Jump to content
Форум - Замок

Кто он - Богдан Хмельницкий?


 Share

Recommended Posts

Собственно - а почему именно Хмельницкий?

 

Ведь были на Украине и другие гарные хлопцы...Косинский, Наливайко

и Лобода, Сагайдачный...или менее знаменитых - типа Бородавки...,

 

Но вот результаты их деятельности...а точнее - реки крови пролитые

в восстаниях под их руководством - рядом с восстанием Хмельницкого

- даже на ручейки не тянут...

 

Как впрочем деяния и более поздних героев - от Мазепы до Бандеры...

 

 

Ну а вторая причина - последствия восстания Хмельницкого...

т.е. раскола Речи Посполитой и перехода Украины под руку Романовых...

против чего сегодня так активно борются на Украине...

 

Постараюсь поменьше давать свои комменты, чтобы не обвиняли меня

в предвзятости...

 

Предлагаю всем, кому интересно, - порыскать в сети и помочь в

формировании темы...

Link to comment
Share on other sites

Для начала - более или менее оффициальная биография:

 

Богдан Хмельницкий - биография

 

Богдан Зиновий Михайлович Хмельницкий (27 декабря 1595, Суботов — 4 (15) августа 1657, Чигирин) — гетман Войска Запорожского, полководец и государственный деятель, организатор и идейный вождь восстания запорожских казаков против владычества Речи Посполитой, результатом которого, в процессе девятилетней борьбы, стало основание нового государственного формирования — Войска Запорожского, которое в составе Речи Посполитой (формально) и потом России просуществовало до конца XVIII века.

 

Происхождение и образование

 

 

Богдан Хмельницкий родился 27 декабря 1595 года. Относительно места рождения нет достоверных сведений, историки выдвигают разные версии. Его отец Михаил Хмельницкий служил сотником в чигиринском полку и происходил из древнего молдавского рода Любленского воеводства с гербом Абданк. Своё обучение Хмельницкий начал в киевской братской школе (что видно из его скорописи), а после её окончания, возможно, по протекции отца поступил в Иезуитский коллегиум в Ярославе, а потом, следственно, и во Львове. Характерно, что овладев искусством риторики и сочинения, а также в совершенстве польским языком и латынью, Хмельницкий не перешёл в католичество, но остался верен отцовской вере (то есть православию). Позже он напишет, что иезуиты не смогли добраться до самых недр его души. По его словам ему не стоило труда вытеснить из себя их проповеди и остаться верным родной вере. Однако, что также характерно, во время войны он не стал разрушать Львов, так как очень любил этот город. Позже Хмельницкий побывал во многих европейских странах.

 

 

 

Служба королю

 

Вернувшись на родину, Хмельницкий участвует в польско-турецкой войне 1620—1621 г., во время которой, в битве под Цецорой, гибнет его отец, а сам он попадает в плен. Два года тяжёлого рабства (по одной версии — на турецкой галере, по другой — у самого адмирала) для Хмельницкого не прошли понапрасну: выучив в совершенстве турецкий и татарский языки, он решается на побег. Вернувшись в Суботов он записался в реестровое казачество.

 

С 1625 года начинает активно дирижировать морскими походами запорожцев на турецкие города (кульминацией этого периода стал 1629 год, когда казакам удалось захватить передместия Константинополя). После долгого пребывания на Запорожье Хмельницкий вернулся в Чигирин, женился на Анне Сомковне (Ганна Сомко) и получил уряд сотника чигиринского. В истории последовавших затем восстаний казаков против Польши между 1630 и 1638 годами имя Хмельницкий не встречается. Единственное его упоминание в связи с восстанием 1638-го — договор про капитуляцию восставших был писан его рукой (он был генеральным писарем у восставших казаков) и подписан им и казацким старшиной. После поражения вновь низведён в ранг сотника.

 

Когда на польский престол вступил Владислав IV и началась война Речи Посполитой с Россией, Хмельницкий воевал против русских войск[источник не указан 255 дней] и в 1635 году получил от короля золотую саблю за храбрость. В войне Франции с Испанией (1644—1646) за хорошую плату французского правительства с больше чем двухтысячным отрядом казаков принимал участие в осаде Дюнкерка. Уже тогда посол де Брежи писал кардиналу Мазарини, что казаки имеют очень способного полководца — Хмельницкого.[2]

 

Богдан Хмельницкий пользовался уважением при дворе польского короля Владислава IV. В 1638 году получил должность писаря войска Запорожского, потом стал сотником Чигиринского казацкого полка. Когда в 1645 году король задумал без согласия сейма начать войну с Османской империей, он доверил свой план, между прочим, и Богдану Хмельницкому. Не один раз он входил в состав депутаций для представления сейму и королю жалоб на насилия, которым подвергались казаки.

 

В 1646 году Владислав IV начал тайные переговоры с казацкими старшинами Ильяшем, Барабашем и Хмельницким (в то время он был войсковым писарем) о возможном участии казаков в турецкой войне. Казацкое войско должно было согласиться развязать войну с Османской империей и за это получить от короля грамоту на восстановление своих прав. Но до войны дело не дошло: вербовка войск вызвала страшное волнение в сейме, и король принуждён был отказаться от своих планов. Грамота короля осталась у казаков и, по одним сведениям, хранилась в тайне у Ильяша, по другим — у Барабаша. Когда король потерпел неудачу на сейме, Хмельницкий, путём хитрости, выманил королевскую привилегию у Барабаша или у Ильяша и задумал воспользоваться ею для отстаивания казацких привилегий. В это же время случай из личной жизни Хмельницкого резко изменил его образ действий относительно польского правительства, заставив его поднять черкасов и стать во главе этого восстания, подготовленного всей политикой польского государства относительно казачества и вообще черкасского православного населения в пределах Речи Посполитой.

 

 

Семейная трагедия. Против Польши

 

Хмельницкий имел небольшой хутор Суботов (по названию реки Суба), близ Чигирина. Воспользовавшись его отсутствием, польский подстароста Чаплинский, ненавидевший Хмельницкого, напал на его хутор, разграбил его, увёз женщину, с которой Хмельницкий жил после смерти его первой жены Анны Сомковны, обвенчался с ней по католическому обряду и высек одного из сыновей Хмельницкого так сильно, что тот чуть не умер. Задокументирваных подтверждений смерти сына Хмельницкого нету, но его имя больше не где не упоминается в отличи от Тимоша и Юрия.

 

Хмельницкий начал было искать возмездия на суде, но там ему ответили только насмешкой, возместив ему лишь 100 золотых(по оценкам историков сумма ущерба составляла больше 2-х тысяч золотых). Тогда он обратился к королю, который, чувствуя себя бессильным перед Чаплинским, высказал, как говорили, удивление, что казаки, имея сабли за поясом, не защищают сами своих привилегий. Возвратившись ни с чем из Варшавы, Хмельницкий решил прибегнуть к оружию. Он тайно собрал казаков и сумел так возмутить их, что они провозгласили его гетманом и просили Хмельницкого лично, а не через послов вести переговоры с крымскими татарами, чтобы склонить их к союзу с казаками. От гетманства Хмельницкий отказался, но последнюю просьбу казаков решил исполнить. Один из участников тайного собрания, Роман Пешта, донес о замыслах Хмельницкого коронному гетману Потоцкому, который отдал приказ арестовать Хмельницкого. Однако Барабаш, будучи главой реестрового казачества выпустил своего зятя из тюрьмы. 11 декабря 1647 он вместе со своим сыном Тимошем прибыл в Запорожскую Сечь, а оттуда направился в Крым, где царствовал в то время Ислам III Гирей. Хан принял Хмельницкого ласково, но относительно войны с Польшей дал ответ нерешительный, хотя перекопскому мурзе Тугай-бею и приказано было идти с Хмельницким, не объявляя формально войны Польше. 18 апреля 1648 Хмельницкий прибыл в Сечь и изложил результаты своей поездки в Крым. Полковники и старшина на Сечи приняли его с энтузиазмом и казачество избрало его гетманом войска запорожского.

 

Жёлтые Воды и Корсунь

 

 

22 апреля четырёхтысячное войско Хмельницкого выступило из Запорожья; за ним на некотором расстоянии шёл Тугай-бей с тремя тысячами татар. Обойдя крепость Кодак, где сидел польский гарнизон, Хмельницкий направился к устью реки Тясмина и остановился лагерем на притоке Жёлтые Воды, впадающем в Тясмин (в нынешней Днепропетровской области). Несколько времени спустя подошли туда и поляки, под начальством молодого Степана Потоцкого — всего пять тысяч человек и восемь пушек. Поскольку поляки ждали подкрепления от пикинёрских хоругвей и реестровых казаков (регулярных солдат-наёмников), которые в это время перебили своих командиров и перешли на сторону Хмельницкого, было подписано перемирие, и поляки выдали Хмельницкому артиллерию в обмен на заложников — полковников М.Крысу и Максима Кривоноса. Затем казаки провели обманную атаку на лагерь поляков, и находящиеся в заложниках казацкие полковники потребовали себе коней, чтоб остановить «наступление». Как только им дали коней, они поскакали к восставшим, чтобы их якобы «остановить», а на самом деле сбежали. После того, как Хмельницкий завладел артиллерией, положение польской армии стало безнадежным. Поляки пробовали передать сведения о своем тяжелом положении в основную армию, которая стояла около Корсуня, многими способами: известна даже попытка передать записку со специально обученной собакой, но все усилия оказались бесплодными. После перехода реестровых казаков на сторону Хмельницкого польская армия имела «некомплект» в пехоте и не могла обороняться. 5 мая после ряда казацких атак на лагерь было принято решение отходить, обгородившись рядами возов с флангов. Но возле урочища Княжие Байраки казаками и татарами была сделана засада (путь отступления перекопан окопами), и оступавшие поляки были полностью разгромлены. Потоцкий был смертельно ранен, другие начальники взяты в плен и отправлены пленниками в Чигирин.

 

 

Хмельницкий двинулся в Корсуню, где стояло польское войско, под начальством польного и великого коронных гетманов Калиновского и Николая Потоцкого. 15 мая Хмельницкий подошёл к Корсуню почти в то самое время, когда польские полководцы получили известие о поражении поляков при Желтых Водах и не знали ещё, что предпринять. Хмельницкий подослал к полякам казака Микиту Галагана, который, отдавшись в плен, предложил себя полякам в проводники, завел их в лесную чащу и дал Хмельницкому возможность без труда истребить польский отряд. Погибла вся коронная (кварцяная) армия Польши мирного времени — более 20 тыс. человек. Потоцкий и Калиновский были взяты в плен и отданы, в виде вознаграждения, Тугай-бею. По легенде, пленные польские гетманы спросили у Хмельницкого, чем же он расплатится с «шляхетными рыцарями», имея ввиду татар и намекая на то, что им придется отдать часть Украины на разграбление, на что Хмельницкий ответил: «Вами расплачусь». Сразу после этих побед на Украину прибыли основные силы крымских татар во главе с ханом Ислямом III Гиреем. Поскольку сражаться уже было не с кем (хан должен был помочь Хмельницкому под Корсунем), был проведен совместный парад в Белой Церкви, и орда вернулась в Крым.

 

 

 

Народное движение

 

Победы Хмельницкого при Жёлтых Водах и под Корсунем вызвали всеобщее восстание черкасов и населения Малороссии против поляков. Крестьяне и горожане бросали свои жилища, организовывали отряды и устраивали погромы полякам и евреям.

 

Во время, когда все войско Хмельницкого стояло у Белой Церкви, на периферии не смолкала борьба. После активных действий против восставших со стороны Иеремии Вишневецкого им был выслан 10 тысячный отряд под командованием Максима Кривоноса, который помогал восставшим и действовал якобы не от имени Хмельницкого. Этот отряд должен был после очищения Украины от поляков занять переправу через Случ у Староконстантинова, что и было выполнено.

 

Мстя полякам и нанимавшимся ими для сбора налогов евреям, казаки, порой, расправлялись с ними крайне жестоко и беспощадно. Зная о погромах еврейского населения и чудовищных масштабах кровопролития, Хмельницкий пытался противостоять разрушению, одновременно осознавая, что он не в силах остановить трагедию, что разыгрывалась. Значительное количество пленных евреев и поляков было продано на рынках рабов в Стамбуле вскоре после восстания. Точное число жертв неизвестно и, скорее всего, так и не будет достоверно установлено. Тем не менее, практически все источники соглашаются с фактом тотального исчезновения еврейских общин на территории охваченной восстанием.. Необходимо также отметить, что в течение двадцати лет после восстания польское королевство подверглось ещё двум разрушительным войнам, приведшим к большому числу еврейских жертв: Война со шведами («Потоп») и Русско-польская война 1654—1667; потери еврейского населения в этот период оцениваются по разным даным от 16,000 до 100,000 человек.

 

Еврейский летописец Натан Ганновер свидетельствовал: «С одних казаки сдирали кожу заживо, а тело кидали собакам; другим наносили тяжелые раны, но не добивали, а бросали их на улицу, чтобы медленно умирали; многих же закапывали живьем. Грудных младенцев резали на руках матерей, а многих рубили на куски, как рыбу. Беременным женщинам распарывали животы, вынимали плод и хлестали им по лицу матери, а иным в распоротый живот зашивали живую кошку и обрубали несчастным руки, чтобы они не могли вытащить кошку. Иных детей прокалывали пикой, жарили на огне и подносили матерям, чтобы они отведали их мяса. Иногда сваливали кучи еврейских детей и делали из них переправы через речки…» Современные историки ставят под сомнение некоторые аспекты хроники Ганновера, как и любой хроники той эпохи; однако реальность указанных событий возражений не вызывает.

 

Евреи говорили о Богдане Хмельницком «Хмель-злодей, да сотрется имя его!» — свидетельствовал летописец Натан Гановер.

 

Современные методы демографической статистики основаны на данных казначейства польского королевства. Общее число еврейского населения в польском королевстве в 1618—1717 годах составляло от 200,000 до 500,000 человек. Значительная часть евреев жила в местах, не затронутых восстанием, и тогдашнее еврейское население собственно Украины оценивается некоторыми исследователями в приблизительно 50,000-60,000..

 

Еврейские и польские хроники эпохи восстания склонны подчеркивать многочисленность жертв. В исторической литературе конца XX века распространены как оценки в 100,000 погибших евреев и более и выше, так и цифры в диапазоне от 40 до 100 тысяч. Кроме того:

 

Согласно канадско-украинскому историку Оресту Субтельному, оценки жертв восстания среди еврейского населения были значительно преувеличены в историографии этого периода: «фрагментарная информация об этом и следующем за ним периоде включает сообщения о быстром возрождении, и ясно указывает на то что катастрофа была не так велика, как считалось прежде.»

 

Согласно Бернарду Вайнрыбу, еврейские потери не достигли ужасающих цифр, присущих преданиям о погромах времен Хмельницкого. Однако и этот автор полагает, что процент жертв среди евреев был значительно выше, чем среди других категорий населения.

 

Переговоры с поляками

 

 

Тем временем Хмельницкий начал переговоры с поляками чтобы дистанцироваться от возникшего всеобщего народного восстания, которое все больше выходило из-под контроля. Когда пришло письмо Адама Киселя, обещавшего свое посредничество для примирения казаков с польским государством, Хмельницкий собрал раду, на которой, говорят, было около 70 тысяч человек, и получил её согласие на приглашение Киселя для переговоров; но перемирие заключено не было вследствие враждебного к полякам настроения казацкой массы. На жестокости казацких предводителей, действовавших вполне независимо один от другого и от Хмельницкого, поляки отвечали такими же жестокостями; в этом отношении особенно отличался польский князь Иеремия (Ярема) Корыбут-Вишневецкий (отец короля Михаила Вишневецкого). Послав послов в Варшаву, Хмельницкий медленно подвигался вперед, прошёл Белую Церковь и, хотя был убежден, что из переговоров с поляками ничего не выйдет, все-таки активного участия в народном восстании не принимал. В это время он сыграл свою свадьбу с 18-ти летней красавицей Чаплинской (жена гетмана, которая когда-то была у него выкрадена из Суботова, умерла сразу после свадьбы с подстаростой Чаплинским). Сейм между тем постановил готовиться к войне с казаками. К казакам были, правда, посланы уполномоченные для переговоров, но они должны были предъявить такие требования, на которые казаки никогда не согласились бы (выдача оружия, взятого у поляков, выдача предводителей казацких отрядов, удаление татар). Рада, на которой были прочитаны эти условия, была сильно раздражена против Богдана Хмельницкого за его медлительность и за переговоры. Уступая раде, Хмельницкий стал двигаться вперед на Волынь, дошёл до Случи, направляясь к Староконстантинову.

 

Предводители польского ополчения — князья Заславский, Конецпольский и Остророг не были ни талантливы, ни энергичны. Хмельницкий прозвал Заславского за изнеженность и влюбленность в роскошь «периною», Конецпольского за молодость — «дитиною», а Остророга за учёность — «латиною». Они подошли к Пилявцам (близ Староконстантинова), где стоял Хмельницкий, но никаких решительных мер не предпринимали, хотя на этом настаивал энергичный Иеремия Вишневецкий. По оценкам даже таких прагматических учёных как В.Смолий и В.Степанков численность польского войска доходила до 80, 000 человек при 100 пушках. При войске было также огромное количество (от 50,000 до 70,000) возов с провизией, фуражом и боеприпасами. Польские олигархи и аристократия выбрались в поход, как на пир. В их убранстве был золотой ремень стоимостью 100 тысяч злотых и алмазная ферязь стоимостью в 70 тысяч. В таборе было также 5,000 щедрых на сексуальные удовольствия женщин, готовых в любую минуту удовлетворить походные желания изнеженной аристократии. Это дало возможность Богдану Хмельницкому усилиться; к нему стали сходиться предводители отдельных отрядов. Польское войско не мешало им. До 20-го сентября Хмельницкий ничего не предпринимал, поджидая прихода татарского отряда. В это время донские казаки по приказу царя напали на Крым, и орда не смогла выступить на помощь казацкой армии. Хмельницкий, узнав об этом ещё до начала битвы, послал гонцов в Буджацкую орду (на территории современной Одесской области), которая не была задействована в обороне Крыма и пришла ему на помощь. Пришло 4 000 человек. Богдан Хмельницкий подослал к полякам православного священника, который, когда его взяли в плен, передал полякам, что пришло 40 тысяч крымчан, и этим навел на поляков панический страх. Поляки до этого были настолько уверены в победе, что даже не построили укреплений для обороны своего лагеря. В выборе места битвы проявился военный талант Хмельницкого: на стороне поляков укрепиться было практически невозможно в связи с сильно пересеченной местностью. 21 сентября началось сражение, поляки не устояли и побежали. Наутро казаки нашли пустой лагерь и овладели богатой добычей. Неприятеля не преследовали. Хмельницкий занял Староконстантинов, затем Збараж.

 

 

Наступление на Львов

 

В октябре 1648 года Богдан Хмельницкий осадил Львов. Как показывают его действия, он не собирался занимать город, ограничившись взятием опорных пунктов на его подступах: укреплённых монастырей Святого Лазаря, Святой Магдалены, собора Святого Юра. Однако, Хмельницкий разрешил отрядам восставших крестьян и казацкой голоты, которыми руководил тяжелораненый Максим Кривонос, штурмовать Высокий Замок. Восставшие захватили ранее неприступный польский замок, а горожане согласились заплатить Хмельницкому откуп за его отступление от стен Львова.

 

 

 

Гетманство

 

В первых числах января 1649 г. Хмельницкий выехал в Киев, где его встретили торжественно. Из Киева Хмельницкий отправился в Переяслав. Слава его разнеслась далеко за пределы Украины. К нему приходили послы от крымского хана, турецкого султана, молдавского господаря, седмиградского князя (англ.) и от московского царя Алексея Михайловича с предложением дружбы. К Хмельницкому приехал Вселенский константинопольский патриарх Паисий, который уговаривал его создать отдельное православное Русское княжество, упразднить унию церкви. Пришли послы и от поляков, с Адамом Киселём во главе, и принесли Хмельницкому королевскую грамоту на гетманство. Хмельницкий созвал раду в Переяславле, принял гетманское «достоинство» и благодарил короля. Это вызвало большое неудовольствие в среде старши́ны, за которой следовали и простые казаки, громко выражавшие свою ненависть к Польше. В виду такого настроения Хмельницкий в своих переговорах с комиссарами вел себя довольно уклончиво и нерешительно. Комиссары удалились, не выработав никаких условий примирения. Война, впрочем, не прекращалась и после отступления Хмельницкого от Замостья, особенно на Волыни, где отдельные казацкие отряды (загоны) продолжали непрерывно партизанскую борьбу с поляками. Сейм, собравшийся в Кракове в январе 1649 г., ещё до возвращения комиссаров из Переяслава, постановил собирать ополчение.

 

 

 

Второй поход на Волынь. Осада Збаража и битва при Зборове

 

Весной польские войска стали стягиваться на Волынь. Хмельницкий разослал по Украине универсалы, призывая всех на защиту родины. Летопись Самовидца, современника этих событий, довольно картинно изображает, как все, стар и млад, горожане и селяне, бросали свои жилища и занятия, вооружались чем попало, брили бороды и шли в казаки. Образовано было 24 полка. Войско было устроено по новой, полковой системе, выработанной казачеством при походах в Сечи Запорожской. Хмельницкий выступил из Чигирина, но двигался вперед чрезвычайно медленно, поджидая прибытия крымского хана Исляма III Гирея, с которым он и соединился на Чёрном Шляху, за Животовым. После этого Хмельницкий с татарами подступил к Збаражу, где осадил польское войско. Осада продолжалась больше месяца (в июле 1649 г.). В польском лагере начался голод и повальные болезни. На помощь осажденным выступил сам король Ян Казимир во главе двадцатитысячного отряда. Папа прислал королю освященное на престоле святого Петра в Риме знамя и меч для истребления схизматиков, то есть православных. Близ Зброва, 5 августа, произошла битва, в первый день оставшаяся нерешенной. Поляки отступили и окопались рвом. На другой день началась ужасная резня. Казаки врывались уже в лагерь. Плен короля, казалось, был неизбежен, но Хмельницкий остановил битву, и король, таким образом, был спасен. Самовидец объясняет этот поступок Хмельницкого тем, что он не хотел, чтобы басурманам достался в плен христианский король.

 

 

Зборовский договор и неудачная попытка мира

 

Когда утихло сражение, казаки и татары отступили; хан Ислям III Герай первый вступил в переговоры с королем, а затем его примеру последовал и Хмельницкий, сделав большую ошибку тем, что допустил хана первым заключить договор с поляками. Теперь хан уже перестал быть союзником казаков и в качестве союзника Польши требовал от казаков повиновения польскому правительству. Этим он как бы мстил Хмельницкому за то, что тот не дал ему взять в плен Яна Казимира. Хмельницкий принужден был сделать огромные уступки, и зборовский договор (XII, 352) являлся не чем иным, как утверждением прежних, старинных прав украинского казачества. Осуществить его на самом деле было чрезвычайно трудно. Когда Хмельницкий осенью 1649 г. занялся составлением казацкого реестра, оказалось, что количество его войска превышало установленные договором 40 тысяч. Остальные должны были возвратиться в первоначальное положение, то есть снова сделаться крестьянами. Это вызвало большое недовольство в народе. Волнения усилились, когда польские паны стали возвращаться в свои имения и требовать от крестьян прежних обязательных отношений. Крестьяне восставали против панов и изгоняли их. Хмельницкий, решившийся твердо держаться зборовского договора, рассылал универсалы, требуя от крестьян повиновения помещикам, угрожая ослушникам казнью. Паны с толпами вооружённых слуг разыскивали и бесчеловечно наказывали зачинщиков мятежа. Это вызывало крестьян на новые жестокости. Хмельницкий вешал, сажал на кол виновных, по жалобам помещиков, и вообще старался не нарушать основных статей договора. Между тем поляки вовсе не придавали серьёзного значения зборовскому договору. Когда киевский митрополит Сильвестр Коссов отправился в Варшаву, чтобы принять участие в заседаниях сейма, католическое духовенство стало протестовать против этого, и митрополит принужден был уехать из Варшавы. Польские военачальники, не стесняясь, переходили черту, за которой начиналась казацкая земля. Потоцкий, например, незадолго перед тем освободившийся от татарского плена, расположился в Подолии и занялся истреблением крестьянских шаек (так называемых «левенцов»), причем поражал всей своей жестокостью. Когда в ноябре 1650 г. в Варшаву приехали казацкие послы и потребовали уничтожения унии во всех русских областях и запрещения панам производить насилия над крестьянами, требования эти вызвали бурю на сейме. Несмотря на все усилия короля, Зборовский договор не был утвержден; решено было возобновить войну с казаками.

 

 

 

Третья война. Поражение под Берестечком

 

Неприязненные действия начались с обеих сторон в феврале 1651 г. в Подолии. Митрополит киевский Сильвестр Коссов, происходивший из шляхетского сословия, был против войны, но митрополит коринфский Иоасаф, приехавший из Греции, побуждал гетмана к войне и препоясал его мечом, освященным на гробе Господнем в Иерусалиме. Прислал грамоту и константинопольский патриарх, одобрявший войну против врагов православия. Афонские монахи, ходившие по Украине, немало содействовали восстанию казачества. Положение Хмельницкого было довольно затруднительное. Его популярность значительно упала. Народ был недоволен союзом гетмана с татарами, так как не доверял последним и много терпел от своеволия. Между тем Хмельницкий не считал возможным обойтись без помощи татар. Он отправил полковника Ждановича в Константинополь и склонил на свою сторону султана, который приказал крымскому хану всеми силами помогать Хмельницкому как вассалу турецкой империи. Татары повиновались, но эта помощь, как не добровольная, не могла быть прочной. Весной 1651 года Хмельницкий двинулся к Збаражу и долго простоял там, поджидая крымского хана и тем давая полякам возможность собраться с силами. Только 8 июня хан соединился с казаками. Польское войско в это время стояло лагерем на обширном поле под Берестечком (местечко в нынешнем Дубенском уезде Волынской губернии). Туда направился и Хмельницкий, которому в это самое время пришлось пережить тяжелую семейную драму. Его жена была уличена в супружеской неверности, и гетман распорядился повесить её вместе с её любовником[источник не указан 292 дня]. Источники говорят, что после этой жестокой расправы гетман впал в тоску. 19 июня 1651 года казацкое войско сошлось с польским под Берестечком. На другой день поляки начали сражение. Дни боев совпали с мусульманским праздником Курбан-Байрам, поэтому большие потери у татар (погиб постоянный союзник и побратим Хмельницкого Тугай-бей) были восприняты татарами как кара Божья. На третий день боев в самый разгар сражения орда вдруг обратилась в бегство. Хмельницкий бросился за ханом, чтобы убедить его воротиться. Хан не только не вернулся, но и задержал у себя Хмельницкого — несмотря на мнения историков о предательстве хана, есть сведения, что он сам не командовал бегущей ордой (татары оставили на поле боя раненых и убитых что было не в традиции мусульман). На место Хмельницкого был назначен начальником полковник Джеджалий, долго отказывавшийся от этого звания, зная, как не любит Богдан Хмельницкий, когда кто-нибудь вместо него принимал на себя начальство. Джеджалий некоторое время отбивался от поляков, но, видя войско в крайнем затруднении, решился вступить в переговоры о перемирии. Король потребовал выдачи Б.Хмельницкого и И.Выговского и выдачи артиллерии на что казаки по преданию ответили: «Хмельницького і Виговського видати згодні, але гармати видати не можемо і якщо доведеться з ними на смерть стоятимемо». Переговоры остались без успеха. Недовольное войско сменило Джеджалий и вручило начальство винницкому полковнику Ивану Богуну. Начали подозревать Хмельницкого в измене; коринфскому митрополиту Иоасафу нелегко было уверить казаков, что Хмельницкий ушёл для их же пользы и скоро вернется. Лагерь казаков в это время был расположен возле реки Пляшовой; с трех сторон он был укреплен окопами, а с четвёртой к нему примыкало непроходимое болото. Десять дней выдерживали здесь осаду казаки и мужественно отбивались от поляков. Чтобы выйти из окружения, через болото стали строить плотины. В ночь на 29 июня Богун с войском начал переправу через болото, но сначала перевел через болото казацкие части и артиллерию, оставив в лагере чернь и отряд прикрытия. Когда на другое утро чернь узнала, что в лагере не осталось ни одного полковника, поднялось страшное смятение. Обезумевшая от страха чернь, несмотря на все призывы митрополита Иоасафа к порядку, в беспорядке бросилась на плотины; они не выдержали и в трясине погибло много людей. Сообразив в чём дело, поляки бросились на казацкий табор и стали истреблять тех, кто не успел убежать и не потонул в болоте. Польское войско двинулось на Украину, опустошая все на пути и давая полную волю чувству мести. К этому времени, в конце июля, Хмельницкий, пробыв около месяца в плену у крымского хана, прибыл в местечко Паволочь. Сюда стали к нему сходиться полковники с остатками своих отрядов. Все были в унынии. Народ относился к Хмельницкому с крайним недоверием и всю вину за берестечское поражение сваливал на него.

 

 

 

Продолжение войны

 

Хмельницкий собрал раду на Масловом-Броде на реке Росаве (теперь местечко Масловка) и так сумел подействовать на казаков своим спокойствием, веселым настроением, что недоверие к нему исчезло и казаки вновь стали сходиться под его начальство. В это время Хмельницкий женился на Анне, сестре Золотаренко, который потом был поставлен корсунским полковником. Началась жестокая партизанская война с поляками: жители жгли собственные дома, истребляли припасы, портили дороги, чтобы сделать невозможным дальнейшее движение поляков вглубь Украины. С пленными поляками казаки и крестьяне обращались до крайности жестоко. Кроме главного польского войска, на Украину двигался и литовский гетман Радзивил. Он разбил черниговского полковника Небабу, взял Любеч, Чернигов и подступил к Киеву. Жители сами сожгли город, так как думали произвести этим замешательство в литовском войске. Это не помогло: 6 августа Радзивилл вступил в Киев, а затем польско-литовские предводители сошлись под Белой Церковью. Хмельницкий решился вступить в мирные переговоры, шедшие медленно, пока их не ускорило моровое поветрие. 17 сентября 1651 г. заключен был так называемый белоцерковский договор (V, 239), очень невыгодный для казаков. Народ упрекал Хмельницкого в том, что он заботится только о своих выгодах и о выгодах старшины, о народе же совсем и не думает. Переселения в пределы Русского государства приняли характер массового движения. Хмельницкий старался задержать его, но безуспешно. Белоцерковский договор был скоро нарушен поляками. Сын Хмельницкого Тимофей весной 1652 г. отправился с войском в Молдавию, чтобы жениться на дочери молдавского господаря. Польский гетман Калиновский загородил ему дорогу. Около местечка Ладыжина, при урочище Батоге, 22 мая произошла крупная битва, в которой 20-тысячное польское войско погибло, а Калиновский был убит. Это послужило сигналом для повсеместного изгнания из Украины польских жолнеров и помещиков. До открытой войны, впрочем, дело не дошло, так как сейм отказал королю в созыве посполитского рушения, тем не менее территория Украины по р. Случ была очищена от поляков.

 

 

 

Переговоры с Россией. Переяславская рада

 

 

Хмельницкий давно уже убедился, что Гетманщина не может бороться одними своими силами. Он завел дипломатические отношения со Швецией, Османской империей и Россией. Ещё 19 февраля 1651 г. земский собор в Москве обсуждал вопрос о том, какой ответ дать Хмельницкому, который тогда уже просил царя принять его под свою власть; но собор, по-видимому, не пришёл к определённому решению. До нас дошло только мнение духовенства, которое предоставляло окончательное решение воле царя. Царь послал в Польшу боярина Репнина-Оболенского, обещая забыть некоторые нарушения со стороны поляков мирного договора, если Польша помирится с Богданом Хмельницким на началах Зборовского договора. Посольство это не имело успеха. Весной 1653 год польский отряд под начальством Чарнецкого стал опустошать Подолье. Хмельницкий в союзе с татарами двинулся против него и встретился с ним под местечком Жванцем, на берегу реки Днестра. Положение поляков вследствие холодов и недостатка продовольствия было тяжёлое; они принуждены были заключить довольно унизительный мир с крымским ханом, чтобы только разорвать союз его с Хмельницким. После этого татары с королевского позволения стали опустошать Украину. При таких обстоятельствах Хмельницкий снова обратился в Москву и стал настойчиво просить царя о принятии его в подданство. 1 октября 1653 г. был созван земский собор, на котором вопрос о принятии Богдана Хмельницкого с войском запорожским в русское подданство был решён в утвердительном смысле.

 

8 января 1654 г. в Переяславле была собрана рада, на которой после речи Хмельницкого, указывавшего на необходимость для Украины выбрать кого-нибудь из четырёх государей: султана турецкого, хана крымского, короля польского или царя русского и отдаться в его подданство, народ закричал: «волим (то есть желаем) под царя русского»!

 

После присяги Хмельницкого и старшин, вручая гетману царский флаг, булаву и символическую одежду, Бутурлин произнес речь. Бутурлин указывал на происхождение власти московских царей от власти св. Владимира; представлял Киев как бывшую царскую/княжескую столицу; подчеркивал покровительство и протекцию со стороны царя Войску Запорожскому. Передавая гетману одежду (ферезию), Бутурлин отмечал символизм этой части царского пожалованья.

 

Смерть гетмана

 

Вслед за присоединением Гетманщины началась война России с Польшей. Весной 1654 г. царь Алексей Михайлович двинулся в Литву; с севера открыл против Польши военные действия шведский король Карл X. Казалось, Польша находится на краю гибели. Король Ян Казимир возобновил отношения с Хмельницким, но последний не соглашался ни на какие переговоры, пока не будет признана со стороны Польши полная самостоятельность всех малорусских областей.

 

Тогда Ян Казимир, через посредничество императора Фердинанда III, обратился к царю Алексею Михайловичу, который в 1656, заключил с поляками перемирие. После этого начались переговоры о заключении мира и межевании новых границ, польская сторона так же предложила избрать царя Алексея Михайловича наследником польской короны. 10 июля 1657 года, в ответ на извещение гетмана о ходе переговоров, Хмельницкий написал Государю письмо, где одобрял такой поворот дел: «А что Король Казимер… и все паны рады Коруны польской тебя, великого государя нашего, ваше царское величество, на Коруну Польскую и на Великое Княжество Литовское обрали, так чтоб и ныне того неотменно держали. А мы вашему царскому величеству, как под солнцем в православии сияющему государю и царю, как верные подданные, прямо желаем, чтоб царское величество, как царь православный, под крепкую свою руку Коруну Польскую принял»

 

В начале 1657 Хмельницкий заключил с договор со шведским королем Карлом X и седмиградским князем Юрием Ракочи. Согласно этому договору, Хмельницкий послал на помощь союзникам против Польши 12 тысяч казаков. Объясняя свое решение, Хмельницкий собщил в Москву, что в феврале 1657 года к нему приезжал польский посланник, Станислав Беневский, с предложением перейти на сторону короля и сказал, что статьи виленской комиссии никогда не состоятся. «Вследствие таких хитростей и неправд, пустили мы против ляхов часть Войска Запорожского», — писал Хмельницкий. Поляки известили об этом Москву, откуда были посланы к гетману послы. Они застали Хмельницкого уже больным, но добились свидания и набросились на него с упреками. Хмельницкий не послушал послов, но тем не менее отряд, посланный на помощь союзникам, узнав, что поход не санкционирован царем Алексеем Михайловичем, вернулся обратно. Казаки взбунтовались, заявив старшине: «… как де вам было от Ляхов тесно, в те поры вы приклонились к государю; а как де за государевою обороною увидели себе простор и многое владенье и обогатились, так де хотите самовласными панами быть…»Месяца два спустя Хмельницкий велел созвать в Чигирине раду для выбора ему преемника. В угоду старому гетману рада избрала его несовершеннолетнего сына Юрия.

 

Определение дня смерти Хмельницкого долго вызывало разногласие. Теперь установлено, что он умер 27 июля 1657 от апоплексии, похоронен в селе Суботове, в построенной им самим каменной церкви, существующей до настоящего времени. Почувствовав некоторое облегчение, гетман призвал к себе близких. «Я умираю, — прошептал он им, — похороните меня в Суботове, которое я приобрел кровавыми трудами и которое близко моему сердцу». В 1664 году польский воевода Чарнецкий сжёг Суботово и велел выкопать прах Хмельницкого и его сына Тимоша и выбросить тела на «поругание» из могилы.

Link to comment
Share on other sites

Мало-оффициальная версия...весьма острая...

Bыдержки из статьи Ефимa Макаровскoгo

 

“О еврейских корнях Богдана Хмельницкого”

 

 

 

“Есть много в этом мире, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам”

 

Уильям Шекспир

Как это не покажется парадоксальным некоторым читателям, но герой украинского освободительного движения середины 17-ого столетия Богдан Хмельницкий был по происхождению еврей.

 

Во всяком случае, Казимир Валишевский пишет, что: «Указание по этому поводу даёт нам очень известный в своё время украинский писатель Фома Падурра. На основании одной заметки, сохранившейся в архивах фамилии Шереметевых, и подтверждённой другими документами, он доказывает, что отцом «герцога Украины» был еврей, мясник из города Хмельника в Подолии, по имени Берко, крещёный Михаилом. Поселившись в деревне Субботово и содержа там кабак, этот ренегат стал так ненавистен местным жителям, что те наняли татар, которые увезли его вместе с сыном. Отсюда его пребывание в Крыму, указанное в биографии Хмельницкого, и близкое его знакомство с мусульманским миром, сыгравшее такую большую роль в его карьере».1

 

По другой версии Фома Падурра пользовался богатым собранием рукописей Киевского митрополита Евгения Болховитина, в которых нашёл доказательства того, что Богдан Хмельницкий был сыном Берка, выкреста из города Хмельника на Подолии. Сама эта рукопись могла попасть в руки митрополита от полковника Павла Тетери. По всей вероятности, Тетеря и был автором этой рукописи.

 

Утверждение же А. А. Дикого о том, что: «С достоверностью известно то, что он происходит из мелкой украинской шляхты, так как имел свой фамильный герб, что имела только шляхта», 2 не внушает никакого доверия.

image008.gif

Богдан Хмельницкий и его "родовой" герб

 

Во-первых, среди шляхтичей мы нигде Хмельницких не находим. Хмель не является благородной шляхетской фамилией. Эту фамилию его отец Берко получил по всей вероятности по месту своего крещения в городе Хмельник, а родовой герб Богдан Хмельницкий при своих возможностях приобрёл себе несколько позже.

 

Во-вторых, не найден ни один документ с указанием его родового имения. Его тяжба с Чаплинским в польском суде окончилась для него безрезультатно, потому что, как на то указывает Костомаров, он: «Не имел письменных документов»3

 

Причём у Н. Костомарова и С. Соловьёва деревня Субботово уже фигурирует, как хутор Субботово. Хотя речь, очевидно, всё же идёт о слободе в деревне Субботово, которую мог передать чигиринский староста Данилович в пользование кабатчику Хмельницкому, ежели занял у него денег. То есть мог отдать эту слободу в аренду. К тому же совсем неизвестно, какие права имел сам Данилович на эту слободу, потому что новый староста, Александр Конецпольский, сменивший на этом посту почившего Даниловича и ничем не обязанный Хмельницкому, передал эту слободу во владение своему подстаросте Чаплинскому.

 

Так что стремление некоторых историков считать, что Богдан Хмельницкий родился в семье мелкопоместного украинского шляхтича высосано из пальца. Никакого поместья у него не было. Он даже не мог требовать удовлетворения у Чаплинского, за свой отрезанный ус из-за своего низкого происхождения, потому что шляхтич не стал бы драться на дуэли с выходцем из простонародья, простым казаком, а велел бы ещё и выпороть за наглое поведение.

 

Правда, Хмельницкому удалось всё-таки получить слободу или «хутор» Субботово обратно, но это произошло уже после того, как он стал лично известен королю Владиславу Четвёртому и: «Государь принял сторону казака против польского вельможи и против закона»4

 

В пользу еврейского происхождения Богдана Хмельницкого говорит и то, что он был хорошо образован. Дело в том, что мелкая украинская шляхта детей своих грамоте, а тем более латыни, не учила, а евреи учили. И ничего в том удивительного нет, что сын богатого еврейского кабатчика – выкреста, учился у иезуитов во Львове латыне. Насколько он её хорошо знал, вопрос остаётся открытым, потому что на фоне поголовно безграмотной украинской шляхты, он выглядел довольно таки учёным человеком.

 

Мне могут указать на детей Тараса Бульбы из произведения Гоголя «Тарас Бульба», которые тоже изучали латынь в Киевской бурсе. Так здесь следует иметь в виду, что они принадлежали не к мелкой шляхте, а к украинской аристократии. Отец их был не простой казак, а атаман, полковник. И насколько они хорошо усвоили латынь, было видно из того, с какой радостью они постарались его забыть на полях запорожских.

 

И, наконец, Хмельницкий, как и все ренегаты, беспощадно преследовал иудеев. Но если поляков, попавших в руки казаков, ждала неминуемая смерть, то у евреев был ещё выбор – креститься и сохранить себе жизнь, или погибнуть за веру. И, тем не менее более ста тысяч евреев предпочли мученическую смерть измене вере своих отцов.

 

Но большинство евреев, надобно полагать, всё же предпочло принять навязанное им христианство, чтобы сохранить себе и своим близким жизнь. В те времена они обитали в основном на левобережье Днепра в нынешней Харьковской области. Их соплеменники, горские евреи, называли их ха-гола, то есть галутные евреи, живущие за пределами своей Родины. Впоследствии ха-гола перешло в ха-хола, то есть хохлы. А после того как они приняли христианство и слились с православными, то это имя от евреев перешло на всех восточных украинцев, и никак оно не связано с казачьим оселедцем или чуприной, чубчиком. А на западных украинцев это имя не распространилось. Западные украинцы помнят ещё свои родовые имена, то, что они: бойки, лэмки, гуцулы, русины, но не хохлы.

 

Что же касается Хмельницких, то они были настолько состоятельны, что когда попали первый раз в плен к татарам, то жена Михаила Хмельницкого выкупила их из неволи.

 

В 1620 году отец и сын участвовали в битве при Цецоре, в которой польские войска были наголову разбиты. В этом бою погиб и сотник Михаил Хмельницкий – отец Богдана, а сам Богдан попал к туркам в плен, где два года, вплоть до своего освобождения, провел в Константинополе. И опять таки из плена выкупила Богдана его мать.

 

Впоследствии этот сын выкреста Берке возглавил так называемую народно-освободительную борьбу украинского народа против польских «захватчиков», обильно полив её и еврейской кровью. Но никому на пользу не идёт безвинно пролитая кровь, и украинский народ из одного ярма попадает в другое. Ещё более тяжёлое и удушающее российское иго. Из огня да в полымя. И это в то время, когда по всей Европе уже близится отказ от крепостных методов ведения хозяйства, а в России только начинают устанавливаться нормы крепостного права. И раскаялась Украина в содеянном, но было уже поздно. И писал тогда слезами и кровью Тарас Шевченко.

 

А сэстры, сэстры, горэ вам

Мои голубкы молодии,

Вы в наймах вырослы чужые,

У наймах косы побилиють,

У наймах, сэстры, й помрэтэ.

 

Что же касается еврейского вопроса, то некоторые писатели стремятся снять с Богдана Хмельницкого клеймо палача еврейского народа, руки которого обагрены еврейской кровью. Так в романе Павла Загребального «Я, Богдан», описан такой эпизод: «Хмельницкий, узнав о резне евреев, организованной сотником Семёном Забуським при взятии Тульчина, приказал приковать его за шею к пушке. Затем гетман приказал казакам вернуться на место трагедии, найти оставшихся в живых евреев, перевязать им раны, накормить, одеть и проводить за пределы их земли».5

 

Всё это можно было бы принять за художественный вымысел автора, если бы мы не имели в виду, что сам Богдан по происхождению был еврей. Вполне возможно, что на каком-то этапе своей жизни в нём заговорил голос крови, и он оказал снисхождение к своим соплеменникам. Во всяком случае, даже если это и художественный вымысел автора, то он каким-то образом здесь оправдан.

 

http://www.conflicts.rem33.com/images/Ukra...udaica%20R3.htm

Link to comment
Share on other sites

«Распутье» Переяслава

 

("Украiна Молода", Украина)

 

Историк Ярослав Федорук – про Богдана Хмельницкого, международный контекст украинско-российского соглашения 1654 года и параллели с современностью

Ярослава Музыченко

 

 

18 января исполнилось 360 лет с момента Переяславской рады. Это событие оценивают по-разному украинцы и русские. Доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института украинской археографии и источниковедения им. М. С. Грушевского НАН Украины Ярослав Федорук, который много лет исследует историю украинско-российских отношений, убежден: чтобы дать научную оценку Переяславской рады и ее последствий, следует посмотреть на нее в широком смысле тогдашних международных отношений. «Если мы оценим Переяславскую раду в контексте внешней политики Богдана Хмельницкого, начиная с самого начала восстания в 1648 году, то сможем понять, чего хотел Богдан Хмельницкий достичь, заключая союз с Москвой в 1654 году, и что при этом планировала Москва», – считает ученый.

 

«Сверхзадача – объединить казацкую Украину с Галицией, Волынью и Подольем...»

 

– Господин Ярослав, что рассказывают исторические источники о намерениях Богдана Хмельницкого заключить союз с Москвой?

 

– В 1648 году Богдан Хмельницкий поднял восстание против польского короля и Речи Посполитой. Его цель, начиная с конца того года, когда он вернулся из первого похода в Галичину, была – объединить все земли этнографического расселения украинцев и установить там государственно-административное устройство Войска Запорожского. «По Вислу-реку» – такие слова гетмана зафиксированы в документах украинско-польских переговоров от февраля1649 года. Впрочем, это была его программа-максимум. В 1656 году, например, он соглашался и на территории до реки Буг, о чем тогда прошли переговоры между Москвой и Чигирином (посольствами – прим. авт.).

 

Это была сверхзадача – объединить в одном соборном, согласно современной терминологии, государстве традиционно казацкую Украину с Галицией, Волынью и Подольем.

 

Здесь невозможно было обойтись без союзников. Прежде всего, Хмельницкий заручился поддержкой крымских татар. Но осенью 1654 года они заключили союз с Польшей и на протяжении длительного времени воевали против Украины. Ради того, чтобы заключать милитаристские союзы, Богдан Хмельницкий шел под протекторат различных властителей. Для союза с Крымским ханством – османского султана, для союза с Москвой – царя Алексея Михайловича. Говорилось и о возможном союзе с Швецией.

 

– Что означало «пойти под протекторат»? Это подписать с кем-то соглашение о «вечной дружбе», отдать свои земли протектору, или еще что-то?

– Это значило – иметь над собой какого-то протектора. Продолжительность протектората зависела от условий соглашения. Например, было несколько посольств Богдана Хмельницкого к турецкому султану – в 1648, 1653, 1654 (уже после Переяславской рады), 1655 годах. Есть убедительные свидетельства того, что в 1651 и 1655 годах Хмельницкий был вассалом турецкого султана.

 

– То есть, будучи турецким подданным, он мог быть и подданным Москвы?

 

– Это так называемая политика поливассалитета, как о ней пишут историки в последние годы (например, Тарас Чухлиб). В январе 1654 года состоялась Переяславская рада, в марте Хмельницкий отправил послов в Москву. Примерно в то же время он послал дипломатов к турецкому султану, чтобы подтвердить его протекторат над Украиной. Главной целью такой многовекторной политики было – решить самую главную задачу: победить Речь Посполитую и распространить казацкий строй на этнографические украинские земли.

 

– Когда Хмельницкий шел под протекторат Москвы, состоялась Переяславская рада. Происходили ли такие совещания относительно Стамбула? Зачем вообще была эта рада?

 

– По казацкой традиции, важнейшие решения принимали на советах. Однако Богдан Хмельницкий, став гетманом, эту традицию медленно ломал. В конце его жизни казацкие рады имели гораздо меньшее значение, чем, скажем, в первые годы восстания. Но вопрос заключается в другом. Переяславская рада порождала несколько мифов, которые российские политики стали распространять еще с 1654 года. Василий Бутурлин, например, в статейном списке царю писал, что рада была многолюдной. Эти его слова стали основанием для имперской, а затем и советской историографии говорить, будто украинский народ только и жил с мыслью, чтобы воссоединиться с братским русским народом. На сегодня же установлено, что Переяславская рада насчитывала несколько сотен человек, причем не все полковники на нее прибыли. Сам Богдан Хмельницкий не придавал этому событию какого-либо особого веса. Эпохальное его значение в истории Украины открылось позже, по его результатам.

 

Еще один миф: в 1659 году, через 5 лет, состоялась вторая Переяславская рада с участием Алексея Трубецкого и Юрася Хмельниченко. Как доказали российские историки в конце XIX века, скажем, Петр Шафранов, «статьи Богдана Хмельницкого», которые были представлены на утверждение Хмельниченко, были сфальсифицированы. Например, при Богдане Хмельницком русским воеводам разрешалось находиться только в Киеве, а при Юрасе их уже посылали в ряд других городов Украины.

 

После 1654 года после Богдана Хмельницкого Украина имела права автономии, широкое самоуправление, собственную внешнюю политику (хотя и несколько ограниченную), налоговую систему. Но со временем на договоренности гетмана с царем все меньше обращали внимание. С годами, десятилетиями они нивелировались. И уже при Петре I гетманское правительство было отменено, и это довершила Екатерина II.

 

«Церковная элита была против союза с Россией...»

 

– Кроме представлений об общности политических целей, в борьбе с Речью Посполитой Хмельницкий надеялся на единство веры в Украине и Московском царстве. Или же украинская церковная элита также лелеяла такие иллюзии?

 

– Нет, церковная элита была против союза с Россией. Из российских архивов сейчас известно, что Московская церковь не признавала крещения, которое практиковалось в Киевской митрополии, и осуществляла перекрещивание украинцев. Зная это, и вообще, имея представление об уровне образования в Московском царстве, киевский митрополит Сильвестр Косов и киево-печерский архимандрит Иосиф Тризна предусматривали ущемления статуса Украинской церкви как митрополии Константинопольского патриархата. Наконец, в 1686 году Украинская церковь перешла к Московскому патриархату. Причем в 1654 году свою крепость в Киеве московские воеводы начали строить возле самого Софийского собора – резиденции киевских митрополитов.

 

– А почему Хмельницкий не посоветовался с церковными иерархами?

 

– Он был, по его словам, «самодержцем русским», авторитарным политиком. Как уже говорилось, он постепенно ограничивал полномочия казацкой рады. Он мог самостоятельно принимать важные решения. Ведь не все на казацкой раде имели такой уровень сознательности, чтобы бороться за идею соборного государства от границы с Московией до Буга. Казацкая демократическая традиция во времена Руины обернулась плохой стороной. Если Дорошенко мыслил государственными категориями, то Иван Сирко, который с ним часто воевал, представлял стихию казацкой демократии. Богдан Хмельницкий пытался эту стихию обуздать, поэтому шел вопреки устоявшейся казацкой традиции. Вот возьмем, например, его способ передачи гетманской булавы – назначенную преемственность, которая лишь утверждалось на казацкой раде, а не выборы гетмана на этом совете. Своим преемником он в апреле 1657 назначил сына Юрия Хмельниченко.

 

– Богдан Хмельницкий, блестяще образованный, талантливый дипломат – неужели он не знал, что представляет собой Московия, каковы цель и методы ее «расширения»?

– Гетман, конечно, был знаком с деспотической системой самодержавного управления в Московском царстве. Однако на Западе находилась Речь Посполитая, на Севере – Московское царство, а на Юге – Османская империя. В этом треугольнике он боролся и создавал Гетманское государство, как мы его теперь называем. С Речью Посполитой он не мог быть союзником, с Османской империей попробовал – и крымские татары оказались ненадежными. А Россия оставалась нерушимым резервом. И, по его мнению, на нее можно было опереться как с точки зрения общности веры (что имело большое значение в эпоху раннего модерна вообще), так и с точки зрения противоречий, существовавших между Россией и Речью Посполитой. Он надеялся, что московиты будут помогать в войне с поляками.

 

«Впервые Москва оставила присоединенной территории большие права...»

 

– Если Хмельницкий хотел объединения всех украинских земель, то Россия, пожалуй, имела какие-то свои собственные интересы в отношениях с Яном Казимиром?

– Прежде всего она хотела вернуть себе земли, которые уступила по Поляновскому договору 1634 года, чтобы продвигаться дальше на север к Балтийскому морю. В середине XVII века Московское государство и Речь Посполитая находились в сложных взаимоотношениях. Поляновский договор был невыгоден для России. Хмельницкий, зная это, рассчитывал, что царь захочет начать войну с Речью Посполитой. Однако в этот «треугольник» вмешалась Швеция. Между ней и Московским царством уже долгое время шли войны. Неожиданным было триумфальное наступление Шведского королевства на Речь Посполитую летом и осенью 1655 года, когда почти вся Корона Польская и значительная часть Великого княжества Литовского стали подданными Карла Х Густава, а Ян Казимир вынужден был бежать в Австрию в силезские земли. И это укрепление позиций Швеции на Балтике не могло не привести к конфликту с Московией. Ее тоже очень интересовали балтийские земли, потому что успешно торговать с Европой через Архангельский порт было невозможно. И тут появилась возможность отвоевать у Швеции эти территории, объединившись с Речью Посполитой. В мае 1656 года Россия объявила Швеции войну и уже после этого стала искать союзников. Отправила послов к датскому королю, к польскому. И 3 ноября 1656 Алексей Михайлович и Ян Казимир заключили Виленский мирный договор. Заключив союз с Польшей, Москва отказывалась воевать с ней. Этот дипломатический акт показал, что для Украины союз с Москвой против Яна Казимира оказался ненадежным.

 

– А как Москва воспринимала подданство Украины в 1654 году?

 

– Россия никогда не смотрела на гетмана как на равноправного союзника, в Москве Хмельницкого воспринимали как «холопа». В конце XIX – начале ХХ в. некоторые ученые (Геннадий Карпов, Пантелеймон Кулиш) уверяли, что даже никакого договора заключено не было. Это было, конечно, преувеличением. С украинской стороны историки тоже преувеличивали, утверждая, например, что договор 1654 года заключали двое равных – независимая Украина и Московское царство. На самом деле они не были равноправными, Украина была независимой де-факто, но не де-юре. Московский царь и наш гетман пошли той традиционной тропой в дипломатической практике, которая существовала в отношениях Хмельницкого с Яном Казимиром, когда тот одобрял пункты договора. После договоренностей в Переяславе Богдан Хмельницкий отправил в марте в Москву 23 статьи. Алексей Михайлович ответил на них 11 статьями. Впрочем, это был первый пример в русской истории, когда Московское царство оставило присоединенной территории очень большие автономные права – внешнюю политику, налоговую систему, административно-территориальное устройство, гетманскую власть и многое другое. Однако договор, который сперва, был якобы взаимовыгоден, впоследствии был сведен к большим ограничениям прав Украины, вплоть до потери ею фактических и номинальных признаков государственности.

 

«За нынешние подачки Россия потребует отказа от фундаментальных принципов в политике...»

 

– Как выглядит в этом историческом контексте недавней договор Януковича с Владимиром Путиным?

– Янукович и Азаров утверждают, что «дорожная карта», подписанная 17 декабря в Москве, якобы выгодна Украине. Но, судя по историческому опыту, Россия в будущем станет прибегать к ограничению независимости Украины, стараясь максимально интегрировать ее в свою политику. Россия и не скрывает этого, настаивая на нашем вступлении в Таможенный союз, который будет иметь надгосударственные для Украины политические структуры. Путь, на который эта «дорожная карта» ставит Украину, – это потеря ее независимости со временем.

 

– А тогда, во времена Переяславской рады, тоже давались какие-то кредиты и льготы, подобные тем, которые теперь Путин предоставляет Януковичу?

– Да, если это можно назвать такими современными терминами. К 1654 году Московия предоставляла льготы, например, украинским торговцам, которые выезжали туда с товарами. При этом была лояльной и таможенная политика в отношении этих торговцев. На определенном этапе это приносило пользу Гетманщине. Однако, как уже говорилось, через два года после Переяслава Москва заключила Виленский мир с Польшей, а через пять лет сфальсифицировала статьи Богдана Хмельницкого.

 

Были определенные группировки на Украине, которые стимулировались Москвой, в том числе и финансово. От казацкой старшины, которой предоставлялись поместья, требовали лояльности. Параллели здесь очевидны. Современным политикам необходимо хорошо знать историю Украины. За свои нынешние экономические подачки Россия потребует от Украины отказа от фундаментальных принципов в политике, в том числе и внешней. А разве сегодня мы этого не видим? Возьмем Харьковские соглашения или наше требование к Европе, чтобы вопрос Соглашения об ассоциации с ЕС решался на трехсторонних переговорах с Россией. Добавьте к этому советизацию и русификацию нашего образования, культуры и даже идеи об объединении футбольных чемпионатов. Все это и многое другое является следствием интеграционных процессов, которые приводят к отказу украинского политического руководства самостоятельно решать наши проблемы с государственной точки зрения.

 

К счастью, мы имеем гражданское общество. Не так еще, как следует, но все-таки оно у нас есть, в отличии от некоторых других постсоветских стран. И сегодня Евромайдан призван это гражданское общество укреплять.

 

Дела мирские

 

Религиозный аспект Переяславской рады также следует рассматривать в международном контексте. Известный американский русист Ричард Пайпс считает, что идея «Великой православной империи» в Московии зародилась еще во времена царствования Ивана III, когда желание завоеваний и обогащения стали обосновывать «высокими идеями». Византийскую империю как раз завоевали турки и православная церковь решила, что Московское княжество может стать ее опорой. В 1561 году Иван IV впервые назван в послании константинопольского патриарха «царем и государем православных христиан во всей вселенной». Некоторые российские авторы рассказывают о Переяславской раде в контексте правления патриарха-реформатора Никона. Оно было недолгим – с 1652 по 1658 год. Напомним, что в 1654 году царю Алексею Михайловичу было 25 лет и Никон был его советчиком. Греческие духовные лица, проезжая в Москву за милостью через нашу территорию, способствовали заключению соглашения Гетманщины с Московией. Греки подстрекали казаков воевать с католической Польшей. Иерусалимский патриарх Паисий, находясь в конце 1648- в начале 1649 годов в Киеве, вошел в близкие отношения с Богданом Хмельницким и способствовал переговорам между гетманом и московским правительством, выступал посредником. Кроме того, собственно украинские первоиерархи не поддерживали переговоров с Московией – российские авторы объясняют это их т. н. «Польскими симпатиями».

 

Досье «УМ»

 

Ярослав Федорук

 

Родился в 1969 г. В 1993 г. окончил исторический факультет Львовского государственного университета им. Ивана Франко. 1992-2001 г.г. – работал в Львовском отделении Института украинской археографии и источниковедения им. М. С. Грушевского НАН Украины. В 1996 г. защитил кандидатскую диссертацию («Турция и ее вассалы в отношениях с Богданом Хмельницким в 1654 году»). С 2001 г. – старший научный сотрудник Института украинской археографии и источниковедения им. М. С. Грушевского НАН Украины. В 2012 г. защитил докторскую диссертацию. Исследователь международных отношений середины XVII в. В частности, политики Московского царства в отношениях с Украиной, Речью Посполитой и Европой. Автор монографий «Международная дипломатия и политика Украины 1654-1657» (Львов, 1996), «Виленский договор 1656: Восточноевропейский кризис и Украина в середине XVII века» (Киев, 2011).

 

Лауреат премии им. Степана Гжицкого Западного научного центра НАН Украины за подборку работ по истории эпохи Хмельнитчины (1994). Награжден Польским историческим обществом за монографию «Виленский договор 1656: Восточноевропейский кризис и Украина в середине XVII века» (К., 2011).

 

Хроника событий

 

Переяславская рада 1654 года – общий военный совет, созванный гетманом Богданом Хмельницким в городе Переяслав (ныне Переяслав-Хмельницкий) для решения вопроса о взаимоотношениях между Войском Запорожским и Московским государством.

 

1648, декабрь – возвращение Богдана Хмельницкого в Киев после завершения похода в Галичину и первой осады Львова.

 

1649, январь – отъезд иерусалимского патриарха Паисия от Богдана Хмельницкого в Москву. В его сопровождения присутствовал Силуан Мужиловский, сын известного церковного полемиста Андрея Мужиловского.

 

1649 – в Москве Паисий убеждает царя в желании Хмельницкого »поддаться под царскую руку». Однако Мужиловский предлагал занять русскими войсками Сиверщину и другие земли, что повлекло бы к началу войны царя с Речью Посполитой.

 

1649, май – посольство Хмельницкого в Москву по поводу протектората московского царя.

 

1649, август – после Зборовской битвы украинско-российские отношения существенно усложняются, поскольку Москва так и не решилась выступить против Яна Казимира.

 

1650 – оживление украинско-турецких переговоров о протекторате султана.

 

1651, конец февраля – начало марта – Земский собор в Москве. Московское духовенство признало возможным в случае невыполнения польской стороной условий «вечного мира» позволить Алексею Михайловичу принять в подданство Войско Запорожское.

 

1653, октябрь – Земский собор в Москве, на котором решено про принятие Украины в подданство царя и начало войны с Речью Посполитой. Из Москвы отправилось большое посольство во главе с боярином Василием Бутурлиным.

 

1654, 18 января – в Переяславе состоялась совет старшин, а впоследствии генеральный военный совет.

 

1654, март – между гетманом и царским правительством заключены Мартовские статьи о военно-политическом союзе Гетманщины и Московии.

 

1655, лето – турецкий султан принимает Богдана Хмельницкого в свое подданство и по просьбе украинских послов в Стамбуле отправляет ему об этом свои грамоты.

 

1655, лето и осень – совместный украинско-российский поход в Галицию, в ходе которого возникали существенные споры по поводу того, на чье имя принимать присягу в завоеванных городах. Вторая осада Львова.

 

1655, август – украинско-шведская конвенция о совместных военных действиях против Яна Казимира.

 

1656, 7 сентября – договор Богдана Хмельницкого с семигородским князем Юрием II Ракоцием о союзе против Яна Казимира.

 

1656, 3 ноября – Виленский мирный договор между Московским царством и Речью Посполитой при посредничестве австрийского императора Фердинанда III. Украинское посольство во главе с Романом Гапоненко не было допущено к переговорам по настоянию главы российского посольства Никиты Одоевского и его товарищей.

 

1656, 6 декабря – договор между Семигородским княжеством и Швецией о совместных военных действиях против Речи Посполитой.

 

1657, январь – начало неудачной войны Юрия II Ракоция в Польше. Для объединения с семигородскими войсками Хмельницкий отправил казацкий корпус во главе с киевским полковником Антоном Ждановичем.

 

1657, 6 августа – смерть Богдана Хмельницкого.

 

Взгляд из России

 

Русская историческая литература, в том числе и школьные учебники, не скрывает, что «воссоединение Левобережной Украины с Россией явилось важным фактором укрепления российской государственности. Благодаря присоединению Украины удалось вернуть Смоленские и Черниговские земли, что дало возможность начать борьбу за Балтийское побережье. Кроме того, открылась благоприятная перспектива расширения связей с другими славянскими народами и государствами Запада». Российские авторы отмечают: состоятельные и руководящие слои населения Гетманщины, которые «подверглись воздействию польской и западноевропейской культуры и привыкли к политическим вольностям», с опаской поглядывали на мощный государственный уклад Москвы и железную дисциплину». Да и Москва, мол, не хотела помогать Украине, ссылаясь на «вечный мир» с Польшей. Впрочем, после поражения под Берестечком царь с приближенными лицами и патриархом обсудил ситуацию и возобновил переговоры с гетманом, поскольку дальнейшее выжидание со стороны Москвы было бы непоправимой ошибкой. Ведь было благоприятное время для «воссоединения Малой России с Великой».

Link to comment
Share on other sites

  • 1 month later...

Воссоединение Единой Руси: 360 лет вместе!

hmelko.jpg

(М. И. Хмелько. «Переяславская Рада».)

 

 

В этом году мы отмечаем 360-летие знаменательного события – торжественной присяги Богдана Хмельницкого и всего войска Запорожского русскому Царю Алексею Михайловичу. Это событие известно в историографии как воссоединение Украины с Россией. И хотя территория тогдашнего войска Запорожского составляла лишь небольшую часть современной Украины, это событие действительно было воссоединением с исторической Русью для защиты единой Веры и единого Отечества.

 

Как сказал гетман Хмельницкий на Переяславской Раде: «Нельзя нам более жить без государя. Мы с православием Великой Руси единое Тело Церкви, имущее главою Иисуса Христа».

 

«Боже утверди, Боже укрепи, чтоб мы навеки были едино!» - так описывает Н.И. Костомаров народные приветствия сего решения.

 

Оглядываясь назад, сегодня мы утверждаемся в мысли, что то воссоединение не просто произошло однажды. Оно оживает сейчас. И речь не только о воссоединении Малой Руси с Великой. Речь идет о присяге на верность Отечеству. Пусть не обязательно юридически прописанной, но – присяге в своем сердце. Любовь к Отечеству идет из сердца! Но как же оно раздражает всех, кто не хочет брать на себя никаких обязанностей перед Родиной вообще. Даже моральных.

 

Помня о спасительном решении гетмана Хмельницкого и воздавая ему должное, мы не должны забывать и о его просьбе к боярину Бутурлину присягнуть за… Царя. На что Бутурлин ответил единственно правильно: никогда на Руси за Государя не присягали, а подданному и говорить о том непристойно.

 

А разве сегодня не так? Разве либерально настроенная «прогрессивная общественность» не требует - страшно сказать! - присяги государства себе, любимому. Мол, вначале вы мне дайте то-то и то-то, обеспечьте такой-то «уровень жизни», пусть предо мною глава государства отчитается о проделанной работе, а уж потом я посмотрю, как мне относиться к «этой стране». Ведь все это пронизывает нашу современную жизнь!

 

Многие пали в либеральном угаре своей гордыни и эгоизма. Они ставят себя в центр мироздания и хотят, чтобы все вращалось вокруг них. Потому и ненавидят Отечество, что оно напоминает им о так ненавистном ими служении Родине. И потому так страстно хотят его гибели.

 

Но мы, видя все это, должны без всяких сомнений укрепляться в своем бескорыстном служении Родине. Независимо от того, что мы лично с этого можем иметь или, быть может, не иметь вовсе. Нам все равно! Этот постыдный вопрос вообще должен возникать в нашем уме.

 

«Что мне дала эта страна?» - вопрошают мелкие души, потихоньку паразитируя на ее богатствах. Лицемеры, скажите лучше, что вы для нее сделали. И что вам даст ваш вожделенный Запад? Красивые обещания, и не более! Да и то до тех пор, пока вы здесь, на родной земле, работаете предателями.

 

Да и чего стоят его красивые обещания? На это ответил все тот же боярин Бутурлин. В тот январский день 1654 года, когда ему привели в пример польских королей, присягающих своим подданным, он сказал истину: «Это короли неверные и не самодержцы, на чем и присягают, на том никогда в правде своей не стоят».

 

360 лет прошло - а что изменилось? Ничего! Все те же самые сладкие напевы: золотые горы дадим – только продайте Родину.

 

Можем ли мы хотя бы на секунду усомниться в нашей верности и преданном служении Отечеству? Тем более сегодня, когда оно так нуждается в нашей помощи!

 

Вот в этом, наверное, и состоит главный смысл Переяславской Рады для современного человека Русского мира. Беззаветная любовь и верность Отечеству. Что бы ни случилось! Без каких-либо обещаний вам лично. Ведь может ли быть сегодня, когда речь идет о спасении наших душ, что-то более важное, чем наша общая победа – воссоединение нашего Отечества!

 

Мы обязательно воссоединимся! На том стояли и стоять будем!

 

Автор: Евгений Чернышёв

Link to comment
Share on other sites

  • 2 months later...

Интересно - что Хмельницкий - не единственный революционер той эпохи.

Идеи сильного централизованного государства - в те времена витали в воздухе...

И Хмельницкий - лишь учился и следовал примеру других...

 

 

 

1. Иоа́нн IV Васи́льевич (прозвание Иван Грозный; 25 августа 1530, село Коломенское[2] под Москвой — 18 марта 1584, Москва)

Опри́чнина — часть государственной политики в Российском государстве (1565—1572)

 

 

2. Адзути-Момояма дзидай - эпоха в японской истории с 1568/1573 по 1600/1603 года. Название эпохи происходит от названий за́мков Адзути (префектура Сига) и Момояма (Киото).

Эпоха Адзути-Момояма положила конец феодальной раздробленности Японии периода Сэнгоку. Этот процесс связан с именами Оды Нобунаги, Тоётоми Хидэёси и Токугавы Иэясу, вошедшими в историю как «три объединителя Японии».

 

 

3.Георгий Саакадзе (груз. გიორგი სააკაძე) (рожд. в с. Фели 1570 — 3 октября 1629, Османская империя)

 

4. Арма́н-Жан дю Плесси́, герцог де Ришельё, Кардина́л Ришельё, прозвище «Красный герцог» (фр. Armand-Jean du Plessis, duc de Richelieu; 9 сентября 1585, Париж — 4 декабря 1642, Париж)

О́ливер Кро́мвель (англ. Oliver Cromwell; 25 апреля (5 мая) 1599, Хантингдон — 3 (13) сентября 1658, Лондон)

 

5. О́ливер Кро́мвель (англ. Oliver Cromwell; 25 апреля (5 мая) 1599, Хантингдон — 3 (13) сентября 1658, Лондон)

 

6. Зиновий Богдан Хмельницкий (укр. Богдан Зиновій Михайлович Хмельницький) (27 декабря 1595 [6 января 1596])[1], Суботов — 27 июля [6 августа] 1657, Чигирин[2])

Link to comment
Share on other sites

  • 5 months later...

«Навеки вместе» – брак по расчету

 

 

Переяславская рада стала результатом войн, интриг и торговли, а не зовом казачьей души
Игорь Ходаков

В фильме польского режиссераЕжи Гоффмана «Огнем и мечом», снятом лет пятнадцать назад по одноименному романуГенрика Сенкевича, Богдан Ступка, игравший Хмельницкого, обращаясь к пленному польскому шляхтичу (дело происходило накануне восстания 1648 года), произнес: «Кто здесь счастлив? Магнаты и горстка шляхты! Им земля, им золотая вольность, а остальные для них – быдло…

Где казацкие привилегии? Вольных казаков хотят сделать холопами… Я хочу воевать не с королем, а со шляхтой и магнатами. Король нам отец, а Речь Посполитая – мать. Если бы не магнаты, Польша имела бы не два, а три братских народа и тысячу верных сабель против турок, татар и Москвы...»

 

Столь длинная тирада не досужий вымысел режиссера, а самая что ни на есть правда. Она опровергает устойчивый миф, въевшийся в массовое сознание наших соотечественников еще с досоветских времен, будто украинский народ, стонавший под гнетом польской шляхты, буквально спал и видел воссоединение с братской единоверной Россией.

Запорожская вольница в грабежах и убийствах

 

У малороссийского крестьянства, быть может, и были подобные чаяния, но у казачества – нет. Запорожцы в сущности боролись за восстановление своих привилегий, подобных тем, которыми пользовалась шляхта. Более того, Хмельницкий опирался в этом деле на поддержку короля Владислава IV, некогда претендовавшего на русский трон, причем оба незаурядных государственных деятеля были давними знакомыми: будущий гетман в 1618 году даже принимал участие в походе Владислава, тогда еще королевича, на Москву.

Москве были выставлены условия: реестровое войско увеличивается до 60 тысяч, запорожцы сами выбирают себе гетмана, права, данные польскими королями духовным и мирским лицам, остаются нерушимыми

 

А несколькими годами ранее запорожцы вместе с польскими шляхтичами сражались в армии Григория Отрепьева против царя Бориса Годунова. Впрочем, тогдашние действия казаков можно было бы объяснить стремлением посадить на русский трон «законного», как им казалось, государя. Но по сути этот аргумент не выдерживает критики, если вспомнить, что запорожцы обагрили русской кровью свои сабли, воюя также и в рядах армии короля Сигизмунда III – отца Владислава, официально вступившего в войну с Россией в 1609 году. А Сигизмунд III слыл ревностным католиком и воспитанником иезуитов. И служба запорожцев такому монарху как-то не вяжется с их образом защитников «веры православной», в который так верят многие наши соотечественники. Оттого, говоря о народе, слово «братский» приходится брать в кавычки. Какое «братство», когда запорожцы проливали кровь единоверных им русских?

 

Во время казацких походов периода Смуты запорожцы «прославились» грабежами и насилиями над мирным населением, а в 1618-м они сожгли и во множестве поубивали жителей Ливен, Ельца, Скопина, Ряжска, причем не брезговали «православные» запорожцы и грабежом храмов и монастырей. Кто сомневается, пусть полистает на досуге историю путивльского Софрониевского (в XVII веке именовавшегося Молчанским) или рыльского Свято-Николаевского монастырей…

 

Русские люди называли запорожцев «богопротивные запороги». К слову сказать, поход 1618-го возглавлял гетман Петр Сагайдачный – ныне национальный герой Украины. Что ж, он занимает достойное место в ряду других «героев» незалежной: Мазепы и Бандеры. Их идейные последователи осуществляют чудовищный геноцид мирного населения на Донбассе.

11-01.jpg

М. И. Хмелько. «Навеки с Москвой, навеки с русскими». 1954 год

 

Кто-то возразит: «Да, но существуют же факты служения казаков – тех же запорожцев – русскому царю». Существуют, не спорим, но в своем служении российскому самодержцу запорожцы руководствовались не религиозными, как приятно считать, соображениями, а весьма меркантильными – были они наемниками. В этом качестве они отметились и на полях Тридцатилетней войны, где, как известно, католики сражались с протестантами.

 

Но вернемся к Хмельницкому и его покровителю – королю Владиславу. Последний предпринимал шаги (впрочем, неудачные), направленные на укрепление королевской власти в стране, и Хмельницкий был здесь его верным союзником. Когда делегация запорожцев, в состав которой входил и Богдан Зиновий, в 1646-м прибыла в Варшаву жаловаться на произвол шляхты и магнатов, Владислав прямо сказал казакам: «Неужели вы забыли, что такое сабля и как ею ваши предки добывали себе славу и привилегии?».

Православные католики

 

А уже в следующем году монарх пообещал Хмельницкому гетманство и оказал финансовую помощь – официально для готовившейся войны против турок. Хотя мы не думаем, что королю не были известны подлинные замыслы лидера запорожцев, направленные против своевольной шляхты и по сути независимых от монаршей власти магнатов.

 

Вдохновленный поддержкой, Хмельницкий решил выступить против шляхты, заручившись предварительно союзом с крымским ханом.

 

Разумеется, гетман прекрасно знал, что страдать от разорительных действий татарской конницы будут не только шляхтичи, но и малороссийские православные крестьяне, но дело было как раз в том, что судьба и тяготы простых малороссов не особо волновали запорожцев. Для них, как и для шляхтичей, крестьянство было быдлом. И ничего удивительного в этом нет: запорожцы видели себя не частью малороссийского православного народа, а довольно замкнутой воинской корпорацией со своими традициями (весьма, к слову, специфическими), внутренним устройством и законами, и попасть в нее было непросто. Да и публика на Хортице собралась весьма разношерстная, в том числе и в этнорелигиозном плане.

Касательно вложенной Гоффманом в уста Хмельницкого фразы о том, что не будь в Речи Посполитой произвола магнатов, то имела бы она не два, а три народа и сабли не только против татар и турок, но и против Москвы, то она, надо признать, не противоречит источникам.

 

Так, запорожцы приняли активное участие в Смоленской войне 1632–1634 годов, снова отметившись разорением российских земель.

Опять же интересная деталь: в рядах польской армии тогда сражался православный христианин и будущий выдающийся государственный деятель Речи Посполитой Адам Кисель. Именно он неоднократно вел переговоры с Хмельницким, когда тот начал борьбу против шляхты.

 

И снова получается: православный проливал кровь единоверцев? Еще как! Просто наши предки были в его глазах дикими варварами-скифами, а себя Кисель мнил, как и вся польская шляхта, потомком воинственных сарматов. Примечательно, что соратником Киселя в кампании 1632–1634 годов был князь Иеремея Вишневецкий – один из сильнейших магнатов Речи Посполитой. Достаточно сказать, что содержание его двора было значительно более дорогим, нежели двора королевского, его личная гвардия насчитывала двенадцать тысяч шляхтичей, в то время как королевская согласно решению сейма – только две тысячи.

 

Именно, говоря современным языком, главный украинский олигарх Вишневецкий и стал в 1648 году наиболее серьезным противником Хмельницкого. Но за 15 лет до этого, в Смоленской войне Хмельницкий, Кисель и Вишневецкий – соратники. Довольно необычные, на первый взгляд. Ведь, повторим, Богдан Зиновий многим у нас в стране видится защитником веры православной «от ляхов», жаждавшим воссоединения с Россией. Но таким он именно видится. В реальности же сей «православный» казак за разорение православных земель получил из рук польского короля-католика саблю.

 

А Вишневецкий, будучи убежденным католиком, добровольно отрекшимся от православия, «прославился» в той войне тотальной жестокостью, осуществляя на русских землях тактику выжженной земли, и сладострастным садизмом по отношению к пленным – прямо в стиле валашского господаря Влада III Цепеша, оставшегося в истории под именем Дракулы. И также перешедшего, правда, не в молодости, как и Вишневецкий, а уже на закате жизни из православия в католичество.

Хмельницкий не был первым

 

С завершением неудачной для Русского царства Смоленской войны набеги запорожцев в российские пределы не прекратились. Так, крупнейший отечественный историк-славист, член корреспондент РАН Борис Флоря в статье «Запорожское казачество и Крым перед восстанием Хмельницкого» пишет: «В первой половине XVII века нападения казацких отрядов на пограничные русские территории, предпринимавшиеся часто при попустительстве местных властей, были делом обычным. С начала 40-х годов, однако, количество таких нападений стало резко возрастать, охватывая все большую территорию. Количество этих нападений не пошло на убыль и тогда, когда между Россией и Речью Посполитой в 1646 году начались переговоры о союзе против Крыма и Турции».

 

Комментарии к данной цитате, принадлежащей перу уважаемого ученого, излишни, равно несерьезными теперь покажутся разговоры об изначальном желании запорожцев перейти «под высокую руку Москвы», а видеть в них защитников православной веры вообще глупо.

 

Перейдем к собственно военной составляющей истории казацкого мятежа, а именно так и следует называть восстание Хмельницкого, но уж точно никак не «освободительным движением украинского народа». Во-первых, особого движения украинского народа как такового не было. Повторим, в Запорожье собралась разношерстная публика, своеобразная элита которой, как мы уже выяснили, не шла в своих требованиях дальше получения шляхетских привилегий.

 

Во-вторых, «освободительное движение народа» – слишком общая и ничего не объясняющая фраза. Как было отмечено, вряд ли Хмельницкий и его окружение ассоциировали себя с малороссийскими холопами. Мы уже знаем, что спесивые шляхтичи мнили себя сарматами. Но таковыми считали они именно свое «благородное» сословие. Собственных крестьян они, разумеется, к сарматам не причисляли. Вряд ли Хмельницкий и ему подобные относились к малороссийским крестьянам иначе и уж точно не собирались ради них вести освободительную войну.

 

Сам ход военных действий хорошо известен: на первых порах войска Хмельницкого одержали ряд блестящих побед над армиями гетманов Потоцкого и Калиновского. Но в том же 1848 году умер Владислав IV. В стране началась очередная смута – неизменно происходившая в Речи Посполитой между смертью одного монарха и воцарением другого.

Страна, потрясаемая безвластием и мятежом запорожцев, стала скатываться в хаос, и первым, кто обратился за помощью к России, был вовсе не Хмельницкий, а уже известный нам Адам Кисель. Наконец осенью 1848 года на польский трон взошел брат Владислава – Ян Казимир. Хмельницкий в то время осаждал Замостье. Вскоре он получил приказ нового короля снять осаду и… немедленно повиновался.

 

Это неудивительно: как мы знаем, гетман поднял оружие не против своего монарха, а против шляхты и магнатов. Отступив в Киев, Хмельницкий начал переговоры с Яном Казимиром о прекращении кровопролития.

 

Требования казаков были разумны и умеренны: зависимость гетмана исключительно от короля, что не могло не импонировать Яну Казимиру и не раздражать шляхту. Интригами последней переговоры были сорваны, а война продолжена. Армия Хмельницкого вступила на собственно коронные земли, а вместе с ними туда пришли и татары – извечные враги Речи Посполитой. Перенесение военных действий на польскую территорию, приход туда татар были очевидной политической ошибкой гетмана – король выступил навстречу его армии.

 

Под Зборовом состоялась битва, в которой королевские войска были разбиты, а Ян Казимир едва избежал плена – благодаря Хмельницкому, не желавшему, чтобы христианский король попал в плен к крымцам-мусульманам. В конце концов был заключен Зборовский мир, возвращавший казакам их вольности и увеличивавший численность казацкого реестрового войска, то есть находящегося на содержании короля, до 40 тысяч. Православный киевский митрополит получил право заседать в сенате.

Кому бы выгоднее отдаться?

 

Казалось бы, конфликт исчерпан, но политически близорукая шляхта с каким-то сладострастным упоением рыла могилу собственной стране, делая все, чтобы сорвать реализацию достигнутого в Зборове мира. Киевский митрополит не был допущен в сенат. А тут еще папа Иннокентий X подлил масла в огонь, призвав шляхту на борьбу с православными и объявив Яна Казимира защитником веры – католической, разумеется. Православные не остались в долгу: коринфский митрополит опоясал Хмельницкого мечом, освященным на Гробе Господнем. Таким образом, война приняла религиозный характер. Напомним, что в середине XVII века в Европе еще не схлынул накал религиозных страстей, увенчанных Тридцатилетней войной между католиками и протестантами.

 

В 1651-м боевые действия в Малороссии возобновились с новой силой. И неизвестно, чем бы они завершились, если бы не предательство крымского хана Ислам-Гирея в битве при Берестечком. Результат – Белоцерковский договор, существенно урезавший численность реестрового войска и приведший к сокращению подконтрольных запорожцам воеводств с трех до одного.

 

Дальнейшее вроде бы известно со школьной скамьи – война вспыхнула вновь и якобы по-прежнему со стороны казачества она носила характер «национально-освободительный». Но с исторической правдой подобное объяснение не гармонирует никак. Ибо продолжение борьбы польской короны против непокорного вассала было вызвано причинами совершенно иными – можно сказать, семейными.

 

Сын гетмана – Тимофей предложил руку и сердце дочери молдавского господаря Лупула. Тот ответил согласием, а потом взял и отказался от данного слова. Возмущенный Богдан Зиновий вознамерился наказать строптивого господаря, угрожая ему разорительным походом запорожско-татарского войска. Напомним, что молдаване тоже исповедовали православие, но Хмельницкий без тени сомнения готов был обрушить на их головы мусульманские сабли.

 

Что оставалось делать несчастному господарю? Обратиться за помощью к султану? Не помогло бы – опытный политик Хмельницкий все просчитал наперед и как раз собирался действовать с неофициального согласия Стамбула. Тогда Лупул попросил о защите польского короля. Тот послал армию польного коронного гетмана (проще говоря, заместителя командующего войсками Речи Посполитой) Мартина Калиновского, преградившую казакам путь в Молдавию. Как и в случае с Вишневецким и Киселем, Калиновский и Хмельницкий были некогда братьями по оружию – Мартин также участвовал в 1618 году в Московском походе королевича Владислава. Быть может, именно поэтому предводитель запорожцев первоначально попытался убедить коллегу-гетмана не вмешиваться в его почти «семейные разборки».

Калиновский не послушал Хмельницкого, хотя и был уже бит им под Корсунем. Тому причиной польский гонор и неспособность соизмерять собственные амбиции с реальными силами. Польские войска были наголову разбиты под Батогом. После этого Тимофей таки женился на дочери молдавского господаря. Но вскоре Хмельницкий столкнулся с новым беспощадным врагом – чумой. Люди гибли тысячами, на разоренной войной земле начался голод. К нему добавились карательные действия столь же талантливого, сколь и жестокого польского военачальника Стефана Чарнецкого, известного пристрастием к тактике выжженной земли.

 

Хмельницкий понимал, что ослепленные ненавистью шляхтичи вряд ли пойдут на возобновление Зборовского договора и скорее всего поведут войну на истребление – уже начали ее вести, причем не только своими руками: Варшаве удалось расторгнуть союз запорожцев с крымцами, взявшимися опустошать Малороссию. Загнанный в угол гетман стал все настойчивее просить Россию о помощи.

Москва и другие варианты

 

В Кремле колебались: русское правительство, страдавшее от наплыва беженцев из Малороссии, то предлагало Хмельницкому переселиться на Дон, всерьез опасаясь, что он перейдет в подданство турецкого султана, то просило Варшаву соблюдать условия Зборовского мира. Ввязываться в новую войну с Речью Посполитой царю Алексею Михайловичу совсем не хотелось, но и переход запорожцев под власть Османской империи был недопустим.

 

Словом, логика событий, а отнюдь не свободное, как принято считать, волеизъявление запорожцев привела их в 1654 году к Переяславской раде. Кто не помнит уже классическое: «Навеки вместе». А вот условия этого «навеки» были весьма примечательны.

 

Остановимся на них поподробнее: Хмельницкий привел любопытный аргумент относительно необходимости подчинения Москве, перечислив все возможные варианты: подданство крымскому хану, турецкому султану, польскому королю и московскому царю. Гетман отметил, что первые двое отпадают по причине ислама, в составе Речи Посполитой тоже отныне невозможно оставаться, ибо ныне она «во власти панов».

 

Тем самым Хмельницкий свидетельствовал, что начатая им борьба за политические привилегии запорожцев не принесла успеха да и сам король несвободен от шляхетского произвола. И в этой ситуации из всех зол меньшее – подчиниться Москве, которой были, впрочем, выставлены следующие условия: реестровое войско увеличивается до 60 тысяч, то есть на 20 тысяч больше, нежели по Зборовскому договору. Запорожцы сами выбирают себе гетмана, который сохраняет привилегию внешних сношений. Права, данные польскими королями и князьями духовным и мирским лицам, остаются нерушимыми. Царь Алексей Михайлович согласился со всеми этими пунктами, единственно запретив общаться с польским королем и турецким султаном без особого царского указа.

 

Спустя три года после Переяславской рады Хмельницкий умер, гетманская булава перешла в руки Ивана Выговского, поспешившего заключить с поляками Гадячский договор, согласно которому контролируемые запорожцами земли возвращались в состав Речи Посполитой под именем Великого княжества Русского.

 

Это была действительно реальная попытка реанимировать погружающееся в хаос польско-литовское государство. Да и Выговский подобно Хмельницкому больше ощущал себя польским шляхтичем, нежели подданным русского царя. Но значительная часть запорожцев не поддержала гетмана – за девять лет кровавой борьбы души казаков и шляхтичей оказались пропитаны ненавистью друг к другу, чему во многом способствовала иррациональная жестокость Вишневецкого и Чарнецкого. В конце концов Выговский лишился гетманской булавы, перешедшей к сыну Хмельницкого – Юрию, но и тот заключил с Польшей Слободищенский трактат, передававший казацкие земли под власть белого орла.

 

Однако колесо истории нельзя уже было повернуть вспять: набиравшая силу Россия начала возвращение утраченных территорий, в том числе и малороссийских, под свою руку. Некогда могущественная Речь Посполитая могла только огрызаться отдельными военными победами, но серьезно противостоять Москве на военно-политической сцене Варшава уже не была способна.

 

Судьба запорожских земель оказалась предрешена. Но это был далеко не столь однозначный выбор казаков, о чем свидетельствуют некоторые приведенные здесь эпизоды из гетманства Богдана и Юрия Хмельницких и Выговского. И даже с завершением богатого на события XVII века запорожцы не успокоились, чему пример – судьба еще одного гетмана – Мазепы.

Игорь Ходаков

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/22356

Link to comment
Share on other sites

  • 1 year later...

Богдан Хмельницкий: 7 важных фактов

Его звали Зиновий Хмельницкий. Имя Богдан - «Богом дарованный» - он взял уже в зрелом возрасте. Враши и неприятели называли его презрительно - "Хмель". В 1654 году на Переяславской раде он присягнул русскому царю Алексею Михайловичу, и Левобережная Украина стала частью Московского государства.

Ученик иезуитов

Зиновий начал своё обучение в Киеве, а после поступил в иезуитскую коллегию в Ярославе Галицком. Затем во Львове он в течение 7 лет также учился в иезуитской коллегии. Хмельницкий был прекрасно образован. Он знал искусство риторики, латынь, польский язык. Позже к его знаниям добавились турецкий и французский языки. Когда Хмельницкий осадил Львов, то на переговоры с ним ходили его бывшие преподаватели - и город остался цел.

Хотя Зиновий и говорил, что веру его отцов иезуиты не смогли победить, но их приемы, как покажет история, он всё же перенял. Хитрость и коварство представителей этого католического ордена стали нарицательными.

Ислам

В 25 лет Хмельницкий попадает в турецкий плен. Два года он живет в Константинополе и является переводчиком капудан-паши. Про него не забывают. Мустафа Наим в соей книге "Цветник Гюссейна в изложении событий Востока и Запада" говорит о том, что Хмельницкий принял мусульманство. Автор пишет, что Богдан вместе с ханом читал Коран и совершал намаз.

Воровство

Самойло Величко в своей летописи рассказывает о том, как Богдан похитил тайную грамоту у Ивана Барабаша. Этот казацкий старшина получил от польского короля привилегию. Он дал тайный документ о том, что, если казаки развяжут войну с Османской империей, то казацкое сословие будет увеличено до 20 тысяч человек.

Богдан напоил Барабаша, взял его шапку, платок и отправил со слугой к жене старшины. Женщина, узнав вещи своего мужа, отдала грамоту посланнику Хмельницкого.

Месть

Шляхтич Даниил Чаплинский отнял хутор у Богдана: «выпросил себе у Конецпольского Субботово, так как у Хмельницкого не было документов на владение... по польскому обычаю, сделал наезд на Субботово в то время, когда Хмельницкий был в отсутствии; и когда десятилетний мальчик сын Хмельницкого ему сказал что-то грубое, то он приказал его высечь. Слуги так немилосердно исполнили это приказание, что дитя умерло на другой день», - пишет Василий Осипович Ключевский.

Жадный до чужого Даниил забрал себе и жену Хмельницкого, по другой версии - невесту. Жалобы и визит к польскому королю Богдану восстановить права на хутор и любимую женщину не помогли. Тогда казак решил отомстить не только своему обидчику, но и всему польскому государству. Став гетманом, Хмельницкий разгромил владение Чаплинского и вернул Гелену.

Страсть

А вот другие источники говорят, что первым мужем Гелены был тот самый шляхтич, а Гелена - воспитанницей в доме Хмельницких. Богдан после смерти первой жены Анны влюбился в девушку и вызвал соперника на суд. Перед сенаторами оба противника предстали, но закон остался на стороне мужа. После того, как казаки взяли Чигирин, Гелена вышла замуж за Хмельницкого, приняла православие и стала именоваться "Мотроной". На радостях Хмельницкий подарил обвенчавшему их патриарху Паисию шесть баских коней и тысячу золотых. Богдан в своем письме говорит о Гелене: «Если бы не эта добродетельная и жалостливая к невинно страждущим Эсфирь, не миновать бы мне мщения жестокого тирана, ее мужа».

Эгоизм

Оливер Кромвель так обращался к нему: "Богдан Хмельницкий, Божиею милостью генералиссимус греко-восточной церкви, вождь всех казаков запорожских, устрашитель и искоренитель польского дворянства, покоритель крепостей, истребитель римского священства, гонитель язычников и антихристов..."
17 сентября 1651 года заключен был с поляками, так называемый, белоцерковский договор. Казакам ничего хорошего он не давал: условия договора ставили их в такое же положение, что и до 1648 года. Богдана упрекали в том, что он заботится только о своей выгоде. Ведь по договору Чигирин оставался при гетмане. Началось массовое переселение в пределы Московского государства. И попытки его остановить были безуспешными.

Жестокость

Богдан не был милосерден не только к врагам, но и к тем, к кому относился с презрением. Летописец говорит: «С одних казаки сдирали кожу заживо, а тело кидали собакам; другим наносили тяжелые раны, но не добивали, а бросали их на улицу, чтобы медленно умирали; многих же закапывали живьем». Богдан не противился погромам. Его войска и союзники женщин и детей не щадили. Пленников затем продавали на турецком берегу в рабство. Жертвы говорили: «Хмель-злодей, да сотрется имя его!»

Link to comment
Share on other sites

Сохранилось описание гетмана Богдана Хмельницкого, сделанное венецианским послом в Чигирине в 1650 году:

 

 

«Роста скорее высокого, широкий в кости, величественный. Его правление показывает зрелый и тонкий ум. Хотя и случается ему погулять, но дела он не бросает. Кажется, что в нем живут две натуры – одна деятельная, твердая, решительная, другая – сонная, утомленная, мечтательная. В поведении ласковый, простой и тем привлекает любовь воинов, которых он держит в повиновении железной дисциплиной».

 

http://www.razlib.ru/istorija/nastojashaja_istorija_kazackoi_ukrainy/p4.php

Link to comment
Share on other sites

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Guest
Reply to this topic...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.

Loading...
 Share

×
×
  • Create New...