Новости экономики России

[Елена Сергеевна]

 

 

Deutsche Bank расплатится за вывод денег из России

При этом "расплатится" он с США

Вся эта схема только американцев и обеспокоила. Нашим по фигу!

[Елена Сергеевна]

СМИ сообщили о новой схеме отмывания денег в России

 

В ЦБ о проблеме знают, но ликвидировать ее пока не представляется возможным

В новой схеме отмывания денег ключевую роль играет Федеральная служба судебных приставов. По такой схеме в 2016 году вывели больше 16 млрд рублей. Принцип мошеннической работы вполне легален и прост.

Резидент и нерезидент страны, то есть юридические лица, договариваются о взыскании долга либо мирным путем, либо с привлечением третейского суда. Ответчик соглашается погасить задолженность по требованию истца-нерезидента. Судом выдается исполнительный лист на взыскание долга, который истец передает судебным приставам, и они начинают исполнительное производство. Впоследствии долг списывается со счета должника на счет ФССП, а исполнители перечисляют денежные средства за рубеж истцу. Вся операция осуществляется на законных основаниях.

Центробанк в курсе схемы вывода средств из страны и новом звене в качестве судебных приставов, однако пока ликвидировать мошенническую цепочку невозможно, пишет газета «Коммерсант». Дело в том, что ни суды, ни ФССП, ни банки не имеют для этого полномочий.

«Технически эта схема не нарушает закон, суды и ФССП действуют строго в рамках своей компетенции, а банки формально не имеют оснований для того, чтобы расценивать операцию как подозрительную и противодействовать ее проведению, так как речь идет о судебном решении», — говорят в ЦБ.

Выступающие в качестве должников компании не ведут никакого бизнеса или денежные обороты их настолько несущественны, но их нельзя сравнивать с суммой «долга», поэтому третейский суд вполне может усомниться в обоснованности заявленных запросов. Однако основания для сделок между кредитором и должником российскими судами не проверяются, не запрашиваются документы, которые бы свидетельствовали о реальной деятельности этих компаний.

Как сообщает «Ридус», по оценке Банка России, всего в 2016 году суды приняли решения поискам с признаками подобной схемы на сумму более 37 млрд рублей. Как правило, с «должников» взыскивали от 1,5 млрд до 6 млрд рублей.

http://izvestia.ru/news/662122#ixzz4XcWhIGMR

[Снежная]

Да его же пить невозможно, местный-то кофэ... Али нам экспортный вариант не достаёцца... мы здесь берём только финский, испанский, тот же немецкий втридорога, но свой живот важнее денег))) ну в крайнем случае кофе Нестле местного рассыпу - они единственные за качеством следят... всё остальное - гарантия изжоги)))

Жанн, пить растворимый кофе, хоть немецкий, хоть русский всё равно вредно. Каков процент натурального кофы в растворимом? Ну пусть маскимум 15-20, остальное... изжога. ))) Поэтому надо брать тока в зёрнах. )))

[Елена Сергеевна]

Россию распродадут тихо, быстро и по дешевке

 

Правительство Медведева утвердило план приватизации на ближайшую трехлетку

Андрей Полунин

 

В четверг, 2 февраля, правительство РФ утвердило программу приватизации государственных активов на 2017−2019 годы. Об этом заявил вице-премьер Дмитрий Козак. По информации ТАСС, в ходе заседания обсуждались вопросы приватизации ВТБ, РЖД, «Почты России» и других крупных активов, причем дополнительных заседаний кабмина по приватизации больше не планируется.

Масштабы грядущих продаж впечатляют. По сведениям «Интерфакса», государство, владеющее 60,9% голосующих акций ВТБ, готово снизить долю во втором по величине банке страны до блокпакета. Уже в текущем году правительство намерено продать пакет ВТБ в размере 10,9%, хотя санкции в отношении банка осложняют проведение сделки в ближайшее время.

Доля Росимущества в «АЛРОСА» может снизиться с нынешних 33% до 29% + 1 акция, доля в «Совкомфлоте» — со 100% до 25% минус 1 акция. Кроме того, государство намерено выйти из капитала «Приокского завода цветных металлов» и производственного объединения «Кристалл».

В целом, как ранее заявлял премьер Дмитрий Медведев, приватизации подлежит свыше тысячи объектов госимущества. «В результате поступления в федеральный бюджет должны составить около 17 млрд. рублей за три года, причем это — не считая эффекта от продажи акций крупнейших компаний, которые имеют лидирующие позиции в своих отраслях», — рапортовал премьер.

Видимо, кабмин окрылила успешная приватизация госпакета «Роснефти» — благодаря поступлению 721 млрд. рублей от нее в федеральный бюджет удалось закончить 2016-й год с приемлемым показателем дефицита в 3,5% ВВП (всего за неделю до сделки Минфин прогнозировал, что дефицит составит 3,9% ВВП), и не пришлось ускоренными темпами тратить Резервный фонд.

Тем не менее, вопросы к приватизационной стратегии остаются. Ряд экспертов считает, что цены на российские активы в настоящий момент ощутимо занижены. На их капитализации негативно сказалось и падение цен на «черное золото», и санкционное давление — формальное и неформальное — со стороны Запада. Это давление, по сути, запрещает ряду крупных международных игроков участвовать в приватизационных сделках с Россией.

Та же «Роснефть» провела безрезультатные переговоры с тремя десятками потенциальных покупателей, а реальных инвесторов, можно сказать, нашла в последний момент. Как метко писал Forbes, «катарский суверенный фонд появился из ниоткуда».

Тем не менее, экономический блок правительства уверенно идет по пути снижения доли госсобственности в экономике. И столь же уверенно игнорирует вопрос: зачем задешево продавать лучшие пакеты российских акций?

— Еще 17 января министр экономического развития Максим Орешкин в интервью Financial Times говорил о приватизации очень правильные вещи, — отмечает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. — Он говорил, что усиление конкуренции в отдельных секторах экономики куда важнее для развития, чем приватизация государственных предприятий. «Если мы просто приватизируем крупные государственные компании, которые доминируют в определенных секторах, то конкурентная ситуация не улучшится, и не окажет серьезного влияния на общий рост», — доказывал министр, и под каждым его словом я был готов подписаться.

Но прошло всего две недели — и оказалось, что правительство все-таки готовит продажу предприятий, которые «доминируют в определенных секторах». Хотя, как и объяснял Орешкин, такие продажи не сказываются на общем росте экономики, и даже ухудшают конкуренцию. Когда власти делают частными естественные монополии, они почти всегда меняют их хозяйственную деятельность в сторону, противоречащую интересам общества. Это негативно сказывается на смежных секторах, а далее на секторах, смежных с уже пострадавшими. В результате так называемые вторичные эффекты расходятся по экономике, как круги по воде.

Так происходило в британской экономике во времена премьерства Маргарет Тэтчер, так случалось в экономике США. За работы по изучению влияния на экономику вторичных эффектов присужден ряд Нобелевских премий. Тут даже не о чем спорить, но экономический блок российского правительства эти знания почему-то игнорирует. Его навязчивая идея — лучшие российские госактивы надо непременно продавать.

Я могу объяснить нынешнюю приватизацию лишь наличием умысла. На мой взгляд, кому-то это удобно и выгодно. Потому что продажа лучших кусков госсобственности, которые еще остались, — дело что ни есть выгодное для кармана чиновника.

«СП»: — Почему продажа госсобственности в частные руки вредит экономике?

— Потому что только государство, с точки зрения международных финансистов, считается первоклассным заемщиком. Именно поэтому, когда деньги заимствует государство (выпускает под эти цели гособлигации), оно занимает их по очень низкой ставке — на Западе, например, под 1−2% годовых. Причем, не имеет значения, федеральные ли это облигации, или региональные. Но как только государственное предприятие приватизируется и становится частным, держатели его акций всегда требуют большей доходности — не 2%, как в случае с гособлигациями, а как минимум 8−10%.

В итоге, с точки зрения управления предприятием, приватизация несет убытки. Потому что в случае приватизации предприятию приходится гораздо больше тратить на обслуживание платежей по текущей деятельности и оборотному капиталу. По сути, в этом случае прибыль будут высасывать акционеры, неизбежно сокращая инвестиции в развитие.

Поясню на простом примере. Если государственное предприятие приносит $ 60 млн. прибыли в год, в теории оно может привлечь кредитов на $ 3 млрд. долларов — при ставке кредита 2% годовых прибыли как раз хватит на обслуживание долга. Но если то же самое предприятие станет частным, то сможет рассчитывать на кредит в лучшем случае 6% годовых, и сможет привлечь кредитов всего на $ 1 млрд.

На практике, «вилка» получается еще более значительной, поскольку сейчас для российских частных предприятий кредиты ощутимо дороже, чем 6% годовых.

«СП»: — Но нас уверяют, что только приватизация позволит снизить дефицит бюджета, и при этом сохранить суверенные фонды…

— Вся история с бюджетом — только предлог. В 2015—2016 годах правительство убедительно продемонстрировало, что главным источником дополнительных доходов бюджета является понижение курса рубля. И сейчас Минфин в очередной раз заявляет, что не выдерживает курс 60 рублей за доллар, и ратует за курс 65 рублей — именно такие параметры заложены в бюджетных проектировках на 2017 год. Получается, источник допдоходов действует, но на планах приватизации это никак не сказывается.

И действительно возникает вопрос: зачем сейчас проводится приватизация? А главное, что будет делать российское правительство потом, когда лучшие пакеты будут распроданы? Продавать контрольные пакеты, чтобы иностранные акционеры руководили нашей экономикой? Не думаю, что они будут делать это в интересах российского государства.

Я считаю, путь, который избрал экономический блок правительства — тупиковый. И упорство, с которым этот блок действует, вызывает удивление.

«СП»: — Почему так происходит?

— В результате приватизации государственное имущество в России полностью вышло из-под контроля общества. И в этом заключается огромная системная проблема. Как-то незаметно распоряжение госсобственностью стало текущей деятельностью не просто правительства, а чиновников средней руки.

С аппаратной точки зрения, уровень приватизационного ведомства весьма низок. Если учесть, что у нас министр экономики является де-факто замминистра финансов, то руководитель Росимущества (подчиненного Минэкономики) — это де-факто начальник управления в Минфине.

Конечно, это ненормальная ситуация. Управление госимуществом — отдельная функция, которая сопоставима по влиянию на экономику с денежно-кредитной политикой и с бюджетной политикой. Просто потому, что управление госсобственностью означает еще и выстраивание системы интересов хозяйствующих субъектов. И для правильного управления госсобственностью необходимо, конечно, отдельное мощное ведомство, которое бы провело инвентаризацию объектов государственного имущества, и которое бы знало, как правильно распоряжаться этой собственностью.

Экономистами доказано: есть как минимум десять форм управления госсобственностью, альтернативные продаже, — включая аренду, концессию, доверительное или трастовое управление, внесение госсобственности в качестве взноса в акционерное общество, с последующей эмиссией ценных бумаг, — которые могли бы принести государству больше дохода, чем простая продажа госактивов.

Доказано и другое: продажа крупных государственных активов деформирует структуру отношений в экономической системе в негативную сторону.

По уму, прежде чем решаться на продажу государственных активов, надо подсчитать: сколько эти активы могут стоить в будущем, и какие потери понесет народнохозяйственный комплекс от передачи их в частные руки. С учетом всех факторов вполне может получиться, что на продаже актива казна получит $ 1 млрд., а суммарные потери в экономике составят при этом все $ 10 млрд.

Но кто, спрашивается, в нашем правительстве делал такие расчеты, разве эти расчеты представлены на обсуждение общества? Разумеется, нет. Насколько я понимаю, экономический блок правительства поступает приблизительно так. Раз нужно заткнуть дыру в бюджете, привлекается иностранный инвестиционный банк — допустим, JPMorgan Chase или Goldman Sachs, — который и говорит: такой-то актив можно продать за такие-то деньги. И на этом все расчеты заканчиваются.

И пока не будет коренных кадровых перемен в экономическом блоке, ситуация с приватизацией, я считаю, никак не изменится.

 

[Алесь]

Победа Трампа привлекла в Россию $700 млрд

05.02.2017 - 23:39

 

Инвестиции в российские облигации достигли рекордных показателей на фоне улучшения отношений между Россией и США и роста цен на нефть, сообщает Financial Times.

 

По данным издания, за последнюю неделю января приток капитала в фонды российских облигаций составил 140 миллионов долларов. Всего с момента избрания Дональда Трампа президентом США Россия привлекла в свои активы около 700 миллионов долларов.

 

Благодаря притоку капитала выросли фондовые индексы страны — так, MSCI Russia с момента избрания Трампа вырос на 19%.

 

С точки зрения экономистов Банка Америки, существует большая вероятность того, что «противостояние» между Россией и Западом закончится в начале 2018 года. Такие прогнозы связаны, во-первых, с ростом недовольства в Европе антироссийскими санкциями, а во-вторых, с готовностью администрации Трампа идти на компромиссы с Москвой.

 

«Российско-американские отношения, похоже, пойдут на поправку. А ввиду того, что инфляция, скорее всего, продолжит сокращаться и что Центробанк, возможно, несколько раз понизит процентные ставки в этом году, мы полагаем, что положение российских облигаций на рынке улучшится», — заявил FT Вин Тин, стратег компании Brown Brohers Harriman.

 

В прошлом году западные СМИ отмечали, что инвесторы готовы вкладываться в российские ценные бумаги, несмотря на санкции. В сентябре Россия разместила второй транш евробондов, который сразу же был готов обслуживать международный клиринговый центр Euroclear.

[Елена Сергеевна]

Приоритеты

Расходы на развитие научно-технологического комплекса в 2017–2019 годах сократятся на 25 млрд руб. относительно цифр, которые были заложены на этот период в федеральной целевой программе развития научно-технологического комплекса на 2014–2020 годы.

Непосредственно на научные исследования траты государства по программе сократятся почти на 19 млрд руб...

...Действующая редакция программы предполагает, что до 2020 года на эти цели будет потрачено 228,7 млрд руб.

И еще:

Правительство России утвердило поправки в программу подготовки к чемпионату мира по футболу 2018 года, по которым расходы на проведение мирового первенства выросли на 19 млрд рублей.

Согласно постановлению кабмина, опубликованному в понедельник на официальном интернет-портале правовой информации, общая сумма расходов на проведение ЧМ-2018 выросла с 619,6 млрд рублей до 638,8 млрд.

230 млрд рублей - на всю российскую науку в течение 7 лет. 640 млрд - на одноразовое мероприятие чемпионат мира. Фактически это все, что нужно знать о приоритетах современной российской власти.

[Иоанна]

[Елена Сергеевна]

Минфин пытается загнать Россию в долговую яму

Могут ли заимствования стать локомотивом роста экономики

Андрей Полунин

Госдолг России в ближайшие три года будет неуклонно расти. Такой вывод можно сделать из стратегии Минфина «Основные направления государственной долговой политики РФ на 2017−2019 годы», опубликованной на сайте ведомства в понедельник, 6 февраля.

Как следует из документа, по итогам 2016 года госдолг составил 11,1 трлн. рублей, или 13,2% ВВП. Но уже к концу 2017 года планка повысится до 14,7% ВВП, к концу 2019-го — до 15,7%. Одновременно будут расти и затраты на обслуживание долга. К концу 2017 года на эти цели придется потратить 4,5% ВВП, к концу 2019-го — 5,4%.

При этом, считает Минфин, структура госдолга «выгодно отличает Россию от многих других стран, которые привлекают банковские кредиты в иностранной валюте». Понятно, куда клонит финансовое ведомство. В теории при нынешнем, относительно небольшом госдолге, Россия в состоянии набрать немало новых кредитов. Зачем? Наращивание госдолга, по мнению части финансистов, может стать источником роста российской экономики.

Такой идеи, например, придерживаются аналитики Sberbank CIB — одного из ведущих российских инвестбанков. 3 февраля банк выпустил обзор «Долговые рынки сегодня», в котором утверждается следующее.

«Мы полагаем, что в ближайшие 10 лет Россия может увеличить соотношение своего долга к ВВП с нынешних 100 до 150% без угрозы для финансовой стабильности», — говорится в документе. Это, по мнению аналитиков, позволит российской экономике «в некоторой степени решить проблему медленного роста».

Других источников инвестиций, считают в Sberbank CIB, просто нет. И альтернатива закредитованности — «медленный экономический рост в отсутствие полномасштабных структурных реформ».

Тут уместно пояснить: «нынешние 100% долга», о которых говорится в обзоре Sberbank CIB, — это совокупная долговая нагрузка экономики, которая включает государственный долг (долг федерального правительства и регионов, как внутренний, так и внешний) и задолженность частного сектора (банков, компаний и домохозяйств). По оценке РБК, совокупная задолженность в российской экономике на сегодня составляет не менее 82,2 трлн. рублей, или 96% ВВП.

По общемировым меркам — не критично. Например, совокупный долг Китая оценивается аналитиками McKinsey в 282% ВВП, Японии — в 400% ВВП, а таких стран Европы, как Бельгия, Испания, Греция, — в более 300% ВВП. Проблема, правда, в том, что мы — не Греция и не Китай.

Что на деле происходит с российским долгом, можно ли с помощью кредитов вытащить экономику РФ из стагнации?

— Россия сильно ограничена в заимствованиях на внешних рыках, — отмечает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. — По сути, планы Минфина — повышать госдолг примерно на 1% ВВП в год — отражают реальные возможности нашей страны как заемщика. Надо понимать: у каждой страны собственный потенциал заимствований. Поэтому рассуждения «США, ЕС и Япония занимают много, поэтому России тоже надо занимать больше» лично мне напоминают пересуды «раз у Абрамовича и Дерипаски большие долги, мне тоже следует занять пару миллиардов долларов».

Чтобы госдолг можно было наращивать, у страны должен иметься устоявшийся рынок долга. Почему, спрашивается, ведущие страны сумели так много назанимать? Потому что превратили свои долговые обязательства в рынок, на котором игроки смотрят, прежде всего, на доходность облигаций. Другими словами, долговые облигации ведущих стран — это признанные финансовые инструменты, причем объединенные в одну систему.

«СП»: — Что это за система?

— Когда говорят, что США, ЕС и Япония много должны, возникает вопрос: кому должны? Марсианам?! На деле, эти игроки должны друг другу по кругу. Финансовые структуры этих стран покупают друг у друга долговые обязательства, и их совокупный долг неуклонно увеличивается. Но этот долг как бы выведен на орбиту вокруг современной финансовой системы: никто в реальности не собирается ставить вопрос о его полном погашении, речь идет только о взаимных выплатах процентов за его обслуживание. Причем, эти проценты падают, что позволяет ведущим странам наращивать совокупный долг до бесконечности.

Но вот что интересно. Нельзя сказать, что страны, которые идут путем наращивания долга, решили свои экономические проблемы. В нулевые годы, когда деньги в мире стали печататься очень активно, частные долговые обязательства перекочевали в государственные долговые бумаги — стали «орбитальным» долгом. Но что в этом хорошего для экономики, никто до сих пор толком объяснить не сумел.

На деле, странам — как и частным домохозяйствам — лучше жить по средствам: расходы должны приблизительно совпадать с потенциальными возможностями. Россия, замечу, в этой мировой системе взаимных долгов занимает очень скромное место. К тому же у нас со времен обрушения рынка ГКО в 1998 году не очень хорошая кредитная история. Именно поэтому у нас небольшой госдолг: даже если бы мы захотели больше занимать, не факт, что нам дали бы денег, а если бы дали, то под высокий процент и на небольшой срок.

«СП»: — У нас небольшой госдолг, но немаленький совокупный долг. Это осложняет жизнь российской экономике?

— Значительная часть нашего совокупного долга — это долг, по определению ЦБ, частного сектора, который приравнен к государственному. Другими словами, это долги госкорпораций, госкомпаний и госбанков. Все эти структуры на мировых финансовых рынках чувствовали себя вполне вольготно, и в свое время назанимали много.

Да, сумма совокупного долга РФ уменьшилась — примерно с $ 700 млрд. до $ 500−550 млрд. Но параллельно сжалась российская экономика и сократились доходы квазигосударственных игроков. То есть долговая нагрузка для них осталась прежней. И судя по всему, нынешний уровень долга — предельный для России.

Об этом говорит и тот факт, что уровень долга сильно коррелирует с размером золотовалютных резервов РФ. Когда наш совокупный долг переваливал за $ 700 млрд., размер резервов подтягивался к $ 500 млрд., сейчас долг $ 500−550 млрд., а резервы — около $ 380 млрд.

Другими словами, в условиях низкого доверия финансистов к России, мы вынуждены поддерживать определенный уровень резервов, чтобы таким образом гарантировать возврат занятых денег. По той же модели, кстати, выстроены финансовые системы всех развивающихся стран. Но Россия в их ряду занимает особое место из-за своего геополитического статуса: спрос с нее выше. Это дополнительно ограничивает возможности нашей экономики.

«СП»: — Получается, на развитие экономики РФ с помощью займов рассчитывать не стоит?

— Идея хорошо пожить в долг всем — и банкам, и госкомпаниям, и частным домохозяйствам — явно от лукавого. Все подобные идеи проистекают от нежелания властей заниматься институциональными реформами, улучшением среды для бизнеса, и выработкой планов развития, которые могли бы действительно вернуть экономику РФ к росту. Но рано или поздно этим придется заняться.

[Елена Сергеевна]

Старая статья попалась. Но, к сожалению, актуальна и на сегодняшний день.

 

 

Бывший министр геологии СССР не взял награду из рук Медведева

18 апреля 2011

Жесткую отповедь нынешней власти дал на днях бывший министр геологии СССР Евгений Козловский. Протестуя против “бездарного управления экономикой России”, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РСФСР Козловский отказался принять Почетную грамоту Президента РФ, опубликовав в Интернете в обоснование своей позиции письмо-обращение к Дмитрию Медведеву.

“Меня поставили в известность, что Вы своим Распоряжением от 02 февраля 2011 года наградили меня Почетной грамотой Президента Российской Федерации за заслуги в области образования и многолетнюю плодотворную работу. К сожалению, я не могу принять указанную Почетную грамоту…” — пишет Козловский.

И объясняет причины. Во-первых, это личная обида, возникшая из сравнения своей награды с той, что президент удостоил, по его мнению, “предателя СССР” Михаила Горбачева, которому был вручен орден Андрея Первозванного.

После этого профессор переходит к деловой критике: “У нашей власти чувствуется большая приверженность к “артистическому миру”, и Вы часто изволите с их представителями встречаться. Но я не помню случая, чтобы Вы встретились с людьми Дела и по-деловому обсудили стратегические вопросы развития экономики страны, проблемы организационного и технического совершенствования”.

И даже уличает президента в передергивании фактов: “Вы подчеркнули: “Зависимость нашей экономики от сырья возникла не в то время, когда Путин был президентом, а уже 40 лет назад. Чтобы это изменить, требуется длительное время”. Так вот, 40 лет назад (в 1970 г.) доля топливно-энергетических товаров в структуре экспорта СССР составляла 15,7%. Эти же товары в структуре российского экспорта в 2008 г. составляли 67,8%(!). Но дело в том, что в те времена экспорт машин и оборудования составлял 21,5% (в 2008 г. — 4,9%), продовольствия и сельскохозяйственного сырья 8,9% (в 2008 г. — 2%). Прежде чем лечить больного, как известно, надо поставить правильный диагноз!”

Диагноз Козловского однозначен: “Произошло это потому, что большая часть промышленно-производственного потенциала, унаследованного от СССР, практически развалена в результате бездарного управления экономикой России!”.

По мнению профессора, валить все на то, что у страны “сырьевая экономика” — непрофессионально, поскольку “это великое преимущество, дар свыше”, а “умение использовать эту экономику легко заработанных (в первую очередь нефтяных) денег для прорыва, технологического совершенствования государства — это задача руководства страны”.

Козловский очень низко оценивает перспективы минерально-сырьевого комплекса страны в будущем, поскольку “произошло разрушение геологической службы страны — главного стержня стратегического исследования недр, научного уровня обеспечения поиска”.

В то же время он четко обозначает вопросы, на которые, на его взгляд, необходимо обратить первостепенное внимание: “В России отсутствует стратегия и философия развития государства”, которые “должны определять политическую, моральную и практическую деятельность правительства и его подчиненных структур”. “97% населения страны… считают, что никоим образом не могут повлиять на решения, принимаемые властью, и, естественно, не несут за них ответственности. Этот возврат к схеме социального антагонизма — “мы” и “они” — лишает модернизацию шансов на успех”.

“Прошу: вдумайтесь, поймите, осознайте!” — обращается Евгений Козловский к Дмитрию Медведеву, заканчивая свое послание.

К слову, это первый отказ от награды президента ученым и госдеятелем такого уровня. Всего за время правления “тандема” от госнаград отказались 10 человек. Трое ветеранов ВОВ отказались от наград по причине невнимания местных властей к их бытовым проблемам. Одна награда была возвращена отцом погибшего бойца Сергиево-Посадского ОМОНа из-за необъективного расследования его гибели. Чернобылец вернул награду, потому что его дочерям не присвоили инвалидность. Бывший партийный деятель вернул все награды, протестуя против военной политики России. Один ветеран ВОВ — против бедности в стране. Бывший политик — против кандидатуры сенатора, назначенного “под давлением”. Бывший военный — против “несправедливого решения суда”. Самым известным “отказником” за все это время был артист Вахтанг Кикабидзе, в августе 2008 года отказавшийся от ордена Дружбы “в знак протеста против действий РФ в отношении Грузии”.

Президенту Российской Федерации

Д.А. Медведеву

Господин Президент!

Меня поставили в известность, что Вы своим Распоряжением от 02 февраля 2011 года наградили меня Почётной грамотой Президента Российской Федерации за заслуги в области образования и многолетнюю плодотворную работу.

К сожалению, я не могу принять указанную Почётную грамоту по следующим соображениям.

Во-первых, в этот же период Вашим указом был награждён высшим орденом России – орденом Андрея Первозванного предатель моей Родины – СССР, её разрушитель и изменник Горбачёв. Сам процесс его награждения мы, ветераны, рассматриваем как издевательство над нами, прошлой историей нашей страны – СССР. Ваш поступок вызвал недоумение и не может быть оправдан ни с какой стороны! Вместо объединения народа в этот трудный для России период, Вы внесли «яблоко» раздора, совершили не поддающийся осмыслению поступок в угоду западному миру, бойко «отпраздновавшему» 80-летие предателя дела, которому он якобы служил!

Во-вторых, в связи с моим 80-летием Учёный совет Российского Государственного геологоразведочного университета, профессором которого я являюсь, представил меня, в соответствии со статусом ордена, к награждению орденом «За заслуги перед Отечеством» второй степени, оценив моё личное участие в укреплении минерально-сырьевой базы СССР-России, многолетнюю результативную работу на Дальнем Востоке и на посту Министра геологии СССР (1975-1989). Так совпало, что крупные открытия многих видов полезных ископаемых приходятся на указанный период моей деятельности. Для меня мнение моих коллег является высшей моральной наградой!

И я искренне благодарен научному сообществу за столь высокую оценку моей деятельности! А наградили или нет – это второй вопрос!

У нашей власти чувствуется большая приверженность к «артистическому миру», и Вы часто изволите с их представителями встречаться. Но я не помню случая, чтобы Вы встретились с людьми Дела и по-деловому обсудили стратегические вопросы развития экономики страны, проблемы организационного и технического совершенствования.

Кстати, я пользуюсь случаем, чтобы напомнить Вам, что «сырьевая экономика» зародилась не в советское время, как Вы уверяете, а именно в годы так называемой перестройки. Вы подчеркнули: «Зависимость нашей экономики от сырья возникла не в то время, когда Путин был президентом, а уже 40 лет назад. Чтобы это изменить, требуется длительное время». Так вот, 40 лет назад (в 1970 г.) доля топливно-энергетических товаров в структуре экспорта СССР составляла 15,7%. Эти же товары в структуре российского экспорта в 2008 г. составляли 67,8% (!). Но дело в том, что в те времена экспорт машин и оборудования составлял 21,5% (в 2008 г. – 4,9%), продовольствия и сельскохозяйственного сырья 8,9% (в 2008 г. – 2%). Прежде чем лечить больного, как известно, надо поставить правильный диагноз! Произошло это потому, что большая часть промышленно-производственного потенциала, унаследованного от СССР, практически развалена в результате бездарного управления экономикой России!

Я естественно против бытующего в высших слоях государства мнения о том, что наша вина в том, что у России «сырьевая экономика». Я считаю, что это великое преимущество, дар свыше! А вот умение использовать эту экономику легко заработанных (в первую очередь, нефтяных) денег для прорыва, технологического совершенствования государства – это задача руководства страны. На этом «оселке» проверяется его умение государственного управления и уровень профессионализма! Не в этом ли главный корень наших бед в течение двадцати лет?!

Что же касается перспектив минерально-сырьевого комплекса (МСК), то они сейчас крайне низки. Одной из главных причин тяжёлого положения состояния МСК является то, что произошло разрушение геологической службы страны – главного стержня стратегического исследования недр, научного уровня обеспечения поиска. Материальная база геологии подорвана, распались многие региональные геологические организации, многие организации непродуманно переориентированы и, как результат, снизился уровень кадровой подготовки.

Нельзя не остановиться на главных вопросах, вытекающих из вышеизложенного:

1. В России отсутствует стратегия и философия развития государства. А между тем, они должны определять политическую, моральную и практическую деятельность правительства и его подчиненных структур. Не следует забывать, что СССР погубил в значительной мере догматизм, отсутствие глубокой проработки перспектив развития общества и государства, отсутствие инструмента глобального мышления и истинного положения дел в мире и стране. Учитывая, что мы два десятилетия толчемся на месте, мы и сейчас не сделали выводов из прошлого! Современная Россия находится в социально-экономическом, политическом и идеологическом тупике. Однако 97% населения страны, по данным социологов, считают, что никоим образом не могут повлиять на решения, принимаемые властью, и, естественно, не несут за них ответственности. Этот возврат к схеме социального антагонизма - «мы» и «они» - лишает модернизацию шансов на успех.

Таким образом, социальный аспект, воплощение мечты своих цивилизованных императивов в обновлении и развитии России сейчас не менее важны, чем технологические и экономические нововведения.

Одной из важнейших технологий в настоящее время является алгоритм проектирования будущего. Это методы анализа трендов, предвидения будущих изменений, анализа возможных сценариев развития событий, оценки и управления рисками. Это не случайно! Сегодня, чтобы принимать серьезные, дальновидные решения в важнейших сферах жизнедеятельности - социальной, экономической, образовательной, военной, технологической, и ряде других, надо заглядывать на 25-30 лет вперед!

2. Политическая линия государства должна открыть возможность стратегического экономического пути развития государства с четким представлением целей, приоритетов, региональных планов, безопасности страны и т.п. Это важнейший элемент объединения усилий народа, организаций, предприятий. Разразившийся мировой кризис серьезно ударил по российской экономике. Если в США и странах Европы он проявился в экономическом спаде, измеряемом лишь несколькими процентными пунктами, то в России ВВП за 2009 год сократился на 8%, промышленное производство - на 9%. Значительно уменьшились объемы инвестиций в экономику, возникла дефицитность государственного бюджета, что, естественно, отразилось на перспективных планах геологоразведочных работ, о чем говорилось выше. Острота кризиса в России объясняется, в частности, тем, что в течение относительно благополучного периода российской экономики в 2000-2008 гг. практически не было сделано ничего, что бы подстраховаться от возможных надвигающихся неблагоприятных ситуаций.

Мы считаем, что эффективная политика России в сфере национальной минерально-сырьевой безопасности требует учёта последствий глобализации минерально-сырьевых ресурсов и определения роли нашей страны в будущем мировом минерально-сырьевом обеспечении.

По указанным выше причинам, я не могу принять Почётную грамоту Президента РФ, но буду искренне благодарен, если Вы, господин Президент, задумаетесь над тем, что я написал Вам в этом необходимом послании!

Прошу: вдумайтесь, поймите, осознайте!

С пожеланием успехов,
Е.А. Козловский,
доктор технических наук, профессор,
Заслуженный деятель науки и техники РСФСР,
Заслуженный геолог РФ,
Лауреат Ленинской и Государственных премий РФ.

[Алесь]

Веселый экспорт (ФОТО)

 

13.02.2017 - 1:00

 

Принято считать, что основу экспорта России составляют товары топливно-энергетического комплекса: нефть, газ, нефтепродукты и немного электроэнергии.

 

Так оно и есть, но постепенно их доля снижается. В 2013 году на ТЭК приходилось 68 процентов экспорта, а в январе–ноябре 2016 года — 57 процентов.

 

Экспорт других товаров и услуг — например, зерна и ПО — стабильно растет. В то же время Россия продает за рубеж немало продукции, которая в списке экспортных товаров выглядит несколько неожиданно.

 

В прошлом году ямальские оленеводы поставили в Китай рога на общую сумму в миллион долларов.

В Китае рога оленей применяются в фармацевтике и для производства пищевых добавок.

[Иоанна]

Государство будет использовать вклады физических лиц для выхода из кризиса

 

 

Стало известно, что именно предлагает сделать правительство для преодоления трудностей в экономике. В Госдуме министры рассказали об антикризисном плане, который предпочитают называть "планом развития". Впрочем, от замены слов суть не меняется. Тем более что многие пункты уже вызвали жесточайшую критику. Например, предложение использовать для борьбы с кризисом наши с вами банковские накопления. Денег у населения скопилось очень много – вот и в комитете Госдумы по экономической политике все внимательно посчитали. В прошлом году размер вкладов увеличился на 2 триллиона рублей, то есть с учетом валютной переоценки рост составил 16 процентов. В Думе даже выпустили брошюру с рекомендациями правительству и Центробанку: "В качестве финансирования экономического роста могут быть также использованы целевые жилищные накопления населения". Также на счетах оборотные средства держат и предприятия. Некоторые из них обанкротились только потому, что закрылся банк, а деньги исчезли.

 

 

 

 

 

 

 

[Елена Сергеевна]

Трудом Россию не понять

«Огонек» выяснял, почему мы самые трудолюбивые, но и самые неэффективные

23.01.2017

 

Как заставить русского человека эффективно трудиться?

Об этом спорили в разные эпохи и предлагали разные рецепты. Во времена империи уповали на "немецкого управляющего", в советскую эру — на стахановцев и соцсоревнование, на излете перестройки надеялись на рынок: вот придет частный предприниматель и уж тогда... Частный предприниматель пришел и даже состоялся, однако низкая производительность труда в стране — по-прежнему больное место. Это подтверждают и свежие данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР): Россия — на одном из последних мест в рейтинге по производительности труда, ниже только Мексика, зато выше все остальные — от Чили и Турции до США и Германии. Хотя мы на одном из первых мест по количеству отработанных часов. Получается, мы самые трудолюбивые, но и самые неэффективные. Это что, "врожденное" или все же лечится? "Огонек" попытался разобраться в ситуации

Опубликованные на днях данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) не радуют: в организации замерили производительность труда в различных странах и выяснилось, что вклад россиянина в ВВП страны за час рабочего времени составляет всего лишь 25,1 доллара США. Для сравнения: этот показатель для Люксембурга, оказавшегося в лидерах рейтинга,— 95,1 доллара, для США — 68,3, для Германии — 66,6... Мы оказались в самом конце списка, обогнав лишь Мексику (20 долларов), и, самое обидное — ставим этот антирекорд уже не первый год: например, в 2014-м производительность труда россиянина составляла не намного больше — 26 долларов.

При этом парадокс: по количеству отработанных в год часов мы, напротив, среди лидеров — это доказывает еще один рейтинг ОЭСР. Сами посудите: россияне работают аж 1978 часов в год, гораздо больше, чем жители Германии (1371) или, скажем, Франции (1482). Как это противоречие понимать?

— Это называется высокая трудоемкость: чтобы произвести единицу продукции, нам просто требуется больше рабочего времени, чем в других странах,— говорит профессор Александр Щербаков из РАНХиГС.

Американцы работают на 25% больше, чем европейцы

Похоже, не случайно в 2014-м в Европе оказалось всего два рекордсмена по времени, проведенному на работе, — мы и кризисная Греция. Есть ли шанс выбраться? Статистика оптимизма не внушает: разрыв в производительности труда с развитыми странами фиксировали еще в советские времена, от США мы отставали в 4,2 раза, от Великобритании — в 2,8. Сегодня у нас рыночная экономика, но соотношение практически не изменилось. Более того, нас догоняют страны, еще недавно бывшие аутсайдерами. С 1991 по 2012 год мы повысили производительность труда примерно на треть, в то время как Китай — в 7 (!) раз.

— Сократить отрыв никак не получается: проблема как в основных фондах, то есть в оборудовании, машинах, инструментах, материалах, так и в самой организации труда. По обоим параметрам мы очень серьезно отстаем,— уверен Щербаков.

"Серьезно" — это на сколько? И можно ли вообще верить статистике ОЭСР? В прошлом году в Совете Федерации собирался специальный семинар, посвященный как раз производительности труда, данные, обнародованные там, в широкий доступ, увы, не попали, хотя они без преувеличения сенсационны.

Старикам здесь место

Едва ли не самую тревожную статистику представил на семинаре в СФ директор Института нового индустриального развития им. Витте Сергей Бодрунов — речь об износе основных фондов, от машин и оборудования до зданий. Оказывается, ситуация сегодня еще хуже, чем была перед началом рыночных реформ 27 лет назад: если в 1990-м степень износа составляла 35,6 процента, то в 2014-м — уже 49,4! Советское производственное наследство давно "проедено", но и то, что было закуплено или построено в новые времена, уже устарело и почти не обновляется. В 1990-м так называемый коэффициент обновления основных фондов составлял 6,3 процента, а к 2014-му он упал до 4,3 процента. Нам далеко даже до советских показателей: на излете Советского Союза средний возраст оборудования увеличился с 8,5 до 12 лет, и уже тогда все ломали голову, что с этим делать. Сегодня голову никто не ломает — на ситуацию просто махнули рукой. По данным Бодрунова, на заводах и в цехах в основном преобладает машинное оборудование, работающее более 20 лет — какие уж тут нанотехнологии... Фактически, полагает эксперт, мы имеем дело с затянувшейся деиндустриализацией российской экономики: дело не только в плохом состоянии оборудования или низкой инновационной активности, но и в человеческом факторе — нет хорошо оснащенных рабочих мест, значит, нет и высококвалифицированных кадров.

Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ, перечисляет по отраслям, начиная с добывающей промышленности:

— Износ фондов там порядка 54-56 процентов,— говорит он.— Но добывающая промышленность и сама по себе с точки зрения технического прогресса — отсталая сырьевая отрасль, основная добыча у нас идет традиционным методом вертикального бурения, мы мало работаем с горизонтальным бурением, со сланцем, с гидроразрывами пластов, с шельфами во многом именно потому, что нет нужного оборудования. А в условиях санкционного давления его практически запрещено поставлять... В обработке ситуация с фондами средняя, но там все зависит от того, что обрабатывают. В сельском хозяйстве износ большой... Да, мы гордимся тем, что экспорт сельхозпродукции достиг 18 млрд, это даже больше вооружений. Но не стоит забывать — в маленькой Голландии он составляет 80 млрд, и вовсе не потому, что они работают день и ночь...

Как Минтруд предложил улучшить учет рабочего времени

Зависимость очевидна: чем лучше оборудование, тем выше производительность труда, но что делать, если импортные технологии — дорогое удовольствие? Если деньги есть, можно и раскошелиться. А если их не хватает?

— Доступ к длинным западным кредитам в связи с санкциями ограничен, а чтобы закупать импортное оборудование под сегодняшнюю ключевую ставку в 10, а реально — в 15-16 процентов, нужно иметь огромную рентабельность,— говорит Остапкович.— К тому же речь о длинном инвестиционном цикле: новое предприятие не создашь за полгода, а бизнес живет сегодняшним днем. Зачем что-то обновлять, если есть неопределенность по поводу экономического завтра?

По словам эксперта, это напрямую связано с проблемой производительности: предприниматели зачастую не входят в длинные инвестпроекты, потому что боятся завтрашнего дня.

— Когда мы встречаемся с бизнесменами, я спрашиваю их, что волнует больше всего: высокие налоги, плохой спрос? Мне отвечают: нужны правила игры на 4-5 лет, чтобы можно было составить бизнес-план, модернизироваться. А у нас ведь как: вот вышел очередной ограничительный закон — и триллиона как не бывало,— подытоживает эксперт.

Поможет ли импортозамещение? Эксперты сдержанно оптимистичны: по данным Минэкономразвития, единственная отрасль, которая дала положительную динамику по производительности труда в 2015 году, оказалась сельским хозяйством. Но и тут радость, похоже, преждевременная: достичь того же по итогам 2016-го власти уже не надеялись...

О суперсовременных роботах на многих наших заводах пока только мечтают

Управление неуправляемым

Недавно в Высшей школе экономики выступали два эксперта, Владимир Бовыкин и Михаил Лисин из Общественного объединения по повышению производительности труда, их выводы удивительны: оказывается, собственники и руководители предприятий просто не задумываются о повышении производительности труда — нет у них такой озабоченности. Эксперты убеждены, что она и не возникнет, если не стимулировать к решению задачи бизнес. Например, поощряя участием в госзаказах, снижая налоги... Предлагалось даже создать особое министерство производительности труда — иначе, дескать, механизм эффективности не завести.

Скрытый рынок Недавно опубликованные исследования удивляют даже специалистов: нынешний кризис настолько крут, что сказался на теневой экономике. Число желающих поработать в тени растет, но наниматься им, похоже, становится все труднее — экономическая жизнь замирает

Но это касается руководителей, а что там с простыми работниками? Тут тоже все не в порядке: в большинстве своем россияне слабо мотивированы бороться за высокую эффективность труда, поскольку в условиях деиндустриализации бизнес делает ставку не на мотивацию персонала, а на другие факторы роста. Они известны — это присвоение природной ренты, административный ресурс... Да и суровых национальных особенностей тоже никто не отменял. На семинаре в Совете Федерации Александр Никольский из "Деловой России", возглавляющий отраслевое отделение по управлению персоналом, вспоминал общение с директором по персоналу большого российского предприятия, часть которого расположена в Нижнем Тагиле. Директор был откровенен: мол, talent management — это, конечно, хорошо, но у него пока другие проблемы — как избавиться от пьяных рабочих в цехах...

Вопрос, впрочем, не только в любви к горячительному: россиянам просто мало платят. Может, и пьем от этого?

— Мы отстаем от зарубежных стран не только по производительности труда, но и по зарплате,— указывает на хороший мотиватор Александр Щербаков из РАНХиГС.— Возьмем США: мы отстаем от них по производительности труда в 3-5 раз, а по зарплате — в 7-8. Доля оплаты труда в ВВП была у нас на уровне примерно 50 процентов в 2014 году, тогда как в развитых странах этот показатель колеблется в районе 60 процентов и даже выше. В России снижалась реальная заработная плата, снижается потребление, поэтому рассчитывать, что с такой мотивацией мы добьемся высоких результатов,— крайне самонадеянно. Есть мнение, что у нас маленькие зарплаты, потому что маленькая производительность, но я с этим не согласен. Наоборот, при рыночной экономике именно высокая зарплата предопределяет высокую производительность...

А еще не стоит полностью сбрасывать со счетов и национальные особенности: миру известны примеры, когда местный колорит мешал эффективной работе. Специалисты указывают, в частности, на Испанию, где недавно на полном серьезе планировали отказаться от традиционной сиесты — она якобы мешает бороться за производительность. И действительно, подкомитет испанского правительства предлагал изменить ни много ни мало испанский образ жизни — например, ограничить время совещаний, сократить длительность обедов. Среди предложений было даже изменение часового пояса, введенного еще при Франко, и все ради повышения производительности труда. Как говорится, ничего личного, только бизнес...

У россиян сиесты нет, поэтому эксперты, отчаявшиеся найти рациональные объяснения застою в росте производительности труда в стране, готовы предъявить претензии даже фазендам, на которых любят "пахать" бывшие советские граждане.

Безуценочный подход В преддверии новогодних каникул россиян традиционно интересуют две экономические "переменные" — цены и курс рубля: что от них ждать в будущем году или, по крайней мере, предстоящей зимой?

— Это примерно 20-25 процентов рабочего времени или, если брать рыночный сектор, около 2 процентов ВВП,— говорит замдиректора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Ростислав Капелюшников.— Если исключить работу на дачных участках, затраты рабочего времени будут уже не так феноменально велики, а производительность труда в нашей стране относительно других стран вырастет процентов на 20, и мы окажемся где-то в середине рейтинга.

А как подняться в нем не столь оригинальными способами? Тема звучала на недавнем Гайдаровском форуме из уст официальных лиц, но в основном в качестве пожеланий "обратить серьезное внимание" и обещаний "приложить усилия". Озабоченность понятна: еще в 2012-м президент издал указ, обязывающий правительство повысить производительность труда в полтора раза уже к 2018 году — речь шла примерно о росте в 7 процентов в год. Получится? Надежда есть: как подчеркивают эксперты, опрошенные "Огоньком", мы, россияне, все делаем в последний момент, что называется, в четвертом квартале. А еще чудеса у нас случаются. В отчетности в том числе...

Кирилл Журенков

цифры

Больше не значит лучше?

По количеству отработанных часов в год россияне — в лидерах, и это плохо: получается, нам требуется гораздо больше времени, чем жителям Германии или, скажем, Франции, чтобы произвести ту же самую единицу продукции

Годовое количество отработанных часов на одного работника, 2015 год, в часах

1. Мексика 2246

2. Коста-Рика 2230

3. Корея 2113

4. Греция 2042 …

6. Россия 1978 …

27. Великобритания 1674 …

35. Франция 1482 …

39. Германия 1371

Источник: Организация экономического сотрудничества и развития, 2017 год

Производительность труда среди стран — членов ОЭСР

По такому показателю, как производительность труда, Россия, увы, в аутсайдерах вместе с Чили и Мексикой

(доля ВВП в расчете на один час работы, в долларах США, в текущих ценах, 2015 год)

1. Люксембург 95,1

2. Ирландия 91,9

3. Норвегия 82,4 …

6. США 68,3

7. Франция 67,6 …

9. Германия 66,6 …

16. Великобритания 52,4 …

35. Чили 26,3

Россия (не является членом ОЭСР) 25,1

36. Мексика 20

Источник: Организация экономического сотрудничества и развития, 2017 год

[Елена Сергеевна]

Продолжение

«Руководство страны опирается на ошибочные данные об экономике»

Экономист Григорий Ханин объяснил, в чем лукавят цифры официальной статистики

13.02.2017

 

Материал "Трудом Россию не понять" ("Огонек" N 3 за 2017 год), в котором шла речь о низкой производительности труда в России, вызвал большой читательский резонанс. Откликнулись на него и серьезные ученые — Григорий Ханин, профессор Сибирского института управления РАНХ и ГС при президенте РФ, и Дмитрий Фомин, доцент Новосибирского государственного университета экономики и управления (НИНХ). Они убеждены, что официальные статистические данные, на которые опираются и государственные органы, и авторы публикации в "Огоньке", не соответствуют действительности

Вот их письмо, пришедшее в редакцию.

"Ваш журнал своевременно забил тревогу по поводу отставания РФ в производительности труда. Справедливо и внимание, которое вы обращаете на устарелость производственной базы России. Но позиция авторов ослабляется тем, что они опираются на данные Росстата, которые приукрашивают реальное положение в экономике, как это делало ЦСУ СССР. Мы производили альтернативные расчеты всех макроэкономических показателей с начала 70-х годов по СССР, а затем и по РФ с опорой на множество более достоверных показателей советской и российской статистики. Это позволяет нам уточнить расчеты Росстата. Разрыв по уровню производительности труда между Россией и развитыми странами в статье очень сильно недооценивается. Если вы возьмете вместо весьма сомнительных стоимостных данных натуральные, то обнаружите отставание в 5-7 и более раз, нередко в 10 раз.

«Достоверные прогнозы отсутствуют» После принятия бюджета и под занавес уходящего года "Огонек" обсудил состояние "государственного кошелька" с председателем Счетной палаты Татьяной Голиковой

Авторы сильно недооценивают размер деградации физического капитала. Нами были произведены альтернативные расчеты износа основных фондов РФ за 1991-2015 годы с учетом реальной стоимости основного капитала в этот период и предшествующий ему советский. Они показали, что размер износа основных фондов в 2015 году составил 64,4 процента, а не 49,4 процента, как показывает Росстат... Для лучшего понимания наших проблем к деградации физического капитала надо добавить деградацию человеческого капитала. Добавим катастрофический упадок образования с 70-х годов вплоть до настоящего времени. Задача преодоления отсталости России по производительности труда является исключительно сложной, требующей колоссальных усилий и жертв от всего общества..."

"Огонек" попросил одного из авторов этого письма — Григория Ханина — объяснить, что не так со статистикой, которой оперируют все — от государственных органов до обычных граждан.

— Каково расхождение в данных официальной статистики и ваших оценок макроэкономических показателей развития России?

— По данным многолетних исследований, которые мы проводили вместе с Дмитрием Фоминым, ВВП России с 1992 по 2015 год вовсе не вырос на 13,4 процента, как уверяет Росстат, а сократился на 10,2 процента. Производительность труда в России за эти годы снизилась на 30,1 процента вместо официального роста на 9,2 процента. Основные производственные фонды (здания, сооружения, машины, станки, оборудование и другие, участвующие в выпуске продукции) сократились на 29,2 процента по полной учетной стоимости, хотя официальная статистика уверяет в их росте на 50,9 процента.

— Как объяснить такое расхождение?

— В официальной статистике неверно учитываются основные производственные фонды. Это физический капитал, важнейший ресурс экономики, который наряду с человеческим капиталом определяет уровень ее развития, влияет на динамику и величину ВВП и другие макроэкономические показатели. В статистике ни один показатель в СССР и России не искажался так, как этот. Этот показатель довольно сложный, с ним проблемы у многих стран, и даже у Всемирного банка, который делает свои расчеты на основе официальных данных каждой страны, в том числе и нашего Росстата.

— Какое значение имеет ошибочная оценка основных фондов?

— Прежде всего, недооценка основных фондов при инфляции, которая в СССР и РФ была почти всегда, приводит к преувеличению их динамики, поскольку старые и новые фонды оцениваются в разных рублях, старые — в дорогих, новые — в дешевых. Все это влияет на недооценку величины амортизации и себестоимости продукции. А следовательно, преувеличивается прибыль.

— То есть мы не представляем себе реального состояния нашей экономики?

— И это беда, которая тянется уже с конца 20-х годов, когда фонды, по моим расчетам, были недооценены почти в 2 раза. Соответственно, не учитывались средства, которые тратились на восстановление фондов, и увеличение себестоимости продукции. В 30-40-е годы недооценка, несмотря на отдельные отраслевые переоценки, продолжала расти. Лишь в 1960 году была произведена всеобщая переоценка основных фондов, но и она содержала немало ошибок. После нее в связи с продолжающейся инфляцией ошибка в исчислении стоимости основных фондов продолжала расти и к концу 80-х годов составила 4,5 раза. К 2015 году фонды были недооценены, по нашим расчетам, в 7,3 раза.

Трудом Россию не понять Почему мы самые трудолюбивые, но и самые неэффективные

В советской экономике искажались все стоимостные данные, характеризующие динамику производства продукции, рост национального дохода, в том числе и стоимость основных фондов. Более или менее достоверными надо считать советские данные о производстве продукции в натуральном выражении (тонны, штуки и так далее), поскольку они служили основой планирования.

— А когда мы перешли в 90-е годы к рыночной экономике, проблема осталась?

— В начале 90-х годов российская статистика перешла на международные стандарты. От недостатков советской статистики мы вроде бы избавились, но появились другие. В 90-х годах было несколько попыток переоценки основных фондов, но все равно данные официальной статистики по динамике основных фондов оказались ошибочными.

— И каковы же, по вашим расчетам, масштабы бедствия?

— Полный расчет динамики основных фондов за 1991-2015 годы с погодовой разбивкой мы закончили только в этом году. Признаюсь: результат удивил. Сразу хочу подчеркнуть, что наш расчет не претендует на абсолютную точность (такого макроэкономическая статистика вообще не знает), но в его объективности мы уверены. Так вот: объем основных фондов по остаточной стоимости (с учетом износа) к 2015 году сократился по сравнению с 1991 годом примерно в 2 раза (этот показатель отличается от полной учетной стоимости, в основе которой лежит первоначальная стоимость фондов, к которой добавлены расходы на модернизацию.— "О"). Это намного больше, чем потери в Великую Отечественную войну! Тогда сокращение составило 33,5 процента. И еще цифра: потери основных фондов российской экономики с учетом их износа за последние 25 лет составляют 422,5 трлн рублей. Это равно российскому ВВП за последние пять лет. Сокращение основных фондов произошло потому, что капитальные вложения в постсоветский период были меньше, чем масштабы выбытия основных фондов. Однако Росстат этого не считает и пытается убедить нас в обратном: физический капитал вырос с 1991 года на 51 процент. Все это радикально меняет оценку рентабельности экономики, потому что резко увеличиваются затраты на амортизацию основных фондов. По нашим расчетам, в начале 2000-х годов в результате их переоценки крупные отрасли производства товаров оказались с огромными убытками, в то время как отрасли рыночных услуг — высоко прибыльными. Но, ориентируясь на официальные данные о прибыли, налоговые органы взимали налоги главным образом с убыточных отраслей сферы производства, усугубляя их финансовые проблемы, и в минимальной степени взыскивали налоги с отраслей сферы услуг.

— И как выглядит наша экономика сегодня?

— Начнем с того, что половина основных фондов все же осталась. И, должен заметить, в некоторых отраслях они стали лучше использоваться, здесь рыночная экономика сказалась положительно. Наибольшее сокращение основных фондов произошло в сфере производства, но выросли фонды в сфере рыночных услуг. В то же время у нас две отрасли были почти заново созданы иностранным капиталом — пивная и кондитерская промышленности. Сфера услуг у нас с 1991 года выросла примерно вдвое. Это касается частного сектора экономики — розничной и оптовой торговли, общественного питания, торговой логистики, гостиничного хозяйства и туризма, обслуживания автомобилей, частной медицины, связи, информационного обслуживания населения и так далее. В государственных же отраслях услуг — государственного здравоохранения, науки и образования, спорта и физкультуры, отдыха, жилищного и коммунального хозяйства, дорожного хозяйства — основные фонды сокращались, но не так значительно, как в промышленности. В советские времена у нас наблюдалась диспропорция — упор на тяжелую промышленность при недоразвитости сферы услуг и потребительских отраслей. Сейчас мы видим гипертрофированное развитие рыночных услуг и недоразвитость инвестиционного сектора экономики.

— Как за эти годы, по вашим расчетам, менялась динамика ВВП?

— Мы до сих пор не достигли уровня 1991 года в сопоставимых ценах, в то время как Росстат показывает превышение на 13 процентов. При этом в 90-е годы Росстат даже несколько переоценивал величину спада ВВП, потому что недостаточно учитывался фактор теневой экономики. Реальные объемы ВВП в 90-е были выше, чем показывал Росстат. Но с другой стороны, в 1998-2007 годах официальная статистика сильно преувеличивала прирост ВВП — 82 процента. По нашим расчетам, рост составил всего 48 процентов. Подъем в начале нулевых годов помимо роста цен на нефть объясняется использованием резервов производственных мощностей и рабочей силы, образовавшихся в 90-е годы. Но к 2007 году эти возможности роста оказались исчерпанными. И неизбежно должна была наступить сначала стагнация, а затем и спад экономического роста. Что и произошло.

— А что у нас с официальным расчетом инфляции, тоже не все в порядке?

— Именно. Недооценка размера инфляции, пусть и грубо, определяется в виде разницы между динамикой ВВП Росстата и нашей. Эта разница ежегодно составляет примерно два процентных пункта. Вместо, скажем, 5 процентов в год составляет 7 процентов.

— Зачем нужен точный расчет инфляции?

— От этого зависят социальные расходы бюджета — пенсии, пособия и всякие другие выплаты, которые государство должно людям компенсировать на величину инфляции. И кроме того, есть еще инвестиционные расходы государства, которые должны учитывать инфляцию. А если этого нет или делается неправильно, то денег на новые проекты не хватает, что случается очень часто.

— А зарубежные специалисты давали более точные оценки нынешнего состояния российской экономики?

— Нет, все они ошибались, для своих расчетов они брали данные Росстата. В 90-х годах они решили, что раз Росстат перешел на международные стандарты, то им пересчитывать ничего не надо. С другой стороны, у Всемирного банка 200 стран, и он просто физически не может пересчитывать каждую экономику.

— Вы утверждаете, что у нас производительность труда ниже, чем в развитых странах, в 5-7, а то и в 10 раз. На чем основаны эти расчеты?

— Есть два типа экономистов — макроэкономисты и отраслевики. И есть два способа расчетов производительности труда. Первые оценивают по стоимостным показателям, вторые чаще всего по натуральным. Первый расчет чаще всего ошибочен из-за сомнительности переводных коэффициентов рубля в доллары. Но можно взять натуральные показатели по отдельным отраслям, тогда вы получите другие результаты. Например, нефтедобыча. Разделите объем добычи на число занятых в этой отрасли, и вы получите выработку на одного работника. Так же и по металлургии, машиностроению, по сельскому хозяйству и по всем отраслям. А потом сравнивайте с другими странами. Вот так мы получили результат, о котором вам написали. Оценка была взята из многочисленных отраслевых публикаций в российской экономической литературе.

— Как вы оцениваете состояние человеческого капитала в стране?

— Мы понесли огромные демографические потери в ХХ веке. Войны, репрессии, голод, эмиграция... По моим подсчетам, мы потеряли 70-80 млн человек. Причем наши потери больше затрагивали интеллектуальную часть населения — такие люди чаще погибали в войнах и чаще эмигрировали. Из четырех живущих наших соотечественников — лауреатов Нобелевской премии трое работают за границей. Добавьте к этому деградацию качества среднего и высшего образования, которая наблюдается с 70-х годов прошлого века. Плюс дебилизация населения СМИ, особенно электронными. Я хожу в нашу библиотеку в Новосибирске, она одна из крупнейших в России. Залы почти пустые, библиотекарей больше, чем читателей. Недавно я зашел в Баварскую государственную библиотеку. Слезы на глаза навернулись: огромный зал, длиной чуть не в километр, заполнен людьми. В нашем главном книжном магазине в Новосибирске увидишь 10-15 покупателей, а в том же Мюнхене — 7-этажный книжный, человек 200 у полок стоят, выбирают книги или сидят на диванчиках, пьют кофе, что-то обсуждают, разговаривают...

Обживая дно Несмотря на оптимистичные прогнозы чиновников, обещающих оживление экономики и скорый выход из кризиса, большинство россиян предпочитают "обустраиваться" в негативной реальности

— Можем ли мы преодолеть отставание от развитых стран?

— Преодолеть — немыслимо... Представьте, что вы на старте стоите, а там впереди вас соперники на 5 километров ушли... Понимаете, руководство страны опирается на ошибочные данные об экономике, недооценивает глубину проблем. Возникает иллюзия, что возможен экономический подъем без серьезных затрат. Мы подсчитали, что в ценах 2015 года для сохранения основных фондов и их прироста на 3 процента в год потребуется 14,6 трлн рублей инвестиций. Плюс 900 млрд рублей — в оборотные средства. В развитие человеческого капитала — образование, здравоохранение, научные исследования — надо вложить 10,3 трлн рублей. Все вместе составит 25,8 трлн рублей в год — треть нашего годового ВВП.

— И ничего нельзя сделать?

— Можно сократить разрыв. Для этого надо перераспределить доходы населения в пользу накопления физического и человеческого капитала и наиболее нуждающихся слоев населения. Но даже это потребует огромных усилий. Можно, например, перераспределить доходы населения, сократить социальную дифференциацию децильных групп с нынешних 30:1 до 6:1, то есть до показателя, существующего в большинстве западноевропейских стран. Но все это потребует долгих лет.

***

Редакция обратилась в Росстат с просьбой прокомментировать расхождение в ключевых показателях развития страны. Мы ждем ответа на свой запрос.

Беседовал Александр Трушин

цифры
Большая разница

Как расходятся официальная и альтернативная оценки динамики макроэкономического развития России

данные Росстата альтернативные расчеты

ВВП* 113,4% 89,8%

Производительность труда* 109,2% 69,9%

Инфляция** 5,38% 7,38%

*в 2015 году (по отношению к 1991 году)

** в 2016 году

• Динамика экономики РФ

[Алесь]

Агентство Moody’s улучшило прогноз по рейтингу России до стабильного

 

18.02.2017 - 8:35

 

Международное рейтинговое агентство Moody’s улучшило прогноз по рейтингу России с негативного до стабильного из-за недавних решений российского правительства, сообщает агентство.

 

Moody’s при этом подтвердило неинвестиционный рейтинг России на уровне «Ba1», но изменило прогноз на стабильный. Это решение агнетство объясняет тем, что правительство РФ приняло среднесрочную стратегию бюджетной консолидации. Это решение должно снизить зависимость от нефтяных и газовых доходов, а также в персективе позитивно сказаться на пополнении резервов, сообщает Bloomberg.

 

Отмечено также, что экономика России начинает восстановление после двухлетней стагнации, потенциал роста ожидается на уровне 1,5–2% в отсутствие структурных реформ.

[Елена Сергеевна]

Россию распродадут за бесценок

 

Валентин Катасонов: нас ждет новая волна приватизации — «бандитская в квадрате»

Валентин Катасонов

Многие текущие международные события (например, приход в Белый дом Дональда Трампа, обострение ситуации на юго-востоке Украины, война в Сирии и т. п.) отодвинули на второй и даже третий план острейшие проблемы внутренней жизни России. Прежде всего проблемы прогрессирующей деградации экономики страны. Причем основной вклад в эту деградацию вносит не мировой рынок (скажем, падение цен на «черное золото»), не экономические санкции Запада против России (они, наоборот, несколько оживили внутренний рынок), а действия либерального блока российского правительства (или, наоборот, полное бездействие). Начался 2017 год, и чиновники продолжают свою разрушительную деятельность.

Вот одно из последних таких деяний. 2 февраля правительство приняло программу приватизации на ближайшие три года (2017−2019 гг.), а премьер-министр Дмитрий Медведев ее утвердил (подписал 8 февраля соответствующее распоряжение). Всего в 2017—2019 годы планируется приватизировать 477 АО, 298 ФГУПов, доли РФ в десяти ООО, а также 1041 объект имущества государственной казны. Власти с гордостью заявляют, что за три года программа даст в бюджет без малого 17 млрд руб.

Либо власти сами разучились считать, либо думают, что считать разучился народ. В расчете на один из 1826 объектов приватизации средняя выручка составит 9,2 млн. рублей! Для справки отмечу, что сегодня в Москве на рынке недвижимости столько стоит очень скромненькая квартира (одно- или двухкомнатная).

Бюджет Российской Федерации, сверстанный на 2017 год, предполагает расходную часть в размере 16.241 млрд долл. Доходы от приватизации, запланированные на этот год (5,8 млрд руб.) составят лишь 0,03% по отношению к бюджетным расходам. Такой бюджетный эффект эквивалентен введению или повышению любого акциза (на водку, ювелирные изделия, иные предметы роскоши). 5,8 млрд. рублей при нынешнем курсе рубля (кстати, неожиданно выросшем в начале текущего года) эквивалентны всего 100 млн долл. Это меньше, чем годовая прибыль многих компаний и организаций, включенных в программу приватизации.

Например, в программе значится компания «Совкомфлот», прибыль которой в 2015 году составила около 400 млн долл. Прибыль другого фигуранта программы — компании «Алроса» — только за первую половину 2016 года составила 186,7 млрд руб., в валютном эквиваленте это около 3 млрд. долларов. Следовательно, в расчете на год получается что-то около 6 млрд долл. Власти готовы отдать «куриц», несущих «золотые яйца», практически бесплатно!

Наверное, мы уже устали от произвола нашей власти, если оставляем без реакции подобного рода решения. Кажется, даже в «лихие 1990-е» годы такого не было. А ведь тогдашнюю приватизации справедливо называют «бандитской». Нынешнюю приватизацию можно смело назвать «бандитской в квадрате».

Можно предполагать, что уже выстроилась очередь «бенефициаров», которым были обещаны жирные куски государственной собственности. В списках программ мы находим такие объекты приватизации, как «Новороссийский морской торговый порт», «Совкомфлот», «Объединенная зерновая компания», «Приокский завод цветных металлов», «Кристалл», «Алроса», ВТБ и многие другие флагманы добывающей и обрабатывающей промышленности, морского транспорта, финансового сектора и других отраслей.

Раньше правительство убеждало нас, что, мол, ничего страшного нет, поскольку многие сделки не являются полной приватизацией. Мол, государство сохранит за собой контрольный пакет (50% капитала + одна акция). На нынешнем этапе приватизации государство может утратить (или уже утратило) контроль над многими компаниями, постепенно превращаясь в миноритарного акционера. Возьмем, например, уже упоминавшийся выше «Совкомфлот». Это крупнейшая российская судоходная компания, одна из лучших в мире. Особенно сильны ее позиции в сегменте компаний по морской транспортировке углеводородов (нефти и сжиженного газа), в том числе из районов со сложной ледовой обстановкой, а также обслуживанию шельфовой разведки и добычи нефти и газа. Крупнейший в мире владелец танкеров ледового класса. (из общего флота компании, насчитывающего более 150 судов, треть имеет высокий ледовый класс). Компания полностью принадлежит государству (Росимущество). Так вот программа предусматривает снижение доли государства в «Совкомфлоте» с нынешних 100% до 25% + 1 акция (в этом году ожидается продажа первых 25%).

Другой фигурант программы — крупнейший (наряду со Сбербанком) российский банк ВТБ. Не так давно уже проводилась его частичная приватизация, на сегодняшний день доля государства составляет 60,9%. Программа предусматривает снижение доли до 25% + 1 акция. В плане приватизации на текущий год — приватизация 10,9% акций банка. Единственно, что спасает ВТБ от приватизации, — сохранение экономический санкций Запада, что для наших чиновников создает сложности с поиском иностранного инвестора. Своих они почему-то не рассматривают.

Приведу третий пример — «Алроса». Между прочим, это крупнейший в мире продуцент алмазов (примерно ¼ мировой добычи). Долю Росимущества в этой компании уже понижали, и она уже упала до критического уровня 33%. К 2019 году эту долю планируется сократить до 29% + 1 акция. Среди акционеров фигурирует также Якутия (как субъект РФ) и муниципалитеты, находящиеся на территории указанной республики. Программа предусматривает, что эти акционеры также будут выходить из капитала «Алросы».

Вранье по поводу «целесообразности» и «эффективности» приватизации оказывается в вопиющем противоречии с реальной жизнью и даже официальной статистикой. Вот, например, руководитель Федеральной антимонопольной службы (ФАС) Игорь Артемьев в сентябре 2016 года поднял панику по поводу того, что «государство наступает». Мол, в 2005 году в государственном секторе экономики создавалось 35% ВВП, а в 2015 году этот показатель вырос до 70%. Мол, государство «душит» конкуренцию, подрывает основы «рыночной экономики». Артемьев тут явно что-то перепутал, поскольку конкуренцию «душит» не государство, а монополия. Причем частные монополии это делают порой даже более успешно, чем частные. В Америке еще более века назад появилась своя «ФАС», которая боролась с монополиями Рокфеллера и других олигархов, правда, успехи были весьма скромными.

Но в данном случае я не собираюсь читать лекцию господину Артемьеву на тему «Монополии и конкуренция». Я обращаю внимание на приведенную им цифру доли государства 70% ВВП. Аргумент «засилье государства в экономике» у многих чиновников финансово-экономического блока правительства стал любимым и основным. Многие из них оперировали этим аргументом на последнем Гайдаровском форуме, который проходил в прошлом месяце. Тогда я обратил внимание на два момента.

Во-первых, у каждого своя собственная цифра доли государства в создании ВВП РФ. Встречаются цифры и более скромные, чем у господина Артемьева: в 60%, и в 50% ВВП. Например, Минэкономразвития обычно приводил цифру в 50%. Подобная статистическая какофония показывает, что власти не умеют слажено врать, у каждого чиновника своя «личная» статистика. Это касается, конечно, не только показателя доли государства в экономике, но и многих других экономических показателей.

Во-вторых, я на месте чиновников, лоббирующих бандитскую приватизацию, поостерегся бы оперировать подобными показателями. Они как раз доказывают, что приватизацию категорически нельзя проводить. Почему? Давайте будем исходить из минимальной оценки участия государства в создании ВВП, равной 50% и сравним ее с некоторыми другими показателями, которые можно найти на сайте Росстата. А каково количество компаний и организаций российской экономики? — Росстат дает цифру 4,9 млн. Он дает раскладку компаний и организаций по формам собственности. На компании государственного сектора (с участием Российской Федерации и субъектов РФ) приходится 2,3%; еще 4,5% - муниципальные предприятия. Итак, если мы даже учтем муниципальные предприятия, то общее число компаний и организаций, которые можно в широком определении назвать «государственными», равняется 6,8%. Некоторые могут справедливо сказать, что, мол, исчисление удельного веса государственного сектора по числу организаций не корректно, поскольку государственные организации могут быть заведомо крупнее частных. — Согласен. Поэтому предлагаю оценить долю государственного сектора с помощью показателя «основные фонды». В начале 1990-х годов (до приватизации Чубайса) в государственном секторе, по данным Росстата, находилось около 90% основных фондов российской экономики. К 2000 году (после бандитской приватизации 90-х гг.) этот показатель упал до 25%. В 2010 году он опустился до 19%, а в настоящее время составляет всего 18%.

Надеюсь, читатель догадывается, какой вывод можно сделать из сопоставления показателей. При доле государства в основных фондах, равной 18%, оно умудряется создавать 50% ВВП страны. А господин Артемьев даже настаивает на том, что 70% (кстати, на последнем Гайдаровском форуме И. Шувалову и другим либералам больше по душе оказалась цифра 70%). Следовательно, на частный сектор приходится более 80% основных фондов и всего 50% или даже 30% создаваемого ВВП. Диагноз однозначен: частный сектор не эффективен, а для экономического восстановления (или даже рывка) необходимо усиление позиций государства. России нужна не приватизация, а национализация.

О том, что некоторые члены правительства все-таки понимают, что собой представляет программа приватизации, свидетельствуют некоторые фрагменты упомянутого Гайдаровского форума. Так, «свежий» министр экономического развития Максим Орешкин достаточно трезво подошел к оценке приватизации. В интервью газете Financial Times он подчеркнул, что для оживления российской экономики необходима здоровая конкуренция, приватизация как таковая не поможет: «Если мы просто приватизируем крупные государственные компании, которые доминируют в определенных секторах, то конкурентная ситуация не улучшится, и не окажет серьезного влияния на общий рост». Правда, на заседании правительства 2 февраля, когда обсуждалась и утверждалась программа приватизации на 2017−2019 годы, Максим Орешкин благоразумно воздержался от озвучивания своих сомнений по поводу приватизации.

Еще один забавный момент на форуме. Вице-премьер Ольга Голодец рискнула высказать мысль, что у власти есть простой способ пополнить казну: отказаться от единой ставки подоходного налога (13%) и перейти к прогрессивной шкале. Мысль не новая (благодаря этой мере можно запросто удвоить доходную часть бюджета), на для чиновника такого ранга крамольная. Мы помним, что премьер-министр Д. Медведев резко и болезненно отреагировал на заявление Голодец. Не только потому, что нынешнее правительство, похоже, представляет интересы олигархического капитала. Но и потому, что такое «простое» решение бюджетной проблемы лишит правительственных лоббистов приватизации важнейшего аргумента: мол, «разгосударствление» необходимо для пополнения казны. Я уже отметил, что принятая правительством программа позволил увеличить доходную часть бюджета на целых 0,03%!

[Иоанна]

 

Сормовский р-н Нижегородской области

[Иоанна]

"Американские горки" уже завтра: эксперт рассказал о будущем рубля

Яков Миркин назвал сильные и слабые стороны российской валюты

 

Укрепляющийся вопреки всему рубль стал настоящей сенсацией в первые месяцы 2017 года. Однако Правительство России, озабоченное затыканием бюджетных дыр, сильный рубль скорее шокирует и пугает, чем радует. Поэтому страна замерла в ожидании неминуемого обрушения нацвалюты, а то и вовсе взрывной девальвации — далеко не первой в истории современной России. О том, что ждет «деревянный» в будущем, «МК» рассказал известный экономист, заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин.

 

 

— В начале года вы предсказали скорую и резкую девальвацию рубля. Однако с тех пор рубль только укрепился к доллару и евро. Готовы ли вы пересмотреть свой прогноз?

 

— Девальвация может произойти через год, или полтора, или через три месяца, а может быть, уже завтра. Мы пережили три взрывные девальвации рубля — в 1998, 2008–2009 и 2014 годах, и каждый раз сценарий был одним и тем же. Сначала рубль долго держат, гордятся им как сильным, переоценивают его, а затем его курс обваливается. С середины 1990-х годов у нас нарастает невиданный в мире, гигантский разрыв между реальным эффективным и номинальным эффективным курсом рубля. При этом валютный курс рубля все время отстает от инфляции в России; сейчас — более чем на сотню процентных пунктов. Этот разрыв частично снимается, когда случается падение рубля, а потом все начинается по новой. То есть сначала мы получаем так называемый сильный рубль, самовосхваления по этому поводу, счастье дешево ездить за границу, а потом — снова большой бабах…

 

— Что влияет на курс рубля в сегодняшней ситуации и что может спровоцировать его откат?

— Рубль — как листок на ветру. Никто не скажет, что ждет его завтра или, к примеру, в следующую среду. Рубль — сырьевая валюта, которая полностью зависит от цен на нефть, газ и другое сырье. А цены на эти товары сами по себе изменяются с высокой амплитудой. Напомню, в 2016 году нефть металась между 27 и 55 долларами за баррель. А годовой максимум и минимум биржевой цены на природный газ отличались в 2,3 раза. Даже золото — еще один экспортный товар — сначала взлетело вверх на 30%, а потом упало в цене на 20%. Словом, нет ничего более изменчивого, чем мировые цены на сырье.

Кроме того, на рубль прямо влияет курс доллара к евро — двух мировых резервных валют: доллар укрепляется — рубль падает, и наоборот. Но в 2016 году доллар качался между 1,04 и 1,15 к евро, что для него — сильный шторм. При этом рубль всегда был и остается спекулятивной валютой, на которую очень сильно воздействуют нерезиденты, а точнее, все те, кто играет с «короткими» деньгами. Масштаб этих операций, по оценке тех, кто «живет» на валютном рынке, очень велик. Поэтому о рубле заранее можно сказать только одно: его курс будет сильно колебаться, и всегда есть вероятность, что «американские горки» для рубля наступят уже завтра. А может быть, если так звезды сойдутся, то через несколько месяцев или через год.

 

— Но ведь есть же и какие-то сильные стороны у нашей нацвалюты, которые до сих пор удерживают рубль на плаву?

— Самый сильный фактор — временная стабилизация цен на нефть марки Brent в районе 55–57 долларов за баррель и курса доллара к евро в диапазоне 1,05–1,07. Но сколько времени будет продолжаться эта тишь — никто не может предсказать. Если «трампономика» станет реальностью, то она в будущем может привести к крупному падению мировых цен на нефть и газ — ведь США собираются прекратить импорт топлива, будучи крупнейшим покупателем этого товара.

Еще одна «сила» рубля заключается в том, что наша нацвалюта держится за счет спроса на нее, идущего от потока спекулятивных денег, так называемых операций кэрри-трейд. Иными словами, это когда биржевой игрок, часто нерезидент страны, меняет валюту — доллары и евро — на рубли и вкладывает их под высокий процент на короткое время в депозиты, кредиты или другие финансовые инструменты внутри России. Расчет прост: заработать, потом обменять рубли опять на валюту и вывести прибыль к себе в карман. Такие операции приносят сверхвысокую доходность в рублях — 10% и выше плюс прибыль от укрепления рубля. Тихое счастье спекулянта! В любой стране, когда местная валюта переоценена и укрепляется, а внутри страны — сверхвысокий процент, финансовый рынок открыт, возникает буквально штормовой набег операций кэрри-трейд. Это классический механизм запуска финансового кризиса. В России он сработал уже три раза. Опасность состоит в том, что операции кэрри-трейд при широком их развитии в какой-то момент становятся мыльным пузырем. Речь идет о широком потоке спекулятивных денег в страну, который в любой момент, при малейшем намеке для спекулянтов на повышение рисков, может немедленно повернуть обратно. В этом случае произойдет так называемая внезапная остановка капиталов, то есть спекулянты начнут сбрасывать рубль, пытаться избавиться от него как можно быстрее, что приведет к немедленному его падению.

 

— О каких рисках идет речь?

— Поводом для внезапного поворота может послужить что угодно. Бросок вниз в ценах на нефть, заметное укрепление доллара к евро, «финансовая инфекция» откуда угодно — из Бразилии, Европы, — неприятности в геополитике, снижение Банком России своей ключевой ставки, какое-то политическое событие внутри нашей страны, в котором кэрри-трейдеры могут увидеть угрозу своим капиталам… Мы не знаем сегодня, насколько созрел мыльный пузырь на валютном рынке. Ситуация там известна только руководству Банка России и Московской биржи. Но уже сами курсы рубля 57–58 за доллар, которых никто не ожидал, вызывают общее беспокойство, особенно после курса 70–80 рублей за доллар, к которому все привыкли.

 

— Насколько же рубль теперь — переоцененная валюта, и выгоден ли он экономике?

 

— Сегодня наиболее комфортным можно назвать курс 66–67 рублей за доллар. При курсе 70–72 рубля за доллар нацвалюта становится умеренно ослабленной, стимулирует рост производства у нас в стране, ограничивает импорт и вывоз капитала. Такой рубль заманивает иностранцев создавать мощности в России, вместо того чтобы отправлять нам товар из-за границы. Курс в районе 60 рублей за доллар и ниже — это переоцененный рубль, делающий невыгодным несырьевой экспорт и, наоборот, заманивающий импорт в Россию, создающий убытки для бюджета и барьеры для тех, кто хотел бы производить у себя дома. Но все эти оценки и значения валютных курсов весьма непостоянны: инфляция и глобальные финансы все регулярно меняют.

 

— Одни эксперты беспощадно критикуют денежно-кредитную политику ЦБ и, в частности, тот факт, что в 2014 году рубль был отправлен в свободное плавание. Другие, наоборот, хвалят и заявляют, что тем самым российская экономика была спасена от обвала. Что думаете по этому поводу вы?

— Во-первых, это не совсем свободное плавание рубля. В «минуты роковые» всегда следует административный окрик, а с весны 2016 года Банк России стал заниматься дедолларизацией, то есть так настраивать регулирование банков, чтобы снизить их аппетит к валюте. Микроструктура валютного рынка не раскрыта, но можно быть уверенным, что, так же как и в других областях российской экономики, это рынок олигополии, рынок «крупных слонов». А это уже не совсем рыночная среда и не вполне свободное плавание. Во-вторых, когда с конца 2013 года стала все громче звучать тема свободного плавания, рубль был уже сильно переоценен, готов к очередной большой девальвации. На плаву его держали только цены на нефть выше 110 долларов за баррель. Эта переоцененность вела к тому, что каждое заявление Банка России о свободном плавании вызывало всплеск на валютном рынке, скольжение рубля вниз. Все на рынке понимали, что «свобода» рубля, вывод его за границы коридоров — это немедленное снижение его курса.

Таким образом, разбалансировка рубля началась Центральным Банком, а добило его резкое повышение ключевой ставки ЦБР. Словом, в 2014 году рублю пришлось очень несладко: стремительное падение цен на нефть, глубокое укрепление доллара к евро, украинский кризис, санкции… Однако было много возможностей сделать девальвацию рубля не такой взрывной. Например, можно было мягко снижать рубль, комбинируя рыночные и административные инструменты, выводить его на валютный курс, помогающий экономике, а не бьющий как кувалдой. Пока же в нашей финансовой системе рубль болтается, как шарик на веревке, под воздействием всех ветров и, самое главное, под напором спекулятивных денег кэрри-трейд. Боюсь, нестабильность рубля еще нанесет новый удар по экономике.

Никто не будет отрицать того, что свободное плавание национальной валюты в крупной развитой экономике, сверхнасыщенной деньгами и инвестициями, — это благо. Но мы — не крупная экономика (показатель 1,8% глобального ВВП подтверждает это), не развитая и не насыщенная деньгами: у нас сосредоточено меньше 1% глобальных финансовых активов. Наши финансы — по сути подростковые. Возможно, мы переборщили со свободным плаванием, сделали это слишком рано, и еще придется делать шаг назад при каком-то следующем кризисе.

 

— Каких дальнейших действий можно ждать от ЦБ, в частности, по изменению ключевой ставки?

— В головы центральных банкиров, принимающих решения, проникнуть нельзя. Но, по моим ощущениям, у них есть идея «крепкого рубля» и уверенность в том, что даже осторожное сокращение процента и рост «по чуть-чуть» доступности кредита чреваты не ростом промышленности, а инфляцией, вывозом капитала, долларизацией экономики. Создается впечатление, что Банк России сейчас попал в ловушку, и значимое снижение ключевой ставки — скажем, на 2% — может быть сигналом для кэрри-трейдеров, чтобы внезапно «остановить капитал», как говорят финансисты. Тогда они все вместе кинутся из рубля в валюту и обрушат рубль из-за падения доходности и роста рисков убыточности этих операций. С другой стороны, вроде бы цены на нефть подросли, экономика чуть оживляется, инфляция падает — и все давно кричат: снижайте ключевую ставку! По моему прогнозу, снижение ключевой ставки будет делаться очень нехотя, может быть, по 0,25–0,5 процентных пункта. В ЦБ явно боятся за рубль, а если вдруг цены на нефть начнут падать, то ключевую ставку могут вообще не снижать.

 

— Насколько на российскую валюту и российскую экономику в целом может повлиять кредитно-денежная политика США, которая сейчас пока носит неопределенный характер в связи со сменой команды в Белом доме?

— США — это почти четверть глобального ВВП, треть мировых финансовых активов. Доллар — ключевая резервная валюта, в ней номинировано больше 60% глобальных финансов. С начала 2000-х годов цены на сырье очень сильно зависят от курса доллара к евро. Нефть, газ, металлы, зерно — это прежде всего цены товарных деривативов на биржах Чикаго, Нью-Йорка, Лондона… Россия же — сырьевая экономика, которая функционально зависит от цен и спроса на ресурсы, курса доллара, а значит, от того, что происходит в США.

До избрания Трампа США находились в 16–18-летнем, третьем (с начала 1970-х годов) цикле укрепления доллара, формируемом длинным, постепенным ростом ставки Федеральной резервной системы. Здесь нет никакого секрета: обычная политика регулятора, связанная с многолетними бизнес-циклами США. Анализ циклов был прост: до 2018–2019 годов — усиление доллара к евро, низкие цены на нефть (в коридоре 35–65 долларов за баррель), цены на газ, металлы — где-то внизу. Потом — на рубеже 2020-х годов — отскок вверх и много счастья для России.

«Трампономика», если она случится, делает картину сложнее. Первая идея Трампа — «экономика бума»: снизить налоги, убрать административные барьеры, меньше социальных расходов, больше инвестиций из бюджета, вернуть американский бизнес из Китая, Индии и других «мастерских мира». Если это случится, то ФРС, чтобы не допустить перегрева экономики, ответит ростом своей ставки, а это повлечет за собой укрепление доллара и его сильное давление вниз на цены на нефть и другое сырье.

Вторая идея Трампа — достичь независимости от импорта нефти. А это сулит России большие проблемы, так как США — крупнейший мировой импортер «черного золота», и уход этой страны как потребителя с мирового нефтяного рынка означал бы резкое сокращение международного спроса и, значит, падение цен на нефть, газ и другое сырье.

Так что «трампономика» может надолго оставить цены на нефть и газ где-то внизу, а происходящая энергетическая революция, стремление человечества к использованию возобновляемых источников энергии, например солнца и ветра, — сделать их низкими навечно. Для России это вызов из разряда «быть или не быть».

Однако в январе 2017 года в окружении Трампа вдруг заговорили о слишком сильном долларе, о том, что он травмирует экономику, а слабый евро к доллару — это валютное манипулирование. Но слабый доллар в прошлом, а именно — в 2000-х годах, когда на Россию пролился валютный дождь. А теперь мы по-прежнему находимся в пространстве неопределенности, ожидая, как поведут себя страны — большие игроки, думающие о собственных интересах.

Санкции . Хроника событий
Инна Деготькова

http://www.mk.ru/economics/2017/03/08/amerikanskie-gorki-uzhe-zavtra-ekspert-rasskazal-o-budushhem-rublya.html

[Елена Сергеевна]

Голодец наступил

Почему либералы вдруг разочаровались в гастарбайтерах и вспомнили о бедных россиянах

Станислав Воробьев

Заместитель председателя правительства России Ольга Голодец, выступая на Социальном форуме в рамках недели российского бизнеса, назвала уникальным явление, когда россияне остаются бедными при наличии работы. «Та бедность, которая в стране есть и фиксируется, — это бедность работающего населения. Это уникальное явление в социальной сфере — работающие бедные» …

Она напомнила, что по итогам прошлого года средняя зарплата составила 36703 руб. «Но я обращаю внимание, что на уровне МРОТ работают 4 млн 900 тыс. человек. О какой производительности труда можно говорить, если за месяц работы человек получается такие деньги», — отметила Ольга Голодец.

Во-первых, «бедные работающие» — явление отнюдь не уникальное. Даже в европейских странах до начала XX века это было обычным делом, не говоря уже о современных «урановых рудниках», где дневной доход в несколько долларов — как бы норма. Другое дело, что отопительный сезон в этих оазисах «счастья работодателя» либо отсутствует полностью, либо неприлично короткий.

Во-вторых, давайте наступим на горло этой «рашистской» песне. Хватит ныть про низкую оплату труда! Откроем любой «неполживый» паблик, любое совестливое СМИ или вспомним речи либеральных «экспертов», предрекавших еще пару лет назад вымирание России, крах пенсионной системы и нехватку рук для «дешевого, физического и неквалифицированного труда». Ведь «…чтобы избежать депопуляции в период с 2010 до 2025 года в условиях низкой рождаемости, необходимо принять 11,1 млн. мигрантов, а для того, чтобы предупредить снижение численности лиц в возрасте от 15 до 65 лет — 16 млн. человек» (М.Б.Денисенко. Институт демографии ГУ-ВШЭ. «Международная миграция в России. Осознанная необходимость»).

Плотнее почитать можно тут и тут. Лейтмотив тогдашних речей прост: нужно много неквалифицированных и дешевых гастарбайтеров с оплатой на уровне месячной стоимости доширака. И что же с тех пор изменилось? Почему Голодец уже который раз впадает в шовинизм и выражает недовольство (вслед за Рогозиным!) низкими оплатами труда в России? Это же ведь благо, как мы знаем для бизнеса и экономики! Если бизнес и государство тратят мало на зарплаты рабочим, значит, они экономят на себестоимости товара, а значит, товар получается более конкурентоспособный! Ну, правильно же! Нет? Мы что-то упустили из виду?

Вот что верещал в 2012 году один блогер (кстати, никогда в жизни частным бизнесом и не занимавшийся, а подвизавшийся в сотрудничестве с ФСБ):

«Если работа может быть сделана дешевле — она и должна быть сделана дешевле, это хорошо для бизнеса. Если в ЖКХ возможны коррупционные схемы — это проблема ЖКХ, но никак не гастарбайтеров… Блин, да элементарные — ДЕНЬГИ он экономит! Это бизнес, его смысл — получить ПРИБЫЛЬ. Чем больше, тем лучше. Если у бизнесмена не будет прибыли, он РАЗОРИТСЯ. Что тут непонятного?»

Стандартный либеральный расизм: деньги не нужны, работать надо бесплатно, главное — норма прибыли бизнеса, все, кто недоволен, идут к черту. Короче, только хардкор и либерализм! Дешевый труд, низкая себестоимость, высокая конкурентоспособность, не? Не вышел цветок каменный? Что-то пошло не так? Что же случилось?

Нефтюшка родная третий год сидит в ценовом коридоре 50−60 долларов за баррель, и всего-то? Ведь четыре года назад Голодец была вполне себе солидарна с этими либеральными людоедами. А сейчас возмущается… Оказывается, ЗАБЫЛИ про качество труда! Ведь низкооплачиваемый работник не мотивирован, ему плевать на результаты своего труда. Да, да, да! ЗАБЫЛИ про ПОТРЕБЛЕНИЕ, ибо ЧТО будет потреблять нищий работник? Доширак? И что еще? Ой, ой… Как же так!

Ничего… Когда нефть будет сидеть три года в ценовом коридоре 30−40 долларов за баррель, мы услышим еще и вопли людоедов о вреде человечины.

[Елена Сергеевна]

Что еще забыли?

 

Да налоги, конечно же. На компенсации потерь от санкций и регрессивную шкалу страховых взносов для высокооплачиваемых кадров нужно же где-то деньги брать!

 

Вот сама Голодец и говорит:

"что планируется проведение совместных с бизнесом мероприятий, в ходе которых особое внимание будет уделено предприятиям с низкой зарплатой."

 

С бизнесом. Понятно? А то, что в бюджете такой же низкий уровень зарплат сплошь и рядом - никого не волнует.

 

Прогрессивная шкала НДФЛ? Побойтесь Бога! Разве можно уважаемых людей лишними поборами обременять?

Мы опять по шелупони пройдемся - еще немножко пострижем, а то не все еще разорились...

[Алесь]

Fitch назвал экономику России «стабильной»

 

01.04.2017 - 10:50

 

Агентство Fitch сохранило кредитный рейтинг России на последнем инвестионном уровне BBB-, прогноз рейтингов остается «стабильным». Об этом говорится в пресс-релизе компании.

 

Аналитики Fitch отмечают, что Россия предпринимает «заслуживающие доверия» меры в ответ на резкое падение цен на нефть.

 

«Гибкий обменный курс, высокая приверженность таргетированию инфляции, налогово-бюджетная консолидация и оказание поддержки финансовому сектору позволили экономике приспособиться к низким ценам на нефть и постепенно восстановить доверие к ней внутри страны», — говорится в сообщении агентства.

По данным Fitch, годовая инфляции снизилась с 7,6 процента в 2016 году до 4,1 процента в феврале 2017. Аналитики полагают, что к середине года этот показатель достигнет четырех процентов.

 

В числе позитивных факторов отмечается возвращение правительства к трехлетнему бюджетному планированию и нацеленность на показатель дефицита бюджета в один процент ВВП к 2019 году.

 

По прогнозам агентства, дефицит бюджета снизится до 2,4 процента ВВП в 2017 году и 1,4 процента — в 2018-м.

 

Напомним, в декабре Россия стала крупнейшим в мире производителем нефти, сместив по этому показателю Саудовскую Аравию.

 

В России предрекают, что стоимость барреля нефти Brent установится на уровне в 40 долларов «в среднесрочной перспективе». При этом, в случае сохранения нефтяных цен на текущем уровне российская казна пополнится десятью миллиардами долларов.

[Елена Сергеевна]

Сергей Глазьев: Несостоятельность экономической концепции в России получила экспериментальное подтверждение

Вскоре после того, как Российская академия наук (РАН) начала выступать с программой смены экономической парадигмы в стране, а публично защищать нынешнюю модель пришлось Анатолию Чубайсу, мы стали свидетелями так называемой "реформы" академии по все большему ограничению ее полномочий. Последний инцидент — срыв выборов президента РАН и попытки переподчинить избрание напрямую главе государства. Как считает академик Сергей Глазьев, реформа РАН дает результаты, обратные официально заявлявшимся, но ученые еще могут поставить экономику на правильные рельсы. Об этом он рассказал в интервью Накануне.RU в кулуарах Московского экономического форума.

Вопрос: Сергей Юрьевич, расскажите, пожалуйста, о последних событиях в РАН, что за процессы идут и как академики их оценивают?

Сергей Глазьев: Реформа, которая была навязана Академии наук несколько лет назад, фактически не достигла своих результатов, а имела прямо противоположный эффект. Ожидалось, что работа ученых будет освобождена от чрезмерной опеки, хозяйственно-бюрократической нагрузки по управлению, однако, на самом деле, произошла очень серьезная бюрократизация работы академических институтов. Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) ведет себя как вышестоящая структура и заставляет ученых писать бесконечные отчеты, которые чиновники этой организации не в состоянии даже понять и разобраться в них. Мелочная регламентация, формализм и сверхбюрократизация очень серьезно мешают научному процессу, усложняя, а не упрощая работу ученых.

Вопрос: Что делать в этой ситуации?

Сергей Глазьев: Я думаю, что нужно вернуться к тем принципам, о которых говорил президент, когда замышлялась реформа, и добиться правильной субординации. Есть руководство Академии наук, оно определяет основные направления фундаментальных исследований, а ФАНО должно быть сервисной организацией, которая работает в рамках обязанностей, определенных президиумом РАН.

Вопрос: Все-таки как Вы оцениваете ситуацию с выборами президента РАН — что происходит?

Сергей Глазьев: Никак не оцениваю. Выборы нам сорвали.

Вопрос: Как Вы считаете, тормозит ли реформа РАН модернизацию экономики, создание 25 млн высокотехнологичных рабочих мест — того, к чему не раз призывал президент?

Сергей Глазьев: Реформа к этому отношения не имеет, потому что если говорить о вкладе РАН в экономическое развитие, то здесь нам остро не хватает механизма коммерциализации научно-исследовательских разработок. Этот механизм должен включать в себя венчурные фонды, банки развития, инвестиционные фонды. Если бы ФАНО занималось созданием механизма внедрения научных достижений в практику, то это было бы очень хорошо. Вместо этого чиновники занимаются мелочной регламентацией по использованию имущества. Здесь можно без чиновников разобраться, как эффективно использовать имущество. А вот задача организации продвижения научных результатов в практику — как раз функция правительственных ведомств, которая сегодня пробуксовывает. Поэтому вопрос о том, почему открытия наших ученых внедряются по всему миру, но только не у нас в стране, это вопрос не к Академии наук, а вопрос к работе Правительства, Центрального банка, которые формируют экономическую политику и ответственны за то, чтобы создавать условия.

Вопрос: Кстати, о внедрении разработок и отношении к ученым за рубежом. Пока у нас ограничивают функционал РАН, Китай занялся активным возвращением своих ученых из США, об этом на днях писала китайская пресса. Не пора ли нам заняться тем же?

Сергей Глазьев: Китай занимается этим давно и успешно, у нас тоже предпринимаются попытки. Но здесь главное даже не финансирование научных работ, а для наших зарубежных коллег существует система грантов, которая стимулирует их возвращение в российские учебные, научные организации, главное — практическая реализация, о чем я уже говорил. Ученому ведь очень важно видеть результат своей работы на практике. Сегодня между фундаментальной и прикладной наукой во многих отраслях знаний фактически барьер стерт, и вчерашние научные лаборатории повсеместно становятся преуспевающими фирмами. Для того, чтобы российские умы не "экспортировались", а, наоборот, возвращались в Россию, очень важно создание благоприятной среды для инновационной активности.

Вопрос: Последние месяцы обсуждаются разные экономические стратегии, мейнстрим — это, видимо, стратегия Кудрина, но есть и другие, в том числе та, которую предлагала РАН. Сейчас можно ли сказать, что ученые привлечены к этой работе или, наоборот, оттеснены от нее?

Сергей Глазьев: У ученых РАН всегда была и есть позиция, основанная на научных знаниях о закономерностях экономического развития. Она, к сожалению, не востребована органами государственной власти уже 25 лет. Те рекомендации, которые последовательно отстаивает академическая наука, доказали свою практическую эффективность, проявились в экономическом чуде Китая, в ряде других стран, где ведется разумная экономическая политика. Наша экономическая политика ведется в угоду компрадорской олигархии, спекулянтам и западному капиталу. Мы следуем по траектории МВФ, у которого задача — не экономический рост, а создание благоприятных условий для движения американского капитала по всему миру. Везде, где МВФ работает, мы видим экономические катастрофы.

Наша страна здесь не исключение, а один из типичных примеров следования рекомендациям МВФ, в результате чего снижается инвестиционная активность, падает производство, но зато экономика "успешно колонизируется" западным капиталом. У нас уже больше половины промышленности принадлежит нерезидентам.

Если цель заключается в том, чтобы из России сделать колонию для западного капитала, то политика, проводимая на протяжении 25 лет у нас, можно сказать, очень успешна. Но она не имеет никакого отношения ни к национальным интересам, ни к задачам экономического развития.

Вопрос: Если цель — экономическое развитие, то что нужно делать?

Сергей Глазьев: Нужно внедрять не рекомендации МВФ, а рекомендации ученых РАН, которые основаны на понимании закономерностей экономического развития, знании международного опыта и блестяще себя зарекомендовали экспериментально. У нас прекрасный, уникальный в экономической истории эксперимент — мы одновременно с Китаем начинали реформы по переходу от директивной к рыночной экономике. Китай совершил экономическое чудо, сегодня производит уже в шесть раз больше продукции, чем мы, а у нас самая чудовищная в мировой истории мирного времени экономическая катастрофа. Есть наглядные подтверждения, по которым можно говорить, какая концепция правильная, а какая — нет.

Вопрос: Хотите сказать, что несостоятельность нашей концепции уже доказана?

Сергей Глазьев: Несостоятельность либертарианской концепции вашингтонского консенсуса получила экспериментальное подтверждение в России, а концепция интегральной экономической политики, сочетающей планирование и рыночные механизмы, дала блестящие результаты. Что еще нужно для доказательств, я не понимаю.

- See more at: http://www.nakanune.ru/articles/112752/#sthash.VAedW0XO.dpuf

[Алесь]

Активность в промышленности России продолжила рост

 

03.04.2017 - 11:33

 

В обрабатывающей промышленности России продолжает рост, хотя его темпы немного замедлились в марте.

 

Индекс деловой активности (Purchasing Managers Index, PMI) в промышленности России снизился в марте 2017 г. с 52,5 до 52,4 пункта, свидетельствуют данные IHS Markit.

Снижение незначительно, поэтому пока рано говорить о тенденции к замедлению роста.

 

Индекс выше 50 пунктов означает рост активности.

 

Если взять данные за четвертый квартал 2016 г. и первый квартал 2017 г., то темпы роста активности будут максимальными с первого квартала 2011 г.

 

В марте объемы производства выросли 11-й месяц подряд, новые заказы - восьмой месяц подряд. Увеличение объемов невыполненных заказов отмечается шестой месяц подряд.

 

В то же время снижение экспортных заказов наблюдается уже в течение 43 месяцев. В марте темпы сокращения были максимальными за пять месяцев.

 

Отпускные цены в марте снизились второй месяц подряд. Ранее такая динамика фиксировалась в 2009 г. на фоне роста конкуренции на рынке, что также говорит об оживлении сектора.

 

При этом компании продолжили повышать эффективность производства и оптимизировать затраты, поэтому уровень занятности снизился впервые с ноября 2016 г.

 

Тем не менее, ожидания относительно увеличения объемов производства на год вперед достигли 22-месячного максимума. Предприятия сообщают о росте проса на продукцию.

 

Уровень оптимизма в марте значительно превысил средний уровень за пятилетнюю историю исследования.

 

"Последние данные индекса PMI позволяют предположить, что сектор внесет существенный вклад в общий экономический рост в этом году, - отмечает экономист IHS Markit Шиан Джонс. - IHS Markit в настоящее время прогнозирует рост ВВП на уровне 1,0% в 2017 году в целом".

[Елена Сергеевна]

Греф пошутил насчёт роста российской экономики

Экономика, 05.04.2017 17:11

Глава Сбербанка Герман Греф пошутил насчёт того, как увеличить темпы роста экономики в 2017-2018 годах: все будет зависеть от того, кому будет подчиняться Росстат

 

Говоря о росте экономики, глава крупнейшего российского банка отметил, что он предопределен, сообщает РИА Новости.

 

- Потому что макроэкономика — штука такая достаточно консервативная и поменять что-либо уже тяжело. Хотя можно поменять — например, цифра роста будет зависеть от того, кому будет подчиняться Росстат. Поэтому это единственное, что может повлиять серьёзно на темпы экономического роста, все остальное во многом уже задано, — сказал Греф.

 

- Но если серьёзно, то цифру 2019 года мне бы уже тяжело было прогнозировать, потому что, на мой взгляд, конечно уже многое будет зависеть от того, какая команда правительства придет в 2018 году. И опять таки потребуется время, чтобы задать новую инерцию экономике. Но в принципе в 2019 году уже все может складываться по-разному, — добавил глава Сбербанка.

 

Президент Владимир Путин во вторник подписал указ, в соответствии с которым Росстат переходит в ведение Минэкономразвития. Росстат уже находился в ведении министерства с мая 2008 по май 2012 года, однако затем его передали в прямое ведение правительства.

 

Информация о возможности переподчинении Росстата появилась после того, как министр экономического развития Максим Орешкин раскритиковал данные Росстата за февраль, назвав их нерепрезентативными. По словам Орешкина, информацию за январь и февраль могут пересмотреть.

 

Росстат с начала текущего года перешел на новые версии Общероссийского классификатора видов экономической деятельности (ОКВЭД 2) и Общероссийского классификатора продукции по видам экономической деятельности (ОКПД 2), гармонизированные со статистической классификацией Евросоюза. В связи с изменением методологии публикация данных ведомства в начале года задерживалась.

Полная версия: http://www.baikal-daily.ru/news/15/243983/

[Елена Сергеевна]

Валентин Катасонов: Медведеву пора вспомнить лозунг Сталина

Военная агрессия США против Сирии и мобилизационная экономика России

Не вызывает никаких сомнений, что вероломный ракетный удар США по Сирии, нанесенный в ночь на 7 апреля, будет иметь далеко идущие последствия для всего мира. Это явный признак того, что американский президент Дональд Трамп сломлен, его предвыборные обещания забыты и отныне он будет идти на поводу у тех, кто в свое время был кукловодом Барака Обамы.

Истинные хозяева Америки хотят стать хозяевами мира и с этой целью продолжат навязывать Соединенным Штатам роль международного жандарма. Любые попытки проявления независимости и несогласия с линией «Вашингтонского обкома партии» в любой точке мира будут жестоко подавляться. Количество стран, явно отклоняющихся от этой линии сегодня не столь уже велико. Среди них Китай, Иран, КНДР и, конечно же, Российская Федерация. Если в момент прихода в Белый дом Трамп почти открыто заявлял, что главным противником Вашингтона является Китай, то по истечении двух с половиной месяцев в этих приоритетах произошла серьезная корректировка. Судя по всему, на первое место выходит Россия.

Военная и гуманитарная поддержка Москвой Дамаска, начавшаяся с сентября 2015 года, серьезно раздражала Вашингтон. Она была самым настоящим вызовом Америке, заявкой на независимую внешнюю политику и даже на создание группы стран, готовых проводить отличную от Вашингтона политику. Однако достаточно очевидные развороты во внешней политике Российской Федерации не сопровождались изменениями в политике экономической. Этой «асимметрии» внешней политики и экономики мог не видеть только слепой. Экономические санкции Запада против России, вызванные присоединением к ней Крыма в 2014 году, вызвали очень слабую реакцию со стороны правительства России. Заявленное импортозамещение выродилось в то, что импорт из Европы стал замещаться на импорт из Китая и других стран, которые не подключились к экономическим санкциям. Отечественное производство оставалось в состоянии стагнации. Исключение составляла оборонка, которую подпитывали государственные заказы. Но и здесь все очень зыбко и неоднозначно.

Потому, что часть комплектующих и деталей для производства конечного изделия продолжала поступать по импорту. А комплектующие и детали, считающиеся «российскими», нередко производятся на предприятиях, которые по своему статусу являются российскими юридическими лицами, но по капиталу их следует считать иностранными. Это могут быть предприятия с частичным или 100-процентным участием иностранного капитала. Опуская детали, скажу: такие предприятия в конечном счете управляются из-за рубежа. Со стороны материнской компании или иного иностранного инвестора. О взаимоотношениях таких иностранных инвесторов с правительствами своих государств мы можем только догадываться. Особенно тяжелым случаем является ситуация, когда предприятие в России управляется какой-то офшорной фирмой, до которой добраться из нашей страны практически невозможно.

Дополнительной неприятностью для предприятий российской «оборонки» является то, что они находятся в сильной зависимости от российских банков. А положение российских банков очень неустойчивое и непредсказуемое. Какие-то банки объявляют о своих банкротствах, у каких-то Центробанк отбирает лицензии. Третьи продолжают функционировать, но прекращают кредитование предприятий или даже пытаются наложить аресты на их активы в виду «неисполнения обязательств». Получается, что предприятия российской оборонки находятся не столько под контролем и управлением со стороны правительства, сколько под контролем и управлением банков. Правда, согласно закону «О государственном оборонном заказе», число таких банков ограничено, в список включаются наиболее крупные и надежные. Но такой список касается банков, работающих лишь с генеральными заказчиками. А предприятия, поставляющие детали и комплектующие, могут обслуживаться любыми банками.

Да, наша оборонка ожила и даже, как считают некоторые, «расцвела», но это «цветение» обманчиво. Для доказательства успехов оборонки обычно используется статистика военного экспорта России. Действительно, в конце нулевых годов этот экспорт составлял в среднем 8 млрд долл. А в 2015 году он вырост до 14,5 млрд., в 2016 году — до 15,5 млрд долл. Но ведь это работа на вооружение чужих стран, а не собственной армии и флота. Да, на заседании военно-промышленной комиссии в январе этого года президент В.В. Путин сказал, что оборонный заказ в 2016 году был выполнен на 98,5%. Хороший показатель. Но сами объемы этих заказов таковы, что переоснащение наших вооруженных сил новой техникой растягивается на довольно длительный срок.

В настоящее время в правительстве готовится государственная программа вооружений на 2018−2025 гг.; она должна быть согласована с промышленностью в первом полугодии 2017 г. При подготовке программы-2025 Министерство обороны в 2015 г. заявляло, что сократило свою первоначальную заявку с 55 трлн. до 30 трлн. руб., при этом Министерство финансов готово было согласиться на сумму не более 12 трлн. руб. Согласно утечкам информации из правительства, объем финансирования программы будет весьма близким к той цифре, которую называло Министерство финансов.

Что еще более серьезно: у появившихся красивых «цветков» оборонки нет крепкой корневой системы. Под последней я имею в виду тысячи промышленных предприятий, которые формально к оборонке не относятся, но являются ее фундаментом. Это производство специальных сталей, сплавов, композитов, труб, проката, электроники, оптики, пластмасс, химических компонентов (для производства взрывчатых веществ), электродвигателей, электрооборудования и т. п.

Думаю, что после ракетной атаки США в Сирии отношения между Вашингтоном и Москвой на радость «ястребам» и пособникам терроризма ухудшатся до предела. Что там греха таить: в Москве многие рассчитывали, что Запад «устанет» от экономических санкций и будет постепенно их отменять. С приходом Трампа эта надежда у наших высших чиновников окрепла.

Теперь очевидно, что санкции продолжатся и даже усилятся. Газета The Times сообщила: «Министр иностранных дел Борис Джонсон будет требовать от западных стран „очень жестких санкций в виде наказания“ за химическую атаку на контролируемой повстанцами территории… Документ с санкциями подготовлен к заседанию глав МИД G7, которое пройдет в провинции Лукка, Италия». Американский постпред при ООН Никки Хейли заявила в эфире телеканала CNN в воскресенье, что президент США Дональд Трамп обсуждает вопрос о возможности применения новых антироссийских санкций, а также санкций против Ирана в связи с ситуацией в Сирии.

Я уже не говорю о том, что давление на Россию будет усиливаться и по военной линии. Будет продолжаться мобилизация войск НАТО у границ Российской Федерации в прибалтийских республиках. Резко возрастает вероятность военных провокаций со стороны Киева в отношении ДНР и ЛНР с попыткой заманить в эту военную заваруху Вооруженные силы России. Неизбежно усилятся военные провокации, инициируемые Вашингтоном, в Таджикистане, Абхазии и других зарубежных точках, где находятся контингенты наших вооруженных сил и т. п.

Из этого следует простой вывод: необходимо решительное укрепление экономики России с учетом резко возросших внешних военных угроз. В принципе, такое укрепление надо было начать уже давно. Хотя бы с того момента, когда против России были объявлены экономические санкции (три года назад). На языке ответственных государственных руководителей это называется переходом к мобилизационной экономике. Мобилизационная модель является антиподом той либеральной модели, которая формировалась в России на протяжении четверти столетия по лекалам «вашингтонского консенсуса» (набор принципов либеральной экономической политики, которую Вашингтон навязывает другим странам через подконтрольный ему МВФ). Примечательно, что наш премьер-министр Д. Медведев как черт ладана боится именно этой самой модели мобилизационной экономики. На либеральной тусовке под названием «Гайдаровский форум» он специально подчеркнул, что мобилизационная экономика — не наш путь.

Что же такое мобилизационная экономика?

Экономика, в которой все «заточено» на укрепление обороноспособности государства и защиту ее от возможных посягательств со стороны противника. Я уже сказал, что у нашей оборонки очень слабый фундамент в виде промышленности, производящей продукцию общего назначения. Некоторые элементы этого фундамента, которые достались нам в наследство от Советского Союза, вообще исчезли.

Первоочередные шаги — разработка программы реиндустриализации страны. Именно восстановления разрушенной промышленности, причем на новой технологической основе. А отнюдь не невнятное импортозамещение, о котором заявили власти. Под импортозамещением понималось лишь собственное производство продукции промышленности группы «Б» (товары потребительского назначения). Нам же сегодня необходимо восстановление в полном объеме производства промышленной продукции группы «А» (сырье, полуфабрикаты, машины и оборудование — одним словом тяжелая промышленность, или производство средств производства). Полномасштабная реиндустриализация, в свою очередь, требует планирования и централизации управления в руках государства (рынок вообще не способен создать промышленность группы «А»).

Нынешнее Министерство экономического развития — полная пустышка. Оно ничем не управляет, ничего не решает, ни за что не отвечает. Мало от него отличается и нынешнее Министерство промышленности и торговли. На первых порах можно сохранить старые вывески этих министерств, но наполнить их новым содержанием. У них должны быть четкие плановые показатели и задания. Соответственно, тогда можно и нужно будет говорить об ответственности. Со временем по мере усложнения задач потребуется создание целого ряда отраслевых министерств и ведомств.

Тут я никакой Америки не открываю. Сталин с конца 1920-х годов и вплоть до начала Великой Отечественной войны методом проб и ошибок выстраивал модель мобилизационной экономики и на ее основе провел индустриализацию страны. Напомню, что за этот период в эксплуатацию было введено 9600 предприятий. Индустриализация проходила под лозунгом «Отечество в опасности». Эту опасность прекрасно понимали труженики, все большую роль в советской экономике приобретали моральные стимулы труда. Думаю, что и в сегодняшних условиях мы должны провозгласить лозунг «Отечество в опасности». Если этого не догадается сделать наш либеральный премьер, это должны сделать патриоты России. Тогда, глядишь, и премьер, соответствующий текущему историческому моменту, появится.

Индустриализация потребует гигантских средств. А их в бюджете, как нам говорят Д. Медведев и А. Силуанов, нет. Простым людям они вместо этого говорят: «Но вы держитесь!» Лукавят! Мы можем начать индустриализацию, причем даже без тех жертв и героизма, которые описаны, например, в романе Н. Островского «Как закалялась сталь».

Средства есть, но они не в бюджете. Они в офшорах. До сих пор у нас была лишь пародия на борьбу с офшорами. В 2015 году в силу вступил закон, который в народе для простоты называют законом о КИК (контролируемые иностранные компании). От нашей офшорной аристократии даже не требуют закрытия в «налоговых гаванях» типа Виргинских островов или Панамы своих офшорных компаний и офшорных счетов. Закон гласит: вы, господа дорогие, лишь проинформируйте налоговую службу России о ваших прибылях и активах за пределами родины. И заплатите налоги по льготной ставке в российскую казну. А если хочется уж совсем льготной ставки, то объявите себя «налоговым нерезидентом». Нет, нет! Мы, говорит закон, вас не лишаем российского гражданства. Вы можете и дальше жить с российским паспортом, но при этом стать… налоговым нерезидентом.

Это что-то похоже на модную нынче смену пола. Чтобы окончательно всех запутать и получить от этого профит. Тут мы с нашим налоговым либерализмом далеко вперед ушли от Америки, которая требует, чтобы налоговыми резидентами США были все американские граждане плюс миллионы держателей «зеленой карты» и еще много кто. Америка требует налогового патриотизма.

Я об этом подробно говорю, потому что офшорные закрома наших олигархов и чиновников-клептоманов — самые настоящие клондайки. За счет их можно не одну индустриализацию провести. Только по официальным данным Банка России, зарубежные активы российских физических и юридических лиц (включая Банк России с международными резервами) на начало 2017 года составили 1233 млрд долл. Но это только то, что возникло в результате более или менее легального вывоза капитала из страны. А если учесть «серые схемы» и откровенную контрабанду, то, по оценкам экспертов, официальную цифру Банка России следует, как минимум, удвоить. Думаю, что 2,5 триллиона долларов будет достаточно для того, чтобы провести индустриализацию без урезания пенсий старикам, без сокращения бюджетных ассигнований на оборонный заказ и многих других жертв.

Конечно, настоящая деофшоризация российской экономики вызовет бешеное сопротивление со стороны нашей офшорной аристократии, которая и разыгрывает сегодня комедию под названием КИК. Эта аристократия будет получать как явную, так и скрытую поддержку от Запада, который и является главным бенефициаром российской офшоризации (просто не все представители офшорной аристократии это осознают). Думаю, что борьба за возвращение средств из офшорных закромов стоит свеч. Хотя, конечно же, рассчитывать на 100-процентное возвращение наивно.

А вот что можно сделать быстро и эффективно, так это перекрыть дальнейший отток капитала из страны. Цена вопроса немалая. До недавнего времени такой отток, даже по официальным данным Банка России, составлял десятки миллиардов долларов в год. Плюс к этому иностранные инвесторы вывозили из страны доходы (в виде дивидендов и процентов) на суммы в диапазоне от 30 до 60 млрд долл. в год. Введение ограничений и запретов на трансграничное движение капитала, по моим оценкам, даст финансовый результат, эквивалентный примерно 1/3 нынешнего бюджета РФ.

Безусловно, формат статьи не позволяет даже схематично обрисовать модель мобилизационной экономики и алгоритм перехода к ней России. Я об этом уже писал не раз. Например, в своей книге «Экономика Сталина» (М.: Институт русской цивилизации, 2014). Вернуться к этой теме меня подвигли события в Сирии, которые сделали задачу перехода страны на рельсы мобилизационной экономики не просто актуальной, а жизненно необходимой. «Отечество в опасности!»

[Алесь]

 

Но сами объемы этих заказов таковы, что переоснащение наших вооруженных сил новой техникой растягивается на довольно длительный срок.

Как раз на тот срок - когда подготовят специалистов, чтобы использовать эту технику.

 

Факт для размышлений:

- в Израиле не считают необходимым переучивать танкистов с модели на модель.