо-пакистанских отношений нанесло удар по утверждениям лидеров пропакистанского лобби в Индии и проиндийского в Пакистане, что политическое противостояние не может разрушить нарастающее экономическое сотрудничество стран. Двусторонняя торговля свыше пяти лет колеблется в пределах 2,7 миллиарда долларов в год (контрабандная торговля, которую CМИ обеих стран именуют неформальной, превышает, по оценкам МВД Индии и Пакистана, пять миллиардов).

Моди объявил, что Дели может пересмотреть Договор о водоразделе Инда от 1960 года, регулирующий сток для орошения сельскохозяйственных площадей в Индии и Пакистане.

 

Речь идет о восточных реках (Рави, Беас, Сатледж), контролируемых Индией в соответствии с Договором о водоразделе, и осуществлении энергопроектов в индийском Кашмире, что уменьшит поступление воды в Пакистан. Реализация этой угрозы может привести к катастрофическим последствиям для его сельского хозяйства и голоду в стране. Декларация индийского руководства вызвала крайне негативную реакцию в Пакистане и за его пределами. Китай в ответ объявил о возможности уменьшить водосток Брахмапутры, что отрицательно отразится на аграрной сфере северо-восточных штатов Индии. Дели вряд ли пойдет на этот шаг, поскольку может оказаться в международной изоляции.

 

Сотрудники Университета ООН в докладе о негативном воздействии изменения климата на водные ресурсы Инда (опубликован в минувшем октябре) отметили возможность дальнейшего обострения отношений между Дели и Исламабадом за обладание бoльшим объемом воды, нежели определено договором 1960 года. Они подчеркнули опасность такого противостояния. Следует отметить в этой связи вызывающие тревогу намерения как Дели, так и Исламабада наращивать число ядерных боеголовок, которых Стокгольмский международный институт исследований проблем мира (СИПРИ) насчитывает 100–120 единиц.

 

Пакистан явно не предпринимает достаточных мер по предотвращению проникновения боевиков с его территории через линию контроля в индийский Кашмир, хотя его успехи в операции «Зарб-е-Азб» против исламистов в северо-западной части страны очевидны. При этом у экспертов вызывает недоумение, как шесть боевиков «Джаиш-е-Мухаммад» смогли прорваться в январе 2016-го на индийскую авиабазу в Патханкоте, расположенную в 20 километрах от государственной границы.

 

По мнению экспертов ИБВ, вряд ли можно ожидать дальнейшую эскалацию возникшего конфликта. Скорее всего он будет постепенно ослабляться и отношения Индии и Пакистана вернутся к обычному состоянию напряженности вдоль линии фактического контроля. Оба государства продолжат развивать отношения с новыми партнерами: Индия с США, а Пакистан с Россией. Исламабад будет активно стремиться к широкомасштабному расширению экономических и политических связей с Пекином, в первую очередь расширяя китайско-пакистанский экономический коридор в рамках «Нового шелкового пути».

 

Это не означает сворачивания американо-пакистанских отношений или охлаждения интереса Индии к России. Важным фактором будут военные связи и заинтересованность Дели в модернизации советского/российского вооружения, закупавшегося на протяжении десятилетий, а также в расширении использования атомной энергии. Точно так же готовность КНР развивать торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество с Индией может поставить вопрос о пределе, до которого может дойти в случае необходимости Пекин ради поддержки Исламабада. Союзнические отношения с КНР не спасли страну от распада на Пакистан и Бангладеш в 1971-м.

 

Состоявшийся в октябре телефонный разговор советников премьер-министров Пакистана и Индии по национальной безопасности свидетельствует о том, что стороны осознают необходимость искать пути ослабления напряженности в отношениях. Вместе с тем пока не решится вопрос о принадлежности Кашмира, конфликт будет регулярно полыхать и нормализация отношений не станет необратимой.

 

Теоретически есть варианты решения этой проблемы, но ни один из них в реальной жизни не может быть реализован. Самым простым было бы превращение линии контроля в госграницу между Индией и Пакистаном, однако обе страны претендуют на весь Кашмир. Второй вариант связан с проведением референдума в Кашмире, чтобы решение о национальной принадлежности приняло его население. Против этого выступает Индия, поскольку население скорее всего выберет Пакистан. Третий вариант – чисто гипотетическая возможность образования самостоятельного независимого государства на месте индийской и пакистанской частей Кашмира, о чем в 1991 году заявил «Фронт освобождения Джамму и Кашмира». Но едва ли соседние страны согласятся с тем, что у их границ будет существовать небольшое нестабильное мусульманское государство, часть населения которого склонна к экстремизму.

 

На конфликт Пакистана и Индии накладывает отпечаток нарастающее соперничество этих стран за влияние на руководство Афганистана. Учитывая постоянную напряженность в пакистано-афганских отношениях, Кабул пытается заручиться поддержкой Дели в решении своих политико-экономических проблем. Нельзя забывать и о расширении китайско-пакистанского сотрудничества по проекту «Новый шелковый путь». Здесь на первом месте стоит расширение и модернизация глубоководного порта Гвадар с обеспечением его всей необходимой инфраструктурой. Со временем он может превратиться в военно-морскую базу Китая. Это вызывает серьезную озабоченность индийского руководства, которое стало прикладывать усилия к сотрудничеству с Тегераном для расширения порта Чахбахар в обмен на поставки иранского газа.

 

Ситуация с внутриполитическим противостоянием в Пакистане и конфликтами на его границах не оставляет сомнения в том, что страна еще долгое время будет очагом нестабильности мирового масштаба. Автор не исключает, что в среднесрочной перспективе она распадется на отдельные враждующие между собой анклавы, благо, сепаратизм населения и местных элит был характерен для всей ее истории и никуда не делся сейчас. Страну в единых границах на протяжении десятилетий удерживает только противостояние с Индией и армия как гарант выживания Пакистана в этом противостоянии. Ее ослабление и попытки режима (в настоящий момент во главе с Н. Шарифом) поставить под контроль генералитет чреваты непредсказуемыми последствиями.

 

Коррумпированность гражданских властей для Пакистана так характерна, что обвинения в адрес армейского руководства в избыточном влиянии на экономику, которая во всех без исключения государствах Азии, Африки и Латинской Америки в период правления военных контролировалась и контролируется кланами, тесно связанными с генералитетом, а также в давлении на демократические институты представляются малообоснованными. Все эти институты в Пакистане были и остаются инструментом не гражданского контроля над властью, а передела полномочий в интересах полуфеодальных кланов. Не случайно пакистанские партии так тесно привязаны к личности лидеров или их наследников, как и положено в «республиканской монархии».

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Новые берега Залива

 

Саудовская Аравия переходит к самозащите

На наших глазах, похоже, формируется новый Ближний Восток. Саудовская Аравия, слабея и тратя колоссальные средства на агрессивную политику в Йемене и Сирии, где борется с иранским влиянием, может лишиться значительной поддержки США.

 

Дональд Трамп не симпатизирует Ирану, но и салафитской монархии ничем не обязан, открыто критикует исламскую политику своего предшественника. Королевство рассорилось с Египтом, его как главного спонсора Каира сменили ОАЭ. В Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива позиции Эр-Рияда слабеют – монархии Залива не приемлют саудовского доминирования. Альтернативой становятся выстраивание отношений с новыми партнерами, в том числе такими неожиданными, как Израиль и Алжир, и попытка сформировать собственный ракетно-ядерный потенциал, не зависящий от США. Рассмотрим положение КСА, опираясь на материалы экспертов ИБВ С. С. Балмасова, А. А. Железнова и Ю. Б. Щегловина.

Со многими неизвестными

 

Фаворитом Эр-Рияда и других арабских государств на выборах президента США была Х. Клинтон. Американские СМИ писали о финансировании ее предвыборной кампании через саудовские государственные и коммерческие структуры, пожертвованиях в Фонд семьи Клинтон и прямом лоббировании интересов королевства. Общественное мнение КСА также было на стороне кандидата от демократов. Около 68 процентов саудовских респондентов в опросах были за нее. Победа Д. Трампа вызвала в Эр-Рияде шок. Его крайне негативно выставляли в саудовском медийном пространстве – победа «ярого исламофоба» представлялась коренным изменением ближневосточной политики США в свете его заявления, что Саудовская Аравия долго не просуществует без Америки.

 

КСА нужен доступ к технологиям создания средств доставки ядерного оружия до цели

 

Что до королевской семьи, принц Турки аль-Фейсал призывал американцев не голосовать за него. Взаимный троллинг Трампа и принца Аль-Валида бин Талаля в твиттере вызвал большой отклик в саудовских СМИ и социальных сетях. В декабре 2015 года из магазинов саудовской книжной сети «Джарир» убрали все книги Трампа, включая арабский перевод Think Like a Champion. Однако одним из первых мировых лидеров, поздравивших Трампа с победой, был король Сальман. Он послал телеграмму и переговорил по телефону с избранным президентом США. Трамп выразил благодарность и признательность королю и подчеркнул заинтересованность развивать двусторонние отношения между двумя дружественными странами. Поздравительные телеграммы ему послали также наследный принц Мухаммед бин Найеф и наследник наследного принца Мухаммед бин Сальман.

 

Саудовская блогосфера панически отреагировала на новость об избрании Трампа президентом США. Однако затем подобно политикам Запада представители саудовского политикума, критиковавшие республиканца, изменили мнение. В их числе был принц Аль-Валид бин Талаль, который поздравил его через твиттер. В интервью американскому телеканалу CNBC принц заявил, что арабский мир хотел бы получить гарантии того, что новый президент продолжит рассматривать его в качестве союзника. Саудовская пресса и политические аналитики в последующем были не столь радикальны, как вначале. По данным диписточников, в ряде столиц Залива уверены, что политика Трампа будет отличаться от публичных заявлений, которые он делал накануне избрания. Арабские СМИ отмечают, что вряд ли можно ожидать резкого изменения ближневосточной стратегии США.

04-04.jpg

 

Одной из проблем им видится неискушенность Трампа в тонкостях ближневосточной политики. Ему придется избавиться от «тяжелого наследия» Обамы, которого обвиняют в поддержке «Братьев-мусульман», хаосе «арабской весны», «страданиях сирийского народа» и много в чем еще. Победа Трампа с этой точки зрения видится как возможный отход от провальной политики демократов, а несостоявшееся президентство Х. Клинтон стало бы третьим сроком Обамы или третьим сроком Клинтона, при которых она играла ключевую роль (в первом случае как госсекретарь, во втором как жена президента). КСА опасается, что новая администрация сосредоточится на внутренних проблемах, оставив Эр-Рияд без политической помощи и поддержки, но увеличив плату за военную защиту.

 

Саудитов беспокоит, что Трамп может изменить позицию США по ряду проблем. Это касается Йемена и Сирии. Особенно если он пойдет на соглашение с Москвой, которое для Эр-Рияда будет неприемлемым. КСА волнует, кто возглавит внешнюю политику США. Единственное, что обнадеживает Эр-Рияд, – негативное отношение Трампа к заключенной при Обаме ядерной сделке с Ираном, в которую он намерен внести поправки. Для КСА ближневосточная политика Трампа – уравнение со многими неизвестными.

Полный провал

 

Показательно характеризует изменение системы саудовско-египетских отношений история получения Каиром первого транша из общего кредита МВФ в 12 миллиардов долларов. КСА пыталось заблокировать его, что привело бы к приостановке переговоров АРЕ с ЕС о кредите в 800 миллионов евро, Всемирным банком и Африканским банком развития. Основную роль в противостоянии сыграли ОАЭ с планом дополнительного финансирования Египта. 13 ноября АРЕ получила 2,75 миллиарда долларов, что остановило девальвацию национальной валюты. На документе, который одобрял выдачу кредита АРЕ, отсутствовала подпись представителя КСА.

04-03.jpg Коллаж Андрея Седых

 

Абу-Даби пошел на открытый осознанный конфликт с Эр-Риядом. Разногласия между ОАЭ и КСА начались вскоре после начала операции аравийской коалиции в Йемене. Задачи, решаемые КСА, не совпали с интересами ОАЭ. Эмираты не волнует усиление проиранских зейдитов на севере Йемена. Им необходимо исключить приход к власти местных «Братьев-мусульман» – партии «Ислах» (КСА начало заигрывать с ними) и установить свой контроль над южнойеменскими морскими портами. ОАЭ не устраивали и амбиции Мухаммеда бен Сальмана как «главнокомандующего» силами аравийской коалиции в Йемене. Отсюда начался запущенный Абу-Даби процесс децентрализации командования коалиции, что означало ее конец как военного формирования.

 

Эр-Рияд отомстил ОАЭ, поддержав власти Джибути, когда они разорвали отношения с Абу-Даби. Саудовцы заменили эмиратовцев на месте главного финансового инвестора Джибути и взяли на себя обустройство будущей военной базы КСА, на которую претендовали ОАЭ. Абу-Даби ответил, когда спас Каир, и дал ему время для передышки и перегруппировки сил. Вместо протестных выступлений из-за девальвации фунта в АРЕ прошли проправительственные демонстрации, проплаченные ОАЭ. Следующий транш кредита от МВФ ожидается в мае 2017 года. «Наказание Египта» не состоялось во многом из-за неприязни руководства Эмиратов к принцу М. бин Сальману – как провалился шантаж Ливана, которому КСА отказало в финансовой помощи.

 

Таким образом, на БСВ возник новый центр силы: связка ОАЭ – АРЕ. Его влияние будет распространяться в Африке, Магрибе и на юге Аравийского полуострова. Конкурентами для этого тандема будут Эр-Рияд и Доха. Но в своем «саудоскептицизме» ОАЭ в ССАГПЗ не одиноки. Кувейт в результате переговоров 16 ноября согласился продавать Каиру два миллиона тонн нефти-сырца в месяц с 1 января 2017 года и готов увеличить объем в случае необходимости. Египет подписал меморандумы о намерении заключить соглашения о продаже нефти с Ираком и Азербайджаном. При этом закрепленные в этих документах объемы предполагаемых поставок не превышают саудовские. Это приводит к выводу, что соглашения в немалой степени демонстративны, как и визит министра нефти АРЕ в Иран. Они сигнализируют КСА, что гегемонии Эр-Рияда на принятие решений в ЛАГ наступил конец.

 

Одновременно в Каире начали готовиться к открытию лоббистской кампании в США с учетом прихода к власти нового президента.

 

Соединенные Штаты долго были основным спонсором Египта: каждый третий доллар в экономике АРЕ был из прямой финансовой помощи американцев. В каденцию президента Обамы эти отношения были в основном заморожены: свернулась до минимума финансовая поддержка, прекратилась помощь по линии ВТС. ЦРУ и Пентагон после военного переворота в АРЕ ротировали сотрудников резидентур в Каире, направив туда людей, имевших доверительные контакты с египетскими военными, которые начали занимать различные должности в аппарате исполнительной власти, но эти контакты Белым домом не были востребованы.

 

В ССАГПЗ назрел раскол. Поддержка стабильности в АРЕ – одна из приоритетных задач организации. За последние пять лет помощь Каиру от стран, которые входят в ССАГПЗ, составила около 30 миллиардов долларов. Причем в последнее время основным донором выступали ОАЭ, поддержавшие свержение «Братьев» и удвоившие экономическую поддержку Каира сразу после переворота. Абу-Даби выиграл этот раунд борьбы за влияние в АРЕ у Эр-Рияда не только в Египте, но и в ССАГПЗ и ЛАГ. Сейчас КСА находится в ССАГПЗ в меньшинстве. Его позицию поддерживает только Бахрейн. Оман – в конфликте с Эр-Риядом из-за Йемена. Катар ни при каких обстоятельствах не будет союзником Саудовской Аравии. Так что политика Эр-Рияда, направленная на укрепление гегемонии в ССАГПЗ, провалилась.

Бумажный гром

 

Павлоградский химический завод получил от Эр-Рияда около 40 миллионов долларов на доработку в интересах КСА комплекса «Гром-2», в который входят баллистические и крылатые ракеты. По задумке украинских оружейников «Гром-2» – мобильная пусковая установка с двумя ракетами типа «земля-земля», стреляющими на 280 километров (с возможностью увеличения до 500 километров). Комплекс будет использовать КР, разработанную на базе проекта «Коршун» для поражения наземных целей. По заверениям украинцев, «Гром-2» сможет преодолевать ПВО любой сложности, в том числе российские С-300 и С-400. При этом КСА нужен доступ к технологиям производства ракет оперативно-тактического назначения с радиусом от 1500 до 2000 километров для создания средств доставки ядерного оружия до цели.

01-03.jpg

 

После соглашения по иранской ядерной программе Эр-Рияд принялся за создание своей собственной системы безопасности, гарантирующей паритет в наступательных вооружениях с Тегераном. В КСА сделали вывод, что США будут охладевать к военному альянсу с королевством и из-за активизации добычи сланцевой нефти, и из-за ослабления роли саудитов как стратегического поставщика углеводородов на американский рынок, и в отношении саудовской роли в обеспечении стабильности Ближнего Востока.

«Арабская весна» показала, что в случае потрясений в Саудовской Аравии из-за иранского экспорта «шиитской революции» Вашингтон займет выжидательную позицию. Единственное, что может вынудить США относиться к угрозам безопасности КСА серьезно, – наличие у него ядерного оружия и средств доставки. Причем США блокируют саудовские попытки купить ракетные технологии. Эмбарго было ослаблено лишь на продажу некоторых видов беспилотников.

 

Отсюда интерес Эр-Рияда к украинскому и белорусскому рынкам вооружений. В Минске КСА прорабатывает вопрос об изготовлении передвижных шасси для ракетных комплексов. Ракеты пообещали сделать на Украине. По оценкам экспертов, украинские производители сейчас не могут изготовить ракету в «железе», испытать и запустить в серию. Мы имеем дело с аферой незалежных оружейников (откуда упоминание о способности нового комплекса преодолевать С-300, которой обладает ИРИ) либо продажей под видом проектных работ старой советской документации. В КСА предусматривается создание заводов по производству ракет только у себя, то есть украинский ВПК торгует подобными технологиями со странами, входящими в список государств, которым импорт подобного рода вооружений США запретили.

Алжир на ценнике

 

Визит премьер-министра АНДР Абдельмалека Селлаля в Эр-Рияд 16–17 ноября подчеркнул изменение отношения алжирского руководства к Саудовской Аравии. Селлаль подтвердил наличие официального распоряжения правительства относительно облегчения доступа саудовских бизнесменов в АНДР для установления истинного партнерства между деловыми кругами двух стран, в первую очередь в развитии энергетического сектора. Алжирский министр промышленности и шахт А. Бушераб перечислил меры стимулирования для инвесторов из КСА. Показательно демонстрирующее заинтересованность Алжира в получении саудовских денег заявление Селлаля в поддержку Саудовской Аравии «в ее борьбе против терроризма».

 

Речь идет о попытке пересмотра прежнего негатива в условиях финансово-экономического кризиса в АНДР. Алжирское руководство надеется привлечь саудовские инвестиции для модернизации нефтяной отрасли, притом что отношения между странами до последнего времени были напряженными. В годы холодной войны алжирское руководство выступало с лозунгами в поддержку арабского социализма, враждебными монархии Саудовской Аравии. Лидеры АНДР пытались конкурировать с КСА за влияние в арабском мире. Еще дальше вражда зашла в 90-е, когда Эр-Рияд полуофициально, через частные фонды поддерживал орудовавших в Алжире салафитских радикалов, боровшихся против правящего светского режима. Эта помощь не прекратилась после разгрома президентом Абдельазизом Бутефликой в 2001 году джихадистов-подпольщиков. Поддержка в нулевые годы со стороны саудовских спецслужб во многом предопределила живучесть исламских радикалов Алжира, воспрепятствовав их окончательной ликвидации. В последние годы накал в алжиро-саудовских отношениях достиг апогея: руководство АНДР резко высказалось против саудовской идеи создания «суннитской» армии для борьбы против вооруженных формирований «шиитского Ирана» в Йемене и отказалось предоставить Эр-Рияду военно-транспортную авиацию для переброски на йеменскую территорию сил союзных КСА стран.

 

Во многом позиция Алжира определялась тем, что в пику Эр-Рияду он стал налаживать отношения с Тегераном, торпедируя идею саудовского руководства возглавить суннитский мир против иранской шиитской угрозы. В ответ Эр-Рияд обвинил АНДР в потворстве терроризму и выступил с угрозами. После этого были отмечены попытки активизации в Алжире радикальных исламских группировок, включая «Аль-Каиду в странах исламского Магриба» (АКИМ), традиционно поддерживаемую спецслужбами КСА. Не способствовала потеплению и поддержка режима Асада, которую Алжир оказывал ему в ЛАГ и других международных организациях, в том числе исходя из опасений, что после Сирии именно он станет мишенью для исламских радикалов.

 

В первой половине 2016 года ситуация стала меняться. Стороны начали прорабатывать возможность улучшения отношений. В Эр-Рияде понимают, что при наличии множества «фронтов» у границ КСА отвечать на дипломатические действия Алжира, разжигая там новую гражданскую войну, опасно. Куда более действенным может быть вариант «покупки Алжира», который испытывает сложности из-за кризиса, спровоцированного падением цен на углеводороды. Пример в этом продемонстрировал Катар, с которым КСА продолжает конкурировать за влияние в арабо-мусульманском мире.

 

В этой связи началось обсуждение визита в Алжир саудовского монарха, который, как ожидалось, мог состояться в мае 2016-го. Однако при изменившихся обстоятельствах, обусловленных во многом ухудшением социально-экономической ситуации в АНДР, ехать с поклоном в КСА пришлось алжирским лидерам. Что показательно: за минувшие два года, несмотря на оптимистичные заверения властей об успехах в преодолении кризиса, реальная ситуация тревожна. За 2014–2016 годы страна потеряла более 40 процентов золотовалютных резервов и, несмотря на заявления о решении проблемы стагнирующей энергоотрасли, продолжает испытывать проблемы с пополнением казны.

 

Попытки Алжира получить заем на льготных условиях, в том числе у Китая, ни к чему не привели. После провала в Ливии КНР не готова тратить миллиарды долларов на рискованные, с точки зрения Пекина, проекты. Несмотря на заверения алжирских официальных лиц относительно политической стабильности страны, китайские аналитики менее оптимистичны исходя из среднесрочных прогнозов развития ситуации в Северной Африке в целом. Что до МВФ, кредит которого недавно получил Египет, АНДР идти тем же путем пока не собирается, считая условия предоставления денег кабальными.

 

При наметившемся двустороннем «потеплении» возникают вопросы: как это отразится на поддержке алжирских джихадистских группировок саудовскими спецслужбами и о линии АНДР на йеменском и сирийском направлениях. При прекращении финансирования Эр-Риядом исламских радикалов в Алжире КСА скорее всего утратит контроль над ними (как и влияние на ситуацию в стране). При этом развитие отношений Алжира и КСА может иметь негативный эффект и для России. С учетом инвестиционных возможностей саудовцев реальный приход Эр-Рияда в Алжир приведет к существенному увеличению там нефтедобычи, что скажется на конъюнктуре рынка углеводородов и отразится на политических связях АНДР и России.

 

Впрочем, сценарий такого рода будет угрожать и КСА, зависящему от цен на нефть не меньше. В любом случае последние события демонстрируют попытки перехода Алжира к ведению прагматичной политики, исходящей не из симпатий и антипатий руководства, а из стратегических интересов страны.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Наводчики из Вашингтона

 

Наступление на Пальмиру подразумевает профессиональную штабную работу, на которую боевики неспособны

11 декабря боевики запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) вытеснили из Тадмора, исторической Пальмиры, войска Асада и во второй раз захватили этот провинциальный город мирового исторического значения, не столь важный стратегически, если не учитывать расположенного неподалеку перекрестка дорог, ведущих в том числе к осажденному несколько лет ИГ Дейр-эз-Зору с его НПЗ и базой ВВС.

 

Характерно, что наступление пяти тысяч боевиков с танками, БТР и ракетной артиллерией шло по пустынной местности на протяжении нескольких сот километров, но ни одна разведка Асада его не обнаружила, что заставляет экспертов говорить о возможном предательстве на высшем уровне командования сирийской армии и ее мухабаратов.

Предательство или ротозейство?

 

Особая тема, откуда взялись эти пять тысяч боевиков ИГ, притом что в «осажденном» США и их союзниками Мосуле остались, по оценкам «антитеррористической коалиции», на момент взятия исламистами Пальмиры от трех до пяти тысяч боевиков. Частью они пришли из Мосула, несмотря на то, что дорога на сирийскую Ракку в это время уже была отсечена осаждавшими Мосул формированиями Багдада и его союзников. Частью состояли из сирийских отрядов ИГ, которые должны были удерживать саму Ракку. И перестали это делать немедленно после того, как США объявили, что штурм города отложен минимум на два месяца.

 

В переговорах с американцами по Сирии нет смысла, пока оставшиеся террористические группы не капитулируют, выйдя из войны

 

То есть непонятно, как просочившиеся через порядки осаждающих Мосул войск боевики и бросившие на произвол судьбы сирийскую столицу ИГ перед лицом курдских и турецких частей, теоретически соревнующихся за право ударить по Ракке в союзе с американцами, исламисты дошли незамеченными, несмотря на всю их тяжелую технику, без единого выстрела со стороны ВВС американской коалиции, авиации Асада и, отметим, ВКС РФ до Пальмиры, которую после тяжелых боев и заняли. Притом что планирование такой операции подразумевает профессиональную штабную работу, на которую сами по себе боевики вряд ли способны.

 

Первую волну атакующих наполовину уничтожили ВКС России, что не повлияло на исход сражения в целом: оно было проиграно. Отбита у боевиков Пальмира была в свое время после сложной и тщательно подготовленной операции, спланированной и проведенной под непосредственным управлением российских военных советников. Потеряна и в первый, и во второй раз самими сирийцами быстро, хотя теперь они пытались ее удержать и уступили превосходящим силам противника.

02-04.jpg

 

Потеря Асадом Пальмиры слишком точно совпала с завершением операции в восточном Алеппо, чтобы быть случайной. Весьма вероятно, что США в данном случае либо напрямую задействовали ИГ как инструмент военного давления на Дамаск, либо закрыли глаза на то, что его использовали их союзники по «антитеррористической коалиции» – наверняка Катар и, возможно, Саудовская Аравия и Турция. Благо, Доха, Эр-Рияд и Анкара в свое время при необходимости координировали действия в Сирии. Какая из версий соответствует действительности, вопрос отдельный. Пока ясно одно: Вашингтон и его союзники не предприняли и скорее всего в дальнейшем не предпримут никаких действий против ИГ, если эта террористическая структура будет воевать с Асадом и с российскими военными.

 

Это обнуляет смысл переговоров с ними по Сирии до достижения окончательной победы, то есть уничтожения террористических групп до момента, пока оставшиеся не капитулируют, выйдя из войны под гарантии переговорщиков с базы «Хмеймим». Что противоречит логике не только западных, но и отечественных дипломатов, смысл деятельности которых состоит в ограничении и попытке подчинения себе деятельности Российской армии вместо того, чтобы самим, не претендуя на ведущие роли, следовать за военными успехами, закрепляя их политически. То, что прекращение использования ВКС РФ против террористов, добровольно взятое на себя Россией ограничение действий ВКС в городской застройке и гуманитарные паузы, продавливаемые ООН и США, обесценивают результаты военных действий, делая войну бесконечной, ясно любому специалисту. Вопрос, когда армии дадут делать ее работу так, как это необходимо для достижения конечного результата, сегодня ответа не имеет.

 

Текущая ситуация в Пальмире – ответ США и их союзников на блестящие результаты, которых добилась Россия и поддерживаемые ею силы в Алеппо. Этот город не будет столицей сирийских джихадистов, какой стал в свое время Бенгази в Ливии. Но падение Пальмиры показывает, что сирийская война далека от завершения.

 

Это требует анализа ситуации как в самой Пальмире, так и в Мосуле и Алеппо. Благо, впереди зачистка Идлиба, освобождение от боевиков Пальмиры, снятие блокады с Дейр-эз-Зора и не исключено – уничтожение ИГ в Ираке, коль скоро США на деле ничего не предпринимают против этой организации, предоставляя ей все шансы. Рассмотрим ряд аспектов войны с джихадистами в Сирии и Ираке, опираясь на статьи Ю. Б. Щегловина, подготовленные для ИБВ.

Уроки Мосула

 

Проанализируем для начала ситуацию вокруг Мосула. 3 декабря контингент турецких войск вошел на территорию лагеря военизированной милиции Аль-Шикхан для оказания содействия иракской армии по взятию Мосула. Турецкое подкрепление состоит из трех батальонов с тяжелым вооружением. Они должны помочь в освобождении провинции Найнава суннитской милиции, именуемой «Национальные силы по освобождению Найнавы». Лагерь Аль-Шикхан расположен на границе Дахука и Найнавы, в нем проходят обучение под руководством турецких инструкторов около 3,5 тысячи боевиков суннитской милиции. Они должны выдвинуться к Мосулу в ближайшее время.

 

01-01.jpg

Коллаж Андрея Седых

 

По оценке экспертов, пока рано говорить о реальном широкомасштабном входе турецких войск и их участии в штурме иракской столицы ИГ. Скорее речь о ротации турецкого контингента. Известна негативная реакция премьер-министра Ирака Х. аль-Абади на участие турок в гражданской войне в его стране. Это Анкара будет учитывать, несмотря на жесткие высказывания высшего турецкого руководства. Турок больше волнует сохранение присутствия в Иракском Курдистане, чем участие в уличных боях в Мосуле или освобождение «суннитского треугольника». В курдской автономии наращивает влияние Иран, используя контакты с кланом Дж. Талабани и Рабочей партией Курдистана. Там есть инструкторы КСИР, размещены реактивные систем залпового огня.

 

При этом в штурме Мосула, похоже, намечается новый этап. Иракский спецназ совместно с полицией и ополченцами втягивается в уличные бои. По данным американских военных, победа под Мосулом не проглядывается. Наступление длится два месяца, и американцы вынуждены были дважды корректировать первоначальные планы. Судя по всему, им придется делать это в третий раз. Попытка наступления иракского спецназа предпринята по указанию аль-Абади. Военные пытаются атаковать с востока, что дает возможность ИГ маневрировать, концентрируя силы на приоритетных участках. У руководства коалиции и иракского командования сдают нервы. Последние авиаудары по гражданским целям свидетельствуют, что иракские силовики и американцы перешли к насильственному выдавливанию населения из Мосула. К этой тактике относится и уничтожение водонапорных станций, что лишило чистой воды почти 650 тысяч человек.

 

В октябре на иракского премьера надавил Тегеран, потребовав привлечь к активным боевым действиям лояльные иранцам шиитские силы народной мобилизации. Этому сопротивляется командование иракской армии. При этом артиллерия правительственных сил в городе малоэффективна. Боевики ИГ создали под Мосулом систему подземных тоннелей, позволяющих появляться в тылу иракских военных. ИГ использует мины-ловушки и заминированные автомобили. Узкие улицы позволяют смертникам атаковать наступающих. Командование ИГ успешно использует зимние условия для рейдов мобильными группами с тяжелым вооружением в тыл иракских частей. При этом армия призывает население остаться в городе, а премьер аль-Абади – покинуть его.

 

Спецназ Багдада, сумевший закрепиться на восточных окраинах Мосула, испытывает недостаток поддержки от 9-й дивизии. Ее танки пытались войти в город, но попав в засады, отступали. Потери иракских войск в ноябре составили около двух тысяч человек. На поддержку 9-й дивизии подтягиваются 15 и 16-я, что означает концентрацию почти всех наступающих на восточном направлении. Плюс части 15-й дивизии контролируют узкий участок фронта на юго-западе, по дороге от Мосула до Телль-Афара. Это пока подготовка к наступлению. Однако в нее втягиваются американские военные, которые начали участвовать в боевых действиях на улицах Мосула.

Радикальный раскол

 

Завершение разгрома исламистов в восточном Алеппо привело к острым разногласиям в их рядах. Часть боевиков сложила оружие. Другие согласились покинуть город, уйдя по выделенному им коридору в провинцию Идлиб, которая остается под контролем противников Асада. Против капитуляции выступили лидеры «Джебхат Фатх аш-Шам» (экс-«ан-Нусра», запрещенная в России) и «Катаиб Абу Аммара». Радикалы атаковали штабы бригад «Джейш аль-ислам» и «Фейлак аль-ислам», которые подозревали в намерении сдаться, захватив склады с оружием. Были арестованы полевые командиры во главе с Абу Абдо аш-Шейхом, вступившие в переговоры с правительственными силами.

 

При этом попытки маневрировать с названиями групп и менять «Джебхат ан-Нусру» на «Джебхат Фатх аш-Шам», чтобы растворить в союзе девяти группировок скомпрометировавшую себя структуру, не удались. Провалились и попытки публичного отказа руководства «Джебхат ан-Нусры» отойти от альянса с «Аль-Каидой». Формально после долгих уговоров со стороны турецкой МИТ и Управления общей разведки Саудовской Аравии об этом объявили. Но сделано было так, что Вашингтону пришлось заявить: он в отход от связи с «Аль-Каидой» не верит. Что не мешает США воздерживаться от авиаударов по позициям «Джебхат Фатх аш-Шам». Эр-Рияд не может пойти на отказ от идеологии «Аль-Каиды», так как это наряду с деньгами фактор, обеспечивающий приход новых добровольцев. Среди тех, кто воюет в «Джебхат Фатх аш-Шам», много убежденных исламистов.

 

На фоне поражения вооруженной оппозиции в Алеппо турецкая МИТ и катарская Служба государственной безопасности пытаются трансформировать распадающийся альянс девяти оппозиционных групп. Как предполагают в Анкаре и Дохе, с Алеппо как с центром сопротивления, тем более оплотом будущей экспансии антиасадовских сил покончено. В этой связи выдвинута задача создать централизованное суннитское сопротивление в Идлибе, куда уходят «примирившиеся» боевики из Алеппо и окрестностей Дамаска. Это позволяет затянуть время, избежать окончательного разгрома и восстановить боевой потенциал. Что касается прежде всего протурецких групп. Анкара и Доха стараются стать центральными партнерами и спонсорами заново структурированного повстанческого движения Сирии, выдавив из него КСА и Иорданию.

 

При этом коалиция «Джейш аль-Фатх» распалась не только на группы, две самые крупные из них переживают внутренний раскол.

 

«Джебхат Фатх аш-Шам» разделилась на сторонников «Аль-Каиды» и ее противников. Главным оппонентом просаудовским элементам выступает иорданец Абу Хадиджа аль-Урдуни, который тесно связан с Управлением общей разведки Иордании. «Ахрар аш-Шам» раскололась на сторонников салафитов и «Братьев-мусульман». Эта группировка финансировалась Эр-Риядом и Анкарой.

 

Между их креатурами возник конфликт. Катар и Турция предпринимают усилия, чтобы сохранить централизованное суннитское сопротивление в Сирии и привести его к идеологии «Братьев-мусульман» под политическую легитимацию на Западе и позиционирование как основной политической силы, которая должна быть встроена в будущую государственную архитектуру Сирии.

 

Эти планы и перспективы их реализации скептически оцениваются в аналитических докладах саудовской и эмиратской спецслужб. Они свидетельствуют, что раскол преодолеть нереально и попытки на этом направлении – напрасная трата времени. В документах указывается на продуктивную работу сирийских органов безопасности, в результате чего начался процесс массового дезертирства значительного числа полевых командиров партизан. Эр-Рияд находится на перепутье в выборе дальнейшей тактики, что негативно отражается на объемах материально-технической помощи боевикам. Есть сомнение в способности централизованно управлять всем конгломератом антиасадовских группировок. Благо, успешное наступление в Алеппо такую возможность с их стороны серьезно снизило.

Алеппо как символ многополярности

 

Вопросы о поведении воинского контингента США и возглавляемой ими коалиции в ходе наступления ИГ на Пальмиру заставляют помимо прочего анализировать американские инициативы в отношении Алеппо. Противоречивость Вашингтона, который то выдвигал их через госсекретаря Джона Керри, то отзывал, а также массированная атака ЕС с подключением ООН (генсек Пан Ги Мун уходит со своего поста и может говорить все что угодно, в связи с чем любопытно, каково его новое место работы, это может объяснить его поведение) и введением новых санкций против «друзей Асада» свидетельствуют о том, что на Западе паникуют из-за сдачи Алеппо и фрагментации суннитского сопротивления в Сирии.

 

Предложения Керри призваны спасти осажденных, чтобы выбить инициативу из рук Москвы. В Госдепе полагали, что затяжка времени с помощью очередного гуманитарного перемирия поможет перегруппировать силы противников режима Асада и закрепиться хоть в какой-то части восточного Алеппо. Затем стало очевидно, что боевики уходят из города и говорить о едином фронте нереально. После этого США первоначальную инициативу отозвали, пытаясь понять, что происходит, какова динамика и какие варианты в этой связи реализуемы. Отсюда перенос основного раунда американо-российских консультаций на 9 декабря. Вашингтон просто не знает, что делать.

 

Европейцы тоже не понимают этого, но осознают: инициатива на сирийском направлении принадлежит России. Участие Брюсселя в программах гуманитарной помощи «страдающему Алеппо» минимизирована. Сказать: «Мы не можем оказывать гуманитарную помощь суннитам в Алеппо через Москву и Дамаск, потому что это будет свидетельством их доминирования» – политически некорректно и рискованно с точки зрения обструкции со стороны общественного мнения БСВ, которое обвинит европейских лидеров в том, что их личные политические амбиции важнее жизни голодающих сирийцев.

 

Пресс-секретарь Белого дома Джошуа Эрнест на брифинге, отвечая на вопросы журналистов, не смог уточнить, как Вашингтон намерен заставить Москву изменить свою политику в Сирии. Он упомянул санкции, признав, что они работают далеко не всегда. Ему напомнили о том, что ранее в отношении Ирана и Сирии уже были введены санкции, принято несколько резолюций Совета Безопасности ООН. Эрнест призвал не путать защиту американских интересов и военные действия против ИГ. «К ситуации в Алеппо приковано много внимания, но нельзя допустить, чтобы трагедия Алеппо затмевала важность того, что было сделано военными Соединенных Штатов и 67 членами коалиции», – сказал он. Что после бездействия коалиции в отношении ИГ в ходе взятия Пальмиры звучит очень уж цинично. При этом военные США разбомбили госпиталь в Мосуле, в котором, по их данным, располагался штаб ИГ. Даже если это так, это сомнительное оправдание с точки зрения демократических норм.

 

Вашингтон по-прежнему считает, что Россия сосредоточена не на борьбе с группировкой «Джебхат ан-Нусра», а на поддержке Башара Асада. С таким заявлением на регулярном брифинге для журналистов выступил замначальника пресс-службы Госдепартамента США Марк Тонер. «Россия и США согласны, что «ан-Нусра» является террористической организацией и должна быть уничтожена, как и ИГ. Но мы до сих пор не видели, что Россия сосредоточивает свое внимание на «ан-Нусре». Оно сосредоточено на оказании помощи режиму в борьбе с умеренной оппозицией в Алеппо. Мы считаем, что именно это и происходит там», – утверждал Тонер.

 

При этом хорошо известно, что в Алеппо были прежде всего «Джебхат ан-Нусра» и аффилированные с ней группировки, которые официально об этом заявляли. Никто не мешал США бомбить позиции «Джебхат ан-Нусры» в Идлибе (но этого не делалось). Ясно, что позиция официальных лиц в Вашингтоне и Брюсселе объясняется тем, что Сирия и действия России там – это слом монополярного мира. Вашингтону и Брюсселю это не нравится. Но сказать об этом открыто чревато репутационными рисками. В этой связи на вооружение принята тактика помощи всем крупным силам в Сирии, враждебным Асаду. Логики здесь не слишком много. Этим и вызван проигрыш Вашингтона и Брюсселя в информационной войне.

 

Представляется, что в этой ситуации основная задача для Дамаска и Москвы в сирийском конфликте не изменилась. Это окончательная зачистка Алеппо с одновременным запуском механизма гуманитарной помощи. Целесообразно было бы организовать поездку в Алеппо иностранных журналистов, как делалось на базе «Хмеймим». Вообще важно не дать Западу перехватить инициативу на информационном и политическом направлениях сирийского конфликта. Обратим внимание на позицию Пекина, который начал акцентировать поддержку действиям Москвы в ООН. Это Запад чрезвычайно испугало. О степени испуга говорит нейтралитет (если не поддержка) США в отношении действий ИГ в ходе взятия последним Пальмиры. В конце концов задачу свержения Асада, поставленную в свое время Эр-Риядом и Дохой, никто с Анкары и Вашингтона не снимал.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Агентура безвластия

 

Исламисты перевоплощаются в европейский электорат

Разгром джихадистов в сирийском Алеппо и повторное взятие Пальмиры боевиками запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) ставят вопрос о том, какие угрозы со стороны радикальных исламистов существуют за пределами Ближнего Востока, в том числе в России и странах ЕС.

 

В первом случае речь идет о продолжении борьбы исламистов с Москвой при поддержке и по инициативе Саудовской Аравии, Катара и Турции (надежды на долгосрочное сотрудничество с ними в сфере безопасности оставим на совести «экспертов», пытающихся обосновать этот тезис в руководстве РФ). Во втором – о перетоке джихадистов из зон повышенной опасности, где им угрожает физическое уничтожение, на европейский «запасной аэродром». Рассмотрим текущую ситуацию в странах и регионах, являющихся объектом активности радикальных исламистов за пределами Ближнего Востока, опираясь на подготовленные для ИБВ статьи Ф. О. Плещунова и Ю. Б. Щегловина.

Наемники с биржи труда

 

Значительная часть исламистов возвращается в Европу, где их ждут социальные пособия, защита прав и отдых перед новыми боевыми операциями

 

Ликвидация органами безопасности РФ в начале декабря состоявших из уроженцев Центральной Азии групп террористов в Москве, Подмосковье, Санкт-Петербурге и Самаре стала большим успехом. Сыграли свою роль оперативная работа и, очевидно, информационная помощь спецслужб Узбекистана и Таджикистана, активно работающих в среде выходцев из этих стран. Обратим внимание на арсенал террористов. Огнестрельное оружие и компоненты для изготовления самодельных взрывных устройств (СВУ) наталкивают на мысль о канале их поставок из Центральной Азии. Большая часть арестованных не участвовала ранее в террористической деятельности и не имеет боевого опыта. С учетом криминального прошлого части террористов напрашивается вывод, что мы имеем дело с оплаченным заказом.

 

Члены группы идентифицировали себя как сторонники ИГ. Заказ на теракты и аванс им передал эмиссар ИГ в Турции. Это позволяет проверить готовность Анкары идти на взаимодействие с РФ в борьбе с террором. Требования к турецкой стороне на всех уровнях относительно поиска, ареста и экстрадиции организатора планируемых терактов если и не дадут результатов, вынудят его и сторонников на время отойти от активной деятельности. Давление Москвы на Анкару по этому вопросу важно, так как Турция – неформальная «биржа» для организации терактов по заказу, чему способствует огромное количество «брокеров» с Северного Кавказа и из Центральной Азии.

04-03.jpg

 

Обратим внимание на этнический состав групп террористов. Это в основном таджики, скорее всего слабые конспираторы. Провал одного звена (арест группы сторонников ИГ в Подмосковье) привел к провалу если не всей группы, то ее подавляющей части. Костяк состоял из арестованных в Москве, Самаре и ликвидированных в октябре террористов в Нижнем Новгороде. Только в Нижнем террористы оказали сопротивление. Это значит, что они наемники. Сопротивление при аресте – всегда ликвидация. На это идут фанатики, как в подавляющем большинстве случаев с северокавказскими террористами. Теракты в Волгограде и Ростове-на-Дону в свое время осуществляли дагестанцы. Теперь от выходцев с Северного Кавказа заказчики терактов отказались, очевидно, из-за слабости контактов с подпольем в этом регионе, а также в связи с тем, что в ИГ появился бывший командир таджикского ОМОНа Г. Хакимов. Скорее всего именно он убедил руководство ИГ в том, что большое число таджикских мигрантов в России позволит ему организовать резонансный теракт.

 

В этой связи возникает вопрос о заказчиках. Это явно не руководство ИГ, которому сейчас не до того, чтобы финансировать и организовывать резонансные теракты в России. Заказчиком могла быть только Доха. Именно она профинансировала переброску отрядов ИГ из-под Дейр эз-Зора и Ракки под Пальмиру и имеет на руководство ИГ влияние. Заказ оформили минимум два-три месяца назад, если учесть цепочку передачи информации, поиски исполнителей, переправку компонентов для СВУ, оружия и т. п. Недавняя покупка катарским суверенным фондом акций «Роснефти» помимо чисто экономических резонов могла быть «дымовой завесой», публично демонстрируя миру хорошие двусторонние отношения между Катаром и Россией.

Слабость Берлина

 

Федеральная разведывательная служба ФРГ (БНД), а также Ведомство по охране конституции (BfV, БФФ) подозревают Саудовскую Аравию, Кувейт и Катар в финансировании на территории Германии мечетей и религиозных учреждений, где проповедуется радикальный ислам. Об этом сообщила «Зюддойче цайтунг», в распоряжение которой попали выдержки из доклада спецслужб Германии. Берлин считает, что «экспорт ислама» в его фундаменталистской форме способствует увеличению числа салафитов – их сейчас в ФРГ около 10 тысяч. «Зюддойче цайтунг» перечисляет организации, которые, по версии спецслужб, в рамках «долгосрочной стратегии по оказанию влияния» финансируют строительство мечетей в Германии. Это в том числе Revival of Islamic Heritage Society (RIHS – «Общество возрождения исламского наследия») со штаб-квартирой в Кувейте и Muslim World League («Мировая лига мусульман») из Катара.

04-02.jpg Фото: fresher.ru

 

Спецслужбы ФРГ уверены, что эти организации «тесно связаны с государственными учреждениями в странах их основания».

 

«Общество возрождения исламского наследия» работало в России в 90-х годах, было закрыто и внесено Минюстом РФ в список «запрещенных организаций», хотя его деятельность по пропаганде салафизма и радикального ислама была меньше, чем саудовских фондов. Проведенная органами безопасности России работа позволила доказать причастность кувейтского фонда к запрещенной деятельности и негативное влияние на мусульманскую умму и часть российских имамов. Причем после закрытия фонда по линии МИДа и спецслужб началась кампания со стороны госструктур Кувейта с попытками убедить российскую сторону отменить решение. Но в действиях Кувейта было меньше напора, чем Саудовской Аравии или Катара.

 

Связано это с тем, что в КСА и Катаре ваххабизм признан государственным течением ислама. Хотя Доха в России свои структуры не образовывала. Из-за этого мы мало что можем сказать о действующей в Германии организации «Мировая лига мусульман». Скорее всего это благотворительный фонд «Братьев-мусульман», а не салафитов. Это движение Катар противопоставляет КСА и использует как один из основных инструментов распространения влияния не только в исламском мире. Деятельность катарского фонда в Германии направлена на работу среди мусульманских сообществ ЕС. Динамика миграционных процессов свидетельствует, что через 10–20 лет мусульмане в Германии будут составлять значительную силу, в том числе электоральную. Можно влиять их голосами на немецких политиков и воздействовать на Берлин на государственном уровне.

 

Это и есть основная цель фондов, а не создание террористических ячеек. Последние создаются не через фонды, а специальными эмиссарами, которые решают конкретные задачи в конкретном месте. Фонды – это идеология, первичная обработка и подбор кадров, а также перетягивание максимального числа мусульман на свою сторону через финансирование благотворительных и социальных проектов. В итоге длительной работы немецкие спецслужбы добудут письменные материалы и книги, распространяемые фондами среди верующих. Поступят из патронируемых фондами мусульманских школ сведения, что учеников обрабатывают в неправильном направлении. Удастся доказать, что фонды дают деньги общинам на социальные проекты или школы. С этим немецкие спецслужбы пойдут в суд, но смогут доказать лишь, что фонд занимался реальной благотворительной помощью, а радикальное воспитание учащихся является плодом вымысла родителей.

 

Как создать базу доказательств того, что исламские фонды занимаются незаконной деятельностью? Начинать надо с агентурного проникновения. Сама их деятельность по привлечению максимального числа лиц эту задачу облегчает по причине большого количества обращенных, но и осложняет, так как система безопасности в фондах поставлена хорошо. Новых людей будут долго проверять на контрольных поручениях. Внедрение агентуры в такие структуры может занять не один год, но агент может достать доказательства, которые примет суд. Необходимо через агентуру вести мониторинг финансовой деятельности фондов. Там воруют, занимаются незаконным обналичиванием, используют серые финансовые схемы и поддельные накладные на товары. Это позволяет закрыть тот или иной фонд, хотя он скоро возникнет под другим названием. Важнее детальное изучение содержимого материалов и обращений деятелей фонда на предмет призывов к межнациональной и межконфессиональной вражде. Это требует времени, но позволяет вносить фонды в «черные списки» Минюста.

Беспечность галльского петуха

 

После резонансных терактов в Париже, совершенных 13 ноября 2015 года боевиками ИГ, правительства стран ЕС стали ликвидировать организации, связанные с этой и другими экстремистскими группировками. 15 ноября 2016-го в 10 федеральных землях Германии, в том числе на западе страны и в Берлине, прошла спецоперация против салафитской группировки «Истинная религия» (Die wahre Religion). Были проведены обыски более 200 помещений. Министр внутренних дел ФРГ Томас де Мезьер запретил «Истинную религию» за деятельность, противоречащую конституции страны. Но эта политика не является итогом продуманной и координируемой стратегии. В мае 2016 года в брюссельской коммуне Моленбек была закрыта подпольная кораническая школа за нарушения… «урбанистического характера».

 

Во Франции теракт в Ницце 15 июля – в День взятия Бастилии выходцем из Туниса Мухамедом Лауэж-Булелем, жертвами которого стали 86 человек (при 308 раненых), продемонстрировал, что чрезвычайные меры правительства несостоятельны. Более чем за полгода с парижских терактов до атаки в Ницце не было сделано ничего, чтобы можно было утверждать, что в стране ведется реальная борьба с экстремистами. СМИ и общественность продемонстрировали, что ситуацию в противостоянии терроризму усугубляет отношение к этой проблеме. Так, в публикациях агентства «Франс Пресс» террористами и исламистами называются люди любого этнического происхождения, но не палестинцы, совершающие теракты в Израиле. Для обозначения этих смертников АФП использует эвфемизмы: «активисты», «бойцы» или «нападавшие». Во Франции еврейские учреждения (школы, магазины и пр.) атакуются религиозными экстремистами (Мухаммед Мера, Амеди Кулибали) при попустительстве со стороны французского истеблишмента.

 

Маркером превентивной работы спецслужб в отношении потенциальных террористов является выплата социальных пособий. Точнее, выявление на стадии согласования лиц, вызывающих подозрения в пропаганде исламизма или экстремистской деятельности. Этого не было сделано в Бельгии, в итоге чего Салах Абдеслам со товарищи получили от властей выплат более чем на 50 тысяч евро. Правительство «спонсировало» террористов вплоть до парижских атак. Сам Абдеслам получил более 21 тысячи евро, притом что на организацию терактов в двух столицах у исламистов ушло не более 33 тысяч евро. Пока европейская общественность (французская в первую очередь) легитимирует террор, успехи спецслужб и правоохранительных органов в борьбе с террористической угрозой будут недостаточно эффективны, а экстремисты смогут найти для себя нишу в обществе.

«Кроты» начинают действовать

 

С начала активной фазы «арабской весны» (включавшей активизацию на Ближнем Востоке и в Северной Африке деятельности экстремистских группировок), гражданской войны в Сирии и противостояния государств региона экспансии ИГ на БСВ из Европы перебрались тысячи исламистов с европейскими паспортами, искавших удовлетворения садистских наклонностей. Среди них были профессиональные боевики, внесшие вклад в успехи ИГ до того, как в конфликт вмешалась коалиция стран Запада, а затем и Россия. Теперь значительная часть исламистов возвращается в Европу, где их ждут социальные пособия, защита прав и отдых перед новыми боевыми операциями.

 

Многие из тех, кто в 2015–2016 годах подготовил и осуществил резонансные теракты в Париже, Брюсселе и городах ФРГ, воевали на Ближнем Востоке на стороне ИГ и аналогичных группировок или прошли там боевую подготовку. ЕС ждет возвращения исламистов. Однако опасность исходит и из европейских спецслужб. Когда в ноябре 2015-го и марте 2016-го в Париже и Брюсселе произошли террористические атаки, ставшие свидетельством вопиющей некомпетентности правоохранительных органов этих стран, возникла мысль о том, что в их спецслужбах действуют «кроты» исламистов. Это было подтверждено в Германии, пострадавшей от атак этим летом. Практика показала, что из госорганов трех упомянутых стран лишь немецкие спецслужбы могут выявлять двойных агентов. 29 ноября британская The Telegraph со ссылкой на Der Spiegel и власти ФРГ сообщила об аресте сотрудника Федеральной службы защиты конституции по подозрению (БФФ) в подготовке подрыва ее штаб-квартиры в Кельне и вербовке для этого исламистов через Интернет.

 

Имя подозреваемого не называется. Он работал в спецслужбе минимум с начала 2016-го и занимался сбором информации об экстремистах. В чатах с потенциальными сообщниками подозреваемый под разными именами призывал к атакам на неверных «во имя Аллаха» и предлагал закрытую служебную информацию, носители с которой нашли у него при задержании. Представители БФФ заявили, что до ареста сотрудник находился вне подозрений. Он обратился в ислам два года назад, но члены семьи ничего не знали об этом и о его радикализации. В ходе расследования выяснилось, что сотрудник спецслужбы присягнул Мухаммеду Махмуду, лидеру австрийской ячейки ИГ.

 

В 2016 году директор службы Ханс-Георг Маасен, рассуждая о террористической угрозе Германии, в интервью Reuters сказал, что в ФРГ насчитывается около 40 тысяч исламистов, из которых более девяти тысяч считаются ультраконсервативными приверженцами салафизма. Спецслужбы стараются бороться с этой угрозой (не только внешней, но и внутренней). 8 ноября было объявлено о задержании пяти подозреваемых в террористической деятельности от имени ИГ во главе с иракцем Абу Валаа (настоящее имя – Ахмад Абдельаззиз), лидером местной ячейки ИГ. Обнаружение «крота» в БФФ стало итогом повышения активности госорганов в области противодействия экстремизму на территории ФРГ.

 

Пока сотрудники спецслужб ФРГ тайно приобщаются к террористическим идеологиям, выявление исламистов в стране усложняется тем, что те скрываются среди стремительно растущего закрытого сообщества беженцев, мигрантов и этнорелигиозных меньшинств. Оценить складывающуюся обстановку представители власти не могут. Der Spiegel сообщает о районах, в которых группировки мигрантов, как ливанские кланы в Дуйсбурге или курды в Гельзенкирхене, берут под контроль улицы и кварталы, местное население запугивается или принуждается к молчанию, а представители органов правопорядка и особенно женщины-полицейские становятся объектом агрессии. Это сообщил изданию несколько лет назад Райнер Вендт, президент Немецкого союза полиции.

 

То, что немцы не согласны с попустительством (или поощрением) со стороны государства происходящих изменений, продемонстрировали местные выборы 2016 года, по итогам которых партия «Альтернатива для Германии» стала серьезным игроком на политической арене. В 2017-м парламентские выборы покажут, насколько сильны перемены в немецком обществе. Однако это вряд ли справедливо для Бельгии и Франции, несмотря на выборы там в ближайшие два года. В Бельгии региональные разногласия, не раз приводившие к безвластию в стране, явно будут иметь приоритет перед любыми насущными вопросами, пока не станет поздно. Во Франции, как сказано выше, общество и политический истеблишмент, считая, что терроризм может быть иракским, сирийским или магрибинским, но не палестинским,http://www.iimes.ru/?p=30841 дают шанс легитимировать исламский экстремизм снова и снова.

 

Проблемы борьбы с ним страны решают по-разному. Одни сотрудничают с радикалами, пытаясь использовать их в своих интересах против противников, как это делают Иран, Саудовская Аравия, Катар, Турция и Пакистан. Другие задействуют экстремистов опосредованно, через региональных игроков, как США, Великобритания и Франция. Третьи участвуют в их снабжении и подготовке, как ФРГ в Сирии, или поддерживают собственной военной силой попытки свержения авторитарных режимов, как Италия в Ливии. Четвертые «не замечают» того, что происходит у них под носом, как Дания, Австралия, Новая Зеландия и другие члены «контртеррористических» коалиций, возглавляемых США в Афганистане или Ираке. Или вынуждены терпеть присутствие радикалов на своей территории, как Иордания, пока они воюют против соседей и уничтожают их, если они выступают против правящего режима. Наконец, служат тыловой базой в надежде, что взрывать страну, в которой они нашли безопасное и комфортное убежище, радикалы не будут.

 

Опыт показывает: заигрывание с джихадистами неизбежно приводит к столкновению с ними, как происходит в Турции, Пакистане или Саудовской Аравии. Эмират Катар с его скромными размерами и колоссальными финансовыми авуарами, которые он может вложить в обеспечение безопасности, пока контролирует ситуацию на собственной территории, но для более крупных стран это невозможно. Не понимать этого нельзя, однако ситуация в ЕС и на БСВ показывает, что попытки использования или игнорирования экстремистов продолжаются. Пока единственным примером успешного противостояния им на международной арене стали действия ВКС России в Сирии. На то, что эта кампания проводится Москвой успешно, на сегодня главная надежда мирового сообщества.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Проверка миром

 

Для урегулирования сирийского кризиса Вашингтон и Брюссель пока не требуются

Ситуация в Сирии на рубеже 2016–2017 годов приобрела неожиданный для Запада оборот. Взятие Алеппо, достигнутая под патронатом России и Турции договоренность о перемирии (многократно нарушенная боевиками), подготовка к переговорам в Астане перечеркнули усилия Катара и Саудовской Аравии в свержении президента Асада.

Россия в Сирии обошла все грабли, на которые наступали американцы в конфликтах на Ближнем Востоке за последние 30 лет

 

Говорить о формировании на базе Ирана, Турции и России «оси», имеющей шансы на долгосрочное сотрудничество, наивно, но то, что Анкара ведет собственную игру с Москвой и Тегераном, не ставя в известность Вашингтон, факт, чрезвычайно неприятный для уходящей администрации Обамы и его разведки, которая пытается в оставшиеся до смены команды в Белом доме дни сказать хоть что-нибудь, дабы не выглядеть совсем уж провально.

 

Администрация Обамы ищет и порой находит возможности под конец его каденции максимально осложнить жизнь всем, кого уходящий президент считает личными врагами, включая не только руководство России и Сирии, но и сменяющего его Дональда Трампа. Политика Вашингтона в отношении Дамаска деструктивна, хаотична и вряд ли изменится до прихода в Белый дом нового хозяина. Но ее последствия, американская аналитика и заявления чиновников первого ряда тем более заслуживают внимания. Настоящая статья построена на материалах М. С. Ходынской-Голенищевой и Ю. Б. Щегловина, подготовленных для ИБВ.

Кремленологи путают карты

 

Американские эксперты к новому году подготовили доклад, посвященный расхождению позиции Ирана и России по ситуации в Сирии. По их оценке, различия в подходах не позволят Москве выйти из кризиса с подготовкой политических инструментов решения проблемы. В основе этих рассуждений идея о том, что Россия в Сирии занята формированием нового мирового порядка и возвращением в ряды мировых держав, а Иран решает задачу установления регионального лидерства. На деле проигрыш Тегерана в Сирии означает его поражение в конкуренции с Эр-Риядом. От положения в САР зависят отношения Ирана с ливанской «Хезболлой» и иракскими шиитами. Для него главное – удержать алавитов у власти в Сирии. Вопрос об устройстве там теократии на повестке дня ИРИ не стоит, хотя иранцы хотят создать в Сирии шиитскую милицию. Для Москвы репутационные потери в случае поражения – главное. И Иран, и Россия заинтересованы в выигрыше в Сирии каждый по своим резонам.

03-02.jpg

 

В США уверены, что Тегеран будет воевать в Сирии до победы, а Москва старается найти повод для выхода из конфликта. Они полагают, что американо-российский план мирного урегулирования был сорван иранцами. Это далеко от истины. Иран и Россия понимают нереальность чисто военного решения в Сирии, и их диалог с Турцией это доказывает. Не следует считать иранцев фанатиками – они несут в Сирии потери и оплачивают участие в боях своих ливанских и иракских шиитских союзников. Бои за Восточный Алеппо показали, что эффективно действовать на разных направлениях с гарантией успеха только шиитскими формированиями Дамаск и Тегеран не могут. Приоритетная задача Ирана – зафиксировать ситуацию путем в том числе мирных переговоров в Астане.

 

Американские эксперты пишут о «вторичности» российского фактора в Сирии по сравнению с иранским. Москва, по их версии, ограничивается дипломатической поддержкой и ВКС, а Иран несет основную тяжесть «на земле». На деле российский фактор в Сирии имеет главное значение, в том числе для достижения необходимого уровня военного и дипломатического давления, а также выработки алгоритмов мирного разрешения кризиса. Политический и военный вес Ирана не тот. Поэтому ВКС РФ за месяц в Сирии и сделали то, чего Иран не сделал за два года.

Обидчивый Бреннан

 

Директор ЦРУ США Джон Бреннан обвинил руководство России в том, что оно играет по собственным правилам. «США никогда бы не стали делать ни в каком из этих военных конфликтов то, что россияне делали в Сирии касательно... использованной ими политики выжженной земли, которая привела к разрушениям и смерти тысяч и тысяч мирных жителей», – сказал он в интервью Пи-би-эс. При этом американская разведка не смогла помочь своему правительству выработать алгоритм ответа на вызов в виде «арабской весны» и провалила борьбу с исламистской экспансией в Ираке и Сирии. Главная вина за политику США лежит на Бараке Обаме. Но глава разведки обязан предоставлять информацию в нередактированном виде, а Бреннан грешил «подстраиванием» под официальный курс. И не смог усилить кадровый потенциал ЦРУ для укрепления агентурной разведки.

 

Действия Вашингтона и Бреннана в частности ярко иллюстрируют одно свойство уходящей администрации – она не умеет проигрывать. Заявления директора ЦРУ – рефлексия обиженного. Всего, в чем он обвиняет Москву, удалось избежать благодаря четко выстроенной схеме действий. Россия в Сирии обошла все грабли, на которые наступали американцы в конфликтах на Ближнем Востоке за последние 30 лет. Москва сумела выбрать оптимальный формат участия в военных действиях, переломить ситуацию на поле боя, избежав повторения афганского варианта. Вашингтону этого продемонстрировать не удалось, и тут вопросы именно к разведке, которая не смогла просчитать минимум силового участия американцев в конфликтах и оценить базу лояльного им населения в регионе, из чего и складывается критерий оценки предполагаемого формата участия.

 

Москва в Сирии не использовала тактику выжженной земли, предпочитая воздействие на реперные точки суннитской фронды. Что исходя из политики запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) в отношении суннитского населения и приобретения его поддержки было оптимальной схемой действий. В основе политики ИГ и «Джебхат ан-Нусры» (ныне «Джебхат Фатх аш-Шам») лежит принцип хозяйственно-социальной автономии суннитских племен с гарантией их защиты. Удары ВКС наносились по главной статье их дохода – экспорту нефти. Было организовано силовое давление на основные логистические узлы антиасадовских сил: опорные пункты, арсеналы и коммуникации. Этим подрывалась база поддержки джихадистов со стороны племен, лишавшихся экономических механизмов существования и гарантий безопасности, что и запустило процесс мирного урегулирования с ними. Ничего подобного разведка США предложить своему руководству не смогла. В Сирии Москва переломила настроение суннитской элиты, а не занималась ее тотальным уничтожением.

 

Утверждения Бреннана, что ЦРУ США знало о планах России до ввода ВКС в Сирию, не соответствуют действительности. Американская разведка не смогла просчитать действия РФ на этом направлении. США не сумели создать в Сирии лояльную себе силу «на земле», хотя такие возможности в самом начале кризиса были. В результате монополистом в сопротивлении режиму Асада стали исламисты при помощи КСА, Катара и Турции. Резкое усиление джихадистов в оппозиции стало просчетом ЦРУ. В результате американцы были вынуждены «догонять», чтобы Москва не стала «главным миротворцем» в Сирии. Результат – плохо подготовленные, проваленные наступления на Ракку и Мосул. Вспоминая сетования Обамы «на ошибочные данные разведки на ливийском направлении, которые привели к полной дестабилизации ситуации в этой стране», можно оценить работу ЦРУ и его директора.

Астана вместо Женевы

 

Американские СМИ синхронно с известием о заключении соглашения о перемирии в Сирии вбросили информацию о ее «разделении на зоны влияния различных стран, которые включают США, Россию, Иран и Турцию». Асад согласно этим источникам остается президентом страны до новых выборов. При этом понятно, что говорить о Сирии предстоит с новым руководством США. Перемирие, к которому присоединились около 60 тысяч боевиков, как и сдача Восточного Алеппо, – итог диалога между «тройкой» – Анкарой, Москвой и Тегераном, а также Дамаском и лидерами протурецких оппозиционных группировок. Они и предложили «астанинский» формат, призванный сменить дискредитированный «женевский». Впервые может быть запущена возможность достижения выхода из регионального кризиса без Вашингтона и Брюсселя. Об их присоединении главы МИД «тройки» говорят как о перспективе, когда переговоры в Астане докажут свою эффективность.

 

Принципиальный момент, определяющий судьбу «астанинского» формата, – способность Турции гарантировать соблюдение перемирия и степень своего воздействия на полевых командиров. Если оно, в общем, будет соблюдаться (абсолютного соблюдения не получится), это станет означать, что с Анкарой можно договариваться о будущем устройстве Сирии. Так что пока соглашение – проверка реального влияния партнеров, без чего двигаться вперед нельзя. Перемирие фиксирует остановку боевых действий в тех границах антиасадовских и правительственных сил, где они сейчас находятся. Можно называть их «зонами ответственности», но это большое упрощение. Никто не собирается проводить границы, обмениваться территориями и перемещать лояльные себе вооруженные силы.

 

То же самое касается будущего президента Асада. Это не обсуждалось на переговорах о перемирии и «вынесено за скобки», как и многие фундаментальные вопросы. Не надо путать тактику со стратегией. Сейчас важно добиться прекращения боевых действий. Все остальное можно обсуждать на основе включающей, помимо прочего, важный момент: признание участниками границ национальных и стратегических интересов друг друга на сирийском направлении. Того, к чему не смогли прийти США и ЕС в своей сирийской дипломатии. Благо, российско-американские переговоры по Сирии сорвались как по причине внутренних дрязг в администрации Обамы, так и потому, что США не влияли в полной мере на противников Асада и их зарубежных спонсоров. Турция же может воздействовать на значительное их количество.

 

На пути перемирия много препятствий. Прежде всего просаудовские группы и ИГ, «вынесенные» за рамки переговоров. Прошло размежевание «примирившихся» с «ястребами», с чем согласилась Турция. Вооруженная оппозиция, не присоединившаяся к перемирию, будет причислена к террористам, и его условия на нее не распространятся. Анкара старается монополизировать влияние на оппозиционное движение на севере Сирии, выжимая просаудовские группы из международно-правового поля. По идее и Москва, и Тегеран, и Анкара должны проводить совместные операции против сторонников ИГ и «Джебхат ан-Нусры» или не мешать это делать друг другу. Турция получает оплот, позволяющий противостоять экспансии курдов. Так что усиление их военной поддержки, которую легитимировали США законом о военной помощи повстанческим группировкам в Сирии, – это заявка Вашингтона на будущее участие в новом формате договоренностей.

 

В Сирии ситуацию «на земле» контролируют Россия, Иран, Турция и Саудовская Аравия. Вашингтон имеет влияние только в курдском анклаве, и если суннитские отряды решат вытеснить курдов с их позиций, то справятся без особых усилий. Анкаре это выгодно сделать после того, как «Силы демократической Сирии» возьмут Ракку. Это ослабит помощь Вашингтона курдам, так как пропагандистская задача будет решена, а для любой американской администрации главное, чтобы Турция была в орбите США. Курдов отодвинут на второй план. Что до Эр-Рияда, он или включится в новый формат переговоров, или должен воевать с перспективой ухудшения отношений с Анкарой и потерей Идлиба, где базируется «Джебхат ан-Нусра». Во втором случае КСА выпадает из числа влиятельных игроков на сирийском направлении, так как не сможет создать военной силы в Иордании.

Страдания содержанок

 

Напомним: о введении режима прекращения боевых действий в Сирии было объявлено 29 декабря. Договоренности достигли в Анкаре после двухмесячных переговоров российских военных при турецком посредничестве с командирами группировок противников режима Асада. Немедленно в Интернете появились заявления, в которых как вооруженные формирования, так и представители «гражданского общества» бьют тревогу о ситуации в Вади Барада, где расположен крупный резервуар питьевой воды Айн аль-Фиджи, обеспечивающий Дамаск. В свое время эта станция была захвачена боевиками «Джебхат ан-Нусры», а затем Западу сообщили, что она каким-то образом перешла под контроль «умеренной оппозиции».

 

Первое заявление вышло от лица вооруженных группировок – подписантов соглашений в Анкаре. В нем говорилось, что из-за нарушения перемирия «режимом и его союзниками» отряды замораживают все консультации о прекращении боевых действий и подготовке межсирийских переговоров в Астане. Второе выпущено Свободной сирийской армией. ССА критикует «режим» и ливанскую «Хезболлу» за «варварскую военную кампанию» в Вади Барада, уверяет в отсутствии там штабов «Джебхат ан-Нусры» и ИГ (что не отрицает наличия там боевиков этих структур) и грозит сорвать перемирие. Третье вышло от имени «институтов гражданского общества», в котором они говорят об агрессии режима и «Хезболлы» в Вади Барада, сетуют, что в результате бомбардировок местное население поставлено на грань гуманитарной катастрофы, и обвиняют сирийских военных в разрушении резервуара Айн аль-Фиджи и лишении жителей Дамаска питьевой воды.

 

Что конкретно послужило причиной почти одновременных заявлений и как это может повлиять на режим прекращения боевых действий и подготовку к межсирийским переговорам в Астане? Очевидно, упомянутые заявления – «месть» государств, оставшихся «за бортом» договоренностей 29 декабря: Катара, США, Великобритании, Франции и КСА. Достаточно посмотреть на страновую принадлежность кураторов структур, от имени которых было заявлено о приостановке консультаций о переговорах в Астане и режиме прекращения боевых действий.

 

В случае «Фейляк Рахман», «Джебхат Ахль аш-Шам», «Джебхат аш-Шамия» и «Фейляк аш-Шам» – это Катар. Для «Фирка Султан Мурад», «Джейш Идлиб аль-Хурр», «Джейш ан-Насер» и «Фирка Уля ас-Сахилийя» – Катар и США. «Таджамму Фастакым Кама Умирт» патронируют США и КСА. «Джейш аль-Изза» – США. «Джейш аль-Ислам» – Саудовская Аравия. И наконец, «Сукур аш-Шам» – Катар, КСА и США. При этом видно, что большинство группировок финансируется из Дохи, которая была не в восторге от достигнутых в Анкаре договоренностей о прекращении огня и раздосадована активной вовлеченностью Турции в выработку соглашений. Это соответствует заявлению катарского руководства о том, что Доха продолжит вооружать сирийскую оппозицию независимо от действий других игроков. Катару явно подыграли американцы.

 

Примечательно страновое происхождение спонсоров структур, подписавших заявление с осуждением действий правительства Сирии и «Хезболлы» в Вади Барада от имени «гражданского общества». Для Relief Corps in Wadi Barada, Media Corps in Wadi Barada, Civil Defense in Wadi Barada и Institution of Barada al-Kheir – это Великобритания. Для Medical in Wadi Barada – Франция. На Запад ориентируются также «местный совет» и «институт гуманитарной помощи» в Вади Барада, представители которых также подписали заявление. При этом стоит обратить внимание на то, что открытой конфронтации с Москвой ни региональные, ни западные страны не хотят. Ни в одном из заявлений Россия прямо не упоминается (только в контексте требований к «гаранту» соглашений в Анкаре, то есть России, утихомирить своих клиентов).

 

«Друзья Сирии» явно использовали действия правительственных сил и «Хезболлы» в Вади Барада как повод для нападок. Ясно, что Катар, Саудовская Аравия, США, Франция и Великобритания, не участвовавшие в выработке соглашений в Анкаре, пытаются сорвать имплементацию договоренностей о перемирии и о переговорах в Астане, организуя демарши подконтрольных им структур. Доха, Эр-Рияд и Вашингтон сподвигли на заявление вооруженные группировки, а Париж и Лондон организовали информационную кампанию «гражданского общества Вади Барада» по образу и подобию Алеппо. Напомним, в ходе антитеррористической кампании сирийской армии при поддержке ВКС России по освобождению Восточного Алеппо от джихадистов с помощью подконтрольных Западу «активистов» раскручивались «гуманитарные» аспекты ситуации в городе.

 

Понятно, что страны, сформировавшие в свое время «антиасадовскую коалицию», будут пытаться сорвать режим прекращения боевых действий, хотя и по разным причинам.

 

Команда уходящего президента Обамы – из зависти и мести. Катар потому, что перемирие противоречит идее продвижения исламистского проекта в регионе. Франция и Великобритания – от обиды на то, что их проигнорировали при выработке договоренностей о перемирии и созыве переговоров в Астане. Оставим пока в стороне вопрос финансового интереса Вашингтона, Лондона и Парижа в свержении Асада вследствие лоббирования Эр-Рияда и Дохи.

 

При этом заметно, что действия региональных и западных противников Асада в Сирии конвульсивны, а их сплоченность недолговечна. С приходом администрации Трампа безусловная поддержка Вашингтоном антиправительственных группировок в этой стране наверняка изменится. Без турецкой территории как «тыловой базы» боевиков Дохе вряд ли удастся сорвать договоренности о перемирии, так что многое будет зависеть от позиции Анкары.

 

Что до Парижа и Лондона и контролируемых ими структур «гражданского общества», на них можно не обращать внимания. Если вооруженные группировки будут соблюдать режим прекращения боевых действий, об «активистах» забудут. Как произошло в Алеппо и произойдет в любом городе Сирии, вокруг которого будет раскручена медийная кампания.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Переговоры в Астане по Сирии стали настоящим прорывом, считает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский.

 

«В Астане говорили бес приверженности специально к Асаду или специально к оппозиции. Действительно была площадка нейтральна. И это оппозиция поняла. А для них это, удивительно, но очень важно», - отметил эксперт в интервью телеканалу «Звезда».

 

По его словам, переговоры в Астане серьезно отличались от переговоров в Женеве, в которых принимала участие сирийская элита, порой живущая за пределами Сирии десятки лет.

 

«Я бы не сказал, что они (оппозиция - прим.ред) были счастливы в Женеве, куда загуливал неизвестно кто, лощеная сирийская элита, живущая за пределами Сирии иногда десятки лет. Те, кто приехал в Астану, с удовольствием приедут туда еще раз», - подчеркнул Сатановский.

 

«В странах Ближнего Востока винтовка рождает власть. Здесь был невероятный прорыв. Потому что люди с винтовками никогда никуда не приезжали - они воевали...», - добавил эксперт.

 

Президент Института Ближнего Востока также отметил, что нет смысла обсуждать политику президента Сирии Башара Асада. Главная задача переговоров - это прекращение войны.

 

«Бесполезно говорить, хорош Асад, или плох. Войну надо останавливать», - заключил Сатановский.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

По соседству с войной

 

Сирийская политика Израиля неизвестна ни в России, ни на Западе

Государство Израиль давно перестало быть центром конфликтов Ближнего Востока, хотя традиционная дипломатия (в том числе отечественная) по инерции продолжает уделять этой стране повышенное внимание.

 

Палестино-израильский «мирный процесс» обсуждается политиками так, как будто его можно реанимировать, а в ООН действуют многочисленные программы международного гуманитарного и правозащитного движения, фокусирующие свое внимание на палестинцах. Между тем регион охвачен конфликтами много более кровопролитными, чем арабо-израильский, и составляющие его страны ослабевают или распадаются без всякого участия Израиля. Одни внешние игроки меняют отношение к этой стране в соответствии с ближневосточными реалиями (как администрация Дональда Трампа в США), а другие (леволиберальные силы – от Обамы и Сороса до чиновников ООН и ЕС) пытаются законсервировать привычную для них антиизраильскую стратегию.

 

Все израильтяне, независимо от политических взглядов, понимают, что на пороге их страны разворачивается один из самых кровавых ближневосточных конфликтов столетия и что умение Биньямина Нетаньяху не допустить втягивания Израиля в этот конфликт является общим интересом

 

Характерно, что участие России в гражданской войне в Сирии, граничащей с Израилем и на протяжении десятилетий являющейся его военным противником, значительно отличается от военно-политического сотрудничества между Москвой и Дамаском в советский период. В текущей ситуации страны придерживаются позитивного нейтралитета, который позволяет им обеспечивать присутствие в регионе, не сталкиваясь и не конфликтуя. Задача эта еще недавно казалась невыполнимой, тем более что на стороне Дамаска такие противники Израиля, как иранцы и ливанская «Хезболла», однако на протяжении почти полутора лет действий ВКС РФ в Сирии она была решена – в первую очередь благодаря регулярным российско-израильским контактам на высшем государственном и военном уровне.

 

При этом сотрудничество сторон в охваченном гражданской войной районе Восточного Средиземноморья отличается редкой стабильностью в отличие от той же Турции, с которой пройден путь от негативного нейтралитета до противостояния на грани конфликта. И через стремительное и демонстративное (по инициативе Турции) примирение до совместных действий по выводу протурецких группировок из военного противостояния с Дамаском. Отметим, что за этот же период произошло примирение с Турцией Израиля, а в США открыто антиизраильскую и антироссийскую администрацию президента Обамы сменила положительно настроенная к Израилю и по крайней мере пока нейтральная к России администрация Трампа. Что положительно скажется на ситуации в Сирии и других зонах пересечения интересов Москвы и Вашингтона.

 

Отечественные специалисты, рассматривая политику Израиля в отношении Сирии и того, что происходит на ее территории на протяжении нескольких лет гражданской войны, обычно опираются на традиционные с советских времен штампы, имеющие мало общего с реальным положением дел. Настоящая статья, опирающаяся на материалы, подготовленные для ИБВ израильским ученым В. Черниным, призвана дать читателям возможность ознакомиться с точкой зрения «с места», представленной без искажающих купюр. Мировые СМИ, как правило, описывают израильскую позицию в отношении сирийских событий, пропуская через свои фильтры, которые зачастую искажают ее до неузнаваемости (как и российскую или иранскую). Между тем она интересна и важна сама по себе, в том числе потому, что Израиль непосредственно граничит с районами боев в Сирии.

Особый дар Нетаньяху

 

 

Столкновения между союзниками президента Асада и вооруженной оппозицией идут уже несколько лет в мухафазах (губернаторствах) Эль-Кунейтра и Дераа, соседних с Голанскими высотами, перешедшими под контроль Израиля в результате Шестидневной войны в 1967 году. За исключением отдельных точечных ударов по целям на сирийской территории (обычно о них сообщают зарубежные источники, в то время как израильские власти хранят молчание) еврейское государство не вмешивается в гражданскую войну в соседней стране.

 

По поводу событий там с 2011 года, с начала этой войны, израильские политики высказываются крайне осторожно. Публичные заявления делали только премьер-министр Биньямин Нетаньяху (он занимает эту должность с 2009-го) и министры обороны (с начала гражданской войны в Сирии этот пост занимали Эхуд Барак, Моше Яалон и Авигдор Либерман). Смысл высказываний всегда сводился к тому, что Израиль не причастен к войне в САР и не желает быть в нее втянутым, но не позволит обстреливать свою территорию из Сирии. Не только представители правящей коалиции, но и парламентская оппозиция воздерживалась от высказываний на эту тему.

 

Все израильтяне независимо от политических взглядов понимают, что на пороге их страны разворачивается один из самых кровавых ближневосточных конфликтов столетия и что умение Биньямина Нетаньяху не допустить втягивания в этот конфликт является общим интересом. Эта способность премьера стала одной из важных причин беспрецедентно многолетнего для Израиля политического успеха Нетаньяху. С сентября 2015-го после начала вмешательства России в гражданскую войну в Сирии Израиль наладил и поддерживает двусторонние контакты с Москвой в военной сфере.

 

Ведущая фигура в этих контактах – премьер-министр. Израильские СМИ и политики, включая парламентскую оппозицию, избегают комментировать визиты Нетаньяху в Москву (не говоря уже о критике по этому поводу). Понимая, что речь идет о согласовании с Москвой вопросов, связанных с защитой жизненно важных интересов населения Израиля, они предоставляли премьер-министру кредит доверия в контактах с президентом Путиным и другими высшими должностными лицами России.

 

Это не означает, что все в Израиле поддерживают политику России в Сирии. Иран и «Хезболла», союзники России в сирийском конфликте, рассматриваются в качестве врагов. Однако израильские политики – как из правого, так и из левого лагеря – воздерживались от публичной критики действий РФ в Сирии. С ней выступали только внепарламентские радикально левые израильские организации, пользующиеся поддержкой местных арабов-мусульман и очень ограниченного числа евреев. В прошлом году они неоднократно устраивали небольшие антироссийские демонстрации в связи с боевыми действиями в Алеппо и жертвами среди его гражданского населения. Звучали полностью игнорировавшиеся до самого недавнего времени призывы к израильским властям открыть границы страны и принять беженцев из Сирии.

04-01.jpg

 

Отношение израильских арабов к гражданской войне в Сирии неоднозначно. Друзы и арабы-христиане сочувствуют своим единоверцам, подвергающимся в Сирии атакам со стороны суннитских боевиков.

 

Однако и сунниты, составляющие порядка 80 процентов арабского населения Израиля, не едины в этом вопросе. В СМИ приводятся факты участия израильских мусульман в гражданской войне в Сирии на стороне запрещенного в РФ «Исламского государства» (ИГ), говорится о пропаганде в его поддержку, ведущейся в арабоязычных социальных сетях. Все вернувшиеся в страну израильские арабы, воевавшие на стороне ИГ или пытавшиеся присоединиться к нему (обычно они добираются в Сирию через Турцию), предстали перед судом и получили сроки тюремного заключения.

 

С другой стороны, во многих случаях попытки присоединиться к боевикам ИГ в Сирии были сорваны обращением родных к израильским властям. Среди арабов-мусульман в Израиле (не говоря о христианах и друзах) укрепилось за годы гражданской войны в Сирии осознание того, что проживание в еврейском государстве гарантирует им не только недоступный подавляющему большинству населения в арабских странах уровень жизни, социальных гарантий и гражданских свобод, но и физическую безопасность.

 

Особую позицию в отношении конфликта в Сирии занимает друзская община Израиля, представителем которой в правительстве является занимавший пост министра без портфеля при канцелярии премьер-министра Аюб Кара (партия «Ликуд»).

 

Негласное сотрудничество Израиля с боевиками запрещенной в РФ группировки «Джебхат ан-Нусра» (оказание им медицинской помощи), лоббировавшееся Саудовской Аравией, наладившей в общем противостоянии Ирану определенные отношения с Иерусалимом, вызвало негодование друзской общины. Объясняется это причастностью боевиков к насильственному обращению в ислам друзов в Сирии и нападениями на крупное друзское село Хадер (мухафаза Эль-Кунейтра), к востоку от границы с Израилем. Год-полтора назад имели место демонстрации израильских друзов и нападения на «скорые помощи» ЦАХАЛ, перевозившие раненых сирийцев в израильские больницы. В итоге лидеры сирийских суннитских боевиков, контактировавшие с израильтянами, выразили сожаление по поводу этого и обещали воздерживаться от нападений на сирийских друзов. Конфликт между израильскими властями и друзской общиной урегулировали, в частности, благодаря усилиям упомянутого Аюба Кары, занимавшего пост заместителя министра по региональному сотрудничеству.

Репатрианты и беженцы

 

Говоря об этноконфессиональном факторе в Израиле и гражданской войне в Сирии, важно упомянуть, что сегодня в САР почти не осталось евреев. Когда-то еврейское население Сирии было очень многочисленно. Ее юго-западные районы, по Библии, – часть надела колена Манассии, одного из 12 колен Израилевых, вплоть до конца I века нашей эры входили в состав древнееврейских государств. Тысячи евреев покинули Сирию в период между Первой и Второй мировыми войнами, перебравшись в британскую подмандатную Палестину и страны Запада (прежде всего в Латинскую и Северную Америку). Перепись населения 1943 года показала, что в Сирии жили 30 тысяч евреев, из которых 17 тысяч – в Алеппо, 11 тысяч – в Дамаске и две тысячи – в Камышлы. В последующем еврейское население сокращалось за счет эмиграции (в том числе нелегальной) и репатриации в Израиль. В середине 90-х в Сирии оставалось около четырех тысяч евреев. Президент Хафез Асад разрешил им покинуть страну при условии, что они не станут репатриироваться в Израиль. По данным 2006 года, несколько десятков евреев оставались в Дамаске и несколько человек – в Камышлы. В Алеппо к этому времени уже не было евреев.

 

Отсутствие еврейского населения, на протяжении десятилетий бывшего заложником военно-политического противостояния между Сирией и Израилем, ограничивает интересы еврейского государства во внутрисирийском военном конфликте тремя основными пунктами. Это недопущение распространения военных действий на свою территорию, неразмещение вооруженных сил Ирана и «Хезболлы» на сирийско-израильской границе и гарантирование безопасности друзского меньшинства в Сирии. Последнее важно для Израиля в связи с особыми отношениями между друзами и еврейским государством (в Израиле часто говорят о «кровном союзе» между евреями и друзами, которые служат в израильской армии – ЦАХАЛ).

 

Для достижения этих целей Израиль поддерживает связь с рядом действующих в мухафазах Эль-Кунейтра и Дераа оппозиционных суннитских группировок. Контакты не афишируются, однако известно, что тысячи сирийцев получили и получают медпомощь в больницах на севере Израиля и в полевых госпиталях, сооруженных ЦАХАЛ на границе.

 

Причем помощь оказывается как членам оппозиционных отрядов, так и военнослужащим армии Башара Асада и гражданскому населению. Вскользь сообщалось об оказании Израилем гуманитарной помощи гражданскому населению непосредственно на сирийской территории.

 

Новостью стало то, что Израиль примет беженцев из Сирии. СМИ сообщили, что министр внутренних дел Арье Дери, представляющий ультраортодоксальную сефардскую партию ШАС, утвердил программу, по которой Израиль примет сто детей-сирот, родители которых погибли в ходе гражданской войны в Сирии. Пока речь только о принципиальном решении, но реализация программы начнется в ближайшее время. Планируется, что в течение первых трех месяцев своего пребывания в Израиле в рамках первичной адаптации сирийские дети будут проживать в специальном интернате. После этого их переведут в обычные учебные заведения, находящиеся в ведении Министерства просвещения.

 

Не исключается, что израильские социальные службы попытаются найти им приемные семьи. Дети будут находиться в стране в статусе временных жителей. Практически это означает, что они получат израильское удостоверение личности, но не израильский иностранный паспорт. Как было сообщено в СМИ, не исключается, что страна примет ближайших родственников этих сирийских детей – их братьев, сестер и родителей, если они обнаружатся. Израиль намерен обещать ООН, что после четырех лет пребывания в стране в статусе временных жителей сирийские дети смогут получить израильское гражданство, что даст им право остаться здесь навсегда.

 

Израиль имеет опыт успешного обустройства беженцев, прибывших в страну из Ливана в 2000 году после вывода сил ЦАХАЛ из зоны безопасности, существовавшей на юге этой страны. Это были в основном христиане-марониты, сотрудничавшие с Израилем, а также небольшое число ливанских друзов. К каким конфессиональным общинам принадлежат дети, которых предполагается привезти в Израиль из Сирии, не сообщается. Скорее всего речь идет о мусульманах-суннитах, арабах и черкесах – жителях мухафаз Эль-Кунейтра и Дераа.

 

Вопрос о конфессиональной принадлежности имеет особое значение в случае, если эти дети будут переданы в приемные семьи. Согласно израильским законам сироты передаются только в приемные семьи, исповедующие ту же религию, что и погибшие родители детей.

Одна «Дебка» сказала

 

Приход к власти в США Дональда Трампа изменил правила игры в Сирии. Во всяком случае так это воспринимается в Израиле, хотя большинство СМИ избегают на данном этапе публиковать комментарии на данную тему. Единственное исключение – израильский интернет-сайт «Дебка» (на иврите и английском), специализирующийся на ближневосточной военной и внешнеполитической тематике. Нередко он первым не только описывает, но и верно предсказывает развитие событий, хотя время от времени получает упреки в чрезмерной сенсационности материалов. На сайте опубликовано сообщение, согласно которому после того, как Дональд Трамп сменил в Белом доме Барака Обаму, между США, Россией и Турцией было достигнуто соглашение о создании в Сирии зон контроля вооруженных сил трех упомянутых государств.

 

На опубликованной «Дебкой» карте зона контроля российских Вооруженных Сил распространяется на запад Сирии, включая побережье Средиземного моря, Алавитские горы, где сосредоточена основная масса алавитов, являющихся главной опорой режима Башара Асада, и такие крупные города, как Алеппо, Идлиб и Хомс. Под контролем турецкой армии должна оказаться сравнительно небольшая полоса приграничной территории в центральной части сирийско-турецкой границы. Там живет тюркоязычное меньшинство (сирийские туркоманы), вооруженные формирования которых поддерживает Анкара.

 

Что касается США, под контролем американской армии должны оказаться две зоны: на северо-востоке и на юго-западе страны. Северо-восточная – Сирийский Курдистан, власти которого не скрывают своих контактов с США и Израилем. Здесь сосредоточена значительная (если не большая) часть сохранившегося в Сирии христианского населения.

 

Вооруженные формирования христиан-ассирийцев действуют в тесном контакте с курдскими формированиями. Юго-западная зона контроля непосредственно граничит с Израилем и представляет для еврейского государства особый интерес. Эта зона включает в себя мухафазы Эль-Кунейтра и Дераа, а также мухафазу Ас-Сувейда, большинство населения – друзы. В Ас-Сувейде проживает и заметное христианское меньшинство.

 

Если сообщение «Дебки» верно хотя бы в общих чертах и сирийские мухафазы Эль-Кунейтра, Дераа и Ас-Сувейда действительно перейдут под контроль армий США и Иордании, а также союзных им вооруженных формирований сирийской оппозиции, все цели еврейского государства в Сирии будут достигнуты. Однако автор полагает, что эта информация, размещенная израильским сайтом, не отражает реальные договоренности руководства стран, о которых речь, но является классическим информационным вбросом, чисто израильским или американо-израильским. Такого рода зондирование ситуации (в данном конкретном случае в отношении Турции и в первую очередь России) с попыткой обрисовать партнерам возможные контуры будущего компромисса характерны для информационных ресурсов, связанных со спецслужбами и армией, в том числе таких, как израильская «Дебка».

 

По их каналам информация может быть доведена до потенциально заинтересованных сторон без непосредственного контакта между дипломатами или политиками, что позволяет избежать неловких и конфликтных ситуаций, неминуемых в многосторонних конфликтах с участием противников, примирение которых представляется невозможным (как у Израиля и Ирана). Отсутствие на предложенной «Дебкой» схеме распределения зон ответственности Ирана (как и Саудовской Аравии и Катара) подтверждает ее израильское или американо-израильское происхождение. Это не снижает ценности информации с точки зрения понимания израильских интересов при всей сомнительности возможности реализации этой схемы на практике...

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Пролеты Пентагона

Новый президент США требует конкретики на Ближнем Востоке

Переход власти в США от демократической администрации к республиканской редко обходится без серьезных подвижек во внешней политике. В то же время так резко менять столь многое, как это делает или намеревается Дональд Трамп, дело неслыханное.

 

Хотя и избирательная кампания, и сами выборы, и массовые протесты после них столь же уникальны, как личность нового президента и его массовое неприятие СМИ и американским истеблишментом. Во внешнеполитическом, разведывательном и военном сообществах США царит нервозность, попытки угадать, чего хочет Трамп, сменяются периодами полного паралича или хаотичными демонстративными действиями.

 

Рассмотрим текущие действия США в Сирии, Ираке, Йемене и Тунисе в контексте наступившего в Вашингтоне периода больших перемен, опираясь на работы экспертов ИБВ А. А. Быстрова, П. П. Рябова и Ю. Б. Щегловина.

Сирия в двух сценариях

 

Салех откровенно говорит, что американцы передали ему «серьезное пожелание» избегать действий, которые могли бы повлиять на боеспособность хоуситов

 

Трамп ставит задачу уничтожения запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) как одну из приоритетных в своей внешней политике. Он недоволен как темпами наступления на Ракку в Сирии и Мосул в Ираке, так и невнятными соображениями американских военных на этот счет. Ему нужен четкий пошаговый план с точным числом участников, привлеченных сил и средств. На его разработку он дал Пентагону месяц. В случае срыва этого плана ответят те, кто его разрабатывал. Американские военные расслабились в период правления Обамы, саботируя исполнение служебных обязанностей, прикрываясь программами подготовки «умеренной оппозиции» и бомбардировками пустырей в Сирии и Ираке.

 

Наступление на Ракку, взятие которой расценивалось Демократической партией как предвыборный подарок Хиллари Клинтон от Обамы, захлебнулось после объявления итогов президентских выборов. Министр обороны Эштон Картер потерял интерес к этому проекту. Операция затормозилась, не начавшись, что позволяет ИГ маневрировать силами и средствами, в том числе в ходе наступления в провинции Дейр-эз-Зор.

 

Трамп будет приветствовать участие Турции и России в разгроме ИГ после того, как через месяц убедится согласно докладу американских генералов, что самостоятельно решить эту задачу для США нереально. Пока же затормозились поставки оружия сирийским курдам, составляющим костяк лояльной американцам коалиции «Силы демократической Сирии» (СДС). В нее входит ополчение племен «Куат ас-Санадид», отряды ассирийцев, бригады вооруженной оппозиции «Джейш ас-Суввар», «Буркан аль-Фурат» и другие. Белый дом ждет обоснования от военных необходимости такого шага с учетом всех рисков. Причем если удовлетворять Анкару, США должны отказаться от поддержки СДС и убедить курдов покинуть Манбидж, откуда ими ранее были выбиты отряды ИГ. Что будет означать потерю для американцев в Сирии «опоры на земле».

 

Этот вариант развития событий генералы доложат Трампу как «пессимистический сценарий». Там будут прописана поддержка Анкарой контактов с ИГ, резкое ослабление боеготовности турецкой армии на фоне масштабных кадровых чисток, а также невнятные результаты ее военной операции «Щит Евфрата» на севере Сирии. Выводом будет убежденность в том, что США придется расхлебывать это в одиночку с перспективой потери позиций на севере Сирии с усилением турецкого доминирования за счет курдов. При реализации такого варианта развития событий ИГ начнет усиливать давление на курдов, вытесняя их за Евфрат. За ними пойдут протурецкие оппозиционные группировки и турецкие военные.

 

Второй сценарий развития ситуации в Сирии – контакт Вашингтона с Москвой. Пентагон рассматривает возможность его организации. Военные скорее всего подадут на стол президента ограниченный вариант взаимодействия, при котором Россия участвует в совместных авиаударах и, возможно, атакует позиции ИГ с направлений, где стоят сирийские правительственные силы, прежде всего из Дейр-эз-Зора. Двойное давление лишит ИГ возможности маневрирования и нанесения тыловых ударов. Москве придется в данном варианте контратаковать под Пальмирой. Иначе будет нанесен удар по ее тылам. Минусы, которые изложат Трампу генералы, состоят в том, что «заигрывание с Москвой» плохо воспримут в ЕС. Этот сценарий означает снятие антироссийских санкций в сфере военного сотрудничества.

 

Он потребует и усиления американской группировки под Раккой, так как курды не в состоянии вести серьезные наступательные операции даже при условии прикрытия их с воздуха. Что может негативно сказаться на динамике наступления в Мосуле. Воевать на два фронта с полной отдачей США не могут. Точнее – это потребует переброски в регион значительного воинского контингента и усиления там американского авиакрыла. Необходимо будет входить в бои с исламистами на земле. Готов ли к этому Трамп, пока неизвестно. Обама был не готов. Правда, реализация такого сценария позволит покончить со структурированным сопротивлением ИГ в Сирии примерно через месяц совместной работы США и РФ.

Ирак, разделенный мостами

 

Пентагон не знает, сколько времени может потребоваться для освобождения Мосула из-под контроля ИГ. Генерал Джозеф Мартин, командующий сухопутными войсками возглавляемой США коалиции, подтвердил это на брифинге для журналистов 25 января. Слова прозвучали диссонансом с победными реляциями, которые высказывали всю середину января официальные иракские власти. Генерал сказал, что операцию в Мосуле вели правительственные силы безопасности. Турецкие войска, по его словам, «не играли роли» в освобождении восточной части Мосула. Вместе с тем он подчеркнул, что иракские силы пользуются поддержкой других членов коалиции, включая Турцию. Вопрос лишь, что из сказанного – правда.

 

Турки не участвуют в штурме Мосула, поскольку этому оппонирует премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади. Никакого «содействия», о котором говорил генерал Мартин, они не оказывают. Турецкая армия после массовых чисток неспособна оперативно действовать даже в районе Эль-Баба на севере Сирии, а не то что участвовать в наступлении на Мосул. Суннитская милиция, которую готовят турецкие специалисты на базе «Башика» в Иракском Курдистане, в боевых действиях в Мосуле также не участвует.

 

Взятие восточного Мосула дорого далось иракской армии. Ее спецназ, выполнявший основную роль в наступлении, сильно потрепан. Для его перегруппировки нужно два-три месяца. Заменить суннитские части шиитской милицией, на чем настаивает командующий подразделением «Аль-Куд» иранского КСИР генерал Касем Сулеймани, американцы не хотят в силу рисков межконфессиональной резни. К дефициту личного состава и необходимости перегруппировки имеющихся сил («дивизии» на поверку едва дотягивают до полков и не участвовали в боях в силу низкой боеготовности, а курдская пешмерга участвовать в уличных боях в Мосуле отказывается) прибавились технические вопросы.

 

Американская авиация разрушила пролеты всех пяти мостов между восточной и западной частями Мосула, дабы помешать ИГ маневрировать силами и средствам. Американцы утверждали, что это помогло закончить операцию по освобождению восточной части города. Однако они разрушили по одному пролету каждого моста, а сторонники ИГ насыпали там дамбы и свободно перебрасывали сухопутные части с одного берега Евфрата на другой. По мостам они и ушли из восточной части города. При этом возникло препятствие для выдвижения тяжелой техники иракской армии в западную часть Мосула. Плюс сторонники ИГ подорвали еще по одному пролету каждого из мостов, что сделало восстановление переправ нереальным с учетом их пристрелянности с оборонительных рубежей. Западный берег выше восточного, так что ИГ оседлало местные высотки.

 

Одновременные подрывы пролетов всех мостов были осуществлены после отступления ИГ из восточной части города. Иракская армия должна была не допустить диверсий – мосты во всех войнах стараются взять неповрежденными. Но это уже вопрос к американским штабистам, которые планировали штурм. Возможно, действовать надо было иначе: оставить мосты в неприкосновенности и позаботиться об их захвате (хотя бы некоторых), а сковывать маневренность ИГ ударами с других направлений. Так, видимо, изначально и предполагалось, но силы, подтянутые к Мосулу с запада и юга, не смогли приблизиться к оборонительным рубежам противника.

 

Говорить, что с юга и запада надо организовать дальнейшее наступление, как делают сейчас американские военные, можно. Но для этого надо оголить незачищенную от боевиков восточную часть города, перебросив спецназ на юг. Южное направление в Мосуле считается самым трудным. Командование ИГ создало там полосу отчуждения, которая хорошо пристрелена. Иракский спецназ пытается разведать эти позиции, но нарывается на засадный огонь. В этой связи в американском штабе операции царит растерянность, поскольку предварительные выкладки говорят о больших потерях в случае наступления на город с юга и запада. Применение авиации и артиллерии минимизировано в силу густой заселенности – там остается порядка 170 тысяч человек гражданского населения. При этом президент Трамп ждет через три месяца от Пентагона поэтапного плана ликвидации ИГ. Срыв этого срока, как показала история с и. о. генерального прокурора США, чреват отставками в военном ведомстве.

Йемен будет беречь хоуситов

 

Восьмилетняя дочь Анвара аль-Авлаки, «бывшего главы» Аль-Каиды на Аравийском полуострове (АКАП), была убита в ходе операции, проведенной спецназом США в Йемене. Об этом 31 января сообщил канал СNN. Как сказал официальный представитель Центрального командования (Центком) американских вооруженных сил Энди Стивенс, в ходе операции погиб военнослужащий США, три других получили ранения, а еще два – травмы в результате жесткой посадки вертолета. По данным Центкома, в сферу оперативной ответственности которого входят Ближний Восток и Северная Африка, был проведен «рейд на штаб-квартиру» АКАП, в ходе которого ликвидировано «приблизительно 14» боевиков АКАП и захвачена «информация, которая, вероятно, позволит узнать о готовящихся террористических заговорах».

 

Как сообщили западные СМИ, рейд был проведен в населенном пункте Якла в провинции Эль-Бейда. В результате перестрелки был уничтожен Абдель Рауф ад-Дахаб вместе с двумя братьями. Боевики, по данным Рейтер, открыли огонь по военнослужащим США, а вертолеты нанесли ответные удары по домам, что привело к большому числу пострадавших.

 

Погибли, по свидетельству медиков, около 30 человек, включая десять женщин и троих детей. Но А. аль-Авлаки никогда не руководил АКАП в Йемене. Он проповедовал террор, а не осуществлял его. Лидером АКАП был саудовский подданный Н. аль-Вахайши. Штаб-квартира АКАП расположена в Хадрамауте. Что до операции, несмотря на реляции Пентагона и ЦРУ, она признана провальной. Весомых данных захвачено не было, погибло мирное население, потери понес спецназ.

 

Основной целью операции являлось освобождение американских заложников, которые были похищены в провинции Шабва, где они работали на одном из нефтяных месторождений.

 

Операция готовилось несколько месяцев. Посредником, давшим американцам свои связи и контакты в провинции Эль-Бейда, где, по данным ЦРУ США, содержались заложники, был бывший президент Йемена А. А. Салех. Несколько месяцев назад американцы вышли на его окружение с просьбой оказать содействие в освобождении заложников. Секретные переговоры шли в Маскате при посредничестве спецслужб Омана. Салех предложил в качестве связного экс-министра иностранных дел Абубакара аль-Кирби. Американцы его кандидатуру отклонили и попросили Салеха свести их с секретарем пропрезидентской партии «Всеобщий народный конгресс» Ясиром аль-Авади. Оба эти политика родом из Эль-Бейды. Салех согласился, но он не любит, когда игнорируют его мнение.

 

Американские оперативники поселились в доме аль-Авади для координации сбора разведданных и передачи их в Центр. Сам аль-Авади два месяца провел в разъездах, устанавливая контакты с шейхами племен и зондируя ситуацию. При этом он выезжал в Швейцарию и Кувейт для организации получения и передачи средств, необходимых для проведения работы.

 

Точная сумма неизвестна, эксперты говорят о миллионах долларов. Другими словами, Я. аль-Авади занимался вопросами организации выкупа заложников. А силовая операция понадобилась в качестве антуража – для доклада президенту. В итоге все пошло не так.

 

Ликвидированный ад-Дахаб – это третий брат. Два других были убиты в 2012 году после захвата отрядом одного из братьев города Раады. На этой почве между братьями вспыхнула вражда в борьбе за лидерство, один убил другого, а затем сам был застрелен. А. Р. ад-Дахаб в период конфликта межу его братьями находился в тюрьме Саны. Он джихадист, как и его старший брат, взявший Рааду. Воевал в Ираке, но не принадлежал к АКАП. Братья работали на службу политической безопасности Йемена в период власти Салеха. Их лично курировал глава этого ведомства М. Анси. Но заложников все равно надо выручать, и американцы вновь придут к Салеху. Между ним и хоуситами идет соревнование за то, кто предоставит США лучшую информацию про террористические организации.

 

Хоуситы под гарантии Омана активно общаются с американскими спецслужбистами на тему борьбы с джихадизмом. Диалог идет в Маскате и в Ираке. Координатором от хоуситов выступает один из их высших эмиссаров Хамза аль-Хоуси. Маскат используется им для переговоров с послами стран – членов ССАГПЗ. Очевидно, в Маскате обкатывается схема выхода из йеменского кризиса, в которой хоуситы остаются реальной боевой и политической силой. Салех откровенно говорит в своем кругу, что во время контактов с американцами его эмиссаров те передали ему «серьезное пожелание» избегать каких-либо действий, которые могли бы повлиять на боеспособность хоуситов. Что, помимо прочего, вряд ли может порадовать не слишком успешно воюющую с ними Саудовскую Аравию.

Тунис – быстрый партнер16 января посол США в Тунисе Даниэль Рубинштейн объявил о начале реализации проекта по поставкам в страну 13 военных радаров для мониторинга обстановки на побережье.

 

Подрядчик работ с американской стороны – компания SRCTec, «дочка» Syracuse Research Corp. Последняя выиграла главный тендер ВМС США и Министерства обороны по линии программ продажи военного оборудования иностранным государствам. Контракт по продаже радаров будет оплачен правительством Соединенных Штатов. Сделка стала ответом на официальную просьбу о закупке американских морских радаров. Тунисская армия в период с 2009 по 2011 год приобрела в США несколько наземных SR Hawk и морских радаров на 12 миллионов долларов. При этом несколько американских компаний, которые хорошо зарекомендовали себя на рынке морских военных радаров (типа ATSC), были от участия в торгах отодвинуты тунисским Минобороны, что говорит о коррупционной составляющей сделки.

 

Программа оборудования морскими и наземными радарами сухопутной и морской границы страны (с Ливией в первую очередь) является приоритетом правительства Туниса в борьбе с незаконной миграцией, инфильтрацией террористов и контрабандой. Нелегальный ввоз топлива из Ливии в Тунис послужил основой вспышки противостояния между правительством и контрабандистами, которые в этой борьбе активно использовали джихадистов. До того контракт на обустройство радарами сухопутной границы Туниса и Ливии выиграли американские компании AECOM и BTP. Заход оружейного бизнеса США в Тунис начался в апреле 2016 года, когда страну посетила делегация крупных военных корпораций.

 

В октябре Госдепартамент США провозгласил Тунис «главным союзником США вне атлантического блока».

 

Как считают эксперты, основу быстрого вхождения Туниса в число ключевых партнеров США в военной сфере заложил президент страны Беджи Каид эс-Себси, который в мае 2015-го во время визита в США запустил процесс интенсификации сотрудничества. Во времена президента Бен Али США в Тунисе представлены были, но его основным партнером в ВТС оставалась Франция. После «жасминовой революции» положение дел сохранялось. Париж не волновало доминирование в парламенте и исполнительной власти исламистов из партии «Ан-Нахда» во главе с Р. Ганнуши.

 

США после свержения Бен Али запустили ряд программ по модернизации тунисского силового блока. ВВС страны получили несколько вертолетов Sikorsky UH-60, специально адаптированных для борьбы с терроризмом, а также бывшие в употреблении, но современные Bell Kiowa OH-58D. Последние предназначались для сил спецназа в Бизерте. «Боинг» поставил в Тунис партию дронов ScanEagle. Причем на тот момент действовало общее правило США и ЕС по эмбарго на поставки БЛА в страны Ближнего Востока. Оно распространялось даже на Саудовскую Аравию и ОАЭ, что вынудило их запустить процесс кражи технологий в ЮАР. Тунис получил дроны без бюрократической волокиты. Это означает, что данные, которые тунисские силовики получают в итоге мониторинга границы и прилегающих районов Ливии с помощью американских радаров и беспилотников, они передают США.

 

Вашингтон усиливает военное присутствие в зонах традиционного французского влияния. Это кроме Туниса Алжир, где базируются американские БЛА и запущена программа по продаже ударных вертолетов «Апач» и «Блэк Хоук», а также зона ЭКОВАС, куда начались поставки кораблей береговой охраны и полицейского снаряжения. Тунис превращается в оплот американских контрисламистских операций в Магрибе. Алжир использовать в этом качестве нереально в связи с тем, что его руководство не афиширует контакты в сфере безопасности с США. Даже в случае предоставления воздушного пространства для американских дронов, Алжир это категорически отрицает.

 

Все вышеописанное рисует неоднозначную ситуацию, в которой оказались на Ближнем Востоке США под конец правления администрации президента Обамы. Искать выход из нее придется президенту Трампу. Какие решения он вынужден будет принимать, пока неизвестно.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Теневая сторона американской медали

Вашингтон готовится продолжить большую игру на Ближнем Востоке

Новая американская администрация формирует основы будущего курса США на Ближнем Востоке. В Белом доме и Госдепартаменте, Пентагоне и ЦРУ разное видение проблем этого региона и цели не совпадают. Что будет делать президент Трамп (вовсе не обязательно то, что обещал избирателям перед выборами), пока неясно. Каждое ведомство пытается представить ему свое видение ситуации и добиться большего влияния на процесс принятия решений.

 

Идет большая игра, в которой контракты между США и аравийскими монархиями и их лоббирование против своих врагов и конкурентов для Вашингтона много важнее борьбы с терроризмом. Параллельно развивается иная реальность, в которой в Сирии воюют Иран и российские ВКС, идут переговоры в Астане с участием Турции и Иордании. Роль США там минимальна, что облегчает достижение результатов. Статья, основанная на материалах Ю. Б. Щегловина, подготовленных для ИБВ, дает возможность оценить обе реальности.

Земля и небо безопасности

 

Минобороны США рассматривает целесообразность переброски боевых частей на север Сирии. Об этом сообщила 15 февраля телекомпания CNN. Воинский контингент США в Сирии составляет от 300 до 500 бойцов спецназа – военных советников сирийской оппозиции, не считая французов и немцев. При этом президент Трамп 28 января подписал указ о необходимости подготовки за 30 дней плана разгрома «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). Пентагон готовит несколько вариантов действий в Ираке и Сирии.

 

Во главу угла новая администрация ставит в отличие от предыдущей возобновление союза с Эр-Риядом

 

Решимость военных использовать американские наземные силы при взятии Ракки говорит о том, что переговоры с Турцией окончились не так, как планировалось. Пентагон не рассчитывает на ее войска и лояльные Анкаре группировки сирийской оппозиции в качестве основного партнера в совместных операциях. Для этого не надо наращивать контингент, можно было обойтись поддержкой с воздуха.

 

Предложения Пентагона президенту Трампу будут включать помимо военных вариантов взятия Ракки и, возможно, большей части провинции Дейр эз-Зор, участие в создании так называемых зон безопасности. Позиция же Анкары по этому вопросу сейчас не подразумевает американского присутствия в таких мероприятиях на земле. Турки будут приветствовать воздушное прикрытие таких зон, но не более. Достаточно вспомнить эвакуацию с помощью турецких военных в 2016 году американских инструкторов из расположения протурецкой оппозиционной группировки. В прошлом призывы Анкары к Вашингтону о совместных усилиях для создания зоны безопасности преследовали цели: заручиться поддержкой авиации США и использовать их как гаранта невмешательства России. После того как отношения с Москвой улучшились, Анкара может договориться с ней и сама. Турция недовольна планами Пентагона о союзе с курдами. Вряд ли США смогут убедить их уйти из Ракки, Манбиджа и с западного берега Евфрата и Турции нечего этому противопоставить.

 

Если Пентагон перестанет опираться на курдов на северо-востоке Сирии, Соединенные Штаты останутся без опоры на местные силы и будут вынуждены следовать в фарватере политики Турции. Отсюда проработка схемы усиления наземной группировки в Сирии спецназом, артиллерией и, возможно, тяжелой техникой. Это поможет курдам и их союзникам из проамериканской коалиции достичь сравнительно быстрого прогресса на поле боя и гарантирует от действий Анкары. Взамен турки получат содействие в создании зон безопасности.

 

России целесообразно поддержать стремление американцев решить вопрос Ракки и большей части провинции Дейр эз-Зор (это деморализует ИГ на севере Сирии и разрушит единство группировки, спровоцировав отход иракских боевиков на родину). Следует очертить границы присутствия войск США и зон безопасности, которые отвечают интересам Турции. Американцы на севере Сирии присутствуют в любом случае. Нужно дать им ликвидировать там ИГ, что развяжет ВКС РФ руки для действий в Идлибе и под Пальмирой. При реализации планов США использовать курдов в отношениях между Анкарой и Вашингтоном вбивается клин, что важно для подрыва их альянса в Сирии.

Дружба против Ирана

 

Администрация Трампа проводит консультации с рядом арабских государств о возможности создания военного союза, который был бы направлен против Ирана и обменивался информацией с Израилем. Об этом говорится в электронной версии статьи газеты «Уолл-стрит джорнэл», опубликованной 15 февраля. Речь идет о включении в союз Саудовской Аравии, ОАЭ, Египта и Иордании. Для арабских стран в союзе имелось бы положение о взаимной обороне, подобное существующему в НАТО. США и Израиль не являлись бы частью этого объединения. Соединенные Штаты оказывали бы ему поддержку в военной и разведывательной сфере, Израиль – в обмене разведданными.

 

Данные о том, что во главу угла новая администрация ставит в отличие от предыдущей возобновление союза с Эр-Риядом, подтверждаются награждением наследного принца и министра внутренних дел КСА Мухаммеда бен Наефа медалью ЦРУ США за борьбу с терроризмом, сигналами об изменении политики США на йеменском направлении по укреплению антииранского альянса с КСА и попыткой внести КСИР в список террористических организаций. Риски такой политики очевидны, особенно в борьбе с «Аль-Каидой», за которой стоял и стоит Эр-Рияд. Но если Вашингтону удастся реализовать свои намерения создать аналог блока СЕНТО с заменой Ирана на Саудовскую Аравию, это окажет влияние на ситуацию в Сирии. Точнее – на уровень поддержки просаудовских групп вооруженной оппозиции.

 

Обратим внимание, что в списках стран – кандидатов в члены блока нет Турции и Катара с учетом недавних попыток администрации США внести «Братьев-мусульман» в список террористических организаций (Турция и Катар – основные спонсоры этого движения), а также непонимания между США и Турцией о ставке американцев на курдов и будущего зон безопасности. Это позволяет дискредитировать в глазах Анкары такой альянс. Объявление турецкими властями просаудовской «Джебхат ан-Нусры» («Тахрир аш-Шам») террористической организацией – важная тенденция. Региональное соперничество КСА и Турции демонстрируют те же переговоры в Астане и Женеве, тем более что на своей границе с Сирией Анкара хочет иметь монополию в патронировании сирийских оппозиционеров. При этом включение в состав участников альянса АРЕ под вопросом в силу его конфликта с КСА и разным видением ситуации в странах региона (в той же Сирии). Одной из проблем является нежелание Абу-Даби и Каира принимать диктат Эр-Рияда, который США хотят сделать ведущим игроком нового альянса. Противоречия между этими арабскими странами в составе «Аравийской коалиции» в Йемене это иллюстрируют.

 

Что касается Израиля в качестве поставщика развединформации, – это не препятствие. Интересы арабских стран и Израиля тут совпадают. Это решение проблемы Ирана и его доминирования в регионе. Так, у иорданских спецслужб хорошо налаженные отношения с израильскими коллегами. Эр-Рияд используют израильские компании, которые монтируют в КСА станцию радиоэлектронной борьбы. АРЕ и Израиль вместе анализируют данные с израильских станций радиоразведки по Синаю – Египет предоставляет переводчиков местных диалектов. Так что основная проблема будущего блока не в Израиле, а в арабах, которые найдут повод поссориться.

 

По сведениям СМИ, КСА и ОАЭ добиваются от Трампа отмены закона, дающего право семьям жертв международных террористических организаций подавать иски против поддерживающих их государств. В первую очередь он позволяет подать в суд на Саудовскую Аравию американцам, потерявшим родных во время терактов 11 сентября 2001 года. Но Эр-Рияд пойдет на условия Вашингтона и без отмены закона. Поскольку США вновь превращаются в гаранта безопасности королевства и стратегического партнера. Вашингтон предложил Эр-Рияду план создания подобия «панарабских сил» (в усеченном варианте, но с поддержкой США), который тот пытался реализовать последние три года без какого-либо успеха. За перспективу превратиться «в регионального жандарма» саудовское руководство готово будет забыть про неудобный закон. Особенно если он не получит юридической практики.

«Любимая жена» Пентагона

 

Директор ЦРУ США Майк Помпео наградил 12 февраля наследного принца и министра внутренних дел КСА Мухаммеда бен Наефа медалью за заслуги в борьбе с терроризмом. ЦРУ отметило его за «отличную разведывательную работу в сфере антитеррора и вклад в достижение международной безопасности и мира». 4 февраля М. бен Наеф, занимающий пост вице-премьера, получил за аналогичные заслуги высшую государственную награду Франции – знак ордена Почетного легиона. Вашингтон и Париж сближаются с Эр-Риядом. Следует ждать изменения политики Вашингтона по отношению к Ирану на йеменском направлении. М. бен Наеф – наиболее доверенная креатура США в нынешнем саудовском руководстве.

 

С уходом в прошлое президента Йемена А. А. Салеха ставка на его службу безопасности рухнула. Единственным поставщиком информации об «Аль-Каиде Аравийского полуострова» (АКАП) для США остался М. бен Наеф. При этом бывший директор ЦРУ Дж. Бреннан незадолго до отставки заявил, что саудовская разведка и контрразведка активно используют джихадистов, в том числе и в Йемене. Он забыл упомянуть про «Аль-Каиду» как инструмент попыток Эр-Рияда распространять свое влияние в мусульманском мире.

 

М. бен Наеф уловил тенденцию и подготовил площадку для активизации контактов в сфере безопасности с американскими спецслужбами. 2 февраля по его протекции король Сальман назначил нового начальника Главного управления безопасности (GSS), отвечающего за внутреннюю безопасность в Саудовской Аравии (в том числе борьбу с террором) и входящего в систему МВД. Им стал один из ведущих саудовских экспертов в этом вопросе Хамад бен Халафа аль-Рашид аль-Халафа. Он сменил на посту старого друга М. бен Наефа Абдель Рахмана аль-Рубейна, ставшего замминистра. Причем во времена пребывания своего отца Наефа бен Абдель Азиза на посту главы МВД КСА М. бен Наеф занимал пост начальника GSS.

 

Необходимость активизировать партнерские каналы с Вашингтоном и Парижем требует на этом посту более молодого и профессионального человека. Хамад бен Халафа аль-Рашид аль-Халафа известен американцам в этом качестве и курировал вопросы связей с ФБР и ЦРУ. С учетом его партнерских и доверительных контактов с главой Управления общей разведки (УОР) генералом Халидом бен Али бен Абдуллой аль-Хумейданом (до этого возглавлявшим контрразведку при полном доверии принца Наефа бен Абдель Азиза и его сына) М. бен Наеф фактически монополизировал в своих руках все, связанное с борьбой с исламистским террором и партнерскими связями по этим вопросам с западными странами.

 

Новый глава GSS займется формированием с помощью западных партнеров в составе ведомства центра кибербезопасности, где предусматриваются подразделения по борьбе с хакерскими атаками, оснащением новым ПО вверенных ему ведомств, а также созданием собственной хакерской базы. В эти планы входят проекты, которые курирует GSS, по созданию систем информбезопасности для госучреждений и инфраструктуры нефтяной национальной компании АРАМКО. К этому надо прибавить разрешение Белого дома на продажу беспилотников и новейших технологий космической фотосъемки и позиционирования, что открывает на рынок путь западным компаниям, прежде всего французским. Основным лоббистом таких проектов в США и Франции был М. бен Наеф, официально курирующий эти программы.

Практика малых дел

 

Параллельно с усилиями Вашингтона переформатировать ближневосточную политику США с курса экс-президента Обамы под видение Трампа, успешно продолжился астанинский переговорный процесс. Как заявил глава делегации сирийской вооруженной оппозиции Мухаммед Аллюш на брифинге, «мы достигли... позитивных результатов на этой встрече».

 

Аллюш сообщил, что стороны продвинулись в обсуждении механизмов, касающихся освобождения заключенных, и сказал, что вооруженная оппозиция Сирии отвергает участие Ирана в комиссии по перемирию. При этом можно констатировать, что пока все устремления протурецкой оппозиции сконцентрированы на Восточной Гуте. На территории столичного региона часть боевиков заключает перемирие, часть продолжает воевать. Гуманитарная помощь туда уже пошла.

 

Реализация предложенного Вашингтоном плана создания «панарабских сил» превратит Саудовскую Аравию в регионального жандарма

 

Ситуация напоминает положение дел в Вади-Барада во время первого раунда переговоров в Астане. Тогда оппозиционеры ставили во главу угла действия иранских советников и ливанских шиитов, грозя уходом с переговоров. Но они никуда не уйдут. Освобождение ключевых участков и зачистка их от боевиков необходимы, как в Вади-Барада, из которого идет водоснабжение и Дамаска, и в Восточной Гуте, откуда можно обстреливать Дамаск, именно для того, чтобы переговоры в Астане проходили успешно.

 

В период проведения переговоров в Астане надо стараться избегать активных фаз боевых действий против сил, ассоциирующих себя с «умеренной оппозицией». В этой ситуации неважно, признает ли вооруженная оппозиция Иран участником комиссии по перемирию. Наличие Ирана там несет смысловую нагрузку только с учетом статусности, как признание его важной стороной происходящих событий. С практической точки зрения позицию Тегерана могут высказывать и представители Дамаска. Это все понимают, и заявления Аллюша надо расценивать как попытку принизить статус Ирана, так как физически его вывести из числа коспонсоров переговоров по сирийскому урегулированию нереально. Не исключим в данном случае посыл о раздражении Анкары (Аллюш высказывает турецкую точку зрения) действиями Ирана по усилению Рабочей партии Курдистана (РПК) и поддержки сил, оппозиционно настроенных к президенту Иракского Курдистана и союзнику Эрдогана М. Барзани.

 

Заметим ход, который разыгрывает оппозиция в рамках обсуждения состава комиссии по соблюдению перемирия. По словам Аллюша, «мы подтвердили создание комиссии, в составе которой будут турецкая сторона, Россия, и что большая роль будет уделена арабской группе в этой комиссии. Эта группа будет состоять из Саудовской Аравии, Иордании, Катара и ОАЭ. Мы не принимаем роль Ирана. И по этому поводу не было достигнуто договоренности». То есть налицо попытка официально придать статус коспонсоров процесса зарубежным покровителям оппозиции, не включая туда Иран, выполняющий аналогичные функции по отношению к Дамаску. В данном случае надо держать жесткую позицию. Или Иран и тогда «арабская группа», или никто. При этом необходимо поставить вопрос перед оппозицией: если вы привлекаете к проблеме перемирия КСА, означает ли это, что оно является участником конфликта? И в чем его участие проявляется?

 

Если оппозиция говорит «да», то она официально признает подрывную роль КСА на сирийском направлении. Если – «нет», то на каком основании саудовцы должны присутствовать в Астане в любом качестве? Иордания в данном случае позиционируется отдельно в силу своего приграничного статуса. Можно предположить, что в конечном счете будет достигнут компромисс об отсутствии в этой комиссии и Ирана, и Саудовской Аравии, представители которой не сядут за один стол переговоров с иранцами. Причем идея с «арабской группой» очень опасна. Она имела бы смысл только в случае, если бы Эр-Рияд акцентировал отказ от свержения сирийского режима и от поддержки подконтрольной ему оппозиции в лице прежде всего «Джебхат ан-Нусры». От оппозиционеров необходимо потребовать официального размежевания не только с ИГ, но и с «Джебхат ан-Нусрой», как сделала Анкара. Если Эр-Рияд является спонсором «Джебхат ан-Нусры», в каком качестве саудовская делегация должна присутствовать на консультациях в Астане? Попытка ввести КСА в астанинский формат предпринимается, чтобы его блокировать, как успешно делается на переговорах в Женеве. Более никаких целей эта акция не несет. На данном этапе не стоит набирать дополнительных участников астанинского формата. В дипломатии считается, что чем больше участников, тем лучше вне зависимости от результатов. Сила переговоров в Астане – в их компактности и присутствии именно тех игроков, которые могут достичь реальных успехов. Каждый новый участник вносит в процесс свои условия, и очень мало оппозиционных полевых командиров. А ключевая задача переговоров – установление перемирия с боевиками. И делать это надо шаг за шагом: сначала с протурецкими, затем с проиорданскими.

 

В данном случае смысл Астаны – практика малых дел, а не замах на глобальность. Поэтому присутствие Иордании в Астане обязательно, а КСА и ОАЭ там не нужны. Если эта тактика будет выдержана, прогресс на переговорах в Астане будет на порядок выше, чем в Женеве. Это не глобальное переустройство Сирии, а конкретные договоренности с отрядами вооруженной оппозиции. Что и необходимо для достижения мира – такого, там и тогда, где и когда это возможно. Все успешные примеры завершения конфликтов на Ближнем Востоке – это пошаговые договоренности между конфликтующими сторонами, будь то соглашения между Израилем и его арабскими соседями или в Афганистане, Ираке, Йемене с местными племенами.

 

Игнорирование этого простого факта продлевает переговоры до бесконечности. Если цель организаторов именно такова, почему нет? В противном случае сторонники «больших шагов» должны отойти в сторону, дав тем, кто умеет вести переговоры, контролировать ситуацию.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Ближневосточная ось координат

 

ОАЭ и Египет претендуют на доминирование в регионе

Современный Египет – предмет острых раздоров между аравийскими монархиями. Одни пытаются на него влиять, другие – обрушить экономику или правящий режим. Притом что помимо АРЕ они борются друг с другом за влияние в Сирии, Ливии и Йемене.

 

Египет на протяжении десятилетий является ключевой страной арабского мира. Армия АРЕ – крупнейшая и наиболее мощная среди ВС арабских государств. По населению Египет больше любого из них в разы. Геополитическое положение на стыке Африки и Азии важнейшее в регионе, даже если забыть о Суэцком канале. У АРЕ сложные отношения с ближними и дальними соседями – ПНА, ХАМАС, Ливией, Суданом и Южным Суданом, Эритреей и Эфиопией. Рассмотрим некоторые из этих сюжетов, опираясь на материалы экспертов БСВ А. А. Быстрова, П. П. Рябова и В. Чернина.

Кредиты недоверия

 

Россия входит в коспонсоры ближневосточного «мирного процесса». Периодически возникают идеи о ее активизации в посредничестве между ПНА и Израилем. В Москве проводятся (без какого-либо успеха) мероприятия, призванные добиться восстановления «палестинского единства», символом которого стало противостояние ФАТХ и ХАМАС (Рамаллы и Газы).

 

Между тем у соседей ПНА – не только Израиля, но и АРЕ, Иордании – отношения с основными палестинскими организациями более чем сложные, что делает и восстановление единства, и строительство палестинского государства невыполнимым.

 

Египет и Эфиопия подписали декларацию, в которой закреплен принцип равноправного и разумного использования ресурсов Нила. Однако Каир не доверяет Аддис-Абебе

 

Сейчас между АРЕ и Палестинской национальной администрацией, возглавляемой Махмудом Аббасом, прохладные отношения, возникшие после прихода к власти в Египте в 2012 году президента Мухаммеда Мурси, председателя Партии свободы и справедливости, политического крыла исламистской организации «Братья-мусульмане», близкой к контролирующему сектор Газа ХАМАС, основному противнику ФАТХ на палестинской политической арене. После его свержения 2 июня 2013 года и прихода к власти в Египте президента Абдул-Фаттаха ас-Сиси, объявившего «Братьев-мусульман» террористической организацией и враждебно относившегося к ХАМАС, отношения ПНА с АРЕ ненадолго улучшились.

 

Новое охлаждение отношений случилось после того, как президент ас-Сиси попытался помочь Мухаммеду Дахлану (Абу-Фади), экс-главе служб безопасности ПНА и врагу ХАМАС, вернуть центральные позиции в палестинской политике. Однако для Аббаса Дахлан – враг с тех пор, как в ноябре 2010-го он неудачно попытался с группой высокопоставленных функционеров ФАТХ отстранить главу ПНА от власти. В 2011-м Дахлан был исключен из ФАТХ и эмигрировал в ОАЭ. В 2014-м суд ПНА приговорил его заочно к двум годам заключения за «распространение порочащих слухов» о палестинских властях. В 2015-м Дахлан получил гражданство Сербии, а в 2016-м было объявлено, что суд ПНА признал его виновным в краже 16 миллионов долларов и приговорил заочно еще к трем годам заключения. Суд Иордании тоже признал Дахлана виновным в краже денег ПНА. Аббас не откликнулся на призывы президента ас-Сиси примириться с Дахланом. Похоже, это и стало началом нового кризиса в отношениях ПНА с Египтом.

 

Недавно Египет не позволил приближенному к Аббасу члену ЦК ФАТХ Джибрилю Раджубу (Абу-Рами) въехать на территорию АРЕ. Пограничники не разрешили Раджубу выйти из здания каирского аэропорта, куда он прилетел из Аммана. Ему приказали сесть в самолет и вернуться в Иорданию. Египтяне отказались давать разъяснения ПНА по этому поводу. Израильская пресса сообщила со ссылкой на СМИ стран Персидского залива, что несколько недель назад Аббас получил от Каира «черный список» лиц, которым президент ас-Сиси не позволит въезжать в Египет в связи с политическим кризисом с ПНА. В этом списке на первых местах фигурируют имена Раджуба и других приближенных к главе ПНА функционеров ФАТХ.

 

Еще одной причиной охлаждения отношений называют стремление президента ас-Сиси выполнить договоренности Каира с контролирующим сектор Газа ХАМАС. В его помощи Египет нуждается для войны с боевиками салафитских организаций на Синайском полуострове, связанными с «Исламским государством» (ИГ – запрещенная в России организация). ХАМАС разместил военные формирования у границы сектора Газа с АРЕ, чтобы помешать поддерживающим ИГ боевикам запускать ракеты.

 

Лондонская газета «Аш-Шарк аль-Аусат» сообщила со ссылкой на источники в секторе Газа, что силы безопасности ХАМАС задержали активистов организаций, идентифицирующихся с ИГ. Свыше 550 жителей сектора Газа предстали перед военным трибуналом ХАМАС. Их обвинили в производстве ракет и обстреле ими израильской территории (Израиль и АРЕ не скрывают сотрудничества в противостоянии ИГ на Синае). Силы безопасности ХАМАС продолжают искать в Газе подозреваемых в сотрудничестве с ИГ. При этом в сотрудничестве ХАМАС и Египта не все гладко, они не верят друг другу, несмотря на общие тактические интересы.

Каскад конфликтов

 

Настоящим взрывом в северо-восточной Африке грозит в ближайшее время кризис в отношениях Египта и Эфиопии, которая строит гидроузел на Голубом Ниле. Проект плотины «Возрождение» завершен наполовину. Об этом, как пишет «Иджипт индепендент», заявил в Аддис-Абебе министр связи и информационных технологий Эфиопии Дебретсион Гебремикаэл. «Строительство плотины завершено на 56 процентов. Сконструированы энергопринимающее устройство, передающие станции, подведены линии электропередачи.

Осталось установить две турбины мощностью 375 МВт каждая».

 

Возведение великой эфиопской плотины «Возрождение» на Голубом Ниле, состоящей из 15 радиально-осевых гидроагрегатов, началось в 2011 году. По проекту мощность ГЭС, которая будет представлять собой каскад из четырех плотин, составит 5250 МВт. Его реализация спровоцировала конфликт между Аддис-Абебой и Каиром, который опасается, что сократятся объемы водной квоты Египта, которую тот получает из Нила, находясь в самом нижнем течении реки (за шесть лет заполнения водохранилища на 30 процентов, далее – на 20 процентов, при снижении выработки электроэнергии на 40 процентов). Свои претензии египетские власти основывали на региональных соглашениях от 1929 и 1959 годов, где прописано право Каира наложить вето на любые проекты, способные повлиять на египетскую долю стока Нила.

 

По соглашению от 2010 года страны бассейна Нила получили право реализовывать на этой реке свои проекты без согласования с Каиром. После нескольких раундов переговоров Эфиопии и Египту удалось достичь формального компромисса: страны подписали декларацию, в которой закреплен принцип равноправного и разумного использования ресурсов Нила без причинения вреда окружающей среде и нанесения ущерба экономическим интересам прибрежных государств. В Аддис-Абебе пообещали, что реализация проекта «Возрождение» в верховьях Нила будет идти с учетом озабоченности Каира и Хартума. Однако Каир не доверяет подписанным документам в силу того, что учитывать интересы АРЕ и Судана после строительства каскада будет сложно, а при сезонности климата и невозможно.

 

Строительство плотины «Возрождение» преследует цель сделать Эфиопию экспортером электроэнергии, реорганизовать и модернизировать систему ирригационных сооружений в засушливой части страны. Египтяне озабочены и обратились к Хартуму и Джубе с предложением модернизировать их ирригационные сооружения, в том числе путем строительства новых каналов, чтобы минимизировать заинтересованность Судана и Южного Судана в строительстве эфиопской плотины. АРЕ продолжает подрывную деятельность против Эфиопии, стараясь сорвать реализацию проекта – упор делается на отпугивание потенциальных инвесторов.

 

При этом дефицит средств – большая проблема для Аддис-Абебы, которая 28 февраля под лозунгами спасения проекта национального достояния запустила программу размещения госзайма среди населения.

 

Кроме подрывной работы, в которой надо отметить и стимулирование через Эритрею сепаратистских выступлений мусульман-оромо и христиан-амхаров, и создание в Южном Судане анклава эфиопских диссидентов, используются возможности создания военных баз совместно с ОАЭ в мягком подбрюшье Эфиопии на территории Сомалиленда. Это намек на возможные бомбардировки района строительства. Слухи о таком сценарии негативным образом влияют на потенциальных инвесторов. При этом в настоящее время возникает еще одно препятствие для Каира при реализации дипломатического блокирования планов строительства плотины «Возрождение» путем воздействия на страны нильского бассейна.

 

Соглашение о разделе вод Нила 1959 года затрагивает не только Египет и Эфиопию. Его участниками теперь являются Южный Судан, Уганда и Судан. Если бы удалось сколотить единый антиэфиопский фронт противодействия строительству Большой плотины, можно было бы обратиться в третейский арбитражный суд, а также в ООН и Афросоюз. Однако у Каира возникли проблемы с Хартумом, который дезавуировал поддержку египетской позиции по вопросу пересмотра соглашения о разделе вод Нила.

 

Как представляется, поводом стало охлаждение отношений между Каиром и Эр-Риядом. Кризис двусторонних отношений за несколько месяцев перевел стратегическое партнерство в холодную войну. Каир отказался поддержать саудовскую резолюцию по Сирии. Эр-Рияд ответил отказом в переводе очередных траншей финансовой помощи для поддержания египетского фунта. Были заблокированы поставки АРЕ саудовской нефти по льготным ценам. В ответ Каир оспорил в суде ранее принятые решения о передаче КСА спорных островов Тиран и Санафир в Красном море. Эти острова с 50-х годов находились «под охраной египетской армии» согласно заключенному соглашению между КСА и АРЕ. В развитие территориального спора Хартум на саммите Афросоюза в Аддис-Абебе 30–31 января заявил о создании прецедента и потребовал от Каира возвращения аннексированных египтянами областей Судана Халаиб и Халатин.

 

Судан после разрыва с Ираном – в числе ближайших союзников КСА, поддерживает все внешнеполитические саудовские инициативы, за что имеет финансовую поддержку

 

Демарш Хартума явно был инициативой Эр-Рияда. Судан после разрыва с Ираном – в числе ближайших союзников КСА, участвует в «Аравийской коалиции» в Йемене (направил 1200 своих военных) и поддерживает все внешнеполитические саудовские инициативы, за что имеет финансовую поддержку. Это позволяет Хартуму преодолевать экономический кризис и стабилизировать курс национальной валюты. При этом стратегия строится исходя из принципа максимальной экономической выгоды от альянса с тем или иным международным игроком. Что уяснили себе ОАЭ, которые сейчас обрабатывают суданского президента, чтобы он дистанцировался от министра обороны КСА и наследника наследного принца Мухаммеда бен Сальмана, являющегося главным контрагентом О. аль-Башира среди саудовской элиты и основной проблемой для АРЕ в отношениях с Суданом.

 

Во время недавнего пребывания в ОАЭ суданский президент встречался с наследным принцем Мухаммедом бен Заедом аль-Нахаяном. В январе ОАЭ перевели в Центральный банк Судана 500 миллионов долларов для поддержки курса национальной валюты. 6 февраля Хартум посетила делегация во главе с начальником Генштаба ВC ОАЭ Хамадом Мухаммедом Румейтхи для консультаций с суданским коллегой генералом Е. Аддави и президентом О. аль-Баширом. Было сообщено о решении наследного принца ОАЭ выделить очередной транш в 500 миллионов долларов, достигнута договоренность о направлении новых контингентов суданских военных в зону ответственности ОАЭ на юге Йемена.

 

Кроме того, О. аль-Баширу конфиденциально сообщили, что снятие санкций со стороны США надо ожидать в мае. Перед уходом президент Обама ослабил санкции против Судана, вводившиеся с ноября 2007-го, как против страны – спонсора терроризма. В благодарность О. аль-Башир через братьев Абдурахмана и Иссама передал в безвозмездное пользование ОАЭ несколько сот гектаров плодородной земли. А поскольку Абу-Даби – стратегический союзник Каира, все эти действия надо оценивать как действия тандема АРЕ – ОАЭ.

Йеменское противостояние

 

Соперничество Эр-Рияда и Абу-Даби разворачивается во все более широком формате, по своим масштабам обогнав традиционный конфликт в «салафитском тандеме» стран Залива – между Эр-Риядом и Дохой. Помимо Египта, Ливии, Джибути, Эритреи, Судана и Сомали он ярко проявился в Йемене, где их противостояние 13–14 февраля приобрело военный характер, притом что обе страны составляют основу воюющей против хоуситов и сил экс-президента А. А. Салеха «Аравийской коалиции». Причем пока конфликт между КСА и международно признанным президентом Йемена А. М. Хади с одной стороны и ОАЭ – с другой не удалось локализовать. Бои начались, когда силы под командованием сына А. М. Хади Насера попытались взять аэропорт Адена. Его охрана из подконтрольных ОАЭ южнойеменских харакат оказала сопротивление. Позже к ним присоединились ВВС ОАЭ и наемники из частной охранной компании «Блэкуотерс». Аэропорт остался под контролем ОАЭ.

 

Попытки решить конфликт миром в срочных трехсторонних переговорах в Эр-Рияде, а затем в Абу-Даби ни к чему не привели. Посредничество Эр-Рияда, отправившего в ОАЭ командующего силами спецназначения, не сработало. 27 февраля была предпринята очередная попытка компромисса – в Абу-Даби прибыл сам А. М. Хади. Он привез согласованный с Эр-Риядом план, предусматривающий совместную охрану аэропорта силами «законного правительства» и проэмиратовской милиции. Посредниками выступали американские дипломаты в ОАЭ. Они присутствовали на встрече А. М. Хади с наследным принцем ОАЭ Мухаммедом бен Заедом аль-Нахаяном. Дипломаты, вошедшие в этот раунд консультаций по просьбе Эр-Рияда, констатировали непреодолимый характер разности позиций сторон.

 

Инцидент стал итогом разных подходов КСА и ОАЭ к внутрийеменскому урегулированию. Для ОАЭ приоритетная задача – укрепление союза южнойеменской племенной группы Бакиль, ее максимальная консолидация и государственное обособление Южного Йемена под своей эгидой. Президент и ставленник КСА А. М. Хади рассматривается Абу-Даби как барьер в достижении этой задачи. Важно понять, что причиной кризиса вокруг аденского аэропорта был план Хади поставить при поддержке Эр-Рияда под контроль (после установления такового эмиратовцами над портом Моха) основной канал контрабанды оружия (в основном украинского, закупаемого правительством Хади на саудовские деньги) и товаров широкого спроса. ОАЭ с начала 2017 года партии оружия через аэропорт не пропускают, мотивируя это тем, что оно идет на перепродажу в страны Африки и на укрепление боевого потенциала исламистской партии «Ислах», которая позиционирует себя как йеменский аналог движения «Братья-мусульмане», считающихся в ОАЭ одной из главных угроз нацбезопасности.

 

Контролируя таким образом два основных канала контрабанды (а йеменский рынок зависит от нее на 70 процентов), ОАЭ отрезают Хади от основных финансовых потоков, наличие которых – определяющий фактор состоятельности того или иного политика в Йемене. Это сводит к нулю попытки Эр-Рияда перевести Хади на самостоятельные финансовые рельсы.

 

Именно наличие денег – визитная карточка любого йеменского политика. Отсюда и намерения Эр-Рияда вдохнуть жизнь в альтернативный от Центробанка Йемена (находящегося под контролем хоуситов) орган в Адене и попытки установления контроля Хади над основными потоками контрабанды.

 

ОАЭ это блокируют, не веря в сохранение единого Йемена под эгидой Хади. Их приоритет – решение локальной задачи укрепления и гарантирования своего присутствия на юге страны. Эр-Рияду же нужен ручной президент, который сможет довести до конца процесс обособления в пользу КСА спорных территорий Наджран и Амран. По соглашению такую передачу должны санкционировать последовательно три президента единого Йемена. Пока же есть виза только А. А. Салеха.

 

США констатировали разные устремления двух основных стран – членов ССАГПЗ. В этой связи у Госдепа США отсутствуют варианты действий. С одной стороны, президент Трамп взял курс на реанимацию стратегического партнерства с КСА. Предыдущий этап такого «сотрудничества» закончился возникновением «Аль-Каиды» и разочарованием американских силовиков во взаимодействии с Эр-Риядом в борьбе с джихадизмом в Ираке и Афганистане. Курс на сближение с КСА определяется только логикой антииранского настроя новой администрации США. Но в любом случае Госдеп должен отрабатывать на йеменском направлении линию «Эр-Рияд – А. М. Хади».

 

С другой стороны, Трамп в отличие от Обамы плохо относится к «Братьям-мусульманам». Это подразумевает ориентацию в Йемене на ОАЭ. Задачей США остается борьба с джихадистами и «Аль-Каидой Аравийского полуострова» (АКАП), а по признанию бывшего главы ЦРУ США Дж. Бреннана, Эр-Рияд здесь является ненадежным союзником. Все это определяет дальнейшую политику США в Йемене как двойственную, без явного крена к одной из сторон конфликта, при «равноудаленности» в решении основной задачи сдерживания радикального исламизма. Что во многом оставляет ситуацию на усмотрение местных игроков и сложившихся альянсов, в которой ось ОАЭ – Египет станет в ближайшее время одним из наиболее влиятельных игроков. И не только в Йемене, Ливии или на Африканском Роге, но и в арабском и исламском мире. Но такие игроки, как КСА, Иран, тандем Турции и Катара, не собираются им уступать.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

Пунктирная Ливия

Урегулирование кризиса осложняется числом желающих поучаствовать в этом

Наряду с Сирией, Ираком, Йеменом и Афганистаном Ливия – одна из наиболее горячих точек Ближнего и Среднего Востока. После уничтожения режима Муамара Каддафи и его самого этой страны как единого целого более нет.

 

Племенные союзы, кланы, исламисты и осколки армии Каддафи сражаются за трубопроводы, нефтяные терминалы, контроль над побережьем и пустынной внутренней Ливией, обращая мало внимания на ООН и ее спецпредставителей. Одних поддерживают Египет и ОАЭ. Других – Катар и Турция. Свою роль в ливийском конфликте играет Саудовская Аравия. Страны ЕС, Россия и США в Ливии конкурируют. Соседний Тунис, несмотря на внутреннюю нестабильность, используется внешними игроками (в первую очередь Вашингтоном) как плацдарм, с которого можно пытаться влиять на ливийскую ситуацию. Но особые интересы в том, что происходит в Ливии, у Алжира, охваченного в преддверии возможной в ближайшее время смены верховного руководства острым экономическим кризисом. Взглянем на ситуацию с этой точки зрения, опираясь на материалы экспертов ИБВ С. Балмасова и А. Быстрова.

Долгий путь к переговорам

 

Тубу считают вхождение в «единую Ливию» меньшим злом, нежели войны с арабскими соседями

 

Урегулирование кризиса возможно только через диалог между ливийцами, и у страны есть все шансы наладить его. Об этом заявил 19 апреля алжирский министр по делам Магриба,

 

Африканского союза и Лиги арабских государств А. Месахель, совершая поездку в ливийский город Зинтан. Алжир принимает участие в международных посреднических усилиях, направленных на политическое урегулирование ливийского кризиса, с конца 2016 года. Ранее эти попытки блокировались марокканцами в рамках «Схиратских соглашений», которые они провели в тандеме со спецпредставителем ООН М. Коблером. В итоге было создано правительство национального согласия (ПНС) во главе с Ф. Сараджем. Однако игнорирование главнокомандующего ВС Тобрука маршала Х. Хафтара, который хотел получить пост министра обороны Ливии, привело к началу политического кризиса.

 

Мисуратовцы и часть триполитанских представителей в президентском совете при Сарадже отказались принимать Хафтара как партнера по переговорам. Это активизировало альянс трех основных спонсоров Тобрука: Алжира, АРЕ и ОАЭ. Сейчас можно говорить о том, что это была политико-военная программа ликвидации системы троевластия в стране и установления контроля над основными месторождениями углеводородов и нефтеналивными терминалами в зоне «ливийского нефтяного полумесяца». Одновременно была запущена программа алжирского посредничества с привлечением в нее Туниса. Президент этой страны Б. К. эс-Себси зависит от алжирской элиты и включился в систему выстраивания новой модели посредничества, стремясь вывести из игры Рабат и провалить ооновский план урегулирования ливийского кризиса, поддерживаемый Римом.

04-05.jpg

 

За Тобруком и его спонсорами стоит Париж и в меньшей степени Вашингтон. За Сараджем и мисуратовцами, составляющими его основную боевую силу, – Италия и Катар. Существуют и триполитанцы, которые в начале 2017 года подняли мятеж против Сараджа и Хафтара. Их лидер Х. аль-Гвейли хочет воссоздать Всеобщий национальный конгресс (ВНК), прекративший существование на основании «Схиратских соглашений». Можно предположить, что за триполитанцами стоит Доха, решившая сорвать попытки Сараджа при поддержке спецпредставителя ООН Коблера и Рима договориться с Хафтаром о его вхождении в ПНС. К этому же склонялась и часть мисуратовских кланов. Выступление аль-Гвейли при опоре на катарцев и турок эти попытки сорвало.

 

Как следствие основные стороны внутриливийского конфликта стоят перед отказом от перспективы сохранения «единой и неделимой Ливии» из-за невозможности сделать это военным путем при принципиальных разногласиях о разделе власти. Знаковой для таких настроений стала атака месяц назад боевиками «Бригад освобождения Бенгази» (БОБ) нефтяных терминалов Рас-Лануфа и Эс-Сидра. БОБ спонсирует Катар, и вооружение его боевики получают из арсеналов в Мисурате. Это нападение явилось концом попытки Рима и ООН сохранить «Схиратские соглашения». Последовало контрнаступление сил Хафтара, поддержанное фронтовыми штурмовиками, их пилотировали нанятые ОАЭ американцы из ЧВК «Академия». Эс-Сидр и Рас-Лануф отбили в марте, и Хафтар начал наступать на южную часть Ливии – Феццан.

 

Успех этой операции должен поставить под контроль Тобрука добычу и отгрузку нефти с юго-западных месторождений, дав ему возможность экспорта. Это делает проблему политического выживания мисуратовцев и триполитанцев предельно острой. Кроме того, Себха – крупнейший логистический хаб на пути из Чада и Нигера, а также самый крупный центр торговли золотом на юге страны, на чем сделали состояния местные шейхи. Себха – и перевалочный центр каналов незаконной миграции из Африки через Ливию в страны ЕС. Помимо сумм, которые остаются у местных посредников, есть перспектива получения от ЕС крупных финансовых грантов на борьбу с ней. Контроль над Себхой делает ее хозяина политическим партнером ЕС.

04-04.jpg Фото: independent.com

 

Будущее Ливии решается в Феццане. Силы Хафтара пытаются развивать наступление на аэропорт Таменхант в 20 километрах от Себхи. Обладая абсолютным преимуществом в воздухе, армия маршала испытывает проблемы «на земле» из-за сопротивления местных племен. Таменхант обороняют мисуратовцы из «третьей силы», БОБ и Национальной гвардии триполитанца аль-Гвейли.

 

Это подтверждает, что сегодня все они подкармливаются и управляются Катаром. Племя Ауляд Сулейман, контролирующее Себху, отказалось поддерживать Хафтара. Ранее поддержку «третьей силе» оказали тубу. Месяц назад Тобрук рассчитывал на содействие Ауляд Сулейман и части тубу. Но переговоры о достижении компромисса между этими племенами, оперативно организованные итальянцами и представителями правительства Сараджа в конце марта – начале апреля в Италии, эти планы обрушили.

 

Хафтар лишился не только содействия шейхов Ауляд Сулейман, но и опоры в клане тубу в лице шейха М. Сиди Кали, который после возвращения из Рима отказал ему в союзе. Италия при этом создала из бойцов тубу и Ауляд Сулейман «пограничную гвардию» для борьбы с проникновением в Ливию исламистов и незаконных мигрантов. Часть средств на это должен выделить ЕС. Дипломатическая победа Рима означает и поражение Парижа, имевшего рычаги влияния на шейхов Ауляд Сулейман со времен Второй мировой войны. Францию «подкосили» президентские выборы: активность ее администрации и военных на ливийском направлении затухла с учетом скорой кадровой ротации.

 

Интерес Италии к контролю над Феццаном связан с тем, что главным углеводородным активом итальянской ENI в регионе является месторождение Элефант (Эль-Фиил), соединенное трубопроводом Райянийя с месторождением Шарара (владельцы NOC-Repsol-Total-OMV-Statoil). Местная «нефтяная гвардия» под командованием полевого командира А. Бакра ас-Суки с декабря 2016 года блокировала Эль-Фиил. Сейчас ас-Суки – союзник мисуратовцев и предоставил им бойцов. Это стало возможным после того, как правительство Сараджа за счет ENI погасило «долги по зарплате». Одновременно пошла откачка нефти в интересах главного партнера итальянцев в Ливии: Libyan National Oil Corp (NOC-Запад).

 

Второй силой, блокировавшей работу этого нефтяного узла, были бойцы племени зинтан, считавшиеся союзниками Хафтара. Они свернули поддержку Тобруку, наступлению сил Хафтра и активность в регионе. Причина – соглашение о взаимопонимании с мисуратовцами, достигнутое в 2017 году при посредничестве Рима. Оно соблюдается, и добыча-транспортировка нефти началась. Прерывание ее в марте и середине апреля произошло по вине неизвестных отрядов. Речь может идти и о бандах сторонников ИГ, отошедших из-под Сирта, и о диверсиях со стороны людей Хафтара.

 

Последний ищет точки опоры среди племен Феццана. Он вступил в переговоры с племенем мегарха, к которому принадлежит его основной полевой командир в этом районе М. Бен Наиль, и с племенем каддафа, которое имеет вооруженную милицию и крайне неприязненные отношения с Ауляд Сулейман. В 2016 году между ними вспыхнули вооруженные столкновения в Себхе. Еще одним союзником Хафтара могут стать юго-восточные племена, прежде всего Звай, к которому принадлежит его мать. Но это племя базируется в Куфре, далеко от Себхи. Там же живут восточные тубу клана галмай, пока поддерживающие Хафтара. Но серьезно влиять на ситуацию они не смогут. Это вынуждает Алжир попытаться запустить внутриливийские переговоры при своем посредничестве, для чего министр по делам Магриба и отправился в ливийское турне.

 

Вместе с тем на передний край выдвигается тунисский президент эс-Себси, который должен через лидера партии «Ан-Нахда» (тунисского аналога «Братьев-мусульман») Р. Ганнуши реанимировать контакты с Катаром и триполитанскими «Братьями». Этому воспротивился Хафтар, который планирует до начала рамадана (26 мая) встретиться с эс-Себси в Тунисе для обсуждения нового формата участников. Его спонсоры – Абу-Даби и Каир категорически против участия прокатарских «Братьев» в переговорном процессе и один раз уже сумели отвести Ганнуши от участия в миротворческих усилиях Алжира. Это делает алжиро-тунисскую миссию возобновления переговоров крайне проблематичной.

Алжирское «невмешательство»

 

Алжирское руководство демонстрирует недовольство действиями в Ливии «больших держав», в первую очередь США и России. В ходе визита в Ливию Месахель заявил, что цель поездки – «защита политического диалога, которому угрожают претензии и действия США и РФ, способные еще больше интернационализировать кризис». Заявление было сделано на встрече с маршалом Хафтаром и председателем парламента А. Салахом. Он предложил обойтись «без вмешательства иностранных держав, не граничащих с ливийской территорией». Согласно логике алжирских властей, если Россия начинает пытаться решить чужие проблемы, повышая свое политическое влияние, США, чтобы не допустить ее усиления, пытаются осуществить контрпроект – своими руками или при помощи союзников, что усугубляет кризис и отдаляет его решение. По мнению Алжира, примерами такого развития событий являются ситуации в Сирии и на Украине, повторяясь в Ливии. Эта реакция руководства АНДР была обусловлена сообщениями о том, что новая американская администрация рассматривает вопрос о разделении Ливии на Киренаику, Триполитанию и Феццан с вариантами их дополнительного дробления. Соответственно, по мнению Месахеля, очередное столкновение американцев и русских на чужой территории приведет лишь к очередному витку противостояния, причем он открыто заявляет, что его миссия имеет целью «несение послания надежды со стороны Алжира, не желающего видеть повторения трагедии терроризма в Ливии».

 

Ливийские собеседники Месахеля приветствовали усилия Алжира в сближении точек зрения ливийцев, хотя представители Бенгази намекнули, что вмешательство самого Алжира также не все здесь приветствуют. Алжирцы пытаются усилить позиции правительства Сараджа, для чего Месахель встречался с представителями Зинтанской бригады, союзника Хафтара. Ее присутствие на дальних подступах к Триполи (около 200 км к югу) делает его уязвимым, не дает бороться с Хафтаром за пределами Триполитании и направить в Феццан достаточно войск, чтобы одержать победу в сражении за авиабазу «Таменхант». По мнению алжирских лидеров, киренаикский маршал, ощущая поддержку России и Египта, торпедирует миротворческие усилия. Одновременно Сарадж призвал ЕС, ООН и Лигу арабских государств предпринять «срочные действия для прекращения военной эскалации в южной Ливии».

 

Недовольство Алжира действиями России связано и с проведенными в апреле в Москве консультациями с представителями Мисураты, противника Хафтара на пути к объединению Ливии. Руководство АНДР подозревает Россию в попытке «купить мисуратцев». Алжир не может не выразить по этому поводу тревогу, поскольку, по его оценке, «батальоны из Мисураты играют важную роль в отражении наступления сил Хафтара на базу «Таменхант» в Феццане». Обеспокоенность АНДР усугубляет то, что положение для Сараджа ухудшается и в Триполи, где несмотря на мартовское перемирие между местным ополчением и силами правительства, последнее, по алжирским оценкам, «теряет контроль над столицей», тогда как симпатии к Хафтару как «к сильному правителю», растут.

 

Отметим, что это стало первым открытым выражением недовольства со стороны Алжира действиями России и США в Ливии. Однако заставить Москву изменить позицию Алжир не может. Он неспособен отказаться от экспорта российского оружия. При этом торговые связи между двумя странами находятся на минимальном уровне (без учета ВТС менее миллиарда долларов в год). То есть экономически Алжир не в состоянии подействовать на Россию и пытается воздействовать на ливийских лидеров, но инструментов для их подчинения у него нет, поскольку попытки подкупа, как показывает практика, не являются универсальными рычагами. Для сопротивления «большим державам» у Алжира нет ресурсов, хотя оно может охладить его отношения и с Россией, и с США, что для АНДР слишком дорогая плата за интриги в Ливии.

Фактор меньшинств

 

Как сказано выше, основные события в борьбе за власть в Ливии разворачиваются между силами маршала Хафтара и союзными правительству Сараджа отрядами (в том числе из Мисураты), однако третьей влиятельной стороной конфликта являются представители национальных меньшинств. Берберы Наблуса дистанцируются от вовлечения в войну на любой стороне в Триполи, сохраняя свои силы. Для других меньшинств ситуация не столь однозначна. Поддержавшие Каддафи туареги были вынуждены оставить многие районы или ослабить в них свое влияние, отойдя на крайний юго-запад страны или в Мали. Негроидные тубу на ливийском юге воюют с соседними арабскими племенами почти все время существования Ливии без Каддафи.

 

Располагаясь вдоль ливийской границы, тубу получили контроль над перемещением грузов и людей через нее, что в условиях снижения доходов от экспорта углеводородов стало одним из важнейших источников дохода для населения страны. За него идут кровопролитные столкновения с арабскими (а порой и с туарегскими) соседями. За прошедшие шесть лет тубу показали себя силой, с которой следует считаться. Между тем долгое время проблема тубу считалась периферийной. Основной поединок за власть в Ливии шел в густонаселенной прибрежной полосе, в том числе за контроль над нефтеналивными портами. Однако теперь, когда страна стала «миграционным трамплином» для жителей Африки, стремящихся попасть в Европу, с тубу пришлось считаться даже Брюсселю.

 

В начале 2017 года правительство Сараджа подписало с Евросоюзом договор об установлении контроля над миграционными потоками из Ливии. Автоматически повысилась и роль тубу, влияющих на ситуацию на южной границе, которую не контролируют ни Хафтар, ни Триполи. В этих условиях параллельно, в том числе при алжирском посредничестве (по каналам спецслужб через их связи в Чаде), начались консультации между правительством Сараджа и тубу. В апреле они сначала подписали с заместителем Сараджа А. Кеджманом, а потом разорвали соглашение о контроле южных границ страны, направленное в основном против нелегальной миграции. На подконтрольном тубу участке границы идет проникновение в Ливию значительной части потенциальных мигрантов в Европу. Тем же маршрутом перемещаются промышленные товары (в том числе сигареты и продовольствие), скот, наркотики и оружие.

 

Ситуация возникла из-за отсутствия единства в рядах тубу. Согласно данным Алжира «пограничное» соглашение аннулировала Национальная ассамблея тубу, интересы (участие в дележе прибыли от трансграничной контрабанды) части членов которой не учли. Это вызвало стычки между тубу. С другой стороны, их недовольство вызвало нарушение договоренностей участниками. Речь шла о претензиях на контроль над границей со стороны арабских конкурентов тубу. В этой связи алжирские источники сообщают о столкновениях в городах Мурзук, Себха и Оубари. Ситуация играет на руку Хафтару, свидетельствуя о слабости и неспособности Сараджа выступить объединителем страны.

 

Несмотря на автономию от центра, лидеры тубу не спешат «уходить» из распавшейся страны, присутствие в которой позволяет им извлекать выгоды из соглашений между ЕС и Триполи. Их силы не слишком велики (численность ливийских тубу – 52–60 тысяч). Значительная часть считает вхождение в «воссозданную» Ливию с установлением стабильной власти меньшим злом, чем войны с арабами. Они не испытывают теплых чувств к Хафтару, власть которого многим из них напоминает о дискриминации времен Каддафи, но среди них он заслужил расположение как человек, обладающий большими возможностями, чем Сарадж, для наведения порядка и установления единой власти. Прочие лидеры Ливии также стремятся привлечь тубу на свою сторону, чтобы благодаря их влиянию на приграничную ситуацию поставить себя в выгодное положение перед Евросоюзом.

 

Нежелание полномасштабной войны с ними вызвано опасениями, что в случае эскалации ситуации на стороне ливийских тубу выступят их многочисленные собратья из Чада, Судана и Нигера (более 650 тысяч человек). Что до властей Алжира, у них нет позиций среди ливийских меньшинств. До сих пор они концентрировали внимание на Триполи и Бенгази. Только за счет своих возможностей в Чаде и Нигере Алжир способен повлиять на ливийских тубу, воздействуя и на реакцию Евросоюза по Ливии...

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/36549

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

"Охотник на Ходорковского" Сатановский: "Заставить меня заткнуться можно только пристрелив"
«Если я буду считать, исходя из того, как мир устроен и как я устроен, что человека надо пристрелить, я это сделаю»
9 мая 2017

Возможно, Евгений Сатановский сейчас, после смерти Георгия Мирского, является главным специалистом по Ближнему Востоку. Он говорит и показывает по ящику так смачно, мощно и наотмашь — не поспоришь. Но я ведь этот ящик смотрю и еще радио слушаю, есть грех. А там Сатановский вдруг стал вещать про Михаила Ходорковского что-то невообразимое. И про Михаила Сергеевича Горбачева тоже стал. Без всяких доказательств. Так единожды солгав (вбросив), кто тебе поверит? Вопросы, вопросы… Их у меня накопилось достаточное г-ну Сатановскому.

— Скажите, телевидение портит людей?
— Трудно сказать. Я понятия не имею, что портит людей. Жизнь портит людей, от нее помирают. Она может быть с телевидением или без. Человек может быть человеком или говном собачьим во все эпохи, от каменного века до наших дней. Ну, ладно, хорошо, возникло телевидение. А если бы не возникло? Литература портит людей? А грамотность портит людей?
— Тогда вопрос к вам как человеку из телевизора…
— Я не человек из телевизора. Я просто хожу на некоторые их передачи. И там остаюсь тем же, кем являюсь: плохо управляемым, довольно злым пожилым евреем, который говорит что хочет, вне зависимости от того, начинают ли судорожно икать окружающие или нет. Все остальное меня в принципе не интересует. То, что я трачу время на телевидение, забирает его из моей жизни. Значит, я несколько часов потрачу не на то, чтобы что-то написать, пообщаться с друзьями, семьей, почитать, а на всю эту собачью чушь. С риском, что рядом стоят идиоты и они ведут свои идиотские разговоры. Таких мне просто хочется удавить, иногда дать по уху, но я воздерживаюсь. Иногда бывают не идиоты, которых интересно слушать, но это бывает редко.
— Но вы же свободный человек, так зачем вам тратить время на эту чушь, могли бы не приходить. У вас зависимость?
— Я дружу с Володей Соловьевым, это единственный человек, на чьи телевизионные передачи я прихожу. С Володей я впервые встретился достаточно случайно, как все в этой жизни, в годы, когда я был президентом Российского еврейского конгресса. И вот он вытащил меня сначала на радио, потом на ТВ. Мы как-то подружились с ним… Все остальные изготовители коллективного секса в виде телевизионных шоу меня не интересуют, мне там не нравится. Есть довольно короткий список людей, к которым я отношусь с симпатией и в передачах которых я готов участвовать. Это Познер, это Якубович… Понимаете, я не люблю групповых мероприятий ни в сексе, ни в разговоре, поэтому предпочитаю участвовать один на один.
— Но вы себя не чувствуете частью — не паноптикума, не зоопарка, а той кремлевской пропаганды, о которой так много говорят большевики?
— Кремлевской пропагандой можно почувствовать все на свете, включая «МК». Я говорю что хочу, так уж получилось. Всегда, всем. Если, не дай бог, меня начать просить сделать что-то, то я ведь ровно из-за ишачьего упрямства буду делать совершенно противоположное. Является ли ВГТРК государственным холдингом? Да, конечно. Может ли она позволить себе вести ту деятельность, которую ведет «Эхо Москвы»? Которое является точно таким же государственным холдингом и получает деньги от государства, я даже знаю от кого конкретно. Это «Эхо» нужно для того, чтобы выстраивать и гуртовать оппозицию Его величества. Ну, такие правила игры, и ради бога. Знаете, меня дико раздражала на «России» в рамках совершенно бредовой пропаганды деятельность Мамонтова с его фильмом про английский шпионский камень. Ну бред на бреде.
— А это оказалось правдой.
— Да, то, что это оказалось правдой, мне рассказали ребята, мои друзья из спецслужб.
— У вас в спецслужбах есть друзья?
— Полно! Я террористами занимался столько лет вообще-то. А друзья у меня должны быть где, в «Аль-Каиде»? Поскольку я еврей, мне интересен Ближний Восток. Израильские и российские спецслужбы сотрудничают уже третье десятилетие. Я отношусь к ребятам, которые занимаются ловлей террористов, с пониманием и с огромным уважением, это профессионалы. Знаете, я в 80-х командовал всем еврейским самиздатом Советского Союза, и я хорошо помню некоторых своих знакомых из тогдашнего КГБ, которые много сделали для того, чтобы я не сел и другие мои знакомые не сели. Но там, конечно, были и тяжелые антисемиты, и полные идиоты, не без этого.
— Слушайте, в тот день, когда убили Бориса Немцова, вы оказались в программе Соловьева и там сказали, что его, Немцова, заказал Ходорковский. Сказали, не приведя ни одного доказательства, просто вбросили на многомиллионную аудиторию…
— …Пусть суд подтверждает это, если захочет. Или не подтверждает.
— Просто раньше вы не были замечены в подобных вбросах.
— Вброс — это то, что вам дают вбросить. Если это ваша точка зрения, то вы ее излагаете, если хотите. Говорил я не по части убийства Немцова, которого не сильно любил. Мне безумно жалко его детей, и человек, занимающийся политикой, безусловно, не заслуживает, чтобы его пристрелили, вне зависимости от того, хорош он или плох. Но главным там было другое: то, что с моей точки зрения Немцова заказал Михаил Борисович в тандеме с Леонидом Борисовичем Невзлиным. Потому что если исходить из моей логики того, зачем это было сделано, то следующим должен был быть американский посол г-н Теффт.
— Следующей сакральной жертвой?
— Этот термин принадлежал Борису Абрамовичу Березовскому, я его не употребляю. Нужно было провести взятие власти, смену власти на себя или на того, кого вы поставите. Соответственно, частью этого является то, что вам обязательно надо было изгадить отношения с этой властью тех на Западе, кто с ней общается.
— Но это версия. А где доказательства?
— Я не судья, я не прокурор и я не Путин. Я говорю то, что я считаю нужным. Если это кому-то не нравится, он может: а) поместить свое отношение к этому в причинное место; б) подать в суд; в) прислать киллера. Раз, два, три — все…
— Так сразу киллера?
— Я очень хорошо знаю команду ЮКОСа много лет. Именно по поводу Леонида Невзлина мои друзья из израильских спецслужб рекомендовали с ним не ссориться, а то им меня будет очень не хватать, это цитата. Именно мне Леонид Невзлин мимоходом ляпнул в свое время о том, что если этот Вован плохо будет себя вести, то он до второго срока не доживет, имея в виду действующего и поныне Владимира Владимировича. У меня не было ни малейших иллюзий на тему того, почему Ходорковский сел. Ну, потому что если мужик все-таки играл не в теннис, а в дзюдо и он уже президент, да и дочка у него хочет возвращаться…
— При чем здесь дочка?
— А это тоже известная фраза: «Мы знаем, в какие школы ходят дочки Путина». И ласковая улыбка в ответ. У меня здесь нет никаких иллюзий на тему того, если бы Ходорковский не сел, то Путин лег бы в гроб.
— Откуда вы все это берете?
— Я так устроен, я говорю то, что я думаю. Кому надо в этом разбираться, пусть разбирается. В момент, когда Ходорковский сидел, ну, было грешно толкать падающего. Мне тогда дали подписать письмо из администрации президента, чтобы он сидел вечно. Калягин подписал, Роднина, а я — нет, не подписал. Нельзя идти туда, куда идет толпа. И нельзя добивать того, кто уже сидит. Это подлость. А вот теперь, когда Ходорковский на свободе, он, конечно, ведет жесткую силовую борьбу за власть, и достаточно успешно. Тем более что оппоненты у него, как правило, на редкость дундуковатые. То, что я знаю по поводу убийства Немцова, никому это не нужно. Режиссура на фоне кремлевской башенки… Правильно пристрелить человека там, где потом будет удачное место для массовых мероприятий.
— То есть Ходорковский «заказал» чеченцев…
— Как это все организовывалось — не мое собачье дело. У нас было два человека в верхнем слое начальства, которые такие красивые постановочные правильные акции умели делать, — Березовский покойный и… Значит, остался Ходорковский. Шерлоку Холмсу ничего другого не нужно.
— И даже Кадырова вы не называете?
— У меня было три версии: русские националисты, Кадыров и чеченские националисты и Ходор. По мере логического сопоставления некоторых вещей первый и второй варианты отпали.
— А если бы кто-то публично сказал, что это вы заказали…
— Пожалуйста. Я считаю, что то, что делает Михаил Борисович со товарищи, есть вещь опасная и плохая.
— Опасная для кого?
— Для страны, я же живу в этой стране.
— И вы таким образом решили встать на защиту нашей Родины?
— Я не стою ни на чьей защите. Мой прадедушка был достаточно наивен, чтобы поддерживать большевиков до революции. Он искренне считал, что придут классные ребята, не будет еврейских погромов, вот эти все сволочи уйдут: пьяницы-городовые, воры-губернаторы, придурок-царь, при котором все эти погромы… Но все сохранилось. Видимо, ничего лучшего, что может построить сегодняшняя власть, не бывает — с сумасшедшими экс-прокуроршами, бандитами, Милоновыми, фанатиками и придурками, уголовниками, которые встречаются то в Совфеде, то в Думе, с Мизулиными… При этом есть и нормальные люди. Но знаете, мое личное знакомство с американским конгрессом, сенатом, с израильским кнессетом убедило меня, что и там идиотов не меньше. Видимо, это везде, про арабов, турок и персов я уж даже не говорю. Но я против падения режима, которое будет куда более кровавым с чудовищными последствиями, и здесь Ходорковский ничем не отличается от Парвуса. Царь был плох, режим был дрянь… Что было потом? Отдельная катастрофа. Я за эволюцию. С революциями надо заканчивать.
— А по-моему, гораздо опаснее Ходорковского родные жулики и воры, особы, приближенные к императору. Нынешний режим сам себя разъедает изнутри, как при КПСС.
— Воспитывать режим — не мое собачье дело. Я могу только констатировать то, чем он плох, и приблизительно спрогнозировать, когда будет следующая операция по развалу страны и парад суверенитетов. Кто предупрежден, тот вооружен. Мое дело сказать, ваше дело разобраться, как в старом еврейском анекдоте: Рабинович, ваша дочка все-таки проститутка или нет? Но знаете, мне гораздо жальче, чем Немцова, Галину Старовойтову или ту же Анну Политковскую. А кто убил Немцова — разбирайтесь, кто хотите. Вы скажете, это неблагородно? Фактор благородства меня не интересует. Если я буду считать — исходя из того, как мир устроен и как я устроен, — что человека надо пристрелить, то я это сделаю.
— Это сильно…
— А вы просто не живете в том мире, в котором я живу. Вы не живете всю жизнь среди террористов или тех, кто их ловит. Вы много собирали в своей жизни кусков детей? А я с этого начал… в 18 лет… в горштабе оперотряда города Москвы. У меня сильно другая точка зрения на то, что нужно делать, и то, что делать нельзя. Понимаете, я другой. Я собирал куски людей после терактов, я видел, что это такое в Израиле. Поэтому для меня те нормы, которыми вы руководствуетесь, не существуют. Я человек, живущий на войне. И я в ней участвую всю свою жизнь. Если я знаю, что волк-людоед выйдет завтра на тропинку и Красную Шапочку сожрет, я ей всю задницу отобью, чтобы она туда не пошла. Свой первый миллион я сделал, когда все эти олигархи 90-х и нулевых только начинали. Я их знаю всех. Я знаю, кто убийцы, а кто нет. Я знаю, кто заказывает из кровной мести не то что своих личных врагов, но и детей своих личных врагов. У меня есть такие знакомые.
— Но после недавнего взрыва в питерском метро вы среди прочих версий опять назвали фамилию Ходорковского.
— Взрыв в питерском метро — вопрос темный. Но на сегодняшний момент главный центр, который работает под смену власти, — это, конечно, Михаил Борисович со товарищи. Есть ли у него здесь какие-то тормоза, ограничители? Нет. Он выстроил правильную схему с «Открытой Россией», и там работают правильные ребята. Мы видели это по тому скандалу, который учинил Сережа Пархоменко в ПЕН-центре только лишь для того, чтобы его закрыли.
— Слушайте, Пархоменко, ПЕН-центр, «Открытая Россия» — это мизерное влияние на ситуацию в России.
— Но они же создают образ жутко дерьмовой власти в глазах общественности.
— И что? Это запрещено?
— У них есть потрясающий союзник, это сама власть. Все эти тяжелейшие бредни в политике, начиная с передачи Исаакиевского собора с хождением вокруг до коррупции… Но «Открытая Россия» готовит интеллигенцию, которая если скажет, что царь ненастоящий, к ней прислушиваются.
— То есть вы защищаете Путина от Ходорковского?
— Я полагаю, что страна, во главе которой стоит хороший или плохой Путин, это лучше, чем гражданская война. Я не хочу, чтобы у нас началась очередная рубка страны, в рамках которой мне бы пришлось кого-нибудь убивать. А поскольку я вижу, что снос режима к этому приведет, то стараюсь как могу. Я говорю: ребята, не надо этот режим сносить. Эволюция, эволюция…
— И для этого вы дискредитируете Ходорковского?
— Дискредитировать его нельзя, как и Невзлина. Портфолио на них толщиной с грузовик «КамАЗ». Является ли он ярким, талантливым менеджером? Да. Работает ли у него башка как компьютер? Да. Является ли он абсолютным, беспощадным к кому угодно? Тоже да. Он демиург, создающий свою вселенную, развалив все остальные. И вселенная Ходорковского будет гораздо более жестокой, кровавой и несправедливой, чем вселенная Путина. А репутация его меня вообще не волнует. Он не девочка-гимназистка, он не дама пожилая, которая схватится за сердце и от этого получит инфаркт. Он человек в войне. Меня, по большому счету, сильно волнует страна, в которой я живу. Это, по случайности, Российская Федерация. Еще меня сильно волнует маленькое еврейское государство, которое называется Израиль.
— А ваша репутация вас волнует?
— У меня нет репутации и быть не может. Заставить меня заткнуться можно только одним способом — пристрелить.
— Недавно в прямом эфире «Эха» вы сказали про Михаила Сергеевича Горбачева то, что я здесь даже не хочу повторять. Зачем вы оскорбили старого человека? Он исторический человек, а вы кто? Его можно критиковать, да. Но как вы посмели его оскорблять?
— Единственный человек, который мог мне говорить, что и как я должен делать, говорить, это был мой папа, он умер давно. Вы им не являетесь, поэтому, пожалуйста, если можно, не берите на себя его функции. Михаил Сергеевич Горбачев по глупости, по неспособности, потому что он не прошел войну и не понимал, что он делает, потому что людей таких нельзя брать заведовать даже ЖЭКом, а не то что страной, не имел никакого права на этот пост. Мишка-комсомолец из Ставрополья не должен становиться руководителем страны, которая отдала десятки миллионов жизней для того, чтобы уцелеть. Потому что самодовольный дурак на посту генсека опаснее любого врага. Разумеется, этот человек — часть истории, но дураков, бывших частью истории, много.
Почему я так говорю о пожилом человеке? Потому что я еще жив и страна еще жива, которую с огромными издержками, с колоссальный кровью, находящуюся в очень неустойчивом равновесии он пнул туда, куда она двинулась. Должна ли была эта страна распасться? Нет. Чушь! Должна ли была эта система идти тем воровским, чудовищно кровавым, мерзким и грязным путем? Нет! Должна ли была эта советская система деградировать до состояния дикой диктатуры в Туркменистане, наркобарона, сидящего в президентах, и полубандита в Таджикистане, феодальных кланов в Узбекистане, фашистской бандеровской мафии на Украине? Про Молдавию и все остальное, про парады эсэсовцев в Прибалтике и про Батьку, последнего диктатора Европы, я уже молчу. Про нас совсем молчу. Эта система могла эволюционировать в достойную и очень цивилизованную. Немецкие лидеры не зря вспоминают, как они были шокированы тем, что представлял собой Горбачев. Человек сдал все не за понюх табаку. Если бы он был юродивым, ну, ладно. Если бы он был человеком психически неполноценным, ну, хорошо. Не понимать из-за своих интриг, что такое суверенитет республик, который именно Горбачев в борьбе с Ельциным начал выстраивать, что едва не привело к распаду страны на рубеже 2000-х… И если бы не Путин, хороший он или плохой, но он остановил распад. Большой резни удалось избежать, и теперь она отсрочилась до 30-х годов, когда Путин уйдет и уйдет тот, кого он поставит на свое место. Там посмотрим, может, кривая и вывезет. Что касается старого возраста… Старость — не оправдание не только для тушеного козленка во французской кухне, но тем более для государственного деятеля. А исторические личности бывают разные. Чудовищными диктаторами, например, какими были Сталин, Грозный, тот же Петр… В этом плане к Горбачеву-то какая претензия? Но взять и на полном ходу направить худо-бедно сколоченную машину в стенку…
— И извиняться перед Михаилом Сергеевичем вы не будете?
— Этот человек уничтожил страну, в которой я жил. Но я никогда не говорил ему это в лицо. Встретив его на приеме «Эха Москвы», когда я туда еще ходил, до того как это радио стало радио Леси Рябцевой, — я не сказал ему ни одного грубого слова. И я не считаю, что его нужно оскорблять, плюя в него или вымазывая дегтем двери его жилища. Но заставить меня извиняться? Перед кем? Я же не заставляю Горбачева извиняться за события в Тбилиси или события в Сумгаите, за события в Прибалтике и брошенный на произвол Афганистан, за все, что произошло в нашей стране впоследствии… У меня даже мысли такой нет.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Вашингтонские маркетологи

Ближневосточный визит Трампа говорит о сложностях отношений США с арабским миром

Визит американского президента на Ближний Восток оброс слухами еще до того, как начался. Некоторые акцентируются на израильской его части, другие – на арабской.

 

Оставляя в стороне реальную и заявленную политику США в отношении Израиля, представим вниманию читателя американские планы в отношении Сирии и Ирака, включая разногласия Вашингтона с Анкарой, а также рассмотрим тему «арабского НАТО», опираясь на материалы эксперта ИБВ Ю. Б. Щегловина.

«Арабское НАТО» как метод продаж

 

Агентство «Рейтер» сообщило, что президент Трамп использует поездку в Саудовскую Аравию, чтобы призвать страны Персидского залива сформировать похожую на НАТО силу на Ближнем Востоке. Саудовцы, которые скорее всего внушили эту мысль американскому лидеру, на протяжении трех лет пытаются реализовать данный сценарий. Первым был принц Бандар бен Султан, выдвинувший идею «саудовского Иностранного легиона», оставшуюся на бумаге из-за смены короля и финансовых издержек, хотя она была реализуема. Затем последовала инициатива о создании «панарабских вооруженных сил» под эгидой Эр-Рияда, который тогда доминировал в Лиге арабских государств. Инициатива заглохла – официально из-за дискуссий в отношении модели организации, финансирования, квоты каждой страны на воинский контингент. На деле – из-за традиционной для арабского мира взаимной ревности.

 

Для России логично приостановить приглашение США к сотрудничеству, чтобы не создавать у Вашингтона иллюзию, будто Москва ищет пути капитуляции в Сирии

 

Амбициозный, но недалекий наследник наследного принца Мухаммед бен Сальман решил реанимировать идею региональной вооруженной силы и инициировал создание «мусульманской антитеррористической коалиции» по борьбе с ИГ (запрещенным в России). Эр-Рияд вписал в список ее участников основные мусульманские страны, забыв спросить их об этом, и более об этом альянсе никто не слышал. Затем саудовцы инициировали создание «аравийской коалиции», действующей в Йемене под эгидой борьбы с экспансией шиитов и Ирана. Итогом стали неразбериха, отказ ряда стран участвовать в ней, требования ОАЭ сменить командование и удалить из него саудовских военачальников. Кончилось кризисом в отношениях между КСА и ОАЭ (а ранее с АРЕ) и фактическим распадом коалиции.

 

В регионе сейчас существуют минимум три силы, которые не собираются признавать чье-либо главенство. Это альянсы ОАЭ-АРЕ, Катар-Турция и КСА с сателлитом в лице Бахрейна. Противостояние между ними идет в Ливии, Йемене и в районе Африканского Рога (конфликт в Сомали и Уганде между ОАЭ-АРЕ и Катаром-Турцией). В Сирии по мере стабилизации ситуации в зонах деэскалации неизбежно вспыхнет противостояние по оси Турция-Катар и КСА. Мы не говорим об их отношении к «Братьям-мусульманам», с которыми борются АРЕ и ОАЭ, но поддерживают Катар и Турция, несмотря на наличие общей угрозы в лице шиитского Ирана. О каком военном блоке здесь можно говорить?

 

Скорее всего идея «арабского НАТО» возникла в попытке ВПК США освоить весь рынок, что с точки зрения упрощения маркетинга логично, поскольку никакого военного толка от такого объединения быть не может. Сам же факт заявления Трампа на эту тему заставляет говорить о крайне низкой квалификации его советников. Президенту придется смириться с тем, что торговать оружием США придется сепаратно с каждой страной.

Курдам – да, туркам – нет

 

17 мая интернет-ресурс McClatchy сообщил, что за несколько дней до инаугурации Трампа Белый дом изучал возможность проведения операции против ИГ в Ракке. Экс-помощник президента по национальной безопасности Майкл Флинн якобы воспрепятствовал операции, против которой выступали турки, отклонив просьбу администрации Обамы одобрить ее.

 

Ресурс отмечает, что генерал получил более 500 тысяч долларов за защиту интересов Турции. Операция была проведена после увольнения Флинна. Он занял должность помощника Трампа по вопросам национальной безопасности в январе 2017 года, но месяц спустя подал в отставку, поскольку «недостаточно полно проинформировал вице-президента Майкла Пенса о контактах с российским послом в Вашингтоне Сергеем Кисляком». После этого СМИ сообщили, что он зарегистрирован в Министерстве юстиции США как «иностранный агент» и представлял интересы Турции. Констатируем, что это явная клевета. На самом деле в период второго срока Обамы после входа ВКС РФ в Сирию США стали искать способы симметричного ответа. Выяснилось, что силовой блок Соединенных Штатов не смог предсказать планы Москвы на сирийском направлении и не имел в запасе никаких вариантов активизации контртеррористической активности там. Попытка совместно с Турцией подготовить «умеренную оппозицию» закончилась списанием в убыток 500 миллионов долларов и переброской в Сирию из Турции нескольких десятков боевиков, которые влились в ряды радикальной «Джебхат ан-Нусры» (запрещенной в России). CША убедились в тщетности попыток создания альянса с Турцией в Сирии и перешли к поддержке курдов из Партии демократического союза (ПДС), закамуфлированных под «Силы демократической Сирии» (СДС), влив туда мелкие отряды ассирийцев и арабов. Курды стали основной опорой США в Сирии, в том числе и по взятию Ракки.

 

Отказ администрации Обамы штурмовать Ракку не был обусловлен происками протурецкого лобби в Вашингтоне. Из-за сложных личных отношений между Обамой и Эрдоганом говорить об успешной лоббистской деятельности турок в Белом доме не приходится. Но взятие Ракки готовилось как подарок для Хиллари Клинтон, которая уже представлялась хозяйкой Овального кабинета. Ракка должна была стать этапом в победах Вашингтона над ИГ. Первым же таким этапом планировался Мосул, на взятие которого Пентагон бросил все силы. На два фронта сил и средств США не хватало, это требовало увеличения воинского контингента, чего Обама не хотел. После того как первый натиск на Мосул провалился, необходимость дальнейших действий на этом направлении исчезла в силу победы Трампа.

 

Но ставку на курдов Пентагон сохранил. В них были вложены деньги, а американские военные в Сирии базировались в курдских районах. Там они расширяли инфраструктуру местного аэродрома для приема тяжелых транспортных самолетов. Никакой альтернативы ПДС у США нет. Использовать турецкие войска и подконтрольные им группировки для штурма Ракки американские военные не хотят в силу сложившихся сложных отношений с турками. Тем более что Трампу нужна победа над ИГ, и делить ее с Анкарой он не готов. Вашингтон взял курс на формирование на севере Сирии подконтрольного ему оплота по примеру Иракского Курдистана. Отсюда скептическое отношение Госдепартамента к плану создания зон деэсклации в Идлибе. В Вашингтоне понимают: такой сценарий отдает эту провинцию под контроль Турции, что скоро приведет к столкновениям между протурецкими и просаудовскими группировками за право контроля в этом регионе.

Деэскалация и перезагрузка 02-02.jpg

 

Эксперты аналитического агентства «Стратфор» в анализе инициатив Москвы, Анкары и Тегерана о зонах деэскалации в Сирии указывают, что Вашингтон вряд ли присоединится к этому плану, поскольку он выдвинут Россией. Любое участие Вашингтона будет сигнализировать об официальном, а не опосредованном сотрудничестве с Москвой, что на среднесрочную перспективу для новой администрации США неприемлемо. Утечка от госсекретаря Р. Тиллерсона, что «перезагрузка отношений с Москвой на сегодняшний момент нереальна», это иллюстрирует.

 

Для России логично приостановить процесс приглашения США к сотрудничеству, чтобы не создавать у Вашингтона иллюзию, будто Москва ищет путей капитуляции в Сирии. Американские аналитики разделяют оценки о том, что инициатива о зонах деэскалации стала очередной дипломатической победой Москвы. Она сработала на опережение и своим предложением выбила из рук Вашингтона козырь о создании «зон безопасности». Американцы публично поддержат инициативу Москвы, но сделают все возможное, чтобы она не была реализована по первоначально задуманному плану. На сирийском направлении Вашингтон сконцентрируется на ИГ, а борьба с «Джебхат ан-Нусрой» (ныне «Тахрир аш-Шам») будет только обозначаться.

 

Причин этого две. Во-первых, раздутый пиаровский аспект «разгрома ИГ» силами проамериканской коалиции. Мосул Пентагон планирует взять до начала Рамадана (конец мая), а Ракку – в течение лета. Во-вторых, оставление в покое «Джебхат ан-Нусры» ставит под сомнение реализацию плана о зонах деэскалации, поскольку она начнет активно его саботировать. Создание таких зон, по оценке американцев, дает стимул для начала борьбы между различными группировками вооруженной оппозиции, что уже наблюдается на примере столкновений под Хомсом «Джебхат ан-Нусры» с «Джейш аль-Ислам» или противостояния «Ахрар аш-Шам» с «ан-Нусрой» в Идлибе. Идет борьба за влияние и право на монопольный контроль в той или иной зоне деэксалации по линии КСА-Турция. Доказательством этого является то, что сторонники «Джебхат ан-Нусры» стараются установить контроль над КПП на сирийско-турецкой границей в районе Идлиба. Это нужно для поглощения остальных оппозиционных групп в этом районе и тем более актуально, что, по ряду данных, по этому каналу вновь начались поставки американских противотанковых комплексов ТOW, предназначенных для Сирийской свободной армии (ССА).

 

Если учесть кураторство Анкары над ССА, оправданно предположить: поставки возобновлены в интересах протурецких групп, что свидетельствует о некой компенсации со стороны США туркам в силу претензий по поводу усиления курдов из ПДС. Аналитики «Стратфора» уверены, что такие подарки не смогут повлиять на кризис в американо-турецких отношениях из-за курдов. Он будет и далее подталкивать Анкару к альянсу с Москвой на сирийском направлении, что Вашингтону не нравится, но помешать этому до взятия Ракки он не способен.

 

Можно констатировать, что на сотрудничество по вопросам деэскалации Соединенные Штаты не пойдут исходя при выборе форм взаимодействия с российской стороной в Сирии из сиюминутных интересов. Основное условие прогресса в реализации проекта зон деэскалации заключается в постоянно растущем противостоянии между просаудовскими и протурецкими оппозиционными группировками за право контроля в Идлибе. В противном случае зона деэскалации в Идлибе рискует стать оплотом джихадистских групп, откуда они начнут экспансию на остальную часть Сирии. Разгром ИГ этот процесс катализирует. С учетом отсутствия у Дамаска сил и средств для кардинального решения проблемы силовым путем в активе остается стимулирование противостояния между протурецкими группами и «Джебхат ан-Нусрой» для ослабления последней в военном плане с последующим снижением ее роли в сирийской оппозиции до минимума.

Мосул: квартальные отчеты

 

В соседнем с Сирией Ираке приближается освобождение Мосула от ИГ. Как сообщил 15 мая телеканал «Ас-Сумария», правительственная группировка выдворила экстремистов из 59 кварталов западной части города на правом берегу реки Тигр. Радикалы продолжают контролировать лишь 10 кварталов. Напомним: кампания против ИГ в Мосуле началась 17 октября 2016 года. За время операции под контроль властей удалось вернуть Восточный Мосул. 19 февраля премьер-министр Ирака Хейдар аль-Абади дал старт новому этапу кампании. В уличных боях с террористами задействованы военизированные отряды полиции, силы быстрого реагирования и армейский спецназ, поддержку с воздуха оказывают правительственная авиация и ВВС западной коалиции во главе с США. Наступающим удалось вытеснить террористов из стратегически важного района Эль-Иктисадиин, а также районов «17 июля» и «30 июля», занять большую часть квартала Эр-Рифаи. Ранее сообщалось о том, что войска захватили район Эль-Урейби, освободив 93 процента Западного Мосула.

 

Американские оценки совпадают с иракскими, но в Пентагоне говорят что число освобожденных кварталов только приближается к 90. Мало кто сомневается, что Мосул будет зачищен. Вопрос в том, сможет ли коалиция сделать это к началу Рамадана. Остаются вопросы и в отношении потерь сторонников ИГ, которыми оперирует иракское командование.

 

По информации «Ас-Сумарии», в боях за западные кварталы Мосула ИГ потеряло убитыми более тысячи боевиков. Число беженцев превысило 400 тысяч человек. Примерно столько же остается в неосвобожденных кварталах Западного Мосула.

 

Что касается погибших боевиков, выходит, что из первоначального гарнизона ИГ в городе остались три четверти, а если брать исходные цифры командования коалиции (10 тысяч), число боеспособных боевиков еще больше. Не исключено, что они просто ушли из города. Это ставит вопрос об эффективности блокирования путей отхода, несмотря на бомбардировки и артиллерийские удары. Кроме того, иракские источники умалчивают об обстоятельствах открытия в Мосуле западного фронта. Командование ограничилось констатацией факта, притом что это направление было выбрано вынужденно, поскольку первоначально планировавшееся для генерального наступления южное оказалось глубоко эшелонированным в обороне и неприступным. Наступление там захлебнулось. Багдаду пришлось срочно искать новые пути для атаки на Мосул.

 

Американцы отмечают плохое боевое слаживание и разобщенность сил коалиции. Сторонники ИГ имеют возможность как быстро перегруппировываться в самом Мосуле, так и без особых препятствий выходить из города, создавая очаги сопротивления в других районах страны. Напряженные отношения существуют между курдами и арабами, суннитскими частями поддержки армии из числа местных племен и шиитскими отрядами. Не все ладно в отношениях армейского командования и шиитского ополчения.

ИГ уходит в партизаны

 

Сторонники ИГ не собираются капитулировать и создают линии обороны с севера-запада, на новом направлении главного удара. Американская разведка делает вывод, что командование ИГ оставило гарнизон в городе для того, чтобы задержать иракские войска и силы американцев для создания для своих основных сил возможности сформировать тыловые базы и запасные оплоты сопротивления в «суннитском треугольнике» Ирака. Из чего в Пентагоне делают вывод: взятие Мосула не означает победы над ИГ.

 

Горно-пустынный рельеф провинции Анбар идеально подходит для партизанской войны и затрудняет операции против повстанцев

 

Американская военная разведка зафиксировала, что ИГ созданы оплоты сопротивления и запасные командные пункты в провинциях Анбар, Хавиджа, Талль-Афаре, а также Дийяла (в некоторых районах). Штаб-квартира ИГ будет располагаться в Анбаре, а не в Найнаве, как предполагалось первоначальными планами командования ИГ. В Анбаре отмечается активизация боевиков, которые атакуют опорные пункты правительственных войск и полиции. Горно-пустынный рельеф провинции идеально подходит для проведения партизанской войны и затрудняет контрповстанческие операции. По данным американцев, новая штаб-квартира ИГ скорее всего будет располагаться в районе Вади Харан. Сторонники ИГ в Анбаре отражают все попытки иракских силовиков закрепиться там.

 

Еще одной точкой напряжения после взятия Мосула американцы полагают район Талль-Афара, где отмечена конфронтация шиитской милиции Сил народной мобилизации (СНМ), иракской армии и американских военных. Командир СНМ К. аль-Хазали заявил, что его бойцы образуют не только «шиитский полумесяц», но и «шиитскую луну» против суннитских сил в регионе, включая КСА, Катар и Иорданию. Предпосылки к открытому вооруженному противостоянию шиитов с суннитами налицо. СНМ неоднократно требовали допустить их к операции по захвату Талль-Афара (пока они контролируют только городской аэропорт), что готовы сделать самостоятельно.

 

Багдад пока такие шаги СНМ блокирует, понимая, что в этом случае резко возрастает риск турецкой интервенции. Американцы полагают: эта политика будет продолжаться, пока не освободят Мосул. После этого Талль-Афар под давлением иранцев скорее всего будет взят силами СНМ с символическим присутствием суннитской полиции. Он располагает хорошо развитой транспортной и военной инфраструктурой и находится в стратегической близости от сирийской границы, что важно для Тегерана с точки зрения материально-технической поддержки сирийского режима. США вряд ли смогут этому помешать, разве что Пентагон будет готов к прямому столкновению с иранским КСИР, в отношении чего нет никаких свидетельств.

 

Лояльность Багдада планам и рекомендациям Вашингтона – вещь крайне сомнительная. Деньги и военная помощь – значимые факторы, но недавний опыт наступления ИГ на Багдад показал руководству страны, что выживание действующего иракского режима в гражданской войне является для США менее приоритетным, чем для шиитского Ирана. Результаты предсказуемы: официальный Багдад придерживается весьма гибкой тактики, а Вашингтону приходится сосуществовать на военно-политическом поле с Тегераном на фоне крайне сложных отношений с Анкарой, готовой в любой момент взорвать ситуацию в Северном Ираке в собственных интересах.

 

Предсказать на длительную перспективу, чем в итоге закончится текущая ситуация в Ираке и Сирии, нереально. Американская стратегия в этом регионе сомнительна, а тактика зависит от массы факторов, включая соперничество партнеров и союзников США между собой. Единственное, что можно гарантировать, – это то, что у Трампа нет шансов на создание «арабского НАТО».

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/36875

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Гаранты нестабильности

«Клуб монархий Персидского залива» объединяет общая подозрительность

Завершившийся визит президента Трампа на Ближний Восток позволяет сделать выводы в отношении как политики его администрации в регионе, так и изменений по сравнению с курсом экс-президента Обамы.

 

Политика США на Ближнем Востоке направлена на доминирование там и последовательна за исключением таких моментов, как «перезагрузка» с Бахрейном. Однако редко учитывает проблемы в отношениях стран-партнеров, полагаясь на них в вопросах, относящихся к компетенции американских ведомств. Рассмотрим итоги визита Трампа на Ближний Восток и кризис в ССАГПЗ, этом «клубе монархий Персидского залива», опираясь на материалы эксперта ИБВ Ю. Щегловина.

Опора на старых друзей

 

Встреча лидеров стран, входящих в ССАГПЗ, с главой Белого дома прошла 21 мая в закрытом для СМИ режиме. Стороны выступили за совместные действия по сокращению межконфессиональной напряженности и региональной нестабильности, за наращивание совместных действий для искоренения группировки «Исламское государство» (запрещенной в России). Достигнута договоренность о проведении раз в полгода заседаний в формате США – ССАГПЗ, посвященных борьбе с террором. Вашингтон подтвердил приверженность защите стран ССАГПЗ от любых угроз, выразил солидарность с их опасениями в связи с «продолжением ракетной программы Ирана», подчеркнув, что она «противоречит резолюциям ООН».

 

Политика прежней администрации США, благоволившей Катару, давала повод обвинять президента Обаму в том, что он продался этой стране

 

Все это, включая заявления Трампа об иранской угрозе, определяет суть политики США на Ближнем Востоке на данном этапе, которая заключается в реанимации подхода с опорой на старых союзников, в числе которых Саудовская Аравия, Египет, Израиль. Эти страны в Вашингтоне рассматривают как основу новой архитектуры безопасности США. Насколько она будет дееспособна – вопрос. Только КСА и Израиль разделяют антииранский настрой Вашингтона. Каир в большей степени волнует активность «Братьев-мусульман».

 

Между главными региональными игроками существуют непреодолимые противоречия. Это заметно во взаимоотношениях блоков Катар – Турция, ОАЭ – АРЕ и Саудовская Аравия – Бахрейн. Так что планы Трампа по созданию нового органа коллективной региональной безопасности нереализуемы в принципе, хотя США и могут опираться в каждом конкретном случае на союзников. В Йемене действовать через саудовцев и ОАЭ, а в Магрибе и районе Африканского Рога через ОАЭ и АРЕ с сохранением отдельного форпоста в Израиле. Система эта в основном повторяет схему американского присутствия в регионе после антишахской революции в Иране. Обама пытался на волне «арабской весны» такую систему сдержек и противовесов трансформировать.

 

Трамп старается перейти к традиционной ближневосточной политике США, явно не оценивая всерьез стоящие перед ним трудности. После теракта 11 сентября часть американской политической элиты и силового блока не верит Саудовской Аравии и Пакистану. История участия США в локальных конфликтах продемонстрировала крайнюю ненадежность этих союзников и выявила использование ими в качестве основного инструмента своего внешнеполитического влияния радикальных джихадистов, воюющих помимо прочего и против Америки. Визит Трампа в Эр-Рияд в этом плане ничего не изменил.

Цена вопроса для саудитов

02-02.jpg

 

Главным в выступлении Трампа перед представителями 55 мусульманских стран в КСА была не идея восстановления опоры в регионе на Саудовскую Аравию, Египет и Иорданию (Израиль в Эр-Рияде Трамп старался не упоминать), не то, что за гарантии безопасности придется платить, но цена вопроса как таковая. В итоге в присутствии президента Трампа и короля С. бен Абдель Азиза Аль Сауда был подписан пакет договоренностей на общую сумму 280 миллиардов долларов между Саудовской Аравией и США. Второй заместитель премьера, министр обороны и наследник наследного принца М. бен Сальман и госсекретарь Р. Тиллерсон подписали соглашение о развитии и модернизации ВС КСА, предполагающее сборку в королевстве американских многоцелевых вертолетов Blackhawk.

 

По словам официального представителя Белого дома Ш. Спайсера, Трамп заключил в Эр-Рияде крупнейшую в истории США оборонную сделку на сумму более 109,7 миллиарда. Профильные министры подписали меморандум между саудовской корпорацией по развитию информационных технологий и компанией Apple, соглашения о сотрудничестве в области электроэнергетики, добычи полезных ископаемых и авиаперевозок (включая закупку пассажирских самолетов). Эр-Рияд вынужден, несмотря на нестабильность нефтяных цен и рост дефицита бюджета, потратиться на ВПК США, поднимая рейтинг Трампа у военно-промышленного лобби. Это и была основная цель американского президента в КСА.

 

Программных заявлений Трамп во время визита не сделал. Он говорил о «борьбе с терроризмом», поставив мусульманских лидеров в тупик. Уже одно только произнесение этих призывов в Эр-Рияде, спонсирующем признанную в США террористической «Джебхат ан-Нусру», смешно.

 

Достигнутыми договоренностями саудовцам дали понять, что США не будут педалировать проблему «Джебхат ан-Нусры», закрыв глаза на саудовскую активность в Сирии с использованием этой группировки. Это помимо акцентированной антииранской позиции главный итог визита Трампа для КСА. Все прочее, включая меморандумы о совместной борьбе с террором и создании «резервного» воинского контингента 50 стран для возможного участия в иракском или сирийском конфликте, лишь камуфляж для решения политических проблем президента Трампа и его саудовских партнеров.

«Перезагрузка» обернется перегрузкой

 

Не секрет, что каждый из лидеров мусульманских стран, встретивших Трампа в Эр-Рияде, преследовал собственные интересы. Это касалось и Бахрейна – слабейшей из монархий Залива, отношения которой с США оказались подорванными после подавления выступлений местных шиитов армиями стран – членов ССАГПЗ, в первую очередь КСА, что сделало его зависимость от саудитов абсолютной. 21 мая в Эр-Рияде президент Трамп на встрече с королем Х. бен Исой Аль Халифой заявил, что отношения между «странами были... напряженными, но с этого момента при нынешней администрации США напряженности в них не будет, и они станут носить долгосрочный характер».

 

Эти заверения позволили Манаме начать репрессии шиитской оппозиции. Так, известного шиитского клерикала шейха И. Кассима приговорили к году тюрьмы с отложенным исполнением приговора на три года. Ему вменили отмывание финансовых средств и незаконную предпринимательскую деятельность. Основанием стало наличие на его счетах 8 миллионов долларов. Обвинение одновременно с лишением его гражданства было вынесено в прошлом году, с той поры Кассим находится под домашним арестом. После приговора шиитские активисты призвали сторонников организовать марш протеста в деревню Дираз, где он находится, устроить там сидячую забастовку и препятствовать депортации шейха. В итоге минимум пять человек погибли и около 10 ранены после столкновений с полицией, случившихся 22 мая в пригороде Манамы.

 

Манама продемонстрировала, что подход к решению проблемы шиитского большинства на острове у королевского режима остался неизменным: ставка на репрессии. Эта политика особенно четко проявилась с избранием Трампа. В апреле король одобрил конституционные поправки, позволяющие военным судам рассматривать гражданские дела по обвинению в терроризме и подрывной деятельности. Отличием в политике прежней и нынешней американской администрации является полное игнорирование Трампом проблемы прав человека в Бахрейне. При этом Белый дом дает своим оппонентам в США козырь для организации давления со стороны НПО. Его администрации придется балансировать между стратегическим альянсом с КСА и претензиями американских правозащитников.

 

Манама в этой связи – в сложном положении. Любой шаг к аресту и депортации Кассима может спровоцировать насилие. Об этом власти проинформировали советники из Иордании и частных британских компаний, курирующие бахрейнских силовиков. В пользу этого свидетельствуют резкие заявления Тегерана, предостерегшего Манаму от насильственных действий к шейху. Иностранные консультанты советуют властям провести реформы и расширить присутствие шиитского большинства во власти, в частности в парламенте.

 

В Манаме этого делать не желают, полагая, что удастся подавить сопротивление и снизить эскалацию насилия. Оба варианта действий властей в отношении шейха Кассима, депортация или продолжение домашнего ареста, чреваты проблемами. Шейх может превратиться в символ сопротивления, и это станет проблемой не только властей Бахрейна и их саудовских союзников, но и открыто поддержавших режим американцев.

В пылу «холодного нейтралитета»

 

На фоне визита президента США проявился острый кризис в структуре ССАГПЗ. В ночь с 23 на 24 мая на сайте Катарского информационного агентства (QNA) появились выдержки из выступления, приписываемого эмиру Катара на церемонии выпуска офицерских курсов в Дохе. В тексте, цитаты из которого распространили арабские и западные телеканалы, эмир якобы назвал Иран гарантом стабильности в регионе и выступил с критикой политики некоторых стран ССАГПЗ, направленной против Тегерана. Спустя минуты после этой публикации директор QNA заявил, что сайт агентства взломали и текст выступления главы государства не соответствует действительности. МИД Катара также выступил с официальным опровержением.

 

Критика «ряда стран ССАГПЗ», безусловно, указывает на КСА и ОАЭ, основных носителей антииранской идеологии. При этом Абу-Даби более выдержан по отношению к Ирану.

 

Для Катара же основной региональный противник сегодня – тандем ОАЭ – АРЕ, отодвинувший традиционного соперника Дохи – Эр-Рияд на второй план. Подозрительность, с которой в саудовском руководстве отнеслись к сообщениям о заявлении главы МИДа Катара и его опровержению характеризует отношения между этими странами. Сейчас это «холодный нейтралитет».

 

Кувейт в этой ситуации склоняется к позиции ОАЭ и участвует с ними в покупке военной базы на территории Сомалиленда в Бербере. Но явно симпатии и антипатии не выказывает, стараясь быть над схваткой. В ситуации общего раздора, когда в структуре ССАГПЗ на стороне Саудовской Аравии безусловно находится только Бахрейн, Доха скорее всего и решила напомнить о себе.

 

Это контрастирует с политикой прежней администрации США, благоволившей Катару, что дало повод обвинять президента Обаму в том, что он продался этой стране. Но при Трампе все по-иному. Белый дом относится к Катару явно с подозрением из-за его поддержки движения «Братьев-мусульман». Информация о проиранских настроениях Дохи должна была встревожить США, заставив их с большим вниманием отнестись к бывшему союзнику.

 

Следует отметить, что ряд членов ССАГПЗ, в первую очередь Кувейт, пытается замести конфликт под ковер. Характерны слова заместителя министра иностранных дел эмирата Х. аль-Джараллы, сказанные во время визита в посольство РФ по случаю предстоящего Дня России. «Мы с большим интересом следим за печальными событиями на фоне заявлений, приписываемых эмиру Катара. У нас есть твердая уверенность, что многолетний опыт и мудрость лидеров Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива позволят преодолеть любые негативные последствия этих событий». Аль-Джаралла положительно охарактеризовал заявление главы МИДа Катара, подчеркнувшего намерение эмирата установить крепкие отношения с другими членами ССАГПЗ.

 

В реальности же раскол в ССАГПЗ произошел по нескольким линиям двусторонних и многосторонних отношений, и он, как представляется, необратим. Так, Саудовская Аравия обвиняет султанат Оман в поддержании контактов с Ираном и игнорировании переправки иранским КСИР оружия через оманскую территорию в интересах повстанцев-хоуситов в Йемене.

 

Второй узел – ОАЭ – КСА. Основные столкновения связаны с противоположными подходами к стратегии в Йемене. ОАЭ выступают за отделение Южного Йемена. КСА – против.

 

Кроме того, Абу-Даби требуют от Эр-Рияда перестать поддерживать местных «Братьев-мусульман» из партии «Ислах». Помимо Йемена КСА и ОАЭ поддерживают противоположные силы в конфликте вокруг проекта строительства Большой плотины на притоке Голубого Нила в Эфиопии. Эр-Рияд на стороне Эфиопии. Абу-Даби – Египта, выступающего за остановку проекта. Разнятся позиции в отношении конфликта в Ливии. И это явно не последнее противоречие в ССАГПЗ, чего бы ни ждали от него США.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/36997

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Королевское истощение

Пехота Эр-Рияда плохо контролируется, еще хуже окупается

Саудовская Аравия – один из наиболее амбициозных, активных и агрессивных игроков Ближнего Востока. Претензии на роль лидера если не всего исламского мира, то его суннитской и как минимум арабской части заставляют Эр-Рияд воевать в Йемене, Сирии (руками подконтрольных саудовским спецслужбам боевиков) и поддерживать радикально-салафитские группировки и движения в ряде стран Азии и Африки.

 

Однако ресурсы королевства небесконечны, отношения с союзниками портятся на глазах, а желания явно превышают возможности. Это заставляет руководство КСА маневрировать, избегая необратимых провалов – как минимум в Йемене и Ливии. Рассмотрим ситуацию, сложившуюся для него в этих странах, опираясь на материалы экспертов ИБВ А. Быстрова и П. Рябова.

Таиз. Дворцовая интрига

 

ОАЭ и АРЕ приняли решение о создании на востоке Ливии автономного образования без претензий на объединение под своим контролем всей страны

 

В ходе визита президента США Д. Трампа в Эр-Рияд саудовское руководство в лице наследника наследного принца и министра обороны КСА М. бен Сальмана прилагало максимальные усилия, пытаясь разрешить кризис в отношениях с ОАЭ из-за йеменского конфликта. Он намеревался устранить эту проблему до приезда американского гостя в надежде представить ему «монолитный союз суннитских государств ССАГПЗ», но не получилось. Саудовская Аравия провела перед приездом Трампа раунд консультаций с ОАЭ, итоги которых оказались очень скромными. 21 мая в саудовской столице о проблеме Йемена разговаривали на высшем уровне М. бен Сальман и наследный принц ОАЭ М. Заед аль-Нахаян. Однако и они не пришли к консенсусу о функционировании в Адене провозглашенного 11 мая Межнационального южного совета (МЮС), у руля которого – бывший губернатор провинции Аден А. аль-Зубейди. Его уволил «международно признанный» президентом Йемена А. М. Хади в ответ на отказ южнойеменских харакат и стоящих за ними ОАЭ допустить президентские силы к охране аэропорта Адена, где пролегает основной поток оружия (в том числе с Украины) для сил Хади. Абу-Даби после решения Хади об отставке аль-Зубейди отозвали лояльные ОАЭ южнойеменские отряды с плацдарма наступления на Ходейду, сорвав эту операцию еще до начала. Попытки М. бен Сальмана убедить ОАЭ отказаться от поддержки МЮС провалились. В итоге в Йемене сегодня действуют две параллельные структуры управления, которые поддерживаются разными силами в аравийской коалиции, что означает ее раскол. Это чрезвычайно тревожит Эр-Рияд. Наследный принц ОАЭ зафиксировал во время встречи, что МЮС, включающий 26 представителей из пяти южнойеменских провинций, должен работать на постоянной основе. Таким образом Абу-Даби, воспользовавшись просчетом Эр-Рияда и Хади, решает главную для ОАЭ задачу на данном направлении: создание условий для обособления Южного Йемена.

02-03.jpg

 

Так Абу-Даби сделан шаг к нейтрализации Хади как президента «законного правительства Йемена». Во время консультаций с бен Сальманом 26 мая Заед аль-Нахаян акцентировал требование немедленного ухода йеменского президента де-юре. Поддерживая назначение аль-Зубейди главой МЮС, ОАЭ усиливает позиции на юге страны и создает в регионе властный триумвират. Помимо аль-Зубейди, туда входит бывший глава южнойеменских харакат и сил безопасности Адена Х. аль-Шеи, которого также пытался уволить Хади. Третий член триумвирата – уроженец и губернатор Хадрамаута Х. бен Брик, которого пытались убрать с поста центральные власти. Все трое – креатуры Абу-Даби. Таким образом, имеет место открытый мятеж южнойеменцев при поддержке ОАЭ против как «законного правительства Йемена», так и Эр-Рияда.

 

Все это снижает до нуля роль Хади на политической йеменской площадке, поскольку он не может даже находиться в стране. На юге его не желают видеть южане и эмиратовцы. Север контролируют хоуситы и силы бывшего президента А. А. Салеха. Остается Абъян, откуда он родом. Однако там эмиром провозгласил себя бывший член «Аль-Каиды» и потомок абъянских эмиров Т. аль-Фадли, поддерживающий регулярные контакты с

 

Управлением общей разведки Саудовской Аравии, но он властью делиться ни с кем не желает. При этом обострение ситуации в Сане, где прошли массовые протесты из-за невыплаты зарплаты государственным и муниципальным служащим, а также был арестован сторонник Салеха А. Хашед, поддержавший эти протесты, эксперты не расценивают как событие, которое может сколь-нибудь серьезно подорвать монополию хоуситов на власть.

 

Эта ситуация делает нереальным для саудитов наступление на Сану и Ходейду даже при поддержке Трампа. Американцы готовы снабжать саудовцев развединформацией со спутников и данными радиоперехвата, но участвовать в штурме позиций хоуситов наземными силами не будут. Так что с учетом развала аравийской коалиции Эр-Рияд остался без опоры «на земле», а значит, и без реальных рычагов влияния на ситуацию. Окончание йеменской кампании, планировавшееся после взятия Саны, пока не просматривается. Попытки на место ушедших с фронта подразделений ОАЭ и их южнойеменских союзников привлечь суданцев, пакистанцев и других наемников значимых успехов в наступлении на позиции хоуситов и сил Салеха не принесут. Единственный выход – поиск компромисса с ОАЭ, то есть отставка Хади и его правительства. При этом разногласия ОАЭ и КСА в подходе к выбору йеменских союзников и будущего государственно-административного устройства этой страны вряд ли устранимы.

 

03-01.jpg

Фото: alphachan.org

 

В развитие ситуации в Йемене 29 мая проправительственные силы в городе Таиз объявили, что овладели Республиканским дворцом. Бои там идут с переменным успехом с 2015 года. С момента рывка на юг через Таиз силы хоуситов и подразделения Республиканской гвардии экс-президента Салеха контролировали цитадель дворца. Ее стратегическое преимущество – расположение на господствующей высоте в восточной части города, что давало контролировавшим силам возможность корректировать ведение боевых действий. 25 мая бойцы местного ополчения взяли штурмом здание медицинского колледжа, расположенное под дворцом. На следующий день они достигли западных ворот, но захватить сам дворец смогли спустя только три дня. Потери хоуситов оцениваются нападавшими примерно в 100 человек. О своих погибших они умалчивают.

 

Захват ополчением дворца имеет чисто символическое значение. Контроля над Таизом это не дает: значительную его часть занимают хоуситы и сторонники Салеха. Основные логистические маршруты в окрестностях также контролируют оппоненты «законного правительства» Хади. Они оставили большинство кварталов и сосредоточили свои силы по периметру Таиза, что позволяет им совершать рейды внутри города, разрушая оборонительные укрепления. При этом основной смысл владения Таизом – контроль над горными перевалами, что позволяет выйти в долину, развернув наступление на Сану. Именно поэтому Таиз называют воротами с севера на юг: там пролегает кратчайшая дорога, соединяющая обе части Йемена. Но весь этот маршрут пока в руках противников аравийской коалиции.

 

В коалиции утверждают, что цитадель Таиза освободили «правительственные войска» Йемена, наступавшие с юга. Однако это не так. Южане после освобождения Адена отказались наступать на Таиз, а затем и на Сану. Связано это с традиционной враждой между таизцами и южнойеменцами, в том числе из-за того, что в гражданской войне 1994 года таизцы пропустили на юг войска Салеха. В этой связи после освобождения Адена КСА ограничивалось десантированием восставшему ополчению Таиза оружия и боеприпасов, это позволило освободить от отрядов сторонников Салеха и хоуситов часть кварталов города. Предусматривалось, что восстание должно расчистить дорогу наступающим с юга силам аравийской коалиции – южнойменским харакат. После того как их командиры наступать отказались, поставки оружия с воздуха таизцам прекратились и возобновились только в начале 2017 года.

 

До того Эр-Рияд переориентировался на марибское направление, чтобы организовать блокаду Саны с севера. Но и этот план провалился: племена в Марибе, приверженные союзу с партией «Ислах», повели себя очень пассивно.

 

Поэтому саудовцы вновь стали прощупывать таизское направление. Они создали там лояльную салафитскую милицию, а в качестве наступающих с юга сил решили использовать отряды из Абъяна, которыми командовал сын президента Хади Насер, суданцев и местное племенное ополчение. При этом городское ополчение Таиза и племенные отряды в самой провинции представляют собой абсолютно разные силы. Не все племенные вожди Таиза поддерживают Хади, это затрудняет проход его войск с тяжелой техникой через перевалы: без поддержки местных племен это невозможно. А бывший президент страны Салех, чьи отряды занимают господствующие высоты в провинции, долгое время был губернатором Таиза и хорошо знает местных шейхов. Его беспрепятственный проход из Саны через Таиз на Аден три года назад это доказал.

 

Взятие Таиза подразумевалось с двух направлений: освобождая сам город и зачищая морское побережье, двигаясь затем не через горные перевалы, а по побережью Красного моря на последний находящийся под контролем хоуситов крупный морской порт Ходейду. На побережье действовали ОАЭ и подконтрольные им южнойеменские харакат, не без проблем освободившие в апреле порт Моха. Однако после кризиса в саудовско-эмиратских отношениях южнойеменцы и ОАЭ из операции по освобождению Таиза выбыли, может быть, и навсегда. Смогут ли саудовцы и силы Хади завершить начатое самостоятельно, для чего необходимо взять под контроль главную военную базу Таиза «Халид» в 50 километрах западнее центра провинции, – вопрос. Войска Салеха уходить оттуда не намерены. Так что со взятием цитадели имама в Таизе борьба за эту провинцию переходит в активную фазу с непредсказуемым результатом…

Единый фронт раздела Ливии

 

Проблемы КСА в Йемене, граничащим с королевством, важнее для Эр-Рияда, чем ситуация на «удаленных плацдармах» борьбы за доминирование в арабском мире. Как следствие Эр-Рияд сворачивает поддержку группировок, действующих в той же Ливии, где терпит поражение в столкновениях с альянсом ОАЭ и Египта. Так, связанная с «Аль-Каидой» ливийская группировка «Ансар-аш-Шариа» заявила о самороспуске, признав значительные потери среди бойцов и почти полное уничтожение командного состава. При этом радикалы призвали ливийских исламистов создать «единый фронт».

 

Ряд американских обозревателей допускают в этой связи, что распущенные отряды вольются в ливийские структуры запрещенного в РФ «Исламского государства» (ИГ), благо, в Вашингтоне считают, что именно «Ансар аш-Шариа» в 2012 году организовала нападение на консульство США в Бенгази, при котором убили американского посла Кристофера Стивенса. В последнее время группировка участвовала в конфликте с силами Ливийской национальной армии под командованием бывшего каддафистского генерала Х. Хафтара.

 

Отметим, что «Ансар аш-Шариа» – салафитские группировки, возникшие в процессе «арабской весны» в странах «победившей арабской демократии» на фоне усиления там движения «Братья-мусульмане», поддерживаемого Турцией и Катаром – соперниками КСА. Патронируемая саудовцами «Аль-Каида» уступала во влиянии принявшему на вооружение идеологию решения национальных задач ИГ и была необратимо скомпрометирована в глазах Запада. Отсюда стимулирование (финансовое и организационное) Эр-Риядом «Ансар аш-Шариа», ячейки которой возникли в Ливии, Тунисе и Йемене (в последнем оно сохраняет некоторые рычаги влияния в ряде регионов и сейчас).

 

Специфические черты «Ансар аш-Шариа», отличающие ее от «Аль-Каиды»: большая гибкость в общении с местным населением, подход к введению законов шариата с учетом местной специфики и отсутствие требования безусловного подчинения племенной верхушки. То есть имеет место попытка использовать опыт ИГ, слабо влиявшего на внутреннюю жизнь суннитских племен, предоставляя им широкую социально-экономическую автономию и выступая гарантом их физической защиты.

 

В Тунисе сторонники «Ансар аш-Шариа» занялись террором, их достаточно быстро уничтожили: против сплотились светские и исламистские сегменты власти в лице тунисского филиала «Братьев» – партии «Ан-Нахда». В Ливии главенствующей силой после свержения режима Каддафи также были «Братья»: чтобы преодолеть турецко-катарское доминирование, нужны были крупные финансовые вливания. На фоне затяжных кампаний в Йемене и Сирии, которые при падении цен на углеводороды и дефиците бюджета КСА отвлекали львиную долю средств, саудовское руководство урезало финансирование периферийных участков работы с исламистами. Так что ливийские сторонники «Ансар аш-Шариа» сначала перешли под крыло «Бригад обороны Бенгази», которых финансировал через мисуратовцев Катар, а затем объявили о самороспуске.

 

В КСА решили закрыть проект после того, как в Ливии возник кабинет правительства национального согласия Ф. Сараджа. Саудовское Управление общей разведки участвовало в операции по перемещению этого правительства из Туниса в Триполи, подкупая полевых столичных командиров. Довод о том, что «самороспуск» «Ансар аш-Шариа» обусловлен большими потерями, в расчет принимать вообще не стоит. При наличии регулярного финансирования это не проблема, что доказывает запрещенная в России «Джебхат ан-Нусра» (ныне «Тахрир аш-Шам») в Сирии. Да и к ИГ сторонники «Ансар аш-Шариа» примыкать не будут, поскольку не к кому: ливийские сторонники ИГ после отступления из Сирта дезорганизованы и испытывают проблемы с финансированием.

 

Отметим, что проблемы КСА (и Катара) в Ливии только начинаются. Ливийская национальная армия (ЛНА) под командованием фельдмаршала Хафтара готовит при поддержке АРЕ наземную операцию против боевиков в городе Дерна. Об этом сообщил базирующийся в Лондоне арабоязычный новостной портал «Аль-Араби аль-Джадид», ссылаясь на источники в египетских силовых структурах. Утверждается, что спецназ, подразделения парашютно-десантных войск ВС АРЕ и сотрудники военной разведки участвуют в приготовлениях ливийских сил к штурму.

 

Ожидается, что операция может начаться в ближайшие дни. Наступающих с воздуха будут прикрывать ВВС Египта, они уже нанесли серию ударов по террористам в районе Дерны.

 

Налеты, по официальной версии, стали ответом Каира на нападение на автобус с христианами в провинции Эль-Минья, в результате которого погибли 29 человек. Власти АРЕ заявили, что причастные к нему боевики проходили подготовку в лагерях радикалов, подвергшихся ударам, а нанесены они «в рамках законного права на самооборону». Как сообщалось, целью были позиции связанной с «Аль-Каидой» группировки «Совет шуры моджахедов Дерны». Поступала информация, что в одном из них ликвидирован ее лидер А. Мусаб аш-Шаири. По данным «Аль-Араби аль-Джадид», в случае начала штурма Дерны авиация АРЕ будет атаковать всех боевиков без исключения. На деле удары ВВС АРЕ по Дерне не имеют отношения к расстрелу христиан в Эль-Минье.

 

Дерна – оплот джихадистов на востоке Ливии, на пересечении основных автомагистралей из Египта к Тобруку и далее в западные районы Ливии – со времен Каддафи была их главным убежищем в этой стране. При свержении режима радикалы в Дерне объявили автономию, превратив город в исламистский анклав под управлением группировок, разделенных по клановому признаку. «Совет шуры моджахедов Дерны», против которого направили удар египетской штурмовой авиации, был создан молодежью – сторонниками ИГ из Ирака и Сирии. Это вызвало разногласия с городскими кланами, периодически перераставшие в вооруженные столкновения. Причем поездки иракских эмиссаров ИГ в Дерну и Сирт стимулировались Катаром, который их финансировал, запуская в Ливии проект «ИГ» с целью создания альтернативной от мисуратовцев и триполитанцев надклановой силы.

Клановый принцип, работавший на первом этапе свержения Каддафи, позднее перестал быть эффективным инструментом. Он создавал сложности в объединении всех прокатарских сил и был подвержен интересам полевых командиров и племенных шейхов. Доха сохранила влияние на часть мисуратовцев и триполитанцев, но силы, которая могла бы противостоять Каиру, Абу-Даби и их ливийскому союзнику Хафтару, под ее командованием не было и нет. Впрочем, в Дерне нет и серьезных сил сторонников ИГ. Значительная часть завербованной катарцами молодежи погибла в боях за Бенгази с войсками Хафтара, а остатки испытывают серьезное давление со стороны конкурирующих группировок, прежде всего «Аль-Каиды исламского Магриба» (АКИМ). Причина в том, что в Дерне располагается один из центров контрабанды из Африки в Европу, а также центр операций по похищению заложников за выкуп в зоне Сахеля.

 

Каир решил зачистить Дерну для безопасности своего тыла скорее всего потому, что с какой-то серьезной племенной силой в городе и его окрестностях египтянам договориться не удалось. Зачищать Дерну египетские военные планируют при минимальном участии сил Хафтара, которые задействованы в боях в Феццане и операциях по контролю над «ливийским нефтяным полумесяцем». Аналогичные попытки предпринимались Египтом два года назад, но тогда не удались. Приготовления к этой военной операции начались еще в 2016-м. Отметим, что зачистка Дерны, аналогичные усилия в Феццане и установление контроля над основными узлами нефтяной инфраструктуры в Киренаике говорят о том, что ОАЭ и АРЕ приняли решение о создании в этой части Ливии автономного полугосударственного образования без претензий на объединение под своим контролем всей страны.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 4 недели спустя...

Престолонахлебники

Выводы Пентагона не в его пользу

События, происходящие на Ближнем Востоке, демонстрируют, как регион превращается из территории «стабильной нестабильности», на которой доминируют США, переформатируя его в соответствии с планами Белого дома, Госдепа, Пентагона и ЦРУ, в малопредсказуемую и не менее опасную зону конфликтов всех против всех.

 

Ни Соединенные Штаты, ни бывшие колониальные державы – Великобритания и Франция с их местными сателлитами не гарантируют там «закон и порядок» сколь-нибудь длительное время. При этом США по-прежнему пытаются играть роль верховного арбитра в региональных конфликтах и вопросах смены власти, преуспевая там, где местные царьки им подыгрывают, и испытывая проблемы, если этого не происходит. Представим вниманию читателей ситуацию в политике США в КСА и Сирии, опираясь на материалы эксперта ИБВ Ю. Щегловина.

Ловушка для принца

 

Король Саудовской Аравии С. бен Абдель Азиз Аль Сауд 21 июня издал указ о назначении нового наследного принца. Им стал его 31-летний сын М. бен Сальман, который займет пост первого заместителя премьер-министра и сохранит портфель главы Минобороны. За него проголосовали 31 из 34 членов Совета присяги – главного совещательного органа саудовской королевской семьи, в который входят сыновья короля-основателя А. Азиза Аль Сауда. Племянник короля принц М. бен Наеф лишился титула наследника и постов первого заместителя премьера и министра внутренних дел. Вместо него МВД возглавил принц А. Азиз бен Сауд бен Наеф бен Абдель Азиз Аль Сауд. Перестановки коснулись высшего королевского суда, а до того король внес изменения в руководство Генпрокуратуры.

 

Принц заносчив и упрям, не видит исторической перспективы, не просчитывает шаги и не понимает потенциала ответных мер оппонентов

 

Опыт курирования политики КСА принцем М. бен Сальманом оптимизма не внушает. Это провал в Йемене, увязание в Сирии, ссора с ОАЭ, частично сглаженная противостоянием с Катаром (и Турцией), и пробуксовка реформы: отмены субсидий на топливо и воду и стимулирования молодежи к работе. Много вопросов остается к акционированию национальной нефтяной компании Aramco и созданию за счет вырученных средств инвестиционного фонда. Новации по уменьшению иностранной рабочей силы и замене ее на национальные кадры блокируются населением. У принца нет социальной базы. Любое потрясение может привести к открытому протесту. Его попытки создать опору среди элиты, ставка на молодых принцев из второй сотни по рангу в правящей когорте – опасный эксперимент. Личная преданность не гарантирует результатов. Пример – генерал А. аль-Ассири, проваливший руководство силами аравийской коалиции в Йемене, рассорившийся с ОАЭ, был переведен на должность заместителя начальника Управления общей разведки КСА по связям с США.

 

Принц заносчив и упрям, что стало причиной конфликтов с Абу-Даби, Каиром, Маскатом и Дохой. Он не видит исторической перспективы, не просчитывает шаги и не понимает потенциала ответных мер оппонентов. Именно по инициативе М. бен Сальмана прекратили подкуп йеменских племен: он обиделся на руководство партии «Ислах», заигрывавшее с Дохой. В итоге финансирование пришлось возобновить. Йеменские шейхи деньги берут, но с хоуситами не воюют. Причем попыткой заручиться поддержкой партии «Ислах» М. бен Сальман спровоцировал кризис во взаимоотношениях с Абу-Даби, единственным стимулом для которого к участию в йеменской войне являлось установление контроля над южнойеменскими портами, а не война с хоуситами, тем более в союзе с местными «Братьями-мусульманами».

03-02.jpg

 

Намерение сформировать под своей эгидой аналог «ближневосточного НАТО» закончилось ничем, что характеризует потенциал и авторитет принца.

 

Отношение к нему в Каире, Абу-Даби и Маскате негативное, а личностный фактор важен на Ближнем Востоке. Эр-Рияд утерял опору в Йемене.

 

Попытка загасить кризис во взаимоотношениях с ОАЭ участием с ними и АРЕ в демарше против Катара провалилась, судя по реплике руководителя пресс-службы Госдепартамента США Хезер Науэрт: «Мы озадачены тем, что до сих пор нет деталей». Это отход от исходной позиции президента Трампа. Доха заключила контракт на покупку американских самолетов, устроила совместные маневры, и позиция Вашингтона изменилась. Кроме того, в Катаре находится региональное командование Пентагона, оттуда координируются и управляются действия американских войск в Йемене, Сирии и Ираке. При этом Катар продолжает поставлять газ в ОАЭ и получать оттуда продовольствие.

 

В итоге пострадал один М. бен Сальман, поверивший американцам, подумав, что за взятку в виде многомиллиардных оружейных контрактов можно все, и угодивший в расставленную Абу-Даби и Каиром ловушку, пойдя на антикатарский демарш. Как следствие – осложнение отношений с осью Анкара – Доха, что самым негативным образом повлияет на снабжение просаудовских оппозиционных группировок в Сирии через турецкую территорию. Ослабление их потенциала означает разгром и обнуление саудовского влияния, то есть проигрыш Сирии Ирану. Все это вместо того, чтобы спровоцировать конфликт между соперниками КСА: ОАЭ и АРЕ – с одной стороны и Катаром – с другой, оставаясь над схваткой.

 

При всем том, что принц М. бен Сальман назначен наследником, его соперник – М. бен Наеф остается главной фигурой в антитеррористических связях США и КСА. Это было подтверждено во время его визита в Вашингтон в начале мая и озвучено в ходе визита Трампа в Эр-Рияд королю и его сыну. МВД остается под контролем клана Наефов, а начальником УОБ, которое отвечает за борьбу с экстремизмом в королевстве и контроль над сетью благотворительных фондов, за неделю до последних кадровых перестановок назначена креатура М. бен Наефа С. бен Абдулазиз аль-Хиляль – он с 2009 года возглавлял саудовскую полицию и был основным куратором расследования дел по внутреннему террору. Это оставляет под началом М. бен Наефа обмен информацией с американцами и означает, что для Вашингтона в гонке за престол в КСА еще ничего окончательно не решено.

03-01.jpg Фото: tbo.com

 

Отметим, что король Сальман решился на перестановки в престолонаследии после того, как заключил союз с кланом «свободного принца» Т. бен Абдельазиза, умершего в ноябре 2016 года. Назначение его сына Ф. бен Турки в июне главой вооруженных сил с передачей ему львиной доли оружейных контрактов закрепило альянс, позволило выступить единым фронтом на заседании королевского совета по вопросу смены наследника. Ф. бен Турки – командующий саудовским спецназом активно действовал в Йемене и известен как бизнесмен. Он один из ведущих акционеров компании Saudi International Rice Co (SIRC), монополиста по импорту риса в КСА, ввозящей товары через порт Джидда. Ф. бен Турки владеет ею с братьями – Халедом, Султаном и Фейсалом. Последний – советник Министерства нефти и член Saudi Arabian Mining Co (SAMC).

 

Ближайший партнер Ф. бен Турки – 80-летний бывший вице-премьер Ливана И. Фарес. Через его структуры (конгломерат Wedge Group, работающий в банковском, финансово-инвестиционном, энергетическом секторах и торговле недвижимостью) идут контракты в интересах Ф. бен Турки. Фарес был связан с американскими и французскими деловыми кругами через Дж. Буша и Ж. Ширака. Во Франции его интересы представляет О. Зейдан. Так что М. бен Сальман постарался купить лояльность сильного клана в королевской семье, чтобы стать наследником престола, но упускает из рук армию. К чему это приведет в конечном итоге, сказать сложно.

Эр-Рияд выходит на биржу

 

Американские эксперты на фоне кадровых перестановок в саудовском руководстве делают вывод о том, что одним из основных направлений деятельности нового наследного принца М. бен Сальмана является стимулирование реформ. Они сводятся к уменьшению зависимости саудовской экономики от экспорта углеводородов и превращению КСА в инвестиционный и финансовый фонд. Эксперты отмечают, что предшествовавшие его передвижению на высшую ступень в иерархии после короля перестановки нужны были для преобразований, задача которых – обеспечить перевод основных капиталов из углеводородной области (90% бюджета) в рынок инвестиций и биржи.

03-03.jpg Фото: openrussia.org

 

Для этого в руководство Министерства нефти вошел младший брат М. бен Сальмана, а перед решением о смене наследника было реорганизовано Бюро по расследованию и прокурорскому надзору, выведенное из-под юрисдикции МВД (оставшееся под контролем клана М. бен Наефа) и названное Бюро общественного надзора. Его возглавляет спецпрокурор, отчитывающийся перед королем. Создан орган надзора за преступлениями в финансовом и экономическом секторах – инструмент М. бен Сальмана для отслеживания злоупотреблений при проведении реформ и влияния на них. Теперь наследный принц сможет собирать компромат на членов королевской семьи, поскольку все они втянуты в бизнес.

 

Сейчас основная задача М. бен Сальмана – запуск IPO компании Saudi Aramco на бирже Нью-Йорка с целью продажи пяти процентов акций и апробации новой схемы приватизации. Эта операция может принести в казну от 75 до 100 миллиардов долларов. Деньги должны аккумулироваться в Saudi Public Investment Fund с дальнейшими инвестициями в проекты внутри королевства и за рубежом. Saudi Public Investment Fund уже инвестировал 45 миллиардов долларов в Uber и 100 миллиардов в паевые фонды SoftBank, специализирующийся на вложениях в IT-сферу. Для повышения капитализации Saudi Aramco на фоне нестабильности нефтяных цен Эр-Рияд идет на беспрецедентные шаги: сокращая налоги на компанию с 85 до 50 процентов, что увеличило ее прибыль до 333 процентов за короткий срок и общую капитализацию от 1 до 1,5 триллиона (М. бен Сальман считает, что она оценивается в 2 триллиона долларов).

 

Таким образом, подтягивается привлекательность акций Saudi Aramco на фоне колебаний рынка углеводородов и сланцевой революции в ущерб бюджету, испытывающему дефицит. Наследник ставит на американские финансовые инструменты и во время визита в США встречался с руководством биржи Нью-Йорка и рядом руководителей ключевых предприятий Кремниевой долины, из-за чего началась борьба в королевской семье. В совет директоров и акционеры входят значительное количество ее членов, недовольных монопольным правом М. бен Сальмана принимать решения о будущем Saudi Aramco и распределении прибыли. В основном эти владельцы акций против приватизации. Атака на М. бен Сальмана уже началась: руководство компании полагает принципиальным проводить IPO на Лондонской, а не на Нью-Йоркской бирже, как хочет принц, в связи с тем, что в США больше рисков, в том числе по линии борьбы с отмыванием денег и внутренних правил американского рынка. Это осознанная, мотивированная и консолидированная попытка вмешаться в ход приватизации и управление Saudi Aramco. И это только начало борьбы с инициативами наследника.

Коридоры влияния

 

Занимаясь проблемами Аравийского полуострова, имеющими не только политическое, но и первостепенное экономическое значение для США (достаточно вспомнить многомиллиардные контракты, привезенные президентом Трампом из поездки в Саудовскую Аравию), Вашингтон не забывает и об Афганистане, Ираке, Сирии. Причем если в двух странах текущая ситуация, по оценкам тамошних экспертов, терпима (в том числе и потому, что Вашингтон поддерживает как минимум иллюзию влияния на Кабул и Багдад), в Сирии американские планы явно буксуют. И главная причина этого – присутствие там России и Ирана.

 

По оценке американского экспертного сообщества, главным признаком обострения ситуации в Сирии с использованием иранских сил и союзных им формирований шиитской милиции является присутствие там главы «Аль-Кудс» иранского КСИР генерала К. Сулеймани. В сентябре 2016 года он был в Алеппо перед началом решающего штурма. Семь месяцев спустя его заметили в районе Хамы, где вскоре шиитская милиция начала наступление на позиции противника, а сейчас он на востоке, в районе сирийско-иракской границы, из чего американцы делают вывод о том, что интересы Тегерана в Сирии сосредоточены там. Благо, подведомственная генералу шиитская иракская милиция взяла под контроль несколько КПП и административных пунктов в сирийском приграничье. В этом районе и происходили в последнее время инциденты с шиитскими отрядами, которые, по оценке американцев, слишком близко подошли к районам дислокации подготовленных ими сил вооруженной оппозиции.

 

По оценке аналитиков США, идет неявная борьба между Тегераном и Дамаском за контроль над максимально большим участком сирийско-иракской границы для организации в будущем транспортной логистики между странами. При этом иранцы стремятся наладить коридор с максимальной степенью безопасности, а американцы – осложнить его работу для сдерживания экспансии Тегерана. Сирийцы в свою очередь настроены установить контроль не только над густонаселенными районами, имеющими принципиальное значение с точки зрения экономики, но и активизировали усилия на направлениях, вплотную соприкасающихся с зонами действия проамериканских сил на севере и востоке страны. Там правительственные формирования действуют совместно с подразделениями КСИР. В Пентагоне делают вывод о том, что новая активная фаза войны в Сирии будет проходить на иракской границе и в среднесрочной перспективе там начнут происходить события, которые определят расстановку сил и отразятся на выживаемости режима Б. Асада. Основными направлениями действий войск САР и их иранских союзников останутся восточные районы Сирии, прилегающие к иракской границе и городу Дейр эз-Зор. Его разблокирование важно, это стратегический пункт, через который должен будет пройти транспортный коридор из Ирана, принципиально важный для Дамаска и Тегерана, поскольку становится альтернативным маршрутом материально-технического снабжения из Ирана сирийских войск и их союзников из «Хезболлы» в Ливане. Его установление позволит в сжатые сроки нарастить иранский контингент в Сирии.

 

В расчетах американцев присутствует идея о стремлении иранцев выйти к побережью Средиземного моря. Но зачем им это? Сейчас модно связывать локальные конфликты по всему миру с глобальными логистическими проектами типа «Нового Шелкового пути». Как правило, они еще не начинали реализовываться, но жесткая увязка любого конфликта с гипотетическим транспортным коридором присутствует в аналитических докладах. Согласимся с американцами, что такой путь через провинцию Анбар в Ираке с выходом на Дамаск важен, но не ради стремления Ирана выйти к Средиземному морю. Иранцам нечего здесь возить в интересах глобальной торговли, а говорить о прокладывании газопровода к Средиземноморскому побережью можно только в теории с учетом ситуации в Сирии и Ираке.

 

Не согласимся и с тем, что таким образом иранцы будут наращивать свой контингент. В планах Тегерана снижение физического присутствия с сохранением влияния за счет создания многочисленной хорошо экипированной сирийской шиитской милиции. То же самое в Ираке. То, что американцы стараются этому помешать и взять Дейр эз-Зор первыми, укладывается в систему их стратегии сдерживания иранской активности. Причем аналитики Пентагона указывают, что Москва не хочет оказать влияние на своих союзников и пригасить их активность вблизи зон действий проамериканской оппозиции. Но возникает вопрос: почему Россия должна прикладывать здесь усилия? Соглашения с Вашингтоном о совместном урегулировании конфликта не существует, возможность его заключения чисто гипотетическая. Поскольку США от взаимодействия отказываются, у российского Минобороны в Сирии полностью развязаны руки.

 

Американские военные считают, что основными векторами для правительственных войск и иранцев сейчас являются следующие:

 

  • направление Ракки, где формирования «Тигр» перекрывают возможные пути движения проамериканской сирийской оппозиции от города на юго-западном направлении;
  • наступление правительственных сил при активной поддержке иранцев и российских ВКС по трассе М20 от Пальмиры к Дейр эз-Зору. После захвата стратегического пункта Арак 14 июня эти действия стали более активными. В этой связи, если сирийцы возьмут город раньше союзников США, маршрут Иран – Ирак – Сирия – Ливан становится реальностью;
  • продвижение сирийской армии и шиитской милиции к стратегическому пункту Эт-Танф, через который проходит трасса Дамаск – Багдад. Пока американцы там сдерживают натиск, но шииты вышли к иракской границе с юга, перекрыв путь «Силам демократической Сирии» на юг по иорданской границе. При этом активность и появление в данном районе К. Сулеймани американцы посчитали за обманный маневр, чтобы отвлечь их внимание от Дейр эз-Зора.

 

Выводы американских аналитиков неутешительны. Правительственные силы и их иранские союзники имеют все шансы на успех. Штурм Ракки затянулся, и перебросить силы на новое направление американцы не в состоянии, а подготовленные ими боевики в Иордании скованы последними действиями шиитской милиции у их баз. Это означает провал стратегии Пентагона и необходимость для него очередной ставки на сирийские джихадистские формирования и курдов как замену несуществующей «светской оппозиции» для давления на Асада и иранцев. Старый «афганский рецепт» в новом формате...

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/37465

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Дамаск за Кремлевской стеной

Гамбургский счет оказался в пользу России

Центральным событием саммита G20 в Гамбурге стала встреча Путина и Трампа. Российский и американский президенты, помимо прочего, согласовали позицию по юго-западной Сирии.

 

Кризис в Персидском заливе после ультиматума Катару со стороны Саудовской Аравии, ОАЭ, АРЕ и их союзников главы РФ и США не обсуждали. Между тем его последствия грозят разрушить ССАГПЗ. Рассмотрим ситуацию, сложившуюся в арабском мире, на примере Сирии и катарского кризиса применительно к американо-российским отношениям, опираясь на материалы эксперта ИБВ Ю. Щегловина.

Распад арабского союза

 

Любое продвижение курдов в глубь Сирии вызовет единение против них всех арабских сил, несмотря на политические и идеологические различия

 

Отказ Катара от выполнения предъявленного ему соседями ультиматума может привести к распаду Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ – Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия). КСА, ОАЭ и АРЕ могли проще обозначить свои требования: прекратить мешать им в Ливии, где прокатарские исламисты не дают монопольно захватить власть в стране креатуре АРЕ и ОАЭ Х. Хафтару; не спонсировать террористическую кампанию в египетских городах и на Синае, чему египетские силовики не могут ничего противопоставить; переориентировать телеканал «Аль-Джазира» на поддержку саудовского и эмиратского руководства в аравийской коалиции в Йемене; свернуть активность при строительстве военных баз в регионе Африканского Рога и закрыть два удачных проекта по распространению влияния в мусульманском мире – организации «Братья-мусульмане» и запрещенного в РФ «Исламского государства» (ИГ). Последние мешают аналогичным проектам КСА в виде «Аль-Каиды» и йеменского аналога «Братьев-мусульман» партии «Ислах», с которой Эр-Рияд рассорился из-за Катара, а теперь пытается восстановить отношения, чтобы закончить провальную кампанию в Йемене. Эр-Рияд, Каир и Абу-Даби проигрывают гонку за лидерство на Ближнем Востоке и в Северной Африке Дохе и Анкаре. Отсюда и реакция в виде введенных против Катара санкций.

 

4 июля Доха передала через Кувейт ответ на ультиматум КСА, ОАЭ и АРЕ, а те взяли паузу в два дня, чтобы изучить его. В ответе Катара нет даже намеков на уступки, которых от него ожидают: Доха высказалась за укрепление отношений с Ираном и ускорила размещение турецких военнослужащих по договору о совместной обороне с Анкарой. Крен в требованиях авторов ультиматума на турецкий аспект был инициативой Египта и ОАЭ, Саудовская Аравия пошла на это вынужденно. Таким образом, нападающие совершили стратегическую ошибку, присоединив к ультиматуму и Анкару, что прибавило уверенности Катару. Зачем это было сделано со стороны Каира – понятно, но о чем думали в Эр-Рияде – неизвестно, так как через турецкую территорию идет большая часть снабжения просаудовских группировок в Сирии. Либо саудовцы решили закрыть сирийский проект, либо напряжение в борьбе между ними и турками за монопольное доминирование над повстанцами на севере Сирии в Идлибе достигло кульминации.

 

Что касается ССАГПЗ, он фактически не существует, даже если говорить только об экономике. В этом альянсе до сих пор не удается принять единый НДС, есть проблемы с таможенными правилами, отсутствует согласованный порядок налогообложения, далеко до создания общей энергосистемы... Да и с политической точки зрения Катар не единственная проблема союза. Вспомним недавний выпад КСА против Омана в связи с его «проиранской позицией» в йеменском конфликте. Тогда Эр-Рияд угрожал исключить Оман из ССАГПЗ, но ОАЭ и Кувейт этот демарш Саудовской Аравии не поддержали. При этом взаимоотношения ОАЭ и КСА далеки от идеала. Разрыв между ними происходит в Йемене и Ливии, несмотря на нынешнюю солидарную позицию в отношении Катара. Так что фактический распад ССАГПЗ – в краткосрочной перспективе.

Тупик в интересах Москвы

 

7 июля Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет обнародовали заявление, в котором обвинили Доху в подрыве урегулирования дипломатического кризиса. Арабская «четверка» настаивает на том, что непримиримая позиция катарских властей подтверждает их связи с террористами. Доха – один из главных архитекторов и спонсоров ИГ. Но и аналогичная деятельность Эр-Рияда в поддержке «Аль-Каиды» сомнений не вызывает. «Четверка» отметила, что Доха продолжает подрывать стабильность в регионе, саботирует усилия Кувейта по разрешению кризиса и отвергает предъявляемые ей требования об урегулировании. При этом подчеркивается, что Катар – неотъемлемая часть региона Персидского залива и арабского мира в целом. В этой связи отметим, что помимо новых экономических ограничений, которые будут все менее эффективны, предложить иные способы воздействия на ситуацию подписанты не могут. Турецкие военные, высадившиеся в Катаре в соответствии с договором о военной базе и взаимной обороне, сняли с повестки дня силовое решение кризиса. Впрочем, и без того никто из противников Катара на войну бы не решился как из-за собственной слабости, так и наличия в Дохе регионального командования войск США.

 

Политическая устойчивость Дохи базируется, помимо альянса с турками и нейтралитета основных политических тяжеловесов, на двух основных принципах. Во-первых, Катар – крупнейший в мире экспортер сжиженного природного газа – намерен к 2024 году увеличить объем производства СПГ до 100 миллионов тонн в год. Об этом заявил гендиректор государственной нефтегазовой корпорации Qatar Petroleum С. Шерида аль-Кааби. При наличии этого фактора торговые и экономические ограничения «четверки» создадут Катару лишь временные неудобства и не более. Во-вторых, США, что называется, встали над схваткой и предпринимают лишь символические шаги для решения кризиса. Американская администрация не хочет втягиваться в урегулирование конфликта в Персидском заливе и выступает за его преодоление странами региона. Об этом сообщила 5 июля журналистам сотрудник Госдепартамента США.

 

Вашингтон, пролоббировавший заключение крупных оружейных контрактов и с КСА, и с Катаром, лишь наблюдает за тем, чтобы в результате их спора были сохранены интересы США.

 

На формировании такой позиции, подразумевающей роль наблюдателя и арбитра, поработало прокатарское лобби, которое активизировал в последнее время клан жены бывшего эмира Катара, матери нынешнего эмира шейхи Мозы. В совокупности с нейтрализацией основного оппонента нынешней власти – бывшего премьера Катара Х. бен Джасима бен Джабера вопрос политической устойчивости нынешнего катарского режима был решен. Это означает продолжение холодной войны между участниками конфликта как минимум на среднесрочную перспективу. Доха свои позиции укрепила, и время работает на нее, а атакующая «четверка» не может пойти на уступки без потери лица. Налицо классический тупик, причем для России с учетом участия основных участников конфликта в сирийской гражданской войне на стороне противников Асада – более чем своевременный и выгодный.

Державные зоны

 

Россия, США и Иордания договорились о создании на юго-западе Сирии с полудня 9 июля по дамасскому времени зоны деэскалации. Она включит три южные провинции страны: Дераа, Эль-Кунейтру и Сувейду. О том, что подготовительная работа была завершена 7 июля, рассказал министр иностранных дел России С. Лавров по итогам встречи президентов РФ и США на полях саммита G20 в Гамбурге. Он напомнил, что РФ ранее вместе с Ираном и Турцией договорилась в Астане о создании четырех зон деэскалации на территории Сирии. При этом в обоих соглашениях речь идет о юго-западе страны.

 

Госсекретарь США Р. Тиллерсон прокомментировал достигнутые договоренности, назвав их «первым признаком того, что США и Россия способны вместе работать в Сирии». Глава Госдепа выразил мнение, что этот «первый успешный опыт» может быть «распространен и на другие районы», отметив при этом, что не знает, насколько устойчивым окажется новое прекращение огня. Тем не менее, по его убеждению, Москва не меньше Вашингтона заинтересована в том, чтобы Сирия стала стабильной, оставаясь единой. Соглашение предусматривает, что Россия и США обязались обеспечить соблюдение режима прекращения огня всеми группировками, базирующимися в зоне ослабления напряжения на юго-западе Сирии, и гуманитарный доступ, а также наладить контакты между тамошними оппозиционерами и мониторинговым центром, который создается в столице Иордании. Безопасность вокруг зоны будет обеспечивать российская военная полиция при координации действий с США и Иорданией.

 

Таким образом, на переговорах речь шла прежде всего о том, что жизненно важно для Вашингтона и в принципе отвечает интересам Москвы. Договорились о попытке узаконить зоны влияния сторон конфликта в подконтрольных им границах на территории Сирии. Москва будет добиваться этого через сирийские правительственные войска, отряды шиитской милиции и в малой степени формирования «Хезболлы», Вашингтон – через собственные силы, подразделения иорданского спецназа и лояльные оппозиционные группы, подготовленные в тренировочных лагерях. Есть еще и бедуинские племена, традиционно проживающие и в Иордании, и в Сирии. Часть из них уже примирилась с Дамаском, часть плохо контролируется Амманом, несмотря на мнения о том, что они полностью подконтрольны спецслужбам королевства.

 

Очевидно, российские батальоны из Чечни и Ингушетии скоро поедут в Сирию

 

Таким образом, фиксируется сложившийся статус-кво: американцы не могут продвигаться по периметру иордано-сирийского рубежа и расширять границы своего влияния к Дейр эз-Зору (в том числе потому, что сирийские шиитские формирования, руководимые иранцами, смогли на ряде участков выйти на границу с Иорданией и Ираком и заблокировать эту экспансию). Российская сторона будет пытаться убедить иранцев отказаться от необходимости практики рейдовых операций в той зоне на сирийской территории, где базируются лояльные США группировки. Американцы отказываются от ударов с воздуха по сирийским правительственным силам и их союзникам. Следовательно, ситуация на юге замораживается. Российская военная полиция в данном случае играет роль стены между проиранскими и проамериканскими силами. Очевидно, российские батальоны из Чечни и Ингушетии скоро поедут в Сирию.

 

Что таким образом получают обе договаривающиеся стороны? США – гарантии неприкосновенности своего плацдарма на юге, что позволяет им относительно спокойно заниматься подготовкой лояльных отрядов оппозиции. Создание и сохранение плацдармов на юге и севере страны полагается Вашингтоном главной задачей приобретения опоры «на земле» и постепенного наращивания влияния на сирийском направлении. Россия с союзниками – перспективы стабилизации ситуации на сирийском юге, что позволяет в дальнейшем расширять зоны контроля в центре и на севере, особенно в районе Дейр эз-Зора. Одновременно за счет перемирия с частью оппозиционных групп и бедуинских племен создается база нейтрализации в этом районе просаудовских радикальных групп исламистов типа «Джебхат ан-Нусры» (запрещенной в РФ). Скорее всего США согласились если не на совместные действия в этом направлении, то на нейтралитет. Оптимальным при этом было бы выдавливание исламистов в зону ответственности американцев, что вынудит их принять участие в боевых действиях против радикалов.

 

Москва, судя по всему, отказалась выступать «единым фронтом» с Вашингтоном в решении курдского вопроса на севере Сирии с целью организации зоны деэскалации в Идлибе. Кремль дистанцировался от убеждения Анкары принять вариант существования под американской эгидой зоны курдского контроля на севере Сирии, включая Ракку, но жестко возражал против наступления протурецких сил на курдский Африн. Это подтвердил и глава Госдепа Тиллерсон, заявивший, что Москва, Вашингтон и Амман считают юго-западную часть Сирии «более управляемой» по сравнению с другими территориями охваченной войной страны. Отказ от давления на Анкару в этом вопросе позволяет возложить на США основную тяжесть разрешения противоречий с Турцией (Эрдоган начал срочно искать встречи с Трампом после его переговоров с Путиным), которые не имеют решения из-за кардинальных расхождений между Анкарой и Вашингтоном по курдскому вопросу. Что само по себе является надежной гарантией того, что на севере Сирии может сложиться американо-турецкий альянс.

 

Советник президента США по национальной безопасности Г. Макмастер заявил, что во время встречи президентов Трампа и Путина никаких проблем решено не было. Однако сделано главное: Вашингтон от безысходности был вынужден пойти на договоренности, пусть локальные, с Москвой. И она в этой ситуации сумела сконцентрировать основной пакет предварительных согласований на тех направлениях, которые отвечают ее интересам.

«Стыдливый» Вашингтон

 

Характеризуя итоги переговоров в Гамбурге, американские эксперты и СМИ утверждают, что администрация президента США пошла на существенные уступки по Сирии. Вашингтон готов смириться с тем, что Б. Асад и далее будет править страной. Вашингтон не возражает против размещения в Сирии российской военной полиции и согласился с необходимостью создания в стране зон безопасности. При этом мало кто из акторов, влияющих на ситуацию в Сирии, интересовался мнением американцев о том, кто именно эту страну будет возглавлять, и они никак не могли на это повлиять. Вопрос о нахождении Асада у власти был закрыт Путиным два года назад, когда была высказана позиция Москвы по этому вопросу. Это константа, которую США приходится учитывать при любых консультациях. Американская и в целом западная дипломатия берет само собой разумеющейся факт, на который не может повлиять никакими способами, и выдает его за проявление своей доброй воли и компромисс, на который ей пришлось пойти ради прогресса переговоров.

 

Как отмечают американские эксперты, на такие уступки Трамп готов был пойти ради того, чтобы... не допустить захвата ИГ большей части территории Сирии. Что звучит крайне наивно, поскольку ИГ уже потеряло в Сирии более 70 процентов контролируемой территории и стремительно утрачивает боевой потенциал. Причем отнюдь не благодаря борьбе США с исламистами. Если бы не российская военная операция, начатая осенью 2015 года, Сирия была бы сейчас полем боя между джихадистскими группировками, а США так и оставались в роли стороннего наблюдателя. При этом американцы собрались освобождать Сирию от ИГ, явно забыв о просаудовских группировках во главе с «Джебхат ан-Нусрой», которая включена в список террористических организаций Минюста США. О чем полезно почаще напоминать Вашингтону.

 

«Стыдливость» американцев по отношению к просаудовским радикалам в Сирии и замалчивание спонсирования саудовцами международного джихадизма показывают, что дав взятку Трампу в виде многомиллиардных контрактов на оружие, которое для обеспечения обороноспособности КСА совершенно не нужно, в Эр-Рияде посчитали, что у них развязаны руки для действий в регионе по своему усмотрению. В том числе и в силу гарантий безопасности США в отношении Ирана. Отсюда глубокий кризис с Катаром. В данном случае «хвост виляет собакой». Пойдя на такую сделку для перетягивания на свою сторону американского ВПК, Трамп будет тщательно подбирать слова, чтобы объяснить деструктивные действия КСА, в том числе и на сирийском направлении.

 

Ту же демонстративную «наивность» американской дипломатии мы наблюдаем в вопросе «зон безопасности», на образование которых американцы согласились. Отметим, что повлиять на их создание и функционирование они по большей части могут под Дамаском или в Гуте, а также в Идлибе. Согласие американцев на диалог объясняется их очевидной слабостью наличия в Сирии точек опоры. Поддерживаемые ими курды ограничены в действиях традиционными границами проживания. Любое их продвижение в глубь страны автоматически вызовет единение против них всех арабских сил, несмотря на политические и идеологические различия. Подготовленные же США в Иордании боевики откровенно слабы и действовать в Сирии как общенациональная величина не в состоянии. Вопрос в том, чтобы сохранить их как силу если не реальную, то хотя бы годную на то, чтобы демонстрировать конгрессу США и американским избирателям, на что именно потрачены выделенные на их подготовку более чем значительные средства.

 

В основе «уступок» Трампа Путину лежат интересы США. Под видом подключения к зонам деэскалации американские военные собираются не просто закрепить свои плацдармы на иорданской и иракской границах, севере страны, но и обезопасить их с помощью официального статуса. Они пытаются под шумок протащить в их статус в качестве бесполетных зон и тезис о том, что «контроль за территориями, неподконтрольными Дамаску», будет осуществлять лояльная Вашингтону вооруженная оппозиция – те же «Силы демократической Сирии». Причем американцам условно лояльны и сторонники «Джебхат ан-Нусры» в силу стратегического партнерства США и КСА. Идти на создание «бесполетных зон» означает для США и КСА формирование «оазисов» для укрепления и разворачивания подконтрольных им радикалов, конечной целью которых будет не мирное сосуществование с нынешним режимом в Дамаске, а его свержение.

 

Помнить об этом, не испытывая никаких иллюзий в отношении американских инициатив, необходимо. Однако то, что Россия вынудила США пойти на переговоры по Сирии, тоже факт.

 

Как и то, что Анкара жестко оппонирует Вашингтону и поддерживаемым им курдам, а Эр-Рияд поссорился с Дохой и Анкарой. И все это однозначно работает в пользу Москвы.

Евгений Сатановский,

президент Института Ближнего Востока

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/37745

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Трампоопасный регион

Американская политика на Ближнем и Среднем Востоке не обеспечивает Вашингтону безопасность
 

Текущая ситуация на Ближнем Востоке далека от стабильности. Войны в Йемене, Ливии, Ираке, Сирии и Афганистане показывают, что противостояние местных центров силы и внешних игроков нарастает.

ССАГПЗ в кризисе из-за противоречий ОАЭ, КСА и АРЕ с Катаром. Иран развивает ракетную, а Пакистан ядерную программы. Алжир готовится к смене власти. Исламистские группировки наращивают террористическую активность по всему региону, хотя в Сирии и Ираке проект «Исламского государства» (запрещенного в России) проваливается. Объемы наркоторговли, в том числе афганскими опиатами, и потоки мигрантов, движущихся в Европу через Магриб и Турцию, растут. Иран провоцирует прямое столкновение с Израилем. При этом политика США и ЕС на Ближнем и Среднем Востоке противоречива и не позволяет обеспечить даже их собственную безопасность. Статья, основанная на материалах экспертов ИБВ А. Быстрова и Ю. Щегловина, представляет читателям политику США на Ближнем Востоке на фоне катарского кризиса, а также в ряде государств Северной Африки, текущее состояние дел в Алжире, на которые Вашингтон и Брюссель влияния не оказывают.

Коммивояжер из Белого дома

11 июля США и Катар подписали меморандум о взаимопонимании в противодействии финансированию терроризма. Глава МИДа Катара призвал Саудовскую Аравию, Бахрейн, ОАЭ и Египет присоединиться к документу. 5 июля в Каире состоялось совещание глав МИДов четырех стран, ранее введших ограничения против Дохи. Однако встреча в египетской столице не принесла результатов. И не могла принести, поскольку администрация США делает противоречивые шаги с самого начала кризиса в ССАГПЗ. Сначала Д. Трамп объявляет, что «никому не удастся избежать наказания за поддержку терроризма», но спустя две недели после этого в Доху едет госсекретарь Р. Тиллерсон, который подписывает с Катаром соглашение. Между этими событиями Доха заключает с США многомиллиардный контракт на закупку вооружения. То есть сначала КСА и АРЕ дают карт-бланш атаковать Катар, а затем занимают позицию над схваткой. Столь разные сигналы из Вашингтона за короткий срок дезорганизовали КСА, ОАЭ и АРЕ.

У Парижа и Вашингтона нет ни малейшего шанса повлиять на исход схватки алжирских кланов за наследство Бутефлики

Пока только египтяне сохраняют решительный настрой. Египет считает неприемлемым участие в международной коалиции, борющейся с ИГ, стран, поддерживающих экстремистов. Представитель Каира А. Абу аль-Гейт обратил внимание на то, что Египет, Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн «приняли решение о введении ограничений в отношении Катара, который является членом международной коалиции, исходя из того, что этот эмират поддерживает террористов в регионе, в частности в Ливии, Сирии и Йемене». Он не упомянул про Синай, где Катар спонсирует террористов, а в Йемене исламистов из «Аль-Каиды» спонсирует не Катар, а Саудовская Аравия. Катар финансирует там союзника КСА и ОАЭ – партию «Ислах». Доха контактирует с ИГ в Сирии, но КСА подогревает запрещенную в РФ «Джебхат ан-Нусру» (переименованную в «Тахрир аш-Шам»), которая позиционирует себя как часть «Аль-Каиды».

Что касается американской политики в этой ситуации, Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет считают недостаточной мерой соглашение, заключенное между США и Катаром о борьбе с финансированием терроризма. Неуверенность формулировки свидетельствует о растерянности. КСА и ОАЭ пора привыкать к тому, что никакой стратегии в администрации Трампа нет. Настроение у главы Белого дома изменчиво, постоянство в действиях Вашингтона отсутствует. У Б. Обамы оно было – неприятное для аравийских монархий, но предсказуемое. У Трампа на фоне развала Госдепартамента как системообразующей структуры политика напоминает поведение коммивояжера: кто купил больше, тот и союзник. Это вызывает у партнеров США на Ближнем Востоке настороженность и подталкивает страны региона к поиску альтернативного от американцев центра силы. Что, помимо прочего, объясняет паломничество их лидеров в Москву...

Хартум пугает Москвой

Президент Судана О. аль-Башир 12 июля издал указ о приостановке работы комитета по ведению переговоров с США до 12 октября 2017 года. Хартум пошел на это после того, как Вашингтон на три месяца отложил решение об отмене санкций в отношении Судана. 13 января бывший президент США подписал указ о признании позитивных действий суданского правительства и отмене ряда запретов в отношении этой страны. Согласно пояснению Минфина США по новому указу американские санкционные меры отменят, «если правительство Судана будет поддерживать те позитивные шаги, которые оно предпринимает на протяжении последних шести месяцев». Напомним, что с 1997 года авуары Судана в США находятся под арестом. В 2007-м администрация президента Д. Буша-младшего приняла решение ввести санкции против должностных лиц Судана, на которых возлагалась персональная ответственность за события в Дарфуре, где с 2003 года продолжаются межэтнические столкновения. В октябре 2016-го Обама продлил режим санкций на год.

Евгений Сатановский

В июне аль-Башир жестко отреагировал на отказ Эр-Рияда принять его на встрече глав 50 стран в КСА, приуроченной к визиту Трампа. Он воспринял это как личный вызов и невыполнение обещания наследного принца М. бен Сальмана, посулившего добиться от Трампа отмены санкций во время его визита в королевство. Судан на встрече представлял бывший вице-президент О. Таха, и ход его переговоров с американцами и саудовцами породил у аль-Башира подозрения, что США и КСА рассматривают его как сменщика действующего главы Судана, который не может рассматриваться далее как партнер из-за его преследования за военные преступления Международным уголовным судом.

Реакция суданского президента была оперативной: Таха еле успел уехать из Судана в КСА через несколько часов после возвращения. Там он просит защиты у короля Сальмана. Он обвинен аль-Баширом в предательстве в пользу ФБР США (бюро этой структуры в Хартуме оказалось заблокированным, местные спецслужбы отказываются иметь с ним дело), что стало серьезным сигналом американцам. Указ о приостановке переговорного процесса с Вашингтоном – второе предупреждение. Третьим будет предстоящий визит аль-Башира в Москву по пути в Пекин, который он планирует совершить в августе. К Москве аль-Башир апеллирует в двух случаях: когда ему угрожает МУС и необходимо блокирование его усилий через Совет Безопасности ООН и когда надо подразнить американцев.

В отличие от китайцев, которых суданский президент планирует вернуть вместе с их кредитами (компании из КНР три года назад свернули деятельность в стране после прекращения транзита южносуданской нефти), Москва необходима только для этого, поскольку организовать для Хартума серьезные экономические проекты за последние шесть-семь лет России не удалось. Все упирается в финансирование и нежелание расплачиваться за модернизацию экономики передачей в собственность российским компаниям золотых приисков. Эту тему контролирует клан самого президента, и делиться ни с кем не будет. Но хочет кредитов, которых Россия давать ему не собирается.

Что до ссоры аль-Башира с КСА и США, Эр-Рияд суданский президент старается не трогать (он и Таху выпустил, чтобы не раздражать саудовцев): от КСА зависят финансовые транши, стабилизирующие суданский фунт. Но США он предупреждает, нажимая на самую слабую точку двусторонних отношений – сотрудничество в сфере безопасности. Спецслужбы США получают значительный массив оперативной информации от Судана, не афишируя этого. Пауза в сотрудничестве должна заставить американское разведсообщество надавить на Трампа, заставить того ослабить экономическое эмбарго и воспринять аль-Башира как партнера.

Диалог Сомали с исламистами

Вашингтон стимулирует начало переговорного процесса между президентом Сомали М. Абдуллахи Махамедом Формаджо и частью группировки «Аш-Шабаб», желая расколоть и фрагментировать исламистское движение, выделив из него умеренных и нейтрализовав крайних радикалов. Американцы используют опосредованные контакты с исламистами для снижения репутационного ущерба, при этом жестко корректируя консультации. План санкционирован Трампом. Сопровождение переговоров возложено на оперативный состав ЦРУ США, а не РУМО Пентагона, как требовали военные. Основным партнером по переговорам со стороны «Аш-Шабаб» стал командующий военным крылом этой организации М. Рабоу (Абу Мансур).

Трампоопасный регион
Фото: postskriptum.org

Инициатива проведения консультаций с целью изоляции наиболее экстремистского крыла «Аш-Шабаб» принадлежит резидентуре ЦРУ США в Найроби. Идея начала оформляться в 2015 году после резни студентов университета Грисса, но окончательно была сформулирована и доложена президенту после прихода к власти нынешней администрации. Руководство ЦРУ не хотело ввязываться в долгосрочные проекты накануне президентских выборов, мотивируя тем, что ситуация в Могадишо во времена прежнего президента не способствовала проведению подобного рода мероприятий.

На выбор основного партнера по переговорам со стороны исламистов повлияло несколько факторов. Сбором досье на потенциальных партнеров в «Аш-Шабаб» занималось несколько резидентур ЦРУ США. Фигура Абу Мансура возникла после анализа докладов резидентур не только в Найроби, но и в Эфиопии и Сомали. Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли также активизировала сбор установочных данных и оперативной информации в отношении действующих вожаков «Аш-Шабаб» через свои возможности среди сомалийской колонии в США.

Абу Мансур является духовным отцом группировки, а также ее официальным представителем и оперативным командующим. Он находился в жестком конфликте с бывшим лидером «Аш–Шабаб» А. Абди Годане, ликвидированным американским БЛА в 2014 году, и его ближайшими сторонниками О. Хамами и И. Афгани. С 2013-го дистанцировался от наиболее радикальной части группировки. Американцы готовили базу для переговоров, уничтожая оппонентов Абу Мансура. Кроме того, США убрали его имя из списка разыскиваемых террористов (за его голову было обещано пять миллионов долларов). Это эксперты связывают с тем, что в ЦРУ США окончательно определились с кандидатом от исламистов в качестве главного партнера по консультациям.

В конце июня оппоненты Абу Мансура попытались ликвидировать его, направив дополнительные силы в район Худара в регионе Бакуля. В ответ Могадишо по просьбе Вашингтона срочно перебросило туда около 300 своих военных для его защиты. Отголосками тех событий стали известия о боях сомалийской армии с исламистами на юге страны. В стычках принимает участие и спецназ США. Эксперты указывают, что участившиеся атаки на силы АМИСОМ и террористическая кампания в Могадишо и его окрестностях напрямую сопряжены с попытками американцев и сомалийского руководства фрагментировать «Аш-Шабаб» и нейтрализовать оппонентов Абу Мансура, связанных с саудовскими спонсорами.

Алжир в ожидании перемен

Новый глава правительства Алжира А. Теббун, назначенный на должность 25 мая, приступил к массированной ревизии всех заключенных его предшественником контрактов в публичном секторе, начав с наиболее крупных. 2 июля он подписал срочную директиву, где в качестве одной из приоритетных задач обозначил полную ревизию всех договоров. Одним из первых стал контракт предыдущего правительства на проектирование и строительство дорожной инфраструктуры на 4,85 миллиарда евро с компанией ETRHB, принадлежащей объединению Forum des Chefs d’Entreprise (FCE) под председательством А. Хаддада. Новый министр общественных работ и транспорта А. Заалане доложил соображения по этому проекту, в результате чего премьер-министр заблокировал выплату ETRHB 900 миллионов евро аванса, которые должны были обеспечить ведение проектных работ.

Еще одним вопросом, которым занялся Теббун, была ревизия и блокировка более 50 импортных лицензий, выданных от имени минторга Алжира в период, когда бывший министр торговли Б. Белаит находился на лечении в Париже в прошлом году. По официальной версии, процедура их выдачи была абсолютно непрозрачной. Новый министр торговли А. Саси, который до этого был губернатором политической вотчины клана президента Бутефлики Тлемсена, начал пересмотр документов. Эксперты полагают, что основной его задачей будет перевод всех импортных операций под контроль президентского клана.

Третьим важным направлением в экономике, которое сейчас подвергается полной ревизии и пересмотру, являются контракты прежнего кабмина на организацию и развитие более 10 промышленных зон в Алжире. Новый министр промышленности М. Бедда сейчас изучает все обстоятельства заключения данных договоров, замороженных за несколько месяцев до ухода прежнего правительства в отставку.

Все это осуществляется при активном содействии начальника Генштаба А. Гаида Салаха, обеспечивающего силовое прикрытие акции, а также курирующего деятельность на этом направлении основной реорганизованной спецслужбы в лице бывшего Директората по внутренней безопасности (DRS), ныне CSS. Ее возглавляет ставленник президентского клана А. Башир Тартаг. Одна из его главных задач – ликвидация материалов всех антипрезидентских дел по коррупции, которые в свое время инициировал бывший руководитель DRS А. Медьен.

Все действия нового премьера направлены на решение главной задачи, поставленной ему президентским кланом, в частности братом А. Бутефлики Саидом: не допустить концентрации деловых связей в руках бывших премьера А. Селлаля и министра торговли А. Буашареба, который за выдачу лицензий на импорт заручался политической поддержкой финансовых и торговых кругов страны, тем самым пытаясь претендовать на пост премьера, а в перспективе включиться и в президентскую гонку. То же самое касается Селлаля, которого с 2013 года (времени первого инсульта президента Бутефлики) полагали в политической и экономической элите Алжира одним из главных претендентов на высший пост.

Озабоченность президентского клана вызывали сложившиеся за время премьерства Селлаля связи с крупными алжирскими бизнесменами через его сына Фареса. В этой связи главной задачей клана Бутефлики является торпедирование подобных альянсов, то есть отрыв наиболее серьезных фигур политической элиты страны от финансовых потоков, без чего невозможно финансирование президентской кампании реальных кандидатов. Вторая генеральная задача С. Бутефлики для сохранения господствующих позиций в Алжире после кончины президента (это может случиться в любой момент) – разрушение возможного политического альянса между сильными фигурами среди политиков и начальником Генштаба Гаидом Салахом, которого президентский клан в свое время возвысил для создания противовеса главе алжирских спецслужб Медьену. После политического падения последнего возникла потенциальная опасность для клана со стороны нового главы Генштаба, которого в Алжире стали звать алжирским Ас-Сиси.

Маневры по возвышению и одновременному подтоплению одних политических фигур за счет других для недопущения создания между ними альянсов, а также диверсификации финансовых потоков с целью нейтрализации возможности политиков сконцентрировать их в своих руках на сегодня главная задача президентского клана. Точнее – Саида Бутефлики. Многие эксперты высказывают мнение, что он вряд ли сможет сохранить монополию своего клана на власть в случае кончины старшего брата, поскольку сегодня не имеет в запасе серьезного лояльного ему политика, способного обеспечить преемственность власти и пользующегося популярностью среди населения и политического истеблишмента. Все нынешние представители военной и бизнес-элиты страны в качестве приоритетной задачи после кончины А. Бутефлики будут рассматривать вопрос о нейтрализации позиций во власти Саида и его окружения, а уже потом может начаться борьба между ними.

Попытаются ли Париж и Вашингтон вмешаться в борьбу за власть в Алжире? Несомненно, как это всегда и происходит. Есть ли у них какой-либо шанс повлиять на процессы, происходящие в Алжире? Ни малейшего. Точно так же, как в Египте, Иране или Китае. Все, что они могут делать, – наблюдать за борьбой и пытаться наладить контакты с тем, кто выиграет. Притом что любой алжирский клан или альянс, захвативший президентский пост, будет изначально настроен подозрительно ко всякой внешней силе, пытающейся оказать давление.

История Алжира не оставляет шансов западным игрокам. Тем более что процессы, разворачивавшиеся в Ливии, Тунисе и Египте в ходе «арабской весны», чрезвычайно насторожили алжирскую военную элиту. Это касается и Турции, а также монархий Залива, в отношениях с которыми Алжир балансирует, извлекая максимальную пользу из прямой конкуренции Анкары, Дохи, Эр-Рияда и Абу-Даби, чье усиление в традиционно близких Алжиру государствах субсахарской Африки (ярким примером которого является Уганда) тревожит его спецслужбы и военные круги.

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока
Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/37873
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Ржавый ключ Африки

Египет не справляется с вызовами своих южных соседей

Египет – ключевая страна арабского мира и одно из самых влиятельных государств не только Ближнего Востока, но и Африки. При этом источники его силы – многочисленное население и протекающий по египетской территории Нил – сегодня становятся точкой уязвимости.

Непосредственному столкновению с Эфиопией препятствует только отсутствие общей границы

Каир не справляется с многочисленными вызовами, которые ему бросают соседи с юга. Да и террористические угрозы его армия и службы безопасности, похоже, отразить не в состоянии – их подпитывают недружественно относящиеся к военному режиму А. ас-Сиси Турция и Катар. При балансирующей на грани обрушения экономике, до сих пор не оправившейся от революции 2011 года и правления «Братьев-мусульман», катастрофические последствия распада недолговечного союза Египта с Саудовской Аравией были сглажены только приходом на смену Эр-Рияду соперничающего с ним Абу-Даби.

Альянс с ОАЭ для АРЕ оказался намного более результативным, чем с Катаром или КСА вследствие гибкости политики Эмиратов, не пытающихся влиять на Каир для закрепления там религиозно-политической группировки или партии, представляющей угрозу для монополии местных военных на власть, будь то просаудовские салафиты или их вечные соперники «Братья-мусульмане», ориентирующиеся на Доху и Анкару. Бесконечные малоосмысленные попытки встроить Каир в суннитские военные альянсы, призванные решить вопрос его военного соперничества с неизмеримо более сильным, чем КСА, Ираном под своим командованием или использовать в развязанных саудовцами региональных войнах, не имеющих никакого отношения к египетским интересам – как с йеменскими хоуситами и подразделениями экс-президента А. Салеха, подорвала позиции Эр-Рияда в АРЕ не меньше, чем сделка по передаче ему островов Тиран и Санафир, не принятая ни египетской улицей и оппозицией, ни значительной частью истеблишмента.

Евгений Сатановский

Внешняя нормализация отношений между странами под давлением США не должна вводить в заблуждение: интересы Каира и Эр-Рияда не совпадают в Ливии, Судане, на палестинских территориях, в районе Великих Африканских озер и на Аравийском полуострове. Зато союз с АРЕ успешно дополняет планы экспансии ОАЭ, противоречащие не только саудовским, но и оси Турция – Катар. Не стоит забывать и о личностном факторе: экспансивный сын короля Сальмана и новый наследник престола КСА М. бин-Сальман так же не вписывается в систему общения ас-Сиси, как и авторитарный президент Турции Р. Эрдоган. Традиционно на Востоке (и не только) отношения первых лиц (или их отсутствие) играют важную, а иногда и главную роль в межгосударственных связях – как на протяжении сотен, если не тысяч лет и было в мировой политике.

При этом союз с ОАЭ для АРЕ дополняют хорошие отношения с Россией и США (администрация президента Д. Трампа стремится сгладить трения, возникшие между Каиром и Вашингтоном при Б. Обаме), Китаем и ЕС, а также устойчивые связи в области безопасности с Израилем (что не делает мир с ним более теплым). Египет вопреки попыткам Саудовской Аравии поссорить его с Ираном поддерживает с ним позитивно-нейтральные отношения (то же самое характерно и для другого регионального тяжеловеса – Пакистана, игнорирующего, как и АРЕ, попытки КСА использовать его в «суннитских альянсах»). Однако ряд важнейших для Каира проблем построенная им система связей решить не в состоянии. Помимо прочего, это строительство Эфиопией на Голубом Ниле плотины «Возрождение», ввод которой угрожает Египту водным, энергетическим и продовольственным коллапсом даже при отсутствии других гидропроектов в верховьях Нила. Не решены и вопросы борьбы с терроризмом на Синае, угрожающие египетской туриндустрии – одному из важнейших секторов экономики страны, обеспечивающему приток валюты и занятости населения. Рассмотрим состояние дел в этих сферах, опираясь на материалы экспертов ИБВ А. Быстрова и Ю. Щегловина.

Египетская коса и эфиопский камень

Проектам строительства гидроузлов в верховьях Нила не одно десятилетие, и попытка реализовать любой из них (в первую очередь Эфиопией) всегда вызывала острую реакцию Каира. Достаточно вспомнить египетско-эфиопский кризис времен президента А. Садата или попытки заставить египетских военных вмешаться в строительство плотины «Возрождение», которые незадолго до отстранения от власти предпринимал президент М. Мурси. Разница между ситуацией 70-х годов и сегодняшней в том, что строительство плотины завершается. После заполнения водой четырехкаскадного водохранилища, которое должно занять шесть лет, любое силовое вмешательство будет исключено по естественным причинам: повреждение плотины вызовет катастрофу в расположенных ниже по течению странах, включая Египет. Каир пытался решить проблему дипломатическим путем, добившись сохранения статус-кво в объеме получаемого АРЕ стока Нила. Похоже, дипломатия себя окончательно исчерпала, не принеся стране результатов.

Ржавый ключ Африки
Коллаж Андрея Седых

Попытки Каира найти политическую поддержку в странах бассейна Нила для изменения положений договора о разделе вод реки в нужном для Египта ключе, судя по всему, провалились. Просто зафиксировать это как дипломатический провал и развивать дальше экономику и отношения с соседями АРЕ не может. Ввод в строй плотины «Возрождение», по оценке специалистов, резко изменит ситуацию с водосбросом собственно в Нил и самым негативным образом повлияет на ирригацию в египетском сельском хозяйстве. Плотина, готовая примерно на 70–80 процентов, грозит обострить проблемы продовольственной безопасности АРЕ в краткосрочной перспективе. Прогнозы соответствующих агентств ООН предсказывают дефицит продовольствия в Египте в ближайшие годы. Каир в союзе с Абу-Даби пытается воздействовать на этот проект в нужном направлении, используя комбинацию методов подрывной войны и политического давления, но совершенно внезапно для египтян дипломатия работать перестала.

Одним из главных инструментов АРЕ являлось участие в работе коллективных консультативных международных структур для максимального затягивания выхода на новое соглашение по условиям разделения вод, в котором принимают участие шесть африканских стран нильского бассейна. Каир стремится провести в качестве коллективного решения, зафиксированного в соглашении, обязательный пункт, который предусматривал бы гарантию сохранения прежнего объема египетского водосброса в размере 55 миллиардов кубометров в год из общего количества 88 миллиардов (на текущий момент). Однако этот вариант жестко отрицается Аддис-Абебой, совершенно не настроенной, как бы ни развивались события, учитывать интересы Египта, ограничивая свои собственные. Причем изменение демографического баланса в регионе и Восточной Африке в целом дает ей все основания для этого.

Основными партнерами в дипломатических баталиях Каир выбрал Уганду (это автоматически подключало в число сторонников египетской инициативы Южный Судан) и Судан. Обе страны на начальном этапе поддержали египетскую версию соглашения, но сейчас резко поменяли позицию. Кампала, которую Каир рассматривал не только как сторонницу, но и как главного организатора склонения на свою сторону остальных стран бассейна Нила, начала свою игру, противоречащую всем ранее данным АРЕ обещаниям, несмотря на беспрецедентный формат сотрудничества Египта с Угандой в области безопасности и экономики. Это организация учебы угандийских офицеров полиции и спецслужб в АРЕ, постоянное участие сотрудников египетских органов безопасности в борьбе против внутренней оппозиции и противостоящих правящему режиму сторонников LRA. Посылаемые Каиром военные советники участвуют в боевых действиях против повстанцев в джунглях на границе Уганды, ЦАР, Южного Судана. Что до экономики, здесь можно выделить сельское хозяйство – организацию на льготных кредитных условиях в Уганде агропромышленных скотоводческих ферм.

Ржавый ключ Африки
Фото: Sepimages.ru

Позиция президента Й. Мусевени трансформировалась серьезно. Точка отсчета, с которой начался разрыв единой с Египтом позиции по проблеме Нила, видимо, пришлась на 18 июня, когда состоялась четырехчасовая встреча президентов Мусевени и ас-Сиси. На ней египетский лидер попытался давить на партнера, стремясь подвигнуть его на более решительное лоббирование необходимой Каиру редакции проекта нового договора. Коллективный протест стран бассейна Нила мог бы стать главным условием апелляции на строительство в международных судах и в ООН. В ответ Мусевени подверг коллегу резкой критике, обвинив его в архаичных подходах к этой проблеме. Встреча Мусевени с главой египетского МИДа С. Шукри ситуацию еще более осложнила: Кампала стала активно налаживать сотрудничество с Дохой, согласившись за серьезные инфраструктурные проекты под ее кредиты выделить Катару территорию для организации там военной базы (в явном сотрудничестве с Турцией), что для силовиков АРЕ означает крушение всей многолетней стратегии в районе Великих Африканских Озер.

Египтянам стало известно, что Катар планирует инвестировать в ирригационные проекты в Уганде на востоке и западе страны, в связи с чем главный распорядитель Угандийского фонда развития и национального богатства генерал Ч. Ангина посетил с инспекцией районы будущего строительства. Если проекты осуществят, то, по оценке экспертов, необходимо ожидать роста дальнейшей напряженности между странами бассейна Нила и, безусловно, еще более резкого снижения уровня взаимопонимания между Каиром и Кампалой. Этот сценарий грозит дополнительно снизить египетскую квоту по водосбросу, автоматически переведя Уганду в лагерь сторонников Эфиопии. Первые сигналы развития именно такого варианта налицо: Мусевени отказывается встречаться с ас-Сиси, а спецслужбы АРЕ отмечают блокировку совместной работы по членам египетского бандподполья, которые создали тыловые базы в Уганде. Эта работа успешно велась обеими странами с 2015 года до самого последнего времени.

С Суданом дело обстоит еще хуже. Свидетельство тому кризис в двусторонних отношениях, вызванный дислокацией на приграничной с АРЕ суданской территории тренировочных лагерей египетских «Братьев-мусульман» и их рейдами на Синай. И это не говоря о диаметрально противоположных позициях Хартума и Каира на перспективах выхода из ливийского кризиса.

Это вкупе с потерей позиций в Уганде, по оценке экспертов, не оставляет Египту маневра для продолжения усилий на дипломатическом поприще и стимулирует Каир на активизацию подрывной войны в регионе, прежде всего в Эфиопии: начиная от подготовки и засылки из Эритреи боевиков оппозиции и до разогрева волнений мусульман-оромо в ряде регионов. Говоря проще, цена вопроса для Египта столь высока, что Каир вынужден прибегнуть к силовым методам – пока без участия армии. Его непосредственному столкновению с Эфиопией препятствует только отсутствие между ними общей границы.

Перекупленная дружба

7 июля отряд египетской армии отразил нападение боевиков близ города Рафах на севере Синайского полуострова. В результате атаки террористов, по данным источников в структурах безопасности провинции Северный Синай, погибли 23 военных и не менее 30 получили ранения. Официальный представитель ВС Египта Т. ар-Рифаи сообщил однако, что в этих же столкновениях с экстремистами потери египетских военных составили 26 человек убитыми и ранеными. Он информировал об уничтожении более 40 террористов. Для отражения атаки использовались армейские вертолеты. Последствия этого окажут влияние на политику Каира в отношении сектора Газа в рамках заключенного недавно компромиссного соглашения между Каиром и новым руководством движения ХАМАС о сотрудничестве в борьбе с экстремистами.

Избрание выходца из сектора Газа И. Хании председателем политбюро ХАМАС и уход в отставку прокатарской креатуры Х. Машаля кардинально поменяли расстановку сил в террористической активности на Синае. Согласно договоренностям между ХАМАС и египетскими силовиками подразумеваются ликвидация тыловых баз салафитского подполья в секторе Газа и прекращение их материально-технического снабжения со стороны движения. Исключено участие палестинских специалистов и инструкторов в подготовке и проведении террористических атак на территории полуострова. В этой связи упомянутый выше теракт мог изменить условия соглашения и привести к срыву всех достигнутых договоренностей.

Согласно данным военного атташе ОАЭ в Каире после событий 7 июля за закрытыми дверями состоялось совещание руководителей силовых ведомств страны под председательством президента АРЕ А. ас-Сиси. Причина его проведения – нарастание террористической активности на Синае с большими потерями среди египетских силовиков при минимальном ущербе для нападающих. Приведенные официально цифры о потерях боевиков, надо полагать, сильно завышены для успокоения общественного мнения. Согласно докладу главы Управления общей разведки Х. Фаузи президенту атака 7 июля была проведена салафитами при определенной поддержке военного крыла ХАМАС в лице «Бригад Изеддин аль-Кассама». Министр внутренних дел М. Абдул Сафар открыто обвинил руководство ХАМАС в продолжении оказания всесторонней помощи террористам на Синае. Он заявил, что проведение таких резонансных терактов невозможно без использования системы подземных туннелей между Египтом и сектором Газа.

При этом главу МВД уже второй месяц критикуют руководители различных египетских силовых ведомств. Его обвиняют в некомпетентности, нежелании реформировать ведомство в соответствии с реалиями и новыми вызовами, что приводит к резонансным терактам в крупных египетских городах. Звучат и обвинения его в политической паранойе, выражающейся в том, что силовики все время подвергаются проверкам со стороны особой инспекции министра на предмет причастности к «Братьям-мусульманам», что дезорганизует оперативную работу. Недовольство министром несколько раз выражала и посольская резидентура ЦРУ США в Каире в связи с отсутствием желания ведомства наладить конструктивную работу с американцами по линии антитеррора. Решение об отставке министра, по ряду данных, уже назрело, и президента ас-Сиси удерживает от этого шага исключительно желание не давать повод критикам обвинить его в том, что вся антитеррористическая концепция Каира оказалась провальной.

Доклад о спонсорах этого крупного теракта на Синае в данном случае выглядел солидарным, несмотря на разногласия между министром внутренних дел и главой Управления общей разведки АРЕ. Тем неожиданнее был общий вывод, который сделал президент ас-Сиси. Он принял решение соблюдать условия июньских соглашений с ХАМАС и свои личные договоренности о взаимодействии с новым главой движения в секторе Газа Я. Синуаром. Таким образом, берет паузу для того, чтобы убедиться в реальных намерениях руководства ХАМАС. Трудно сказать, сколь долго она продлится, особенно при отсутствии резонансных терактов на Синае, которые можно будет связать с Газой, что в настоящий момент полностью в интересах руководства ХАМАС. Или по крайней мере той его части, которая не завязана напрямую на Катар или Турцию с их более чем негативным отношением к правящему в Египте режиму и ас-Сиси лично. Или той, которая связана с саудовцами.

Ряд экспертов убеждены: ас-Сиси не до конца доверяет оперативным данным своих силовиков, которые искажают реальное положение дел в силу конъюнктурных интересов. Он решил продолжить сотрудничество с ХАМАС, понимая, что часть палестинцев из его военного крыла может играть с салафитами и по собственной инициативе. Вместе с тем, насколько можно судить, руководство ХАМАС сделало реальные шаги в сотрудничестве с Каиром. Так, по некоторым данным, египетские спецслужбы получили от своих палестинских коллег списки «добровольцев» из сектора Газа, которые воюют на Синайском полуострове на стороне «Ансар Бейт аль-Макдис». Так что соглашение между Каиром и ХАМАС пока в силе и продолжает действовать.

Отметим, что, как всегда на Ближнем Востоке, любое соглашение есть величина временная и его соблюдение зависит от того, сколько средств готовы вложить в процесс его разрушения те, кто хочет и может обеспечить срыв. Это на протяжении более чем двух десятилетий демонстрировал «палестино-израильский мирный процесс». Так что соглашение Египта с ХАМАС может рухнуть в тот момент, как последний будет перекуплен кем-либо из крупных региональных игроков, если только это не будет угрожать руководству движения физическим уничтожением. За этим Каир в случае, если посчитает необходимым, не постоит, и в ХАМАС это знают.

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.

Гость
Ответить в тему...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

Загрузка...

×
×
  • Создать...