Борис Либкинд

ВЕЙЛЬ Симона-Анни (Veil, Simone-Annie; урожденная Жакоб; родилась в 1927 г., Ницца), французский и общеевропейский общественный и государственный деятель. Родилась в семье адвоката. В 1943 г. Вейль закончила лицей в Ницце. Получила звание бакалавра. В марте 1944 г. была депортирована оккупационными властями в лагерь смерти Освенцим вместе с остальными членами своей семьи. Когда Красная Армия 27 января 1945 г. освободила Освенцим, из всей семьи в живых остались Вейль и ее сестра. В 1945 г. Вейль начала учиться в Институте политических наук Парижского университета. В октябре 1946 г. вышла замуж за А. Вейля, в будущем чиновника высокого ранга в министерства финансов. В 1950 г. после окончания Института политических наук и юридического факультета Парижского университета получила звание магистра. В 1950–57 гг. Вейль работала в судебном ведомстве, в 1957–65 гг. занимала ряд ответственных должностей в Министерстве юстиции, затем несколько лет посвятила общественной деятельности, завоевав широкую известность как борец за права женщин и крупнейший специалист в области частного, особенно семейного, права. Твердо отстаивая ценности либеральной демократии, она никогда не идентифицировала себя с какой-либо политической партией. В 1974 г. Вейль приняла предложенный ей премьер-министром Ж. Шираком портфель министра здравоохранения, а в 1978 г. — также пост министра социального обеспечения в правительстве Р. Барра. Общеевропейскую известность принесла ей победа в ее многолетней борьбе за либерализацию законодательства об усыновлении, а также за легитимизацию абортов и использование противозачаточных средств (так называемое законодательство Вейль, 1974 г.). В июне 1979 г. по просьбе президента Франции В.-Ж. Д’Эстена возглавила список правящей партии Франции «Союз за европейскую демократию» на выборах в Европарламент. Для этого ей пришлось подать в отставку с поста министра здравоохранения. По предложению центристской фракции она была избрана президентом Европарламента. Этот пост она занимала до 1982 г. В 1982–84 гг. Вейль возглавляла юридическую комиссию Европарламента. В 1984–89 гг. Вейль была главой объединения либералов, демократов и реформаторов в Европарламенте. В 1970–80-е годы, занимая важные посты в правительстве Франции и Европарламенте, она поддерживала движение за свободную репатриацию евреев Советского Союза в Израиль и всегда поднимала этот вопрос на встречах с руководителями Советского Союза. В марте 1993 г. – мае 1999 г. Вейль занимала посты государственного министра, министра социального обеспечения, здравоохранения и городского развития в правительстве Э. Балладюра. Она была первой женщиной, занявшей пост государственного министра во Франции. В 1997–98 гг. Вейль была президентом Высшего совета по вопросам интеграции, который занимается важной для Франции проблемой внедрения миллионов эмигрантов, в первую очередь из мусульманских стран Северной Африки, во французское общество. С 1998 г. Вейль являлась членом Конституционного совета Французской республики. Этот пост она занимала до марта 2007 г. В 2005 г. Вейль приняла активное участие в кампании сторонников укрепления европейского единства и призывала французских избирателей поддержать на национальном референдуме 25 мая 2005 г. Общеевропейскую конституцию, но большинство французов отвергло этот проект. Ее участие в кампании поддержки Общеевропейской конституции вызвало бурные дебаты во Франции о совместимости участия в политической компании и вхождении в состав Конституционного совета. Вейль не скрывает своего еврейства и решительно выступает против любых проявлений антисемитизма во Франции. Вейль неоднократно посещала Израиль, она постоянно подчеркивает личную заинтересованность в безопасности и процветании еврейского государства. Вейль принимает участие в еврейской жизни. Она является президентом Фонда по увековечиванию памяти Катастрофы. В 2005 г. она участвовала в торжественных мероприятиях, посвященных 60-летию освобождения Освенцима. Ее участие вызвало протест ультраортодоксальных еврейских кругов. Так, Союз ортодоксальных раввинов (Нью-Йорк) бойкотировал годовщину освобождения Освенцима из-за участия в них Вейль. Такое отношение ультраортодоксальных кругов вызвано выдающейся ролью, сыгранной Вейль в принятии во Франции законодательства, легализирующего аборты и использование противозачаточных средств. Вейль награждена орденами различных европейских стран, в том числе французским орденом «За заслуги». Она является почетным доктором ряда израильских, европейских и американских университетов: Еврейского университета в Иерусалиме, Университета Бар-Илан, Научно-исследовательского института имени Х. Вейцмана, Иешивы-университета в Нью-Йорке, Кембриджского университета, Брюссельского университета, Йельского университета и др. Она награждена многочисленными премиями. Вейль — автор книги «Усыновление, данные медицинские, психологические и социальные» (1969). Источник: http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=10859&query=

Ирина Маулер- поэт, автор-исполнитель, художница, живет в Ришон ле-Ционе (Израиль). - Вы автор нового израильского суперхита « Ма рацита».Эта песня на ваши слова в исполнении известной московской группы " Балаган лимитед" буквально покорила израильскую публику - она звучит на всех музыкальных каналах радио и телевидения. Группа "Балаган лимитед" с этим шлягером впервые была приглашена в Тель- Авив на концерт " Из России с любовью". Расскажите, как у это у вас получилось? - У меня все в жизни случается как бы случайно. Конечно , песни я пишу давно, но записывать их в музыкальные альбомы я начала всего три года назад. Сначала вышел " Летний листопад", который сразу нашел своего слушателя, а потом стал известным – совершенно неожиданно для меня - и второй альбом "Желтая роза", который выпустила известная израильская музыкальная компания NМС. Как раз в это время у меня в Москве был концерт, после которого администратор предложил передать альбом "Желтая роза" на конкурс международного фестиваля "Здравствуйте, люди". Каково же было мое удивление и радость, когда мне позвонил руководитель этого фестиваля Юрий Гарин ( как потом оказалось, это - известный в Москве бард, очень талантливый и многогранный), поздравил меня с тем, что я стала лауреатом фестиваля и пригласил выступить на сцене концертного зала " Россия" в большой программе, где принимали участие как лауреаты, так и гости фестиваля: Бичевская, Митяев, Ким, Городницкий. Даже дух захватывает. Могла ли я об этом мечтать еще год назад! Тогда же, после концерта, я познакомилась с продюсером группы "Балаган лимитед", Сергеем Хариным. Показала ему свои альбомы, он внимательно их прослушал и неожиданно предложил сделать песню"Хава Нагила" на русском языке для их группы. С этим я и уехала в Израиль. Сначала я никак не могла понять, что же хочет от песни Сергей: все, что я присылала, он браковал. В какой-то момент мне показалось, что я не смогу написать то, что им надо, и я сказала об этом. Но спасибо Сергею за веру в меня - он не отказался, а наоборот, прямо заявил, что готов ждать до тех пор, пока песня не получится. Вот так родилась первая песня - "Хава нагила", которая сегодня живет в Росси своей полной жизнью, ее поют в клубах, крутят по тридцати трем радиостанциям России, она вошла вместе со следующей нашей совместной песней "Чирибом" в музыкальный диск "Народный суперхит". А дальше я написала еще две песни, "Балаган" их записывал, и все это продолжалось полтора года. Когда мы закончили эту совсем не простую, но страшно интересную работу, Сергей предложил мне сделать обратное - перевести известную русскую песню "Че те надо" на иврит. Песню я перевела, проверила качество иврита на своих друзьях и в следующую поездку в Москву взяла ее с собой. Ребята в "Балагане" оказались очень толковыми , все ловили на лету, и поэтому работа над произношением была не в тягость ,а в радость. Песня была записана и я забрала ее с собой в Израиль. Вот тут начинается самое интересное, то , что подтверждает мою веру в судьбу. Отнесла я "Ма рацита" на Первое радио. Послушал ее Павел Маргулян - главный музыкальный редактор и сказал, что ему очень даже нравится. Недели через две песня вошла в двадцатку лучших на хитпараде и через неделю в пятерку, а еще через неделю попала на первое место, где и продержалась около двух месяцев. Одновременно с этим я отправила песню на ивритское радио - известную всем нам станцию «Галей цааль», где главный музыкальный редактор Йорам Ротем с удовольствием принял ее , что незамедлительно привело песню к тем же успехам. В ближайшие же месяцы ее полюбили на всех ивритских радиостанциях, а потом последовательно на 2-ом ( Гиди Гоф), и 10-ом телеканалах. Газеты "Едиот ахронот" и "Маарив" тут же откликнулись на любовь народа к песне, сделав со мной несколько интервью, после чего и наши русские издания и телевидение тоже заинтересовались и присоединились. Она была обьявлена суперхитом, а группа "Балаган лимитед", неизвестная до сих пор ивритской публике, на сегодняшний день стала очень популярной и любимой. Но на одной песне мы с Сергеем, конечно, не остановились, и я сделала вольный вариант его песни " Дождь", которая у нас проходит под названием " Став", то есть "Осень". Пока судьба этой песни намного скромнее, чем у ее предшественницы. Но это и понятно: медленная, серьезная песня не вызывает такого мощного отклика у современного слушателя. К моему большому сожалению. Но тут видно ничего не поделаешь- время сейчас такое, стремительное, не хватает нам его, чтобы прислушаться к серьезным словам. - Ирина, а как получилось, что ваш музыкальный клип « Лето» одновременно появился на двух языках- русском и иврите? Сегодня его можно увидеть и на русском "Мюзикбоксе" и на израильском 24-ом музыкальном канале. - После того , как я закончила записывать альбом " Облако- дым", возникла идея сделать клип на песню " Лето" из этого альбома. Работала я с замечательным коллективом профессионалов своего дела и поэтому я уже убедилась - клип удался. Я счастлива, что жизнь ведет меня такими интересными дорогами. Неожиданно клипом заинтересовалось и израильское телевидение, попросило сделать песню на иврите. Поэтому у клипа теперь «двойная» жизнь. - А какую жизнь ведете вы- человек пишущий русские стихи в стране иврита? - Я отвечу словами из моей песни «Эмиграция»: «Эмиграция, слово горькое, на родной земле лет уж сколько я, вот цветок горит - все без имени, а мне кленовый цвет, да рябиновый. На родной земле все без отчества, все с отечеством, и язык один, как пророчество, мне его узнать - делать нечего». Я пишу по-русски в стране, где все меньше и меньше читают на русском языке. Наши дети читают на иврите, если читают вообще. Это грустно, но ведь по-другому и быть не может. Поэтому я очень тесно сотрудничаю с Москвой, где русский язык- это сама жизнь. А еще пишу песни на иврите не только для «Балаган Лимитед», но и просто для себя. Скоро будет большой концерт в Рош Айне, который организовывает радиостанция «Галей цааль», и куда меня пригласили выступить с песнями на иврите и на русском. Думаю, это и есть путь взаимопроникновения культур. - Ирина, вы не только поэт и бард, у кого вышло две книги стихов, три музыкальных альбома, - кстати, последнему альбому "Облако- дым", выпущенному московским музыкальным издательством " Восточный ветер", всего несколько месяцев, - вы еще и прозаик. Год назад в престижном московском издательстве "Водолей" вышел ваш роман " Любовь эмигрантки". О чем он? -Это мой первый опыт в прозе. Но я всегда была уверена, что придет время и я буду писать не только поэзию. Книгу эту я писала девять месяцев- урывками, когда выпадала такая возможнось. Рождалась она тяжело. Ведь у прозы есть большой недостаток- она очень требовательна, герои открывают себя только тогда, когда автор растворяется в них. Персонажи претендуют на все его свободное время. Мои герои - это мы с вами, люди, приехавшие в Израиль из разных городов бывшего Союза. У каждого своя судьба, свой характер, свои проблемы. Но есть что-то общее, что называется ментальностью, то , что обьединяет всех нас. Моя героиня Лена, молодая и красивая москвичка репатриируется в Израиль с дочкой. И уже с самого начала с ней начинают происходить чудеса. Не буду рассказывать нашим читателям подробно, о чем книга. Думаю, будет правильнее, если они прочтут ее сами. Могу только добавить, что я до сегодняшнего дня слышала только благодарные отклики. Люди узнают в героях себя, своих соседей , знакомых. И мне радостно, потому что это и есть писательское счастье- совпадение автора с читателем. С Ириной Маулер беседовал Михаил Юдсон. ЖИЗНЬ СЫЗНОВА Ирина МАУЛЕР, "Под знаком перемен, или Любовь эмигрантки". - М.: "Водолей Publishers", 2005. - 192 с. Это любовный роман об эмиграции - нынешней, бархатной (да жестко спать, ибо горошины вечны, а грабли те же), об обыденном уже, вне ОВИРа и Воланда, перемещении из Москвы в Иерусалим, с Земляного вала на Святую землю. Сочный, солнечный, временами смачный (NotaBena) реализм прозы Маулер наложен на неизбывный сюр Израиля - где вечен полет вокруг гранаты и над гнездом вражьей "кукушки", твердь вельдт левантизма, крепка кость в горле от готики с тангейзерами, развесисты шумящие кроны русских корней (навскидку фамилии тель-авивских улиц: Орлов, Соколов, Жаботинский, Арлозоров, Дубнов, Усышкин). Добавим горячий ветер из застывшей пустыни и влажный бриз шевелящегося моря - Средиземье! Сказочность этой земли, апокрифичность и тут же знакомые отроду, привычные московские люди, отважно (а по фиг!) прыгнувшие, перелетевшие в иную жизнь, в волшебную страну Из. Целое поколение, популяция «принесенных ветром» - как домик девочки Элли. Вживание, врастание в каменистую почву новой жизни - вот сюжет. Московская «женщина-с-ребенком» спускается с неба на плиты аэропорта Бен-Гуриона. Ее страсти, маленькие муки и радости, ее движение по жизни под знаком Весов судьбы - и доводится нам наблюдать. "Перемена участи", вздохнул бы Федор Михайлович, царствие ему небесное. Главы в книге носят имена героев: Лена (главная), Таня, Света, Люба - это нежное, женское, желанное, русское; Эди, Габи, Нахум, Фред – это местное, мужское, чужеродное (вначале), только слезшее с Марса. По-нашему, по-простому - "изеры". Лене, совсем недавно жившей в Москве на обсаженном липами проспекте своего имени - Ленинском, и чувствующей, как выражался чаровник Борис Леонидович "счастливое умиленное спокойствие за этот святой город", поначалу приходится несладко в беспокойной ближневосточной Касриловке, в вечно горящей избе, да еще - после родимых-то интеллектуалов – меж израильских жлобразованцев, каковых приходится укрощать на скаку. Но зато очень нескучно! Эмиграция ведь, братцы и сестры, - это побег в следующую жизнь, с сопутствующим треском кустов и ангельскими окриками вохры и кармы. "Эмиграция - всегда приключение", отмечал то ли Иваск, то ли Оцуп. Приключений же в книжке хватает. Читать легко, текст течет и захватывает, тащит по течению. Этакая питательная смесь постукивающей на стыках метро-прозы, очень женской (взгляд не «из-под глыб», а из-под ресниц), и романа "воспитания чувств", где в одном бокале – пряность горьких трав праздника Исхода и хвойная, елочно-манадариновая (заесть ореховым пирогом!) московская радость Рождества. Новой жизни. Тут к месту пряничная цитата из Давида Кнута: "Особенный еврейско-русский воздух - блажен, кто им когда-нибудь дышал". Повсюду же по тексту разлита ностальгия - не только по златоглаво-белокаменной, но и просто по детству: "по голубиному уханью по утрам, запаху жженых осенних листьев, несмываемому вкусу незрелого крыжовника на руках", и вслед - по сладкой пиитической юности, тверской литинститутности (пусть со второго захода), ведущей, как обещала, не обманывая, к традиционной тетради героини: «Эмиграция – слово горькое, на родной земле лет уж сколько я, вот цветок горит - все без имени, а мне б кленовый цвет, да рябиновый». А лечение, господа, от тоски и горечи сроду одно - любовь ("Ларами клянусь! - буркнул бы пятый прокуратор Иудеи. - Доктор, яблочек!"). Да-да, верный осовелый читатель, любовь-Спаситель идет-гудет, и будит посильнее будильника, и конечно же, она побеждает - не только Смерть (кстати, Гиппиус писала в поздних дневниках о "загробном парижском существовании", плюс ремарка: тени в раю), но и Эмиграцию. Так что, взмахнем рукой - поехали! Будем как солнце! Источник: http://www.informprostranstvo.ru/N1_2007/book_N1_2007.html Как уже было отмечено ранее, Ирина Маулер, ещё и художник. Рассуждать на эту тему не будем - думайте сами над её картинами: __ __ __ __

Гиппиус, Зинаида Николаевна (Мережковская) [1869] — поэтесса, беллетрист, драматург и литературный критик (псевдоним — Антон Крайний). Печататься начала в 1888 в «Северном вестнике». Вместе с Д. Мережковским, В. Брюсовым и др. Г. явилась одним из зачинателей символизма. Как общественная деятельница, Г. известна своим активным участием в религиозно-философских обществах. Была одним из редакторов журнала «Новый путь». Ей принадлежит также ряд статей в «Мире искусства». Символизм Г. — это символизм той части дворянской интеллигенции, к-рая не приняла общественных отношений эпохи промышленного капитализма и первых революционных бурь. В большинстве своих рассказов и повестей Г. дает образ человека, теряющего почву, лишенного всякого смысла существования. Очень показательны в этом отношении — книга рассказов «Новые люди» [1907] и сборник «Небесные слова», составленный из старых вещей Г. (вышел в Париже в 1921). В уходе в себя, в индивидуализме, в крайнем самозабвении герои Гиппиус видят для себя единственный выход. Иногда эти переживания доходят до полной атрофии всех социальных инстинктов: «Люди, послушайте меня, счастья вам все равно не будет. Сделайте так, чтобы ничего не хотеть и ничего не бояться — вот и станет вам спокойно жить» (рассказ «Легенда»). Г. особенно пристально разрабатывает мотивы смерти и гибели, тем самым примыкая к группе наиболее упадочных символистов. Поэзия ее вся проникнута сознанием внутренней опустошенности, безволия и одиночества: «Стою над пропастью, под небесами — Но улететь к лазури не могу. Не ведаю, восстать иль покориться, Нет смелости ни умереть, ни жить. Мне близок бог, но не могу молиться, Хочу любви, но не могу любить...» [1893]. К войне Г. отнеслась отрицательно, но весь ее протест насквозь религиозен и пацифичен («Отец! Отец! Склонись к твоей земле, — она пропитана сыновней кровью»). Октябрьскую революцию Г. восприняла, как «блудодейство», «неуважение к святыням», «разбой». Стихи Г. периода 1917—1921, направленные по адресу большевиков, носят явно черносотенный характер: «Рабы, лгуны, убийцы, тати ли — Мне ненавистен всякий грех. Но вас, Иуды, вас, предатели, Я ненавижу больше всех». Высокое качество ее поэтического яз. теперь резко снижается. Стихи Г. изобилуют рядом грубых прозаизмов. В 1920 Г. эмигрировала в Зап. Европу. В Мюнхене она выпустила совместно с Д. Мережковским, Д. Философовым и др. сборник воспоминаний о Советской России. В 1925 в Праге вышли два томика резко тенденциозных воспоминаний о Брюсове, Блоке, Сологубе и др. (под заглавием «Живые лица»). Вступивший в ВКП (б) В. Брюсов, по ее мнению, «похож на шимпанзе»; зато «Аня» (Вырубова) описана ею восторженно и патетически. Зарубежное «творчество» Г. лишено всякой художественной и общественной ценности, если не считать того, что оно ярко характеризует «звериный лик» эмигрантщины. Источник: «Литературная энциклопедия»

Проверено: если человек талантлив, то талантлив многогранно. Яркое тому подтверждение – живущая с 1990 года в Иерусалиме женщина, для простого перечисления профессий которой (не говоря уже о пристрастиях) требуется даже не длиннющее предложение, а целый абзац. Судите сами: Мари́на Льво́вна Меламе́д – "известный бард, автор песен на слова российских поэтов, поэт, прозаик, кукольник, режиссёр, актриса - короче говоря, лицо без определённых занятий", - сказал о ней как-то юморист Марьян Беленький. Кроме этих занятий, она не раз бывала лауреатом и членом жюри фестивалей авторской песни в России, Украине и в Израиле. По основной своей специальности Марина - арт-терапевт (терапия посредством искусства), ведёт треннинги по раскрытию голоса («Интонация»), по работе над собой («Путь к себе», "Коммуникация" и др.) - в первую очередь, для подростков. В 2007 году Марина выступала в Кнессете (израильском парламенте) на вечере, посвящённом 40-летию объединения Иерусалима с песней на свою музыку и на стихи Игоря Бяльского "Я возвращаюсь в Иерусалим", являясь таким образом первым (и пока единственным) бардом, выступавшим в Кнессете. Лауреат международного поэтического турнира «Пушкин в Британии» (2005) в номинации «авторская песня»; лауреат национальной премии "Олива Иерусалима" (2007) в номинации «проза». Песни Марины Меламед исполняют: Алексей Брунов, Александр Медведенко, Татьяна Синицина, дуэт Екатерина и Михаил Хаеры (Германия) и другие. Марина - организатор единственной в Израиле детской бардовской студии и детского бардовского фестиваля "Песочница" (2008). А вот что говорит о своих пристрастиях она сама: "Неужели биографические подробности могут сказать что-то большее?.. Мы давно уже не такие, как тогда. И обычно не такие, как всегда... О чём это я... Короче говоря, диск "Своими словами", на мой посторонний взгляд, значительно больше похож на оригинал, чем внешний вид (очень хочется добавить "хотя пою я там не своим голосом". Добавляю...) Да, а книжка "Перекрёсток желаний" говорит обо мне как о хорошем собеседнике, чутком и местами остроумном. Так вот, не верьте глазам своим. Это всё написано, когда рядом никого не было. Потому что, когда есть, то очень всё мешает остальному... Ну вот, а вообще-то я, как сказал М. Беленький - "кукольник, сказочник, музыкант, поэт, актриса, режиссёр... короче говоря, лицо без определённых занятий". Вообще-то я не собиралась всем этим быть, но организм, как выяснилось, любит ходить в разные стороны и плохо переносит однозначные сюжеты. Прямо беда... Ещё я люблю собак, ходить пешком по городу Иерусалиму, мороженное, сидеть молча у компьютера и отключать телефон. А также Довлатова, Кима (тут пришлось задуматься так надолго, что оказалось ненужным продолжать) и других хороших людей. А, да, Давида Самойлова, это обязательно. Друзей. Город Харьков. Хотеть в Париж (то есть бывать там для этого не обязательно). Обращать на себя внимание, стоя на сцене. Строить из себя. И так далее. Ну, и, конечно, многоточия, как же без них... Ещё обитаю здесь " Не могу удержаться от соблазна привести выдержку и оттуда: ”Здравствуйте, люди! Заходите, присаживайтесь! Чаю, кофе, слов и предложений, звуков - по вкусу. Если вкус совпадает, конечно. Люблю чёрный кофе без сахара, Джо Дассена, босанову, Юлия Кима и Моцарта, включая джаз, Окуджаву, Довлатова, Давида Самойлова, Михаила Щербакова, поэта Бяльского, Фазиля Искандера, Игоря Губермана не считая всего остального. Иногда об этом пишу. Так, вкусы мы сравнили. Теперь предпочтения: ходить пешком, мороженое пломбир, мелкий дождь и когда неожиданно звонят во-время, а в дождь приходит немедленный тремп (для несведущих – попутка); писать словами и говорить иногда; очень люблю петь песни - и не люблю не петь их. Прямо ненавижу... Об этом не пишу, страдаю молча либо пою вслух. А валять дурака люблю больше всего, хотя по первому впечатлению так и не скажешь”. __ Марина – член Союза русскоязычных писателей Израиля с 2000 г., печаталась в местной периодической печати, а также в "Иерусалимском журнале" в №6 и №13 . В 2003-м году вышла первая книга её рассказов — "Перекресток желаний". Марина руководит Иерусалимским КСП "Шляпа" (даже когда оно — КСП — впадает в летаргический сон), а также ведёт гостиную литераторов и художников Иерусалимской Антологии. Любит слушать Визбора, Джо Дассена, Моцарта или кого-нибудь ещё. Увлекалась чем ни попадя — йогой, эзотерикой, делала кукол... Но что-то должно быть в жизни постоянным — например, гитара, друзья, чашечка кофе. Некоторые увлечения (не собака) стали профессией. Ну и, наконец, подробнейшая биография Марины Меламед (источник – википедия): Марина родом из Харькова, её образование составляют музыкальная семилетка и музыкальное училище по классу виолончели; курсы для гитаристов; харьковский университет - филфак и Иерусалимская театральная школа. Детский хор "Скворушка" Харьковского Дворца пионеров, КСП (клуб самодеятельной песни) ДК железнодорожников И КСП ХГУ, которые, несомненно, явились для неё дополнительным источником образования, и не только вокального. Первую песню Марина написала в 10-м классе на стихи Переца Маркиша. Тогда же эта музыка прозвучала в виде виолончельной пьесы в Харьковской филармонии, в исполнении виолончелистки Е.С. Шапиро. Марина Меламед преподавала гитару в музыкальных студиях, в 1985 году организовала детский КСП «Товарищ гитара» (первый песенный клуб для подростков на Украине). Клуб «Товарищ гитара» был известен далеко за пределами Харькова, его участники неоднократно становились лауреатами фестивалей авторской песни, проводили детский фестиваль. Кроме того, Марина была одним из руководителей харьковского КСП в ДК железнодорожников и КСП ХГУ, вела КСП «Бригантина» (песенный клуб на физтехе). В 80-е годы Марина работала солисткой студенческой филармонии (при харьковской консерватории), выступала по НИИ и клубам, исполняя бардовскую классику. В те годы Марина была единственной певицей в Харькове, исполнявшей песни на иврите и идише. Одновременно Марина преподавала иврит в 80-е годы, состояла в «Игуд аморим» (союз преподавателей иврита в бывшем СССР) и продолжала петь, - в 80-е в Харькове был известен дуэт под гордым, но неофициальным названием "Склероз" (Марина Меламед и Ирина Фёдорова). А в Израиле (Хайфа, 1990-1993) Марина Меламед организовала самый первый КСП . В первые годы жизни в новой стране ей пришлось освоить профессию уличного музыканта, выступая в старом Яффо (Тель-Авив). Затем она поступила в Иерусалимскую четырехгодичную театральную школу "Визуального театра" по специальности "Театр одного актера","авторская режиссура"). Выпускной спектакль «Колыбельная для шляпы» стал призёром театрального фестиваля во Вроцлаве (1998) и удостоился самых лестных отзывов местной прессы. Живя в Израиле, Марина выпустила более десяти музыкальных альбомов, где выступила как певица и автор музыки. Сочиняет песни она в соавторстве с Игорем Бяльским, Лориной Дымовой, Александром Файнбергом, Юлием Кимом, Дмитрием Кимельфельдом, Вадимом Левиным). На стихи поэтессы Лорины Дымовой Марина написала около ста песен, на стихи Юлия Кима – около сорока. С 2002-го года стала писать стихи и сочинять песни теперь уже на свои слова. Стихи её публикуются в различных литературных альманахах. Диск «Иерусалимский альбом» разошёлся очень быстро и стал раритетом. В своих моноспектаклях Марина работает в синтетическом жанре: куклы-авторская песня-стенд-ап-комеди в сопровождении гитары, в этом стиле созданы спектакли "Джаз в стиле идиш", "Как найти принцессу", "Мистер Шляпа", "Под созвездием лягушки" и др. В юношеском театре Маале-Адумим работала в качестве режиссёра, поставила около 10 спектаклей. Регулярно выступает в Израиле, а также в Германии, Франции и России; с сольными программами, в дуэте с Дмитрием Кимельфельдом, Юлием Кимом и Игорем Бяльским, в дуэте с гитаристом Витом Гуткиным. В 2002-м был создан ансамбль "Меурав Ерушалми" ("Солянка сборная по-Иерусалимски") под руководством Марины Меламед. В ансамбль входили Вит Гуткин, Константин и Анна Лиин. Кроме того, она состоит в худсовете всемирного слёта Бард-Тур. Дважды в год Марина ведёт «Песочницу» - концерты для детей и их родителей на фестивале «Дуговка» (Израиль), (ныне - фестиваль «Сахновка» (Израиль)). Марина Меламед – член Союза писателей Израиля, её рассказы публиковались в Израиле, России, Украине, США. В Иерусалиме вышли книги прозы Марины «Перекрёсток желаний» и «Под созвездием лягушки». Стихи и рассказы публикуются в литературных журналах - «Иерусалимский журнал» «Nota bene», альманахах «Литературный Иерусалим», "Иерусалим улыбается" и других. Её произведения вошли в сборники «120 поэтов русскоязычного Израиля», Антологию юмора русского Израиля «Государство! Это мы...» и др. Песни Марины вошли в Антологию израильской авторской песни (2002). В Израиле Марина выступает в проектах «Иерусалимской Антологии», вместе с Инной Винярской она создала проект «Наоми Шемер - русская версия» - классика израильской эстрады на русском языке. Марина Меламед - постоянный гость программ 9-го израильского телеканала - передач "Открытая студия" и "Без границ". В 2007-м году она организовала и провела бардовский фестиваль, посвящённый Иерусалиму - "Иерусалим-2007". А в 2008 году провела первый в Израиле бардовской фестиваль "Песочница". Руководит детским бардовским ансамблем "Киндер-сюрприз". А в заключение этого информационного материала – стихотворение, отобранное самим автором: Кофейный блюз в Иерусалиме Игорю Бяльскому Кофейня, пальмы и звон мобильных на переходе Во двор направо. Ты одеваешься по погоде, Но вырастают - как кипарисы и даже росы - На тему "кто ты?" твои сомнения и вопросы. Ну, натурально, ты бог и царь, и простой садовник, Плати налоги, люби семейство, сажай крыжовник, Смотри на небо, не забывая смотреть под ноги. Хотя убоги, но есть надежда, что мы - как боги. И зажигаем такое пламя, что ночь бледнеет, Смотри - меняет свои одежды небо над нею. А по субботам, когда звезда за собой поманит, - Задёрни шторы - и лампа светится как в тумане. Кофейня, пальмы, земля, песочница и качели. Весна начнётся как на картине у Боттичелли - В стране, где вечно растут оливы, цветы и цены, Весна приходит в кофейной пене обыкновенно. Обычно спросит: "Ну что, дружище, сегодня - как ты? Устал, наверно, от бесконечной осенней вахты? Тут и зима превратилась в осень, февраль ноябрьский, Ты завари из кофейных зёрен напиток райский. Кофейной чашечке даже блюдце не помешает И, если ложечка пену нежно перемешает, Тогда забудешь, что осень ждёт на твоём пороге На красно-жёлтой, на бесконечной своей пироге. Пока играет вечерним светом весна в бокале, Дорогой этой идти к рассвету мы не устали.

В восьмидесятые годы прошлого уже века мне (Е.С.) посчастливилось познакомиться с Изабеллой Эммануиловной Якир. Ей было уже за 80 лет. Маленькая несчастная, удивительно трогательнаяи милая женщина, в жизни которой была тьма не просто несчастий, а именно трагедий. К тому времени трагедийность её жизни определялась не только жуткими двадцатью годами пребывания на каторге в Магадане. Трагедия её жизни заключалась в страшных потерях почти всех близких людей: дорогих своих детей Стеллы и Володи, старшего брата комдива Ионы Якира, других братьев и сестёр из рода Якиров, их жён и мужей, а также родственников со стороны первого мужа Семёна Корытного, секретаря МК партии, расстрелянного в 1939 году. Трагедия была и в потере второго мужа Давида Ширмана, которого она звала Давыдынькой, - обретённого ею в Магадане друга, умершего уже в Москве. Ко времени моего знакомства с И.Э. у неё остался на свете внук Юра - он жил c женой и ребёнком в отдельной квартире в Москве в районе Колхозной пл. А также была ещё семья племянницы Ирины Якир с дочкой и мужем Юликом Кимом (так называла она своего знаменитого родственника). Да, жизнь за плечами осталась страшная. Было к тому же чёткое осознание того, что годами каторги у неё украдены многие жизненные радости, связанные в частности с образованием и познаниями в искусстве. Именно этим я объясняю её стремление во что бы то ни стало посещать музеи и концерты, несмотря на нездоровье. В выходные дни по утрам в моей квартире на Рижской площади раздавался звонок, и И.Э. командовала: "Женя, жду вас с детьми у входа в театральный Музей Бахрушина (или в Концертный зал института Гнесиных, или в Музей изобразительных искусств им. Пушкина и т.д.)" Старая, полуслепая, она в любую погоду, даже в гололёд, добиралась до подшефной школы недалеко от своего дома. Там вставала по утрам на входе и вопрошала, есть ли для неё какие поручения. Ведь она состояла на партийном учёте именно в этой английской школе! В те времена я с ужасом познакомилась с повестью "Крутой маршрут" Евгении Гинзбург, но И.Э. сказала, что лагерная действительность была намного страшнее, чем описано её товаркой по Магадану. В заключение упомяну о том, как И.Э. взяла меня с собой на Новодевичье кладбище. В те годы оно было закрыто для всеобщего посещения. Можно было пройти туда только родственникам и близким захороненных на кладбище. К тому времени многие из друзей и знакомых И.Э. нашли последний приют на Новодевичьем. И вот мы обходим дорогие ей могилы старых большевиков, все - знаменитые имена, почти все в прошлом репрессированные. Но стоп! Изабелла Эммануиловна говорит мне: "Женечка, дальше я пойду одна. Останьтесь здесь и подождите меня". Потом она объяснила, что не считала себя вправе подвести меня к памятнику Н.С.Хрущёву, потому что по её глубокому убеждению подходы хорошо просматривались из узких бойниц в стене, окружавшей Новодевичий. Посетители могилы Хрушёва фотографировались. И.Э. мне потом объяснила символику памятника - половина царствования Никиты Сергеевича была положительного свойства, половина - отрицательного. Такое чёрно-белое кино, сотворённое гениальными руками скульптора Эрнста Неизвестного. Кстати сказать, когда выпущенная из колымских лагерей политкаторжанка Белла Якир-Белая добралась в 1956 (1954?)году до Москвы, её первый визит был к Нине Петровне Хрущёвой, когда-то её соседке на лестничной клетке в доме на Набережной. Конечно, нельзя не упомянуть о двух трагических судьбах - дочери, талантливого филолога Стеллы Корытной, и её мужа, звукооператора Мосфильма (и поэта!) Якова Харона. Но здесь только упомяну - им я посвящу отдельный текст. А сейчас обрываю своё скромное предисловие, чтобы уступить место биографии Изабеллы Эммануиловны, написанной с подробностями, знанием дела, а главное с любовью - моей сокурсницей по МЭИ Эллой Вениаминовой. Все перипетии жизни И.Э. ей известны досконально хотя бы в силу того, что они соседствовали в Черёмушках, а светлой памяти мама Эллы - Мина Соломоновна трогательно ухаживала за дорогой Беллочкой до последних её дней. В начале августа 1986 года из московской клинической больницы номер 64 перевозкой отправили в Дом ветеранов партии в Переделкино необычную больную. В травматологию сбежался весь персонал, даже те, кто мог отдыхать после дежурства. Маленькой старой женщине с переломом шейки бедра сделали обезболивание, и уже в бессознательном состоянии она повторяла: "Ионочка, за что?". Это была Изабелла Эммануиловна Белая - Якир, сестра знаменитого советского командира Ионы Якира, вдова секретаря Московского комитета партии Семёна Корытного. Фамилию Белая она взяла, находясь в 45 стрелковой дивизии на гражданской войне, чтобы никто не догадался о ее родстве с комдивом и не делал ей за это поблажки. Когда война кончилась, Семён Корытный и Беллочка поехали к его родителям. Семён волновался, как старики отнесутся к невестке - нееврейке. К общему удивлению национальность оказалась одинаковой. Судьба распорядилась так, что И.Э. была знакома со многими военачальниками и партийными работниками СССР. На гражданской войне с Дубовым, Гарькавым, Котовским, Примаковым, Федько, позже - с Гамарником, Ворошиловым, Хрущевым, Постышевым, Акуловым, Мильчаковым и многими другими. Потом за 17 лет лагерей и ссылки на Колыме добавились другие. И.Э. знала много, но в воспоминания не вдавалась, лишь изредка проскальзывали отдельные штрихи. "...Григорий Иванович Котовский был очень красив и беспримерно храбр. Слава о нем распространилась по всей Бесарабии. Он был одновременно управляющим у помещика и руководителем банды, грабившей помещиков, чтобы раздать добро беднякам. Котовский выезжал на белом коне на самое высокое место и крутился под пулями, сам огромный и широкий". Григорий Иванович был беспредельно предан Ионе Эммануиловичу и любил его. Бывало, услышит, что Ионе тяжело в бою, тут же вскакивает на коня и мчится на выручку с отрядом или один. Когда красные заняли Одессу, был получен приказ идти на север и драться с Юденичем. Командование, зная анархизм Котовского, сомневалось, будет ли приказ выполнен. Было отдано распоряжение о крутых мерах, но, к счастью, котовцы выступили вместе со всеми. Григорий Иванович был очень изобретательным человеком, для него не было безвыходных ситуаций. Так в голодный и холодный 19-ый год он обул своих бойцов, скупая в Одессе беспризорных кошек." У Беллочки тоже были ботинки из кошек - Григорий Иванович постарался. Женщины были от него без ума. Историю его гибели И.Э. pассказывала так. В споре командиры схватились за оружие. Кто-то толкнул адъютанта Котовского, которого за глаза и в глаза звали "Майорчиком". Выстрелом из пистолета Котовский был убит наповал. Майорчик был беззаветно предан Котовскому, и никакие разговоры о связи его жены с командиром не могли привести к такой развязке. Это была трагическая случайность. "...Маршала Тухачевского все звали "душка-военный". Его арестовали первым. На второй день работы XIII съезда КП Украины 29 мая 1937 года Якира срочно вызвал в Москву Ворошилов. В поезде Якир был арестован. 31 мая застрелился Гамарник. В газетах за 11 июня появилось сообщение о "военной группе", а 12 июня члены этой группы были расстреляны. Сестра Яна Гамарника Ф.Б. Гамарник вспоминает, что перед процессом по делу военной группы к Яну приехал В.К.Блюхер, с которым Ян Борисович был хорошо знаком по Дальнему Востоку. Они о чем-то очень бурно, но недолго говорили, предположительно, о работе Гамарника в работе Особой военной коллегии. По-видимому, Гамарник отказался. Через 2 часа к нему приехал его заместитель Булин - питерский рабочий, член партии с 14 года, с сообщением о том, что сейф Гамарника опечатан. Они говорили очень долго. Сразу после его ухода Гамарник застрелился. Дела Гамарника в архивах КГБ не было, ведь из партии его не исключили и с поста не снимали. Но его жену и сестер Клару и Фаину и их мужей арестовали. Мужчин расстреляли сразу, а женщин отправили в лагерь как ЧСИР (членов семьи изменника родины). Клара, как бывший член партии, получила 8 лет, а беспартийная Фаина - 5 лет. Жена Гамарника была вызвана на Лубянку и расстреляна, так же, как жены Тухачевского и Уборевича. Жене Якира посчастливилось вернуться. Был арестован и сразу же расстрелян брат Ионы Морис, военный летчик, недавно вернувшийся из Испании (сын Мориса - Евгений Якир живёт в Израиле). Больше других "повезло" старшему брату Саше: он внезапно умер еще в 30 году в Крыму от заворота кишок. Жен Мориса и Саши тоже взяли. Когда забирали И.Э., конвоир посоветовал взять теплые вещи, и она захватила одеяло. Посадили ее в Бутырку. В камере с ужасом шептались, что одна из арестованных - сестра Тухачевского. И.Э. тут же громко сказала: "А я - сестра Якира". Со дня ареста она стала называть двойную фамилию: Белая - Якир. Она категорически со свойственной ей страстностью отказывалась признать, что ее брат совершил преступление. За это она получила максимальный срок по 58-й статье - 10 лет в магаданском лагере. Она гордилась, что сидела "за себя", а не как ЧСИР. В 1939 году был расстрелян муж И.Э., а позже все братья Корытные: в 40 году Леонид, в 43 Александр, а в 44 старший Яков. Был арестован любимый двоюродный брат Якира Яков Соломонович Меерсон - выдающийся хирург, работавший до ареста с Бакулевым и Спасокукоцким. Он был арестован как участник готовящегося покушения на Сталина (!). Будучи заключенным, этот зек - хирург лечил начальников Дальстроя и их жен в центральной больнице в 29 км от Магадана. На этапе и в лагерях политические были вместе с уголовниками. Запомнился рассказ И.Э. о знаменитой московской карманнице Кнопке, за которой долго и безуспешно охотился московский угрозыск. Она попала в облаву случайно, когда ловили другого вора: среди задержанных оказалась женщина, у которой Кнопка только что украла в соседнем магазине сумочку. На этапе во время первой же стоянки Кнопка украла булочку и поделилась с И. Э. Вспоминает Лариса Михайловна Заварзина, уже очень старая, больная и слепая женщина. "Когда мы были вместе с ней, у нас был большой коллектив, состоящий из маленьких ячеек (колхозов), друживших и вместе питавшихся. От Владивостока мы ехали колхозом из трех человек. Была еще Лиза Котик, моя ровесница. (В "Архипелаге", ч.3, гл. 11, есть строчка: "не всегда попадались открыто, как Лиза Котик, обронившая письменный донос". Та же Лиза?) Мы с Лизой были маленького роста, выглядели девочками и были привязаны к Бэллочке как к родной матери. Трудная жизнь началась также втроем на рытье траншей. Можно представить, какими мы были работниками, копая землю. Вскоре я тяжело заболела и отсеялась от них, но дружба и совместное питание остались надолго. Добрые люди после болезни устроили меня в вышивальный цех мотористкой. Работа была связана с ночными сменами. Моя задача была облегчить ее жизнь, делились всем, долгое время все было общее. Сообща подрабатывали, чтобы послать весточку своим детям. Я была связана с вольным населением и могла иногда послать небольшие сбережения деткам домой". О том, как было в лагере в Магадане, я спросила у И. Э. в связи с повестью Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Она и ее второй муж Давид Менделевич Ширман (Давыдынька) сказали, что это грубая лакировка. Начали рассказывать о расправах уголовников: как разрезали человеку живот, выпустили кишки и начали развешивать по камере. Я закричала: "За что?!". -"Да просто так". Мне стало плохо, а Давид Менделевич взял меня за руку и сказал: "Хороший Вы человек, но слабый". Больше я не спрашивала. Порядки в лагере были известные: вызывали всегда ночью, часа в 3 после тяжелых работ на морозе. Часто измученного, только что забывшегося человека тащили на допрос за тем, чтобы спросить имя, отчество, фамилию и по какой статье осужден. И.Э. почти всегда удавалось выполнить норму и своей пайкой она делилась с Надькой - Надеждой Соломоновной Лондон, бывшим членом коллегии Наркомата финансов, бюджета и госкредита Украины, арестованной 17 сентября 1937 года. Она была грузной, неумелой и с нормой не справлялась. Как-то удалось продать "вольняшкам" шикарные пуговицы с платья Надьки и устроить "роскошный пир". И.Э. была ловкой, умелой и управлялась всюду: на лесоповале, в химлаборатории и на фабрике игрушек даже когда у нее был поврежден позвоночник, раздавлены и скрючены пальцы обеих рук. По ночам она успевала подрабатывать вышивкой. За неё надзирательницы хорошо платили. Даже когда И.Э. было за 80, она ловко фаршировала рыбу целиком, не разрезая на куски, и поддразнивала меня, что я так не умею. Условия работы были такими страшными, что даже молодых женщин часто приходилось актировать. Ветеран партии, узница магаданского лагеря Г.С.Коваленко вспоминает: "Я не могла выйти из кабинета врача, так как дверь из кабинета не открывалась. За ней без сознания лежал какой-то человек. Это была И.Э. Она сумела только доползти, и силы оставили ее...". Но женщины есть женщины. Подруге И.Э. бывшей эсерке Берте Александровне Бабиной, отсидевшей на Колыме 20 лет, стало известно, что в определенное время в баню поведут этап, где был ее муж. Организовали встречу, на которую Бетти пришла, накрасив губы чернильным карандашом. Но мужа не оказалось. Мужчины страдали больше женщин - работы была тяжелая, и им нехватало еды. И.Э. вместе с подругами организовали помощь - они делились со всегда голодными мужчинами своими скудными пайками. Понятно, с каким самопожертвованием и риском это было связано. В лагере И.Э. встретилась с Д.М.Ширманом. Как сейчас вижу эту необыкновенную пару. Оба маленького роста, бедно одетые, оба опираются на палки, но ходят быстро, энергично. Она всегда ведет его за руку, так как он ослеп. Лицо у него обезображено страшным ожогом. Но это не два несчастных инвалида, а нежные и сильные, любящие друг друга Мужчина и Женщина. Д.М. ослеп уже после того, как вышел на поселение. В машине он сидел рядом с открытой бутылью с серной кислотой. Машину тряхнуло, и кислота залила лицо и глаза. Лечение в лагерной больнице было грамотным, но молоденькая врач-окулист все же направила его на материк в Хабаровск. Но там Д.М. окончательно потерял зрение: ему ввели слишком большую дозу сильного лекарства. Он освободился из лагеря значительно раньше И.Э., так как она после 10 лет лагеря получила новый срок. Жена Д.М. отказалась приехать к нему. Местом бессрочной ссылки И. Э. стал г. Ягодное, где она с Д.М. наконец оказались вместе. И.Э., знавшая многих бывших лагерников, всегда говорила, что мало кто знал столько о заключенных на Колыме, как Д.М. Как-то И.Э. удалось встретиться со своим братом Яковом Соломоновичем. Он говорил, что самым страшным в его жизни был день, когда он провожал на материк самолет с его подругой и их крошечной дочерью Ириной. Мать девочки была в больнице вольнонаемной медсестрой. За связь с заключенным ей грозил лагерь, а девочке - лагерный детский барак, где выжить было мало шансов. Но девочка выжила, стала взрослой и нашла отца, вернее, ее сердце привело к нему, они познакомились и подружились. Из колымских подруг И. Э., которым удалось дожить до реабилитации, надо назвать Надьку, Женю - Евгению Александровну Ключникову, помощницу директора Ленинской библиотеки Невского, осужденную за недоносительство на мужа, хранившего дома именное оружие, полученное за храбрость, Бетти - специалиста по литературе народов севера, Евгению Аксенову - Гинзбург, жену Беллы Куна Ирину. Зять И.Э. писал в своей книге: "много говорилось с колымскими друзьями, преимущественно в плане "Кто виноват?". А кого винить-то? Мы сами совершали революцию, сами защищали ее на всех внешних и внутренних фронтах, сами строили государство. И если мы так построили его, что несмотря на ясные предупреждения Ленина оказалось возможным возникновение культа личности и всех его трагических последствий, - зачем же искать виновников на стороне?". Сталина И. Э. называла гениальным провокатором и тираном. Она говорила, что в лагерях помимо невинно осужденных, уголовников и бытовиков было много врагов советской власти, вернее сказать, людей, которых сталинщина сделала врагами. После реабилитации И. Э. восстановилась в партии, а Д. М. не стал восстанавливаться. Официальная версия: "Я не могу быть полезен партии". О Брежневе и его окружении она говорила: "Был бы жив Гришка, он бы всех этих гадов шашкой порубал!" У И.Э были необыкновенные свойства: с первого взгляда она видела людей насквозь, чувствовала чужую боль даже, если встречала человека впервые, и спешила делать добро. Например, она помогла Игорю Б., у которого закончились 3 года аспирантуры в МГУ, а диссертация не была готова. Главное, он лишался общежития. И вот, как-то на улице его остановила совершенно незнакомая маленькая старая женщина с палочкой, стала расспрашивать, посочувствовала, обещала помочь. Это была И.Э. Вскоре Игорь получил место дворника в московской школе с предоставлением крохотной квартирки, где он мог жить с женой и маленькой дочкой и продолжать работу над диссертацией. И.Э. часто называла себя "несостоятельной", "мусором", но многое делала для детей школы, где состояла на партийном учете: устраивала детям экскурсии в музеи, выставки, на лекции. Она и Д. М. были в курсе всех событий и литературных новинок. Даже после лагеря И.Э. практически не могла как следует есть ни дома, ни в гостях, всегда думала о своих детях, которым нечего есть. Дочери И.Э. Стелле Корытной в 1937 году было 13 лет. Ворошилов, который так любил бывать у Корытных и играть с маленькой Стеллой, сидевшей у него на коленях, ничем не помог ей после ареста родителей. Стеллу и ее полуторагодовалого брата Володю взяла к себе жена старшего брата Корытного Ада Давыдовна. Володя вырос, будучи уверенным, что она его мать. А Стелла не осталась у тетки и ушла в детдом. После школы Стелла поступила на филфак МГУ. Она занималась в семинаре доцента Белкина, который считал ее своей способнейшей студенткой. Практически сразу после защиты диплома весной 1948 года Стелла была арестована. Она стояла у афиши Малого театра, когда рядом остановилась легковая машина. Двое молодых людей усадили ее в машину и отвезли на Лубянку. Из тюрьмы она попала в лагпункт "Кирпичный завод" в Воркуте. И.Э. говорила, что она сидела в страшном лагере, но страшнее того, где сидела Стелла, ничего не было. А И.Э. было с чем сравнивать. В лагере Стелла познакомилась с сестрой Жени Ласкиной. Женя была первым браком замужем за Яковом Хароном, впоследствии очень известным звукооператором, а вторым браком - за Константином Симоновым. Стихи Харона и его друга Вейнерта из лагеря Свободный (на трассе БАМа) через Женю Ласкину шли в Воркуту, там их читали женщины после работы на "общих". Вейнерт погиб в лагере в 1951 году. В лагере Стелла подружилась с последовательницами Толстого. Их доброта, кротость и стойкость при полной незащищенности не могли не привлекать. Стеллу опекала Надежда Марковна Улановская, переводчица с английского (Стелла называла ее "мэм"). Ей удалось дожить до освобождения. И. Э. ревновала Стеллу к "мэм". И.Э. непрерывно писала в инстанции с просьбами освободить Стеллу. Тем временем умер Сталин, а в лагере в Воркуте готовилось восстание заключенных. Неожиданно Стеллу вызвали в Москву по письму И.Э. и освободили одной из первых, хотя продержали на Лубянке 3 месяца. Первые 10 дней она никуда не выходила из дома. Потом были встречи с Хрущевым, Эренбургом. Хрущев плакал, говорил, что ничего не мог сделать... Вернулись из лагерей Петр Якир (он арестовывался 14 раз), Яков Харон, будущий муж Стеллы, вернулась жена Ионы Якира Сарра Лазаревна, жена Мориса Якира, сидевшая в том же лагере, что И.Э. У Стеллы и Якова родился сын, которого назвали Юркой в честь Вейнерта. Яков смог заняться своим любимым делом, у Стеллы вышла книжка. Хароны и И. Э. с Д.М. уже жили отдельно: младшие - на Колхозной, старшие - на улице Телевидения. Стелла вернулась больной. Несколько раз она пыталась покончить с собой, ее спасал муж, но в последний раз не успел. Он умер от туберкулеза через 3 года после смерти Стеллы. Встреча с матерью обернулась трагедией для сына И.Э. Володи. В 1962 году он бросился в лестничный пролет и погиб. Официальная версия - смерть в результате взрыва. В 1980 году умер Давид Менделевич. В 1984 году И. Э. переехала в Дом ветеранов партии в Переделкино. Там жили Женя Ключникова и Галя Коваленко. Еще через 2 года, 13 сентября 1986 года И. Э. не стало. За месяц после переезда из 64-й больницы она невероятно похудела. Ничего не ела, и накормить ее было невозможно, гемоглобин был ниже 30. За 2 недели до кончины И. Э. погибла Евгения Александровна Ключникова. Она ушла из интерната, и через трое суток ее нашли мертвой неподалеку от Дома ветеранов. А бедная И. Э. все спрашивала: "Где Женя, почему она не приходит?". Единственное, в чем ей повезло, перед смертью она увиделась со своим правнуком Яшенькой, Юркиным сыном. В последний путь проводить И.Э. пришли самые близкие люди. Номер урны с прахом получился составленным из номеров квартир ее и внука (102 и 17). Захоронили урну на кладбище старого крематория. Авторы: © Copyright E.Соколова, Э.Вениаминова Источник: http://world.lib.ru/e/ewgenija_s/yakir.shtml

Лика Кремер: «У меня постоянное чувство вины перед сыном за то, что провожу с ним мало времени» Телеведущая Лика Кремер должна была стать музыкантом. По крайней мере именно в этой области видели ее родители. И это была не просто их прихоть. Лика выросла в музыкальной семье. Отец — известный скрипач Гидон Кремер, мама — пианистка Ксения Кнорэ. Но ни скрипке, ни фортепиано Лика не стала посвящать свою жизнь. Она пошла в актрисы, окончила Школу-студию МХАТа, какое-то время играла в «Табакерке». А потом случайно оказалась на телевидении. И после первых же проб стала ведущей в паре с легендарным Владимиром Молчановым. Так программа «Частная жизнь» сделала Лику Кремер знаменитой на всю страну. "Еврейский журнал" представляет вашему вниманию распечатку интервью Лики Кремер, данного журналистам портала "КМ". КМ ТV: Лика, я почитала вашу богатую биографию. И у меня родился такой вопрос — так вы все-таки кто, актриса или телеведущая? Лика: Слушайте, прекратите со своими вопросами страшными сразу. Не знаю я, кто я. По образованию я актриса. У меня нет диплома телеведущей. КМ ТV: А в душе кто вы? Лика: А в душе я человек. Мне кажется, что все эти дипломы, они, конечно, очень полезные для того, чтобы как-то себя организовать. Но я уверена, что есть масса людей с какими-то дипломами, в которых написано одно, и которые занимаются чем-то совершенно другим, потому что их туда зовет душа или обстоятельства. Даже чаще обстоятельства. Вот так сложилось у меня, что я попала совершенно неожиданно для себя в телевизионный кадр и вот там стала существовать. КМ ТV: А карьера актрисы у вас как? Вы же продолжаете сниматься? Лика: Вы знаете, я совсем недавно родила ребеночка, а буквально вчера пошла на какие-то пробы, очередной какой-то фильм и, может быть, снова буду что-то делать на экране. Не знаю, я пока совершенно не понимаю, у меня сейчас процесс перенастройки организма и жизни. КМ ТV: Но вы быстро вернулись на работу после рождения ребенка… Лика: Я вернулась на работу, к своему стыду, когда моему сыну было три недели. КМ ТV: Да вы что, это ваше решение? Лика: Последний раз я была на работе за два дня до того, как я его родила. КМ ТV: Но зачастую, кстати, телеведущие именно таким занимаются делом… Лика: Я не знаю, телеведущие этим занимаются или те, кто вынужден зарабатывать и содержать свою семью. В этом смысле я не знаю. Мне кажется, что, если бы у меня была возможность посидеть дома, я бы посидела, может быть, месяца три. А у меня особой возможности не было, поэтому я посидела три недели. Хотя мне тут сложно. Я знаю очень многих людей, которые это осуждают, и я с ними согласна, что в этом, конечно, есть минусы, потому что я сейчас нахожусь с перманентным чувством вины перед своим сыном, что я недостаточно много с ним провожу времени. Но с другой стороны, знаете, есть такое правило. В самолете, когда летаешь, там написано, что сначала наденьте маску кислородную на себя, а потом на ребенка. И я стараюсь в этом смысле этого правила придерживаться, оно мне очень близко. Потому что, мне кажется, если у ребенка счастливая, довольная жизнью мама, удовлетворенная профессионально, лично и вообще, то и ребенку жить как-то веселее. Потому что нервная, недовольная жизнью мама, она очень плохо общается с детьми. Довольная молодая мама Лика Кремер действительно работает очень много. К тому же она - человек, любящий эксперименты и авантюры. И вот она уже не просто телеведущая, а телеведущая-фигуристка - согласилась участвовать в телепроекте канала Россия «Танцы на льду», не умея кататься на коньках. Через несколько месяцев удивляла саму себя. КМ ТV: Ваше участие, например, в различных шоу, таких как «Танцы на льду», это был чистой воды эксперимент, для вас прошедший вот так вот?.. Лика: Авантюра, я бы сказала. КМ ТV: Обычно, знаете, люди говорят, что ввязывались как в авантюру, а потом выяснилось, что это довольно-таки серьезное мероприятие. Лика: Я вам скажу. Это очень правильная схема с точки зрения телевидения. Почему все эти проекты так играют? И почему ими все так заражаются и болеют? Потому что, во-первых, тебе дают возможность научиться чему-то, чего ты не умеешь, и каждый день видишь прогресс. И от этого в кровь выбрасываются какие-то там такие химические элементы, от того, что ты находишься в абсолютной перманентной эйфории. Кроме того, кроме техники быстрого результата, как я это называю, тебе все сплошь и рядом, родственники, знакомые, друзья и люди на площадке — какая ты молодец! И ты начинаешь в это верить. Если с утра до вечера человеку говорить, что он прекрасен и великолепен и таких больше нет, то он, наверное, думает, что это, может быть, действительно так, и это очень приятная мысль. И, конечно, вот в этом смысле от этих проектов немножечко сносит крышу. И самое страшное, что происходит по окончании, - это… У нас был когда последний банкет, когда закончились «Танцы на льду», встал Сережа Лазарев в какой-то момент и говорит: вот я, говорит, следующее хочу сказать, вот научили вы нас кататься на коньках, что нам теперь с этим делать? У меня — даже сейчас я говорю это, у меня действительно мурашки, потому что я помню свое ощущение от того, что я три месяца живу каким-то делом, и кажется, ты настолько в это включаешься, что ты будешь этим заниматься всю оставшуюся жизнь. В этом смысле мне крупно повезло, потому что я, в общем-то, думала, что я пережила нечто такое, что никогда со мной не повторится по степени эмоций. Ровно через год со мной произошло, буквально в этот же период времени, со мной произошло именно то, что может побить те самые непревзойденные эмоции. Потому что я забеременела, и у меня родился сын. Все, что было связано с моей беременностью, я каждый день находилась буквально в подобном, а на самом деле в гораздо превосходящем то, что было на льду, состоянии, потому что я все время чувствовала что-то новое, я ждала встречи со своим сыном. Но на самом деле, действительно, это была… мы как-то двигались друг к другу. КМ ТV: Ваше участие в программе «50 блондинок» — это тоже какая-то авантюра? И вообще, как вы относитесь к своему участию? Лика: Для меня участие в «50 блондинках» было связано с тем, что я чувствовала необходимость поскорее после родов, после беременности встать в строй и что-то начать делать. Пусть даже участвовать в таком безумном проекте. Поэтому мне, честно говоря, в очередной раз это предложение поступило в тот момент, когда я совершенно не была готова раздумывать и отказывать. И когда я туда пришла, я так немножечко с подозрением сначала относилась, потом я помню, что была репетиция и Фоменко дико над нами издевался. И даже после первой вот этой репетиции, такой репетиционной съемки, некоторые девочки так косо смотрели, хотели отказываться, потому что Фоменко очень смешно, но очень так, как бы это сказать попроще, скабрезно шутил над нами. КМ ТV: Над блондинками… Лика: Я думаю, что у него тоже был шок. Потому что на самом деле я потом видела, что… особенно когда ты находишься прямо там, телевизионный экран часть вот этого эффекта все-таки снимает, но когда ты находишься там и на тебя движется полк из 50, которые спускаются и надвигаются на тебя, наверное, как-то это шокирует. Даже бывалого человека Николая Фоменко. Поэтому он так оборонялся от нас всеми своими жесткими шутками. И в какой-то момент, где-то на второй день, все уже попривыкли. Потом Фоменко уже просто раскрылся, и как-то половина того, что он говорил, не вошла в финальные версии программ. Потому что иногда его шутки были, мягко говоря, неполиткорректными, но он даже это делает очень талантливо. Участие в телеигре «50 блондинок» принесло Лике немало пользы. Именно там она сделала очень важное жизненное открытие: не стоит строить из себя слишком умную, порой это выглядит глупо. К тому же съемки в программе стали некоей отправной точкой в активную рабочую жизнь после рождения сына Антона. КМ ТV: Судя по тому, что вы работаете, у вас сейчас маленький ребенок, на что-то еще удается выкроить время или в принципе вам и сейчас это и не нужно, на что-то еще, кроме ребенка и работы? Лика: Мне на все хватает времени, я не знаю, что вы имеете в виду, у меня все хорошо. КМ ТV: Вы такая современная, состоявшаяся женщина… или еще несостоявшаяся? Вот для вас… Лика: Я до сих пор, это, конечно, уже граничит с патологией, но я до сих пор себя ощущаю как-то девушкой. Хотя, может, действительно, я женщина, конечно, но немножко с приветом, видимо. А во-вторых, современной тоже. Я совершенно несовременная в каких-то вещах, потому что во мне для современного человека недостаточно… я недостаточно подобна танку. Мне иногда не хватает вот такой жесткой пробиваемости или как это - умения пробиваться. Я искренне, честно, совершенно не кокетничая, до сих пор боюсь звонить по телефону и просить о чем-то. Вот правда, я начинаю краснеть, у меня покрывается здесь все пятнами, уши краснеют. Если есть возможность не звонить, а попросить кого-то, я всегда сделаю. Т. е. во мне есть какие-то такие странные вещи, мне очень часто многое неудобно, что помогло бы мне в достижении своих целей, и в этом смысле я недостаточно современный человек, как мне кажется. КМ ТV: А чего бы просто хотелось, может быть, в ближайшем будущем сделать… Лика: Мне бы хотелось, чтобы работа сама меня находила, чтобы эта работа была очень интересная, чтобы у меня хватало времени на моего сына и сил, чтобы он никогда не чувствовал себя обделенным. Дай бог, чтобы у него все было в порядке со здоровьем. И еще очень хочется двухкомнатную квартиру. Мечты Лики Кремер вполне реализуемы. И пусть она говорит, что ей порой не хватает упорства и честолюбия. Зато ей часто улыбается фортуна. И ее нынешние достижения тому доказательство. 03.06.08 15:06 Постоянный адрес статьи: www.jjew.ru/index.php?cnt=14825 © "Еврейский Журнал"

ЗЕРНО́ВА Руфь Александровна (псевдоним, настоящая фамилия Зевина; 1919, Одесса, – 2004, Иерусалим), русская писательница. Участвовала в гражданской войне в Испании (1938–39 гг.; переводчик при советском военном советнике), была ранена. В 1947 г. окончила филологический факультет Ленинградского университета. В 1949 г. вместе с мужем И. Серманом была арестована по обвинению в «распространении антисоветских клеветнических измышлений». Освобождена в 1954 г. Печаталась с 1955 г. в журналах «Новый мир», «Юность», «Звезда», «Огонек» и др. Выпустила несколько сборников рассказов и повестей: «Скорпионовы ягоды» (1961), «Свет и тени» (1963), «Бакалао» (1963), «Длинное-длинное лето» (1967), «Солнечная сторона» (1968), «Рассказы про Антона» (1968), «Немые звонки» (1974). С 1976 г. жила в Израиле. Активно выступала как публицист (статьи о литературе) и переводчик (с итальянского, испанского, французского, английского языков). Переводила книги Э. Визеля и воспоминания Голды Меир «Моя жизнь» (издательство «Библиотека-Алия», Иер., 1984). Опубликовала сборники «Женские рассказы» (1981), «Это было при нас» (1988), «Израиль и окрестности» (издательство «Библиотека-Алия», Иер., 1990), «Длинные тени» (1996). Ее произведения переведены на польский, чешский, словацкий, итальянский и английский языки. С первых рассказов определился круг тем и особенности творчества Зерновой: мастерство рассказа и композиции, точное и живое слово. Писательницу отличает интерес к будничному течению жизни, по видимости тривиальным явлениям и обыкновенным людям, в которых она умеет разглядеть яркие личности («Помидора», «Сильва», «Скорпионовы ягоды», «Бронзовый бык» и др.). Зернова пишет о женских судьбах, в которых за бытом и рутинностью будней часто скрыта драма («Городской романс», «Люськина судьба»). Ее камерные рассказы повествуют о глубоких чувствах («Тонечка», «Письмо», «Немые звонки»). Некоторые рассказы основаны на испанских впечатлениях («Бакалао», «Два дня в Восточных Пиренеях», «Скользкая тропа»). В произведениях Зерновой занимательный сюжет сочетается с психологизмом. Это относится и к рассказам о реальных людях (книги «Это было при нас», «Длинные тени»). Зернова размышляет о драматизме еврейской судьбы («Наши дороги домой», «Попутчики» и др.), рассказывает о жизни израильтян («На улицах Рамота», «Лаборантка Орна»). Книга мемуарной прозы «Длинные тени» достоверно передает атмосферу 1930–40-х гг. в Советском Союзе, судьбы интеллигенции в этот период. Источник: http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=11622&query= Из воспоминаний Нины Королёвой: «О многих этапах жизни Руфи Александровны написала в своих воспоминаниях она сама. Помню прекрасный ее рассказ о том, как ее арестовали. Уже был арестован Илья Захарович, ее как бы вызвали на допрос, и у нее была с собой библиотечная книга. Когда она увидела, что энкаведешная машина въезжает в ворота Большого дома, она поняла, что это не просто допрос, и очень заволновалась: "У меня библиотечная книга!" И сопровождающий офицер заверил ее: "Не волнуйтесь, мы сдадим вашу книгу в библиотеку!" Этот эпизод припомнился мне в день последней нашей беседы перед отъездом Серманов из Ленинграда - насовсем. Руфь знала, что они едут именно в Израиль, а не в какую-то другую страну с помощью израильской визы. "Мы слишком стары, чтобы оказаться людьми без подданства!" - говорила она. Я пришла к ним в этот последний вечер - по их приглашению. Старые печальные люди разбирали оставшиеся бумаги, спрашивали, не хочу ли я купить Брокгауза и Эфрона, - я очень хотела, но у меня не было таких денег, а я понимала, что там им будет нужен каждый рубль. Мне отдавали какие-то фотокарточки, листок с автографом Пастернака, еще какие-то рукописи. Мы говорили, говорили, и уже был первый час ночи, и я заказала такси. Через полчаса диспетчер отзвонил, что машина такси номер такой-то вышла. Я попрощалась, меня поцеловали и обняли на прощанье, я спустилась во двор, вышла на улицу перед домом. Такси не было. Я ждала полчаса, час. Машины не было. Конечно, можно было взять первую попавшуюся машину, но тогда Серманам пришел бы счет за неиспользованный вызов. Можно было вернуться в квартиру и снова вызвать такси или по крайней мере узнать, что случилось. Но я представляла себе усталых людей, которые уже легли, может быть, уже заснули, - и продолжала ждать. Наконец машина подъехала. Меня окликнули: "Вы заказывали такси?" - "Я. Но это не тот номер машины!" - "Ваша машина сломалась, и прислали другую!" Конечно, могло быть и так, я села на переднее сиденье рядом с шофером, назвала адрес. Проехали проспект Газа, свернули на канал, машина затормозила у моста - и на заднее сиденье с двух сторон одновременно сели два человека. Без единого слова, не спрашивая разрешения ни у шофера, ни у меня. Мы поехали дальше в полном молчании. Я крепко сжала сумку с автографом Пастернака и решила: "Уж сумку-то я вам не отдам!" Вспомнила рассказ об аресте Руфи и стала гадать, куда мы поедем. Если налево - то к Мойке, домой. Если направо - то на Литейный, к Большому дому. Свернули на Мойку. Я расплатилась и вошла в свой подъезд. Надо сказать, что в моем доме 6, построенном в ХVIII веке, тройные входные двери и еще имеется лаз - черный ход во двор, и, возвращаясь домой ночью, я каждый раз гадала, за которой дверью будет стоять Раскольников с топором. Сейчас я быстро побежала наверх, к себе на четвертый этаж, двое сопровождающих вошли в подъезд следом за мной. Я добежала до своей площадки, зажала в руке ключ и посмотрела вниз. Двое стояли внизу, задрав головы. Они смотрели на меня, я - на них. И все это - молча, без единого слова. На следующий день Серманы улетали. А я оставалась, мне улетать было некуда. "Я русская. В России я живу" - так я написала в 1970-е годы, и эти стихи - в том числе и о расставании с ними». * * * Я русская. В России я живу. Пусть было мне божественно в Париже, Но мне Тюмень заснеженная ближе, Мое окно выходит на Неву, На Мойку. И любимый мой поэт Сто сорок лет назад на эту воду В такую же осеннюю погоду Глядел, глядел и думал: "Тех уж нет, А те далече". Так сегодня мы Уехавших друзей припоминаем, Увидим ли когда-нибудь - не знаем, Но помним: от судьбы, не от сумы Они ушли. А мы остались тут. Мы знаем все, что было, все, что будет. Родная птица поутру нас будит, Предчувствия нам душу не гнетут. Здесь Родина. А Родина - одна. Один родной язык. И здесь могилы, Оплакивать которые нет силы Издалека. А с милыми красна И жизнь, и смерть. Источник: http://www.a-pesni.golosa.info/dvor/a-runia.htm Умерла Руфь Александровна Зернова в Иерусалиме 15 ноября 2004 года в возрасте 86 лет.

Геся Гельфман принадлежала к фанатической еврейской семье, которая с ужасом смотрела на все, что исходило от христиан, в особенности же на их науку, проповедующую своим последователям презрение к религии отцов. Затронутая новыми идеями и не будучи в силах терпеть долее тяжесть семейного ига, Геся бежала из дома родных, унося оттуда как единственное наследие проклятие родителей, которые предпочли бы скорее видеть свою дочь в могиле, чем братающейся с "гоями". Добравшись до Киева, она поступила там работницей в швейную мастерскую. Наступил 1874 год. Революционное движение широким потоком разлилось по всей России, и влияние его достигло даже уединенного жилища молоденькой швеи-еврейки. Она познакомилась с некоторыми из девушек, только что вернувшихся из Цюриха, фигурировавшими впоследствии в знаменитом "процессе 50-ти". Они-то и привлекли ее к движению. Впрочем, ее участие в нем было вначале очень скромным. Она дала свой адрес для революционной переписки. Когда, однако, ее "преступление" было открыто, ей пришлось поплатиться за него ни больше ни меньше как двумя годами предварительного заключения и еще в придачу двумя годами заключения в Литовском замке по приговору суда. Там, находясь вместе с четырьмя или пятью товарками, осужденными за прикосновенность к тому же делу, Геся впервые познакомилась как следует с принципами социализма и отдалась ему всем сердцем и душой. Но ей не скоро удалось начать применение новых идей к жизни, так как по отбытии наказания, вместо того чтобы выйти на свободу она была сослана административным порядком в одну из северных губерний, где оставалась до осени 1879 года. Наконец, воспользовавшись как-то беспечностью своих стражей, она бежала оттуда и вскоре прибыла в Петербург. Здесь она с жаром бросилась в борьбу, сгорая жаждой дать полное удовлетворение той потребности работать для дела, которая у нее превратилась в страсть тем более жгучую, что пришлось так долго сдерживать ее. Всегда деятельная и неизменно веселая, она довольствовалась самым малым, лишь бы это было полезно для дела. Она охотно выполняла всякие роли: почтальона, рассыльного, часового; и часто работа была настолько утомительной, что изнуряла силы даже этой здоровой девушки вышедшей из рабочей среды. Сколько раз, бывало она возвращалась домой поздно ночью, измученная до изнеможения, после четырнадцати часов беспрерывной беготни по городу. Но на следующий день она подымалась снова бодрая и опять принималась за работу. Она всегда была готова оказать услугу всякому, не думая вовсе о беспокойстве, которое это могло причинить ей. Она никогда не думала о себе. Чтобы дать понятие о нравственной силе и безграничной преданности этой простой, малообразованной женщины, достаточно припомнить последние месяцы ее революционной деятельности. Муж ее, Николай Колоткевич, один из известнейших и весьма уважаемых членов террористической партии, был арестован в феврале. Над его головой висел смертный приговор. Но Геся продолжала оставаться в рядах борющихся, скрывая от всех свое страшное горе. Будучи уже на четвертом месяце беременности, она взяла на себя чрезвычайно опасную роль - хозяйки конспиративной квартиры, где приготовлялись бомбы Кибальчича, и пробыла там все время до дня своего вторичного ареста, который произошел вскоре после 1 марта. В день приговора она стояла веселая и улыбающаяся перед судьями, которые должны были послать ее на эшафот. Но ее судьба оказалась еще ужаснее: целых четыре месяца ей пришлось ждать казни! И эту нескончаемую нравственную пытку она выносила все время, ни на минуту не упавши духом, несмотря на все усилия правительства, которое, побоявшись возбудить негодование Европы повешеньем беременной женщины, старалось по крайней мере воспользоваться ее положением, чтобы исторгнуть у нее какие-нибудь признания. Оно тянуло эту нравственную пытку до тех пор, пока самая жизнь Геси не оказалась в опасности, и только почти накануне родов ей было объявлено о замене смертной казни вечной каторгой. Она умерла в тюрьме вскоре после рождения ребенка, который был немедленно отнят у нее. Есть безвестные героини, есть скромные труженицы, которые приносят все на алтарь дела, не требуя ничего взамен. Они берут на себя самые неблагодарные роли; жертвуют собой из-за пустяков - из-за адреса для переписки, из-за укрывания часто совершенно неизвестного им человека, из-за отправки посылки, содержание которой для них тайна. Поэт не посвятит им вдохновенного стиха; история не впишет их имени на свои страницы; потомство не вспомнит о них с благодарностью. И, однако, без их работы партия не могла бы существовать и всякая борьба стала бы немыслимой. Но вот волна истории выхватывает одну из таких скромных тружениц из тихого уединения, в котором та надеялась прожить всю свою жизнь, и возносит ее на своем сверкающем хребте на вершину всемирной известности. И все смотрят на эту скромную фигуру и с удивлением различают в ней черты такой нравственной силы, такого самоотречения и мужества, которые свойственны только героиням. Такова именно судьба Геси Гельфман. Поскольку ...Гесе Гельфман, ввиду ее беременности казнь была отсрочена до рождения ребенка, кампания протеста за рубежом против казни слилась с кампанией в защиту Гельфман. И на этот раз, как в деле Гартмана, громче всех протестовала Франция. Анри Рошфор со страниц «Intransigeant» призвал «всех матерей, любящих своих детей, и всех детей, любящих своих матерей», организовать повсюду «громадные митинги протеста против удушения как матери, которая уже осуждена, так и младенца, который не осужден». И митинги были организованы. В Париже больше 4 тыс. человек собрались в цирке Фернандо, где с речью в защиту Гельфман выступил генерал Парижской коммуны Эмиль Эд и была зачитана страстная телеграмма польских социалистов за подписью Людвика Варыньского: «Сын, наследник, превзошел своего отца. Пять виселиц бледнеют перед муками беременной женщины, Геси Гельфман... Пусть будет проклят отец, пусть будет проклят и сын!». В Марселе перед русским консульством состоялась демонстрация с участием от 1 тыс. до 2,5 тыс. (по разным данным) человек, которых вела за собой с красным знаменем в руках героиня Коммуны Полина Менк. Многолюдным был митинг солидарности с мучениками «Народной воли» и в Сент-Этьене. Вновь поднял голос в защиту народовольцев Виктор Гюго. Русские революционеры-эмигранты, близкие к «Народной воле», с самого начала хотели дать кампании в защиту Гельфман как можно больший размах и эффект. П. А. Кропоткин, живший тогда в Женеве, 5 (17) апреля 1881 г. писал П. Л. Лаврову в Париж: «Дорогой Петр Лаврович, возьмитесь Вы устроить что-нибудь. Нельзя ли вызвать Victor Hugo?.. Надо спасти Гельфман от этой пытки!! Надо возбудить общественное мнение Европы против русского царя». Не дожидаясь результатов хлопот Лаврова, Кропоткин сам поехал в Париж, навестил Гюго и ознакомил его с обстоятельствами дела. Гюго, как явствует из воспоминаний Кропоткина, откликнулся стихотворением «Да, ужас дошел до этой степени...», которое написано специально о Гесе Гельфман. Кампания за помилование Гельфман охватила и другие страны. В Лондоне и Брюсселе состоялись митинги, а в итальянском городке Сампиердарен (близ Генуи) 825 женщин подписали адрес на имя русской императрицы с ходатайством помиловать осужденную. Царизм не мог не посчитаться с такой кампанией и вынужден был заменить Гесе Гельфман казнь пожизненным заключением. Автор: С.М.Кравчинский Источник: http://www.narovol.narod.ru/

Всех заметных балерин всегда сравнивают с выдающимися предшественницами. Стоит только молодой одаренной танцовщице по-настоящему заявить о себе, как балетоманы тут же стараются приклеить ей ярлык второй, ну скажем, Натальи Бессмертновой или Евы Евдокимовой, Доминик Кальфуни или Аллы Михальченко. Такое стремление понятно: ведь когда хочется понять артиста, мы соотносим его с другими, опираемся на известные устоявшиеся образцы. Но в то же время, знаем, что творческая личность неповторима, что аналогов и двойников среди истинных талантов не существует, если не считать жалких подражателей. Ведущая балерина Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Инна Гинкевич способна увести разборчивых зрителей за грань каких-либо ассоциаций. Когда Инна на сцене, она просто не дает повода думать в этот период времени о ком-то еще, ведь сегодня прима именно она, и никакие другие исполнительницы партий в спектакле не способны заслонить ее. Сегодня в репертуаре балерины почти все крупные партии в балетах, как классического, так и современного наследия. У Гинкевич пока еще нет своего единого, выработанного и четкого сценического амплуа, позволяющего ей беспрепятственно вводиться в те или иные роли. Стиль танца - есть, он сразу же узнаваем, а вот закрепившегося за ней амплуа нет. Скорее, эти партии, иногда не очень большие по объему, она подбирает и подстраивает под себя, под свою эффектно выигрышную фактуру, а потом от собственного лица во всем блеске своих возможностей исполняет их так, будто эти роли и есть основные в балете. При этом Инна если и "тянет на себя одеяло", то в силу своего мастерства делает это деликатно и умеренно. Из-за врожденного сильного характера танцевать по-другому она просто не может. Даже несмотря на то, что в репертуаре Гинкевич пока нет Одетты-Одилии, Китри, Сильфиды и Никии - ключевых и коронованных партий мирового балетного театра, она все равно в балетном мире фигура уважаемая и почитаемая. Недавно усилиями компаний FAON internationale и VS PRODUCTION появилась заглавная роль в "Жизели" А.Адана. Роль, которую она репетировала и готовила под руководством опытнейших наставников, прославленных балетных танцовщиков Ю. Владимирова и М. Дроздовой, кстати ее нынешним педагогом в стационарном театре. Несомненный успех, но нужно двигаться дальше. По общему мнению, Инна Гинкевич - незаурядная личность, которая по-настоящему притягивает. Ее творческая деятельность уже не ограничивается рамками одного лишь балета. Окруженная любовью и вниманием Инна все увереннее утверждает себя как знаковая топ-дива в различных областях нашего традиционного искусства и fashion-biz. Ведущие российские дизайнеры Ю. Далакян, О. Бровкина, А. Лизунов, З. Мезенцева, А. Толкачева, Д. Симачев охотно приглашают ее дефилировать в своих показах. Время от времени привлекает Инну и съемка у таких грандов современной художественной фотографии как В. Горбель, В. Логачев, Е. Лаврухина, М. Королев и конечно же В. Клавихо. Инна одна из героинь его последних книжных иллюстрированных фотопроектов: "Звезды и мастера русского балета" и "50 красивых людей в искусстве". Кстати, одну из фоторабот не так давно можно было увидеть на фотоэкспозиции Владимира Клавихо "Импрессии" в Новом Манеже. Надо добавить, что Инна очень переживает за нынешнее состояние российского кинематографа. Отсюда, наверное, и объяснима ее любовь к старым отечественным фильмам, которые в свободное время она обожает смотреть. "Раньше была система занятости артистов, которая позволяла им быть задействованными в целом ряде высокохудожественных фильмов, отчего исполнители ролей демонстрировали на экране очень неплохой уровень игры. И актерскую, и режиссерскую сторону это устраивало. И потом, хороший драматургический материал прошлых кинолент просто не давал им подвести как самих себя, так и режиссеров и конечно расстроить зрителей. Сегодня же старая система рухнула, а новая так и не создана. Взамен появились сериалы. С одной стороны, они предоставляют тебе возможность стать известным, но с другой, особой-то радости от результата работы все равно не приносят. Но это выход из сложившейся ситуации, поскольку артист живет тогда, когда снимается", - считает Инна. Возможно, в скором времени Гинкевич будет сниматься у таких авторитетных мэтров нашего кинематографа, как В.Шиловский, И.Дыховичный, В.Манский, Ю.Грымов, Г.Константинопольский, Р.Сабитов и Р.Прыгунов. Все началось с небольшого крохотного появления ее в уже поистине ставшим культовым фильме Эмиля Лотяну и Евгения Доги "Анна Павлова". А продолжилось лентой "Как стать звездой", снятой для NBC Рони Рейганом, сыном 40-го Президента США. Это был документальный рассказ о молодой выпускнице Санкт-Петербургской академии хореографии имени А.Я. Вагановой И.Гинкевич, только начинающей свой серьезный творческий путь в искусстве. Фотография Рони с подписью "Если бы Вы были старше, то я танцевал бы с Вами всю ночь" хранится у нее и по сей день, правда, уже не в Питере, а в московской квартире, куда в начале девяностых она перевезла всю свою семью, утвердившись на столичной театральной сцене. В Москве Инна воспитывает шестилетнюю дочь Аниту и периодически рассматривает поступающие отовсюду предложения, касающиеся ее параллельной с театром творческой занятости. Уже не для кого не секрет, что ее слабостью являются ювелирные украшения. "Почему бы в недалеком будущем не попробовать открыть свой салон?" размышляет Инна. Когда ведущие ювелирные дома (Carrera y Carrera или "Петр Привалов") предоставляют ей для многочасовых фотосессий свои изделия, то Инна также целиком отдает себя этому не менее ответственному, чем сцена, изнурительному творческому процессу. Ведь и легендарная Матильда Ксешинская увлекалась драгоценностями и это ей нисколько не помешало и даже в чем-то помогло стать Ксешинской, а не какой-нибудь заштатной танцовщицей. Если серьезно, то Инна считает, что любая настоящая балерина всегда думает не только о дне сегодняшнем, но и дне завтрашнем. Еще говорит, что любит жизнь со всеми ее плюсами и минусами, жизнь, в которой находится место не только балету, но и общению с друзьями, теософской и космологической литературой, рыбалке и стрельбе пистолета. Источник: http://www.model.ru/top20/Ginkevich.html

Женские глаза (зарисовка) Было это в далёком детстве. Я мальчиком почти всегда вместе со своей младшей сестрой проводил лето в пионерском лагере, который располагался в селении Паратунка – на противоположной стороне Авачинской бухты города Петропавловска-Камчатского. Не стану объяснять, как и почему – любой желающий может прочитать об этом в моём автобиографическом материале (найти его очень просто). Камчатка – сказочный край, мало кто не слышал о знаменитой Долине гейзеров. Паратунка – не там, но термальные воды и в ней бьют ключом, температура в естественных бассейнах достигает 40-ка и больше градусов Цельсия. Мы, пионеры, большую часть дня проводили там, плещась, ныряя и плавая. Маленькие детишки купались, естественно, без трусиков. А мы, постарше, этого себе не позволяли и «соблюдали приличия». Но это я в качестве преамбулы. А главное – в другом. Делать в воде в течение длительного периода времени, который мы этому посвящали, мне было, практически, нечего, и я начал разглядывать тех, кто плескался рядом со мной. Не сразу, но очень скоро я обратил внимание на глаза детишек: у некоторых они были и крупнее, и выразительнее, чем у других. Особенно эта разница была заметна у малышей, которые частенько взбирались на ступеньки лестницы, чтобы оттуда, как с трамплина, спрыгнуть в воду. А так как это была малышня, то… вы сами понимаете! Очень быстро я пришёл к выводу, что величина и красота глаз детишек имеет явно выраженную половую подоплёку. И вскоре я уже безошибочно определял пол детишек даже не дожидаясь того, когда они вылезут из воды на лесенку. Уверен, что вы уже догадались: девочки в этом отношении – вне конкуренции! Вот так я с самого раннего детства (лет с 8-ми – 10-ти) стал фанатом женской красоты. Позднее, уже после института судьба забросила меня в заполярный город Норильск, где я, как водится, влюбился в корреспондента городской газеты «Заполярная правда» Людмилу Слесаренко, которой посвятил следующие строки (отрывок): В далёком краю, где лютует мороз, Где ветер сибирский жжёт щёки до слёз, С глазами, лучащими свет и тепло, Ко мне в тёмной шапочке Солнце вошло. Одним только взмахом ресниц покорён, С тех пор безнадёжно в неё я влюблён. Она это знает, однако всегда Со мной холодна, как лесная вода… Люся приходила ко мне как журналист по заданию редакции и написала обо мне очерк. Видимо, она и забыла бы тут же обо мне, если бы не моя «прыть»: я не преминул отправиться к ней в редакцию и познакомиться поближе. Так началось моё увлечение журналистикой. Позднее, уже живя в Ярославле, я поступил в то же учебное заведение, которое закончила Люся – Ленинградский университет – и стал профессиональным журналистом. Приглядываясь к окружающим, я «изобрёл деревянный велосипед» - убедился в том, что задолго до меня стало непреложной истиной для большинства мыслителей, художников, поэтов «мужеского» пола – женщины, несомненно, лучшая, красивейшая (нет некрасивых женщин!), талантливейшая, более жизнестойкая и выносливая половина человечества. Это – основа существования рода людского и его надежда. Не раз и не один из нас, мужчин, воспевал прекрасную (нет! не половину – их больше) часть человечества. Вот как это делал Александр Вертинский: Я люблю Вас, моя сероглазочка, Золотая ошибка моя! Вы - вечерняя жуткая сказочка, Вы - цветок из картины Гойя. Я люблю Ваши пальцы старинные Католических строгих мадонн, Ваши волосы сказочно длинные И надменно-ленивый поклон. Я люблю Ваши руки усталые, Как у только что снятых с креста, Ваши детские губы коралловые И углы оскорбленного рта. Я люблю этот блеск интонации, Этот голос - звенящий хрусталь, И головку цветущей акации, И в словах голубую вуаль. Так естественно, просто и ласково Вы, какую-то месть затая, Мою душу опутали сказкою, Сумасшедшею сказкой Гойя... Под напев Ваших слов летаргических Умереть так легко и тепло. В этой сказке смешной и трагической И конец, и начало светло... А вот строки другого поэта - Алекса Сидорова: Прошу прощенья милых дам Я лишь одной хвалу воздам Чья красота - лик совершенства Мечты и грёзы в миг блаженства ЖЕНСКИЕ ГЛАЗА Что внешность женщины?! Обман! В ней яд, чарующий дурман Глаза – вот зеркало души В них нет ни тени фальши, лжи * * * В них тайны, загадки и просто открытость Взрослая мудрость, святая наивность Скрытая нежность и где-то - беспечность Радости миг и блаженство на вечность Капля слезинки и лукавства искринка Море тепла и смешная чудинка Страсти огонь и прохлада рассудка И объясненье любого поступка В них много тоски и задора веселья А так же в достатке любви и презренья Ласка души и щедрость улыбки Горечь упрёков, прощенье ошибки Пара капризов и в чём-то покорность Вызов, упрямство и невиновность Ярость, строптивость и кроткая чуткость Сердца ранимость и милая хрупкость В них скромность и верность, а так же запросы Раскованность, дерзость, ответ на вопросы Немые укоры и знак одобренья Радуга счастья и тень сожаленья В них доброта и лучик надежды Грусть раставанья, изысканность встречи Сдержанность дамы и детская шалость В них красота и большая усталость Сладость желаний и тяжесть сомнений Мягкость уловок и твёрдость решений Яркое солнце и холодность снега И рядом есть тот, кто оценит всё это * * * Глаза, что море - безграничны Они бездонно глубоки В них утонуть вполне возможно Но от любви, а не с тоски Пусть блеск в глазах останется навечно Бессильны будут к ним года И пусть к тебе стремятся люди Чтоб заглянуть в твои глаза Поверь на слово, возраст твой - не возраст! И день рожденья будет ещё много раз Пусть мир чудесный, яркий, добрый Живёт всегда в твоих глазах Не могу не поместить здесь фотографию очаровательной петербуженки Оленьки Засинец, с которой подружился на «Одноклассниках.ру»: Уверен, что у меня нет достойных её собственных строк, а потому дарю ей стихи своей любимицы Джулии Коронелли: за окном опять дождь я не знаю который раз он по крышам стучит в ночь забывая обрывки фраз раз – и город опять спит только тихо мурлычет кот и такой у него вид будто завтрашний день не придет два – и сон окурил двор театральной завесой грез я забыла вчерашний спор лишь остался немой вопрос пропасть – звездная карусель крутит Вечности циферблат я в холодную лягу постель – ничего не вернуть назад три – и мне уже тридцать три время ветром пронзило даль дождь, плакун – траву напои я сниму со стены календарь…

Инна Лиснянская - Поэт. Родилась в 1928 г. в Баку, с середины 50-х живет в Москве. Печаталась (чем дальше, тем меньше и труднее) вплоть до 1980 г. Участвовала (вместе с мужем Семеном Липкиным) в альманахе "Метрополь"); после его запрещения в знак протеста против преследования младших участников альманаха – Виктора Ерофеева и Евгения Попова – вышла, вместе с Липкиным и Василием Аксеновым, из Союза писателей СССР и в дальнейшем, до конца 80-х, публиковалась за рубежом. Лауреат премии Александра Солженицына (1999), Государственной премии России (1999), премии журнала "Арион". Инна Лиснянская очень дружила с Булатом Окуджавой. Дружила, можно сказать, воинственно – пропагандируя его стихи и песни ещё тогда, когда его никто не знал. Булат Шалвович посвятил ей такие строки: Что нам досталось, Инна, Как поглядеть окрест? Прекрасная картина Сомнительных торжеств, Поверженные храмы И вера в светлый день, Тревожный шепот мамы и Арарата тень. А что осталось, Инна, Как поглядеть вокруг? Бескрайняя равнина и взмах родимых рук, и робкие надежды, что не подбит итог, что жизнь течет, как прежде, хоть и слезой со щек… А вот её рассказ о поездке на Таймыр, края, где мне тоже довелось работать после института и встречаться с бывшими узниками НорильЛага. Многие знают, но я всё-таки напомню, что именно Норильск стал стартовой площадкой для таких замечательных актёров, как Георгий Жжёнов и Иннокентий Смоктуновский: "По командировке "Нового мира" в мае 1969-го я отправилась на Енисей и дальше - на Диксон и Таймыр. В редакции предложили билет на самолет или - поездом в международном вагоне, по-нынешнему СВ. И хоть я еще никогда не летала, все же выбрала СВ - мне, южанке, знавшей лишь общий вагон по маршруту Баку - Москва и обратно, очень хотелось увидеть из окна комфортабельного вагона всю тогда, помнится, четырехсуточную дорогу до Красноярска. Провожать меня пришли Окуджава с гитарой и Александр Аронов с целой компанией "магистральцев". За час до отхода поезда мы вольготно расположились в изумившем всех нас роскошном купе (гораздо просторнее современных СВ), и Аронов поставил на стол пол-литру. Проводник услужливо принес стаканы и даже разлил водку (оказывается, я была единственной пассажиркой во всем вагоне). Начали пить, пил и Булат между песнями, мы-то песни знали, а вот проводник стоял перед купе, буквально рот раскрыв. Потом робко присоединился к нам, принеся из служебного купе еще одну поллитровку. Пел Булат почти весь час, а уже на перроне, вдогонку поезду понеслось: и комиссары в пыльных шлемах... Эти стихи Булат запел, видимо, потому, что иногда, шутя или сердясь, называл меня "двадцать седьмым Бакинским комиссаром". На Таймыре, в Хатанге, я прибилась к местной самодеятельной группе, выезжающей на два выходных дня в глухие места на концерты. Я примкнула к этому, как вскоре поняла, благородному делу, конечно, не вирши свои читать, а на жизнь посмотреть. Точно не помню, сколько нас было на маленьком катерке, где почти три, сокращенные нами, белые ночи мы спали сидя или вповалку, почти друг на дружке. Кажется, семь или восемь человек. И вот мы прибыли на шахту "Котуй". О шахте узнала лишь то, что она очень глубокая (спускалась), а на скольких метрах вечной мерзлоты добывали уголь, увы, запамятовала. Усталые зрители с темными от угля, неотмываемыми лицами, такими, что даже трудно было различить возраст, собрались в небольшом клубике. Назывался он "красный уголок". Концерт начался часов в семь вечера. Главным был баянист, под его музыку пели две девушки, одна - русские, другая - украинские песни. Молодожены лихо плясали барыню, - она как бы плыла, то руки в боки, то с платочком в поднятой руке, а он вокруг нее ходил вприсядку. А еще два парня в равной мере были и лезгиночниками и чечеточниками. Последним номером они вдвоем отбивали "Яблочко". На этой эффектной чечетке обычно и заканчивался концерт. (Все-таки сосчитала: на утлом катерке-мечике нас было - восемь.) И вот когда раздались последние аплодисменты, кто-то из "зала", указывая на меня, крикнул: "А чернявенькая, молодая и красивая, почему не выступила? Она что, из профсоюза или комсомола? Но эти хоть речи толкают"! Его выкрик, гогоча, подхватили и другие. "Боже мой, что делать, что делать, - подумала я, - ведь не объяснять, что - командировочная, ведь не читать же свои стихи - тоска одна!" Я поднялась с места и пошла к сцене: - Спою вам песни Булата Окуджавы, но наш баянист этих песен не знает, их вообще еще мало кто знает. Буду петь без баяна. При полной тишине я спела "А мы швейцару - отворите двери!..", "Из окон корочкой несет поджаристой...", "Ваньку Морозова", "Леньку Королева" и еще несколько, какие - не запомнила. И не только потому, что эти, которые называю, спела на бис. Меня не отпускали. Кто-то переспросил имя автора. Тут почти хором стали возражать и переспросившему, и мне, ответившей: Булат Окуджава: - Кто такой? Не может быть! - Нет! Это народные песни! - Однако на зоне сочинялись! И все же, когда я описала наружность Окуджавы, да еще и сказала, что три недели тому назад он меня провожал из Москвы в Красноярск и пел перед отходом поезда свои песни, неожиданно поверили. Что тут началось! Некоторые ушли спать, большинство не сдвинулись с места. Да, почти все остались в красном уголке, хотя утром надо было спускаться в забой. Отыскали бумагу и карандаши, я напевала тексты песен. Такого способа диктовки потребовали шахтеры, чтобы запомнить мотивы. На шахте "Котуй" вкалывали, как и в предыдущих "пунктах", уголовники, да и политические. Например, тот, кто переспросил имя автора. Именно при ближайшем рассмотрении он, человек средних лет, по совету начальника смены куда-то сбегал и вернулся с гитарой. Один из зеков взял гитару в покрытые густой татуировкой руки. И все пошло по новой. Я пела, а гитарист подыгрывал, очень быстро осваивая мелодию. Несколько человек, взяв в руки тексты, записанные на желтоватых бланках, шепотом подпевали, а один - громко фальшивя. Его уняли. Начал подыгрывать и баянист, также под мою "диктовку" записавший слова. Группа самодеятельности хоть и была захвачена песнями и их разучиванием, все же опасалась опоздать на работу - плыть до Хатанги надо было три четверти ночи, да и поспать артисты надеялись на катерке. К полуночи артисты уже не вспоминали о сне и работе, присоединились к хору смышленых зеков. Отплыли же мы лишь в три часа утра. Под матово светящимся небом к реке нас провожала компания молодых, горланя: "у нас компания веселая большая, приготовьте нам отдельный кабинет!" Шахтеры, прощаясь со мной и в красном уголке и на причале, просили передать привет Булату. Фамилию то ли не выговаривали, то ли считали излишеством. Замечу как бы в скобках: уже спустя много лет я задумалась над музыкой Окуджавы. Почему она столь уникальна, что и продолжателей не имеет? Почему первые песни Булата таймырские шахтеры сочли за народные, то бишь блатные? Чем музыка Окуджавы так разительно отличается от бардовских мелодий? Вывод напрашивался сам собой. Действительно, некоторые из первых песен Окуджавы музыкально отталкивались от блатных и дворовых песен. Но очень скоро Булат совершенно отошел от этих заразительных мелодий и почти каждой песне находил оригинальное музыкальное лицо. Этого, к примеру, не случилось даже с Владимиром Высоцким. Его песни при разнообразном текстовом содержании не избавлялись от блатных, дворовых и костровых мелодических рисунков. Через неделю я вылетела с Диксона в Москву и прежде чем явиться в "Новый мир" с отчетом о командировке, явилась к Окуджаве. Передала привет и во всех подробностях, подробнее, чем сейчас, пересказала концерт на Таймыре. Булат был очень взволнован моим рассказом. Глаза его светились радостью, однако не без некоторой подозрительности: - А ну-ка, спой мне ну хотя бы "Ваньку Морозова". - Булатик, как же я спою, если за неделю у меня еще голос не восстановился, ведь пела до хрипоты! - Все равно спой! - настаивал он. И я отважилась. Булат остался доволен: - Хрипишь, но не перевираешь ни слов, ни мотивов, даже интонацию не нарушила, спасибо за концерт на Таймыре! -и посоветовал: - Когда поешь, хорошо время от времени коньячку хлебнуть, смягчает. Я повеселела от похвалы: - Знала бы, что твой концерт давать буду, - прихватила бы с собой, а пила я, как и все, разбавленный спирт". Источник: "Российская газета" - Неделя №3916 от 3 ноября 2005 г. В Иерусалимском Доме Корчака Инна Львовна Лиснянская говорила о стихах терезинских детей (Терезин – нацистский концентрационнй лвгерь), о том, как трудно ей дались эти переводы – требовалась особая точность. В журнале «Иностранная литература», куда Инна отнесла некоторые переводы еще до книги, ей не поверили. Это написали дети? ... Ты выпьешь солнца свет и запах лета, Ты выпьешь мира гнев и воздух воли, Ты выпьешь острый эликсир Вселенной, Ты выпьешь и покой и суету. Впитаешься в любовь и в губы женщин, Впитаешься в свеченье рек и неба, Впитаешься ты в речь дерев и пташек, Впитаешься ты в дождик и в зарю. Ты станешь думать, станешь вслух молиться, И петь, и зарифмовывать псалмы, И поедом себя ты станешь есть, И так в мирской потонешь красоте. Зденек Орнест, в Терезине 13 - 15 лет. Зденек пережил Терезин и Освенцим и стал известным чехословацким актером театра и кино. Умер в 1990 г. Инна Львовна прочитала ещё несколько стихотворений – как всегда, блестяще. Источник: http://www.jerusalem-korczak-home.com/makarov/mak4.html

АЛИГЕ́Р Маргарита Иосифовна (1915, Одесса, – 1992, поселок Мичуринец, Московская область), русская поэтесса. Начала печататься в 18-летнем возрасте. Широкую известность принесли Алигер опубликованные в годы войны сборники «Памяти храбрых» (1942), «Лирика» (1943) и, в особенности, поэма «Зоя» (1942; Сталинская премия, 1943), посвященная партизанке Зое Космодемьянской. Вышедшая в свет в 1946 г. поэма «Твоя победа» занимает в творчестве Алигер особое место. Пытаясь осмыслить трагический опыт войны, Алигер впервые обращается здесь к еврейской теме. Поэма Алигер отразила глубокий идейный и эмоциональный кризис еврейской коммунистической интеллигенции, вызванный Катастрофой еврейства во время 2-й мировой войны и ростом открытого антисемитизма в СССР в военные годы. Подвергнутая суровой критике, она в дальнейшем перепечатывалась с изъятием фрагмента, посвященного еврейской теме. В 1940–1950-е гг. он распространялся рукописно и неоднократно фигурировал в качестве улики при разбирательстве дел «еврейских националистов». Среди более поздних сборников Алигер наибольший художественный интерес представляет «Синий час» (1970), по-видимому, открывающий новый этап в ее творчестве. К еврейской теме Алигер возвратилась в цикле стихотворений, написанных под впечатлением поездки в Германию. Алигер писала путевые очерки «Возвращение в Чили: два путешествия» (1966), «Встречи и разлуки» (1981). Поэтические переводы вышли в книге «Огромный мир» (1968). Книга воспоминаний «Тропинка во ржи. О поэтах и поэзии» (1980) содержит размышления о приближающемся «перестроечном» времени и его жизненных ориентирах, о которых Алигер пишет с разочарованием. Источник: http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=10141&query= Вот информация о поэтессе из ещё одного источника: Алигер М.И. родилась 26 сентября (7 октября) 1915 в Одессе в семье служащих. Окончила химический техникум, работала по специальности на заводе. В 1934–1937 училась в Литературном институте им. А.М.Горького; печаталась с 1933. В центре ее стихотворных сборников с самого начала – героико-романтический образ современника, будь то юный энтузиаст первых пятилеток (Год рождения, 1938; Железная дорога, 1939; Камни и травы, 1940), или мать, мужественно переживающая утрату своего ребенка (Зима этого года, 1938), или боец и труженик на фронтах и в тылу Великой Отечественной войны (Памяти храбрых, 1942; Лирика, 1943). Вершина творчества Алигер – поэма Зоя (1942; Государственная премия СССР, 1943), посвященная московской десятикласснице Зое Космодемьянской, добровольцем ушедшей в партизанский отряд и казненной фашистами в селе Петрищево. Пронзительный лиризм, доверительность интонации, драматичность авторских отступлений-монологов с их постоянным острым ощущением своего персонажа и своего читателя, нежный и мужественный образ юной героини обусловили популярность этого произведения в 1940–1950-х годах. Смесь официозного оптимизма и риторической иллюстративности (сборники Первые приметы, 1948; Ленинские горы, 1953; поэма Красивая Меча, 1951) сочетаются в послевоенном творчестве Алигер с критическим осмыслением отечественной действительности, неизбежной утратой многих иллюзий, усилением интимно-личностного и в то же время философско-стоического начала («упаднические» ноты в поэме Твоя Победа, 1944–1945, окончательный вариант – 1969) и некоторых стихотворениях; участие в организации известного нонконформистского сборника «Литературная Москва», 1956, и др. Среди наиболее значительных произведений Алигер – сборники стихов Лирика, 1955; Из записной книжки. 1946–1956, 1957; Несколько шагов, 1962; Синий час, 1970; Четверть века, 1981; книга очерков Возвращение в Чили (1966), сб. статей и воспоминаний Тропинка во ржи. О поэзии и поэтах (1980), где звучит, в числе прочего, мотив горестного разочарования в жизненных ориентирах близящегося «перестроечного» времени, решительно отклоняющих нравственные ценности ее поколения. Умерла Алигер в пос. Мичуринец Московской области 1 августа 1992. Источник: http://www.krugosvet.ru/articles/67/1006718/1006718a1.htm Рассказывая о поэте, невозможно обойтись без стихов. Вот одно из стихотворений Маргариты Алигер, написанное более 70-ти лет назад: САМОЕ ГЛАВНОЕ А разве ты не думаешь о прежнем? ...Над чайханой горели огоньки. Бараньим жиром и железным стержнем пылающие пахли шашлыки. А я тебе напоминать не стану. Чем попрекну тебя? Какой виной? Что пили мы из одного стакана сухое виноградное вино? Что мы клялись? Но главное не в этом! ...Обрушивалась горная река, и засыпали мы перед рассветом в гремящем кузове грузовика на три минуты. И глядели хмуро, разбуженные яростным толчком. И город нас встречал комендатурой и молодым военным городком. В Нарыне пахло близостью границы, на минарете муэдзин кричал; мы поселились около больницы, во флигеле у главного врача. В райкоме шла проверка документов. Сгущались очертания теней. И вечером на выпуске студентов районных курсов для учителей мы пели "Волочаевку" по-русски, от дружества киргизского пьяны, и долго шли по переулкам узким под солнцем ослепительной луны. Кузнечик начал на высокой ноте, короткое молчанье уловив. Вот тут мы говорили о работе, о творчестве, тревоге и любви. И все, что мы друг другу обещали, как самые прекрасные друзья, ночные ветры Азии слыхали, и Азию обманывать нельзя! 1936-й год

СУСА́ННА И СТА́РЦЫ, в некоторых рукописях — Суд Даниила, небольшой, в 64 стиха, апокриф (см. Апокрифы и псевдоэпиграфы). Впервые встречается в греческих версиях: в одном из кодексов Септуагинты и в редакции Теодотиона; помещается обычно в конце книги Даниэль, реже — в ее начале. Апокриф повествует о Сусанне (на иврите Шошанна, буквально «лилия», ср. Песнь 2:1), красивой и благочестивой жене вавилонского еврея Иоакима (на иврите Иехояким). Двое старцев, скорее старейшин (судей бет-дина), тщетно домогаются ее благосклонности и в отместку за отказ обвиняют ее в измене мужу. Суд приговаривает ее к смерти. Однако Даниэль, тогда еще юноша, находит противоречия в показаниях старцев. Сусанну оправдывают, а лжесвидетелей казнят «по закону Моисея» (ср. Втор. 19:18–21). Таким образом, в этом апокрифе можно видеть зачатки детективного жанра. Полагают, что апокриф был создан во 2 в. или в 1 в. до н. э. По вопросу о языке оригинала (иврит, арамейский или греческий) мнения ученых расходятся. Новые версии на иврите (иногда обработки) появились в средние века и были популярны среди евреев. Изображения на мотивы апокрифа появляются в римских и галльских катакомбах и на саркофагах (2–4 вв.), на хрустальном блюде 9 в. (Франкское государство). Известно множество основанных на апокрифе драматических произведений на английском (с 14 в.), французском (с 15 в.), немецком (1532 г., автор — Сикстус Брик; латинская версия — 1538 г.); на славянских языках — пьеса «Сусана чи́ста» черногорца М. Ветрановича (16 в.) и поэма поляка Яна Кохановского «Зузанна» (по-видимому, 1562 г.) и другие. Тема апокрифа во все времена вдохновляла таких художников, как Веронезе, Тинторетто, Рубенс, Ван Дейк, Рембрандт, а также композиторов (например, оратория «Сусанна» Г. Ф. Генделя, опера «Святая Сусанна» П. Хиндемита). Источник: http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=13978&query= А вот рассказ об этой истории Густава Гече: Небольшое повествование о богобоязненной Сусанне, тема которого вдохновляла художников с раннехристианской эпохи до наших дней, сохранилось на греческом языке. Сусанна была женой богатого иудея Иоакима, жившего в Вавилоне. Она была красива и богобоязненна, так как родители научили ее законам Моисея. Каждый день около полудня Сусанна гуляла в саду своего мужа. Здесь ее и видели старцы - судьи. Однажды, когда стояла сильная жара, Сусанна вышла в сад, чтобы искупаться. Она отослала служанок за маслом и мылом и приказала закрыть ворота, чтобы никто не мешал ей. Служанки заперли ворота, но не заметили спрятавшихся в саду старцев. Улучив момент, старцы подбежали к Сусанне и начали уговаривать ее "побыть с ними". "Если же не так, то мы будем свидетельствовать против тебя, что с тобою был юноша и ты поэтому отослала от себя служанок твоих" (Дан. 13:22). Сусанна отказалась и стала звать на помощь, но старцы обвинили ее в блуде. Народ поверил словам старцев как старейшин народа и осудил Сусанну на смерть за прелюбодеяние. Но юноша по имени Даниил остановил людей, ведших Сусанну на смерть, и обвинил старцев в лжесвидетельстве. Тогда все вернулись в суд, чтобы выслушать Даниила. Даниил отделил старцев друг от друга, а потом допросил каждого из них по отдельности. У каждого из них он спрашивал, под каким деревом предавалась прелюбодеянию Сусанна. Один старец ответил, что под мастиковым, другой - под зеленым дубом. Таким образом Даниил доказал злоумышление старцев и невинность Сусанны. Присутствующие прославляли и благословляли "бога, спасающего надеющихся на него". Потом они восстали против лжесвидетельствовавших старцев и поступили с ними так же, как старейшины хотели наказать Сусанну, то есть забили камнями насмерть. Сусанна и ее родственники прославляли бога, который не допустил пролития невинной крови, а Даниил возрос в глазах народа. Вначале эта небольшая новелла не входила в Книгу Даниила, хотя ее содержание органически связано с учением пророка. Суть ее заключается в том, что каждый соблюдающий закон, несмотря на то что подчас ему приходится переносить несправедливость, угнетение, более того, даже выслушать смертный приговор, будет освобожден и станет победителем. Источник: http://jhistory.nfurman.com/code/bhist074.htm

ЗЕМЛЯ́ЧКА Розалия Самойловна (псевдоним; настоящая фамилия Залкинд; с 1920-х гг. официальная фамилия Самойлова; другие партийные псевдонимы — Демон, Осипов; 1876, Киев, – 1947, Москва), советский государственный и партийный деятель. Родилась в семье купца первой гильдии. Член социал-демократической партии с 1896 г. В 1901 г. была агентом газеты «Искра» в Одессе и Екатеринославе. После раскола партии (1903) Землячка стала членом Центрального комитета большевиков, в 1905 г. — секретарь Московского комитета РСДРП, работала в военной организации партии. Неоднократно арестовывалась. В 1909 г. — секретарь бакинской партийной организации, затем в эмиграции. В 1915–16 гг. Землячка — член Московского бюро Центрального комитета партии большевиков. Во время Февральской революции 1917 г. Землячка была секретарем Московского комитета партии большевиков, принимала участие в вооруженном захвате власти. В 1918–20 гг. — начальник политотделов 8-й и 13-й армий. Первая в советской России женщина, награжденная орденом (Боевого Красного Знамени). В 1920–26 гг. занимала разные партийные посты (среди них с ноября 1920 г. — секретарь Крымского областного комитета партии). Состоя с 1926 г. членом, заместителем председателя и председателем государственных и партийных контрольных органов, выделялась беспощадностью при чистках партии и санкционировании репрессий. В 1939–43 гг. Землячка была также заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР. И ещё: Видный деяель Коммунистической партии и Советского государства, участник революционного движения с 1890-х годов. Член Коммунистической партии с 1896. С 1901 агент «Искры» в Одессе и Екатеринославе. Делегат 2-го съезда РСДРП (1903). В 1903 кооптирована в ЦК партии. В 1904 член Бюро комитетов большинства. Делегат 3-го съезда РСДРП (1905). В 1905 секретарь Московского комитета РСДРП, партийный организатор Рогожско-Симоновского района, работала в военной организации партии. Неоднократно арестовывалась. Розалия Самойловна Землячка, работала агентом ЦК и приезжала на Урал в начале 1905 г. от Бюро комитетов большинства, писала 16 февраля Надежде Константиновне Крупской про состояние социал-демократических организаций : "Здесь я застала дела в ужасном виде. Комитет целиком провалился. Оказались группы по разным городам без комитета". В 1909 секретарь Бакинской партийной организации, затем была в эмиграции. В 1915—1916 член Московского бюро ЦК РСДРП. С февраля 1917 секретарь 1-го легального Московского комитета РСДРП (б); делегат 7-й (Апрельской) Всероссийской конференции и 6-го съезда РСДРП (б), в октябрьские дни руководила вооруженной борьбой рабочих Рогожско-Симоновского района. После Октября - на руководящей партийной и советской работе. Неоднократно избиралась членом ЦК и ЦКК ВКП(б). В 1918 начальник политотделов 8-й и 13-й армий. После освобождения Крыма в ноябре 1920 г. секретарь Крымского обкома РКП(б). Землячка вместе с Бела Куном участвовала в массовых расстрелах оставшихся в Крыму офицеров армии Врангеля (см. Гражданская война в России). Репрессии осуществлялись силами Частей особого назначения (ЧОН). Только за первую неделю ими было убито (согласно отчетам Крымского ревкома) более 8 тысяч человек; всего за 1920–1922 годы – не менее 50 тысяч, а вероятно 75 тыс. или более. В 1922—1923 секретарь Замоскворецкого РК партии в Москве. В 1924—1925 член Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б), затем секретарь Мотовилихинского РК РКП(б) на Урале. В 1926—1931 член коллегии наркомата РКИ. В 1932—1933 член коллегии НКПС. Делегат 8-го, 11—18-го съездов партии. С 13-го съезда РКП (б) (1924) член ЦКК. На 17-м съезде ВКП (6) (1934) избрана членом Комиссии советского контроля, работала заместителем председателя и председателем Комиссии советского контроля. На 18-м съезде ВКП (6) (1939) избрана членом ЦК ВКП (б). В 1939—1943 заместитель председателя СНК СССР, затем заместитель председателя КПК при ЦК ВКП(б). Депутат Верховного Совета СССР 1—2-го созывов. Награждена 2 орденами Ленина и орденом Красного Знамени.Автор воспоминаний о В. И. Ленине (см. сборник «Воспоминания о В. И. Ленине», т. 2, 1969, с. 82—86). После смерти в 1947 была кремирована, прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве. Источник: Википедия Дата публикации на сайте: 14.01.2008

...ты, старый, надумал?

7 (20) марта 1905 в Ростове-на-Дону в семье обедневшего купца, впоследствии помощника бухгалтера одного из ростовских банков (утонул в р.Дон в 1910) родилась Панова (Вельтман) Вера Фёдоровна. Мать – учительница музыки, поднимала детей на скудное жалованье конторщицы и вдовью пенсию от банка. До революции окончила 4 класса частной гимназии (отказалась от дальнейшего обучения из-за недостатка средств). Много читала, занималась самообразованием. Подрабатывала репетиторством, в неполные 17 лет поступила работать в редакцию ростовской газеты «Трудовой Дон». В 1926–1927 вела отдел фельетона в газете «Советский Юг», под псевдонимом В.Старосельская (фамилия мужа) и Вера Вельтман публикуя статьи, очерки и фельетоны. Печаталась также в газете «Молодежь Дона», в детских газетах и журналах Ростова «Ленинские внучата», «Костер», «Горн». В 1933 начала писать пьесы. Вошла в литературную среду, познакомившись с Н.Ф.Погодиным, В.П.Ставским, Ю. (И.И.) Юзовским, А.А.Фадеевым, В.М.Киршоном, Г.Г.Штормом, а также приезжавшими в Ростов В.В.Маяковским, С.А.Есениным, А.Б.Мариенгофом, А.В.Луначарским. Впечатления от этой, как она ее называла, «долитературной» поры Панова отразила в ряде произведений, в т.ч. в «Сентиментальном романе» и в мемуарах «О моей жизни, книгах и читателях» (изд. в 1975). С 1940 жила в Ленинграде. Прорыв немцами Ленинградского фронта в конце сентября 1941 застал ее со старшей дочерью в г.Пушкине (Царское Село). В октябре 1941 Панова была отправлена в пересыльный лагерь под Псковом, оттуда с дочерью перебралась в Эстонию (г.Нарва), где ютилась в разоренной синагоге (об этом рассказано в ее пьесе «Военнопленные», 1942; опубликовано 1957 под названием «Метелица»). До освобождения Украины жила в с.Шишаки, куда с дочерью добралась из Эстонии. В 1943 их дом сожгли отступавшие немцы. В конце 1943 переехала в г.Молотов (ныне Пермь), где продолжала журналистскую работу в местной газете и на радио и где была опубликована ее первая повесть «Семья Пирожковых» (1944; переработанный вариант – «Евдокия», 1957; послужил основой для одноименного фильма, 1961, сценарий Пановой, режиссёр Т.М.Лиознова). В декабре 1944 по заданию редакции газеты совершила за 2 месяца четыре рейса в «образцовом» военно-санитарном поезде № 312 к местам боев за ранеными, после чего опубликовала повесть «Спутники» (1946; Государственная премия СССР, 1947), принесшую писательнице широкое читательское признание (на основе повести по сценарию Пановой созданы фильм «Поезд милосердия», 1965, и телефильм «На всю оставшуюся жизнь», режиссёр П.Фоменко, сценарий сына Пановой, писателя и кинодраматурга Б.Вахтина; осуществлены многочисленные театральные постановки). В повести, посвященной одной из «негромких» и сравнительно мало освещаемых сторон военной жизни, тонко очерчены своеобычные характеры героев, психологически убедительно вскрыты источники нравственных сил людей в критические моменты бытия, война показана с гуманной, сострадательной точки зрения, а повседневная жизнь санитарного поезда – с безупречной точностью деталей. Живой язык, спокойная, доверительная интонация, соединяющая пафос и юмор, добродушную насмешку и боль, композиционная оригинальность (цепь портретных новелл, каждая из которых посвящена основным героям, – «Данилов», «Лена», «Доктор Белов», «Юлия Дмитриевна», объединенных в 3 части повести под конкретными и в то же время символическими названиями Ночь, Утро, День), мастерство диалога и умело выстроенная фабульная канва повествования, проецирующаяся и на прошлое героев, и на их настоящее, и в мечтах их близкое будущее, органичное соединение «наивной» и трезвой логики восприятия событий (своеобразная «полифония», подчиненная единой высокоморальной точке отсчета – самоотверженности, ответственности, мужеству и милосердию), напряженный лиризм ожидания больших перемен, которое не могут «ранить» даже осколки сломанных личных надежд, – все это делает повесть вершинной в творчестве писательницы и одной из лучших в отечественной литературе о войне. Оживленную дискуссию в печати вызвал законченный в Ленинграде (где Панова поселилась в 1941) роман «Кружилиха» (1947; Государственная премия СССР, 1948), написанный в жанре широко распространенного и поощряемого в советской литературе «производственного» романа, выстроенный на материале жизни крупного уральского завода военных лет и сводящий, как это в принципе свойственно писательнице, деловую коллизию к нравственному конфликту – по ее мнению, истинному источнику всех недоразумений и ошибок не только в личной, но и в общественной, в т.ч. трудовой сфере (противоречие между прагматично-волевым стилем руководства и инициативой масс, высвеченное Пановой), предвосхитило проблематику многих отечественных «производственных» романов и повестей 1950–1960-х годов, в т.ч. Г.Е.Николаевой, В.Ф. Тендрякова, Ф.А.Абрамова, П.Л.Проскурина). В повести «Ясный берег» (1949, Государственная премия СССР, 1950) Панова перешла к изображению современного села (для чего, не довольствуясь своим «украинским» опытом, некоторое время жила в одном из животноводческих совхозов). Влияние актуальной в те годы «теории бесконфликтности» сказалось, однако, в этой повести и на прямолинейно-поверхностных, зачастую вторичных образах, и на общей тональности, слишком оптимистичной, лишенной жесткого социального анализа, и даже на проникновенных описаниях русской природы. Попыткой преодоления этой гладкописи («лакировки») стал роман «Времена года» (1953), в котором остро подняты проблемы общественной морали, взаимопонимания «отцов» и «детей». Образом Геннадия Куприянова писательница одной из первых (возможно, предвосхитив здесь, правда с несколько иным знаком, «исповедальную» прозу шестидесятников) обратила внимание отечественной литературы на тип юноши-скептика, равнодушного и ироничного, порожденный определенными социальными условиями. Злободневным было и обращение писательницы к процессу перерождения коррумпированной советской номенклатуры (судьба Степана Борташевича). Неслучайной поэтому была резкая критика романа «охранительными» литераторами, такими, как В.А.Кочетов. Тематическим продолжением «Времен года» явился «Сентиментальный роман» (1958) – автобиографическое повествование о собственной юности, о Ростове и молодежных проблемах того времени, о чистоте, бескорыстии и гражданском темпераменте ее поколения. Написанный в русле зарождающейся в конце 1950-х годов «лирической прозы» (Дневные звезды О.Ф.Берггольц), роман реализовал свойственную «чеховской» манере Пановой особенность: в судьбе «среднего» человека видеть неповторимую глубину переживаний, исключительность духовного мира, значительность «единственного» существования – и в связи с этим драматизм своей прозы обусловливать не внешней интригой, но внутренней жизнью героев. Психологическая проницательность, «протеистическая» способность глубоко постичь изгибы детской души проявила писательница в повести «Сережа» (1955; одноименный фильм, 1960, по сценарию Пановой совместно с режиссёром Г.Н.Данелия и И.В.Таланкиным). «...Дело не только в том, что впервые в истории русской литературы центральным героем поставлен шестилетний ребенок, но и в том, что сама эта повесть классически стройна, гармонична... дивная соразмерность частей, подчиненность всех образов и красок единому целому, та самая, что чарует нас в пушкинской и чеховской прозе. Для меня точно так же классичны и «Спутники» (К.И.Чуковский). В аналогичном ключе написаны и короткие «портретные» повести, и рассказы о детях военных и послевоеных лет «Валя», «Володя» – о судьбах ленинградских детей, вывезенных из осажденного города (на их основе по сценарию Пановой создан фильм «Вступление», 1960, реж. Таланкин), «Трое мальчишек у ворот», «Мальчик и девочка», «Конспект романа», «Про Митю и Настю» и др. Основные составляющие творческих исканий «поздней» Пановой – зоркое (и поучительное) бытописание современности (пьесы «Проводы белых ночей», 1961; «Как поживаешь, парень?», 1962; «Еще не вечер», 1964; «Сколько лет, сколько зим!», 1966; «Надежда Милованова», 1967; «Свадьба как свадьба», 1973), аналитически-исследовательское обращение к прошлому Руси («Сказание об Ольге», «Сказание о Февронии», повести «Феодорец», «Белый Клобучок» и «Кто умирает», составившие книгу «Лики на заре», 1966; историческая драма «Тредьяковский и Волынский», 1968; цикл рассказов-«мозаик» из истории русской смуты начала 17 в., изданный под общим заглавием «Смута» в 1980) и осмысление собственного пройденного пути (в т.ч. кн. «Заметки литератора», 1972). В 1981 был опубликован написанный Пановой в 1960-х годах в духе политически актуализированных сатирических сказок-притч Е.Л.Шварца роман-сказка «Который час ? Сон в зимнюю ночь». Существенная часть творческого наследия Пановой – киносценарии (кроме названных, Високосный год, 1962, по роману Времена года, реж. А.В.Эфрос; Рано утром, реж. Лиознова; Рабочий поселок, реж. В.Я.Венгеров, оба 1964, и др.). Умерла Панова в Ленинграде 3 марта 1973. Источник: http://www.peoples.ru/art/theatre/dramatist/panova/ Дата публикации на сайте: 01.05.2005

Израиль не обойдён вниманием гастролёров – реклама о предстоящих концертах переполняет собою все средства массовой информации. Поговаривают, что приезжие артисты неплохо зарабатывают у нас в стране, а потому охотно сюда едут. Эдуард Миневич – не из их числа. Он приехал в гости к родственникам, которых не видел 33 (!) года, в маленький городок на самом севере страны – Кирьят-Шмону. Говорят: человек предполагает, а Бог располагает. Знал ли маленький скрипач Эдик Миневич, обучаясь в музыкальной школе при Ленинградской консерватории в одном классе с Владимиром Спиваковым, что жизнь его повернётся так круто? Со второго курса консерватории его вдруг мобилизовали на Северный флот. Каково было скрипачу со шваброй в руках драить палубу? Но Эдика это не больно «доставало», как сейчас говорят. Отслужил «как надо» и вернулся. Успешно окончил не только консерваторию, но и аспирантуру. Это давало ему право спокойно перейти на преподавательскую работу и отойти от концертной деятельности. Но это – не в его характере. Он занялся той кипучей исполнительской работой, которую любит всю жизнь и не мыслит без неё своего существования. В оркестре Анатолия Бадхэна он по праву занял место концертмейстера (мы привыкли называть эту должность первой скрипкой), работал с такими певцами и певицами как Хиль, Калантарян, Калинченко, Пьеха, Пахоменко (продолжать перечень вряд ли целесообразно), объехал с гастролями весь бывший Советский Союз. Но неуёмной энергии и стремлению к совершенству Эдуарда Миневича этого было недостаточно. В 1975 году созрело чёткое решение: ехать! Все знают, как тогда это было непросто. В Риме пришлось просидеть (не «просидеть», конечно, а активно потрудиться на рабочей должности, зарабатывая на пропитание) более полугода. И вот заветное разрешение получено, Миневич – в Китченере (Kitchener, Ontario), совсем рядом с Торонто, то есть в Канаде. Это было самое начало со всеми его «прелестями» - любая работа, борьба за выживание и, как ни странно – довольно быстро пригодились и умение преподавать, и умение играть на своём любимом инструменте – скрипке. Талант, если он настоящий, сразу заметен. Сегодня Эдуард Миневич – доктор искусствоведения и первая скрипка (концертмейстер, как это у них называется) Реджинского симфонического оркестра (Regina, Saskatchewan), преподаватель консерватории и детской музыкальной школы. С оркестром и как солист он объехал большую часть мира – Европа, Азия, обе Америки. Не раз бывал и на старой родине – в России. Не довелось пока съездить в Африку и Австралию. Но это – впереди. В Кирьят-Шмоне Эдуард Миневич не собирался устраивать концерт-гастроль. Но не выступить перед земляками его родной сестры, зятя, племянниц и внучатых племянников он просто не мог. Это было его подарком нам, северянам. И мы с радостью и охотой этот подарок приняли. Для концерта выбрали с разрешения директора Ирис Бейт ha-Кашиш, аккомпанировать знаменитому скрипачу согласилась (практически с листа, без репетиций) наша кирьят-шмонская пианистка Нина Чашка. Вместе с отцом в концерте принял участие Сэм Миневич (классическая гитара), вёл концерт и принял в нём участие как гитарист (семиструнная гитара) и как вокалист зять музыканта Михаил Тёмкин. Думаю, что читателям будет интересно узнать, что именно прозвучало в концерте. Нелишне сказать, что пребывание в нашей стране гостей из Канады было непродолжительным – всего лишь 10 дней, но они всё-таки успели съездить из нашей Кирьят-Шмоны в Иерусалим и Хайфу, посетили самую северную точку страны – городок Метула. Итак, о концерте. Начать его Эдуард Миневич решил с «Мелодии» и «Русского танца» из балета «Лебединое озеро» своего любимого композитора Чайковского. Зал замер, когда скрипач объявил следующий номер программы: написанный специально для инвалида-скрипача Ицхака Перельмана американским композитором Джоном Вильямсом цикл «Список Шиндлера», «Еврейский городок Краков. Гетто» и «Воспоминание». Заворожили слушателей «Менуэт» Моцарта, исполненные на одном инструменте – скрипке – «Банджо и скрипка» Кролла, «Сонатина» Паганини (аккомпанемент на классической гитаре Сэма Миневича), три вальса Крейслера «Радость любви», «Муки любви» и «Прекрасный розмарин», «Цыганские напевы» Сарасатэ. Вместе с сыном Эдуард Миневич сыграл нам «Танго» Оскара Строка, вместе с зятем Михаилом Тёмкиным – романсы «Не пой, красавица, при мне» Римского-Корсакова и «Калитка» Обухова. В заключение концерта прозвучали «Чардаш» Монти и составленные самим исполнителем попурри из популярных клейзмерских мелодий, а также румынский танец «Хора». Всю программу комментировал сам музыкант, поддерживая дружескую, почти родственную обстановку в зале. Не раз он высказывался по поводу высочайшего (его слова) профессионализма своего аккомпаниатора Нины Чашки, сумевшей почти без репетиций освоить сложнейший репертуар. Нам, жителям окраинной Кирьят-Шмоны, было очень приятно слышать о том, какой замечательный музыкант живёт рядом с нами. После шквала аплодисментов, прозвучавших в адрес исполнителей и организаторов концерта, присутствовавшая в зале ответственная за культурные мероприятия матнаса «Артур Фукс» Анна Верник предоставила слово директору Бейт ha-Кашиш Ирис, которая подчеркнула тот факт, что музыка объединяет людей – как недавно прибывших в страну, так и родившихся здесь: «музыке не нужен язык,» - сказала она. И такие мероприятия из эпизода не мешает превратить в правило и традицию. А теперь несколько фотографий, которые мне удалось сделать во время концерта: __ __

И ещё об Адаме и Еве... ЕВА - БРАТ АДАМА?.. Считать Адама и Еву единственными биологическими предками всего человечества наивно. Их правильнее было бы назвать "духовными родителями". Есть мнение среди исследователей, что к моменту появления библейской пары население Земли было уже весьма разнообразно, и численность наших предков достигала 3 миллионов. Кроманьонские и прочие племена, населявшие Землю более 7 тысяч лет назад, они деликатно именуют "преадамитами" (т. е. жившими до Адама). Так вот, из множества племен преадамитов Всевышний выбрал одно - наиболее соответствующее Его плану эволюции. В этом племени Он вычислил пару, способную зачать здорового, биологически безупречного младенца... которому и предстояло стать Адамом. Но для продолжения эволюции Творцу требовался не только Адам, но и столь же генетически безупречная Ева. Чтобы оказаться столь же безупречной, Ева должна быть полностью генетически идентичной Адаму. А чтобы быть полностью идентичной (как гласит современная наука), Ева должна была быть однояйцовым близнецом Адама. Но однояйцевые близнецы - дети одного пола, заметит искушённый читатель. Выходит… Ева – это брат Адама. Но библейский рассказ что женщина была сотворена из ребра мужчины, абсолютное доказательство этой версии, которую можно рассказать более научным языком, но суть при этом не поменяется Теперь давайте поищем рай в прямом смысле этого слова. Лично я, побывав в нескольких кибуцах Израиля убедился, что там построен настоящий рай. Но есть конечно на земле люди, которые, находят и другие места – например, Абхазию. "Абхазская версия" рая подтверждается этимологией географических названий, которые на древнееврейском, финикийском, египетском и даже на шумерском языках, представляют собой лишь набор звуков и не имеют конкретного перевода. Тогда как в переводе с праабхазского языка приобретают совершенно определенные значения... Так, что нам приходится наслаждаться новыми версиями и для их проверки устремляться в разные страны мира. Мы знаем версию о том, что Ноев ковчег прибыл к Арарату, а может он направлялся в Абхазию и какой-то баран из пары отобранных, стоял в это время у штурвала и просто перепутал направление... ЕВА - ЛИЛИТ?.. Практически все в современном мире знают легенду о том, что до Евы была у Адама другая женщина, которую звали Лилит. Ни один ветхозаветный сюжет не касается этой темы. Зато среди т.н. харедим - регилиозных евреев - и , как это ни странно среди поэтов Лилит возникает постоянно. Давайте немного разберёмся в этой легенде. Итак господь созда Лилит - первую женщину Адама, ещё до до Евы. Она была- равноправной Адаму и полностью соответсвовала всем женским достоинствам и недостаткам. По Каббале (по Папюсу) Лилит (Lilith) действительно считалась первой женой Адама, но затем изменила ему, впоследствии чего была низвержена в ад. Там она стала женой Самаэля одного из ангелов, которых господь проклял . Согласно Каббале Лилит олицетворяет проституцию, голод и чуму. _ Лилит в иудейской демонологии - злой дух женского пола. Имя происходит от шумерских демонов Лилу, Лилиту и Ардат Лили. Лилит или Первая Ева упоминается в книге "Берешит рабба". Благодаря интересу к Каббале во времена Европейского Ренессанса, предание о Лилит, как о первой жене Адама вошло в европейскую литературу. В еврейских преданиях огромное количество демонов - "шедим". Лилит-один из них. Это женский демон ночи(ночь-"лайла" на иврите), которая была женой Адама но не ПОЖЕЛАВШАЯ подчиняться ему. Произнеся непроизносимое имя Бога, которое запрещено произносить, она превратилась в злого, неспокойного духа-демонессу ночи. После этого, увидев, что плохо человеку одному, создал Бог помощника, достойного ему - Еву. Моисею на горе Синай вместе с письменной Торой - Пятикнижием - была дана устная Тора, включавшая в себя Мишну, рассказывающую о законах общества, Мидраш-предания, наподобие детских сказок и рассказов, повествующие об устройстве этого мира и Кабалу, описывающую в завуалированной форме процесс творения и устройство высших миров. Устная Тора передавалась из поколения в поколение,вначале записывать ее было категорически запрещено. Для того, чтобы она не затмила собой авторитет письменной Торы. Но когда над евреями нависла угроза рассеяния и исчезновения, решено было записать устную Тору. Так возник Талмуд. Это огромное количество текста,включающее все стороны жизни. Что-то около 2500 листов, причем евреи во всем мире каждый день изучают один и тот же лист. Чтобы изучить весь Талмуд таким образом требуется 7 лет. Эта духовная связь спасла евреев от ассимиляциии. Закончено написание Талмуда было в 500 г. нашей эры. На Талмуд также существует масса комментариев. Вот отрывок из Каббалы.(часть "Книги Лилит") «От сотворения мира»: "13. Вся земля была для них как рай, и не знали они ни печалей, ни забот. 14. Но одно смущало Бога. Ведь создал он мужчину и женщину равными друг другу. 15. Но возгордился мужчина: раз он создан первым — значит, должен быть выше женщины. 16. И не получилось у них ни общения, ни отношений. Они слонялись день ото дня по своим делам, не зная чем заняться и не замечая друг друга. 17. Опечалился Бог. И не исполнят они завета Его: плодиться и размножаться, и наполнять землю, и обладать ею. 18. Бог послал им искушение: не есть плодов от одного дерева, что посреди сада, иначе смертью умрут. Ни мужчина, ни женщина не обратили на его слова внимания. 19. Они были самодостаточны. Они были, как Боги, только неразумные. Они пребывали в покое и безмятежности." А теперь вспомним канонический текст: Ева появилась из ребра Адама. В переводе на современный язык клонирована из генетического материала библейского мужчины. Как же так получилось? Женщина из мужского материала? Но люди созданны по образу и подобию Творца оба. Отсюда можно заключить, что Творец заключает в себе два начала: мужское и женское. В таком случае, получается, что и в Адаме, и в Лилит присутствуют и мужское, и женское началa. Просто, а Адаме доминировало мужское, в Лилит женское. Таким образом, Адам, отдал Еве свое женское начало. Первоначальный Адам был мужчиной в полном смысле этого слова, мужское в нем доминировало, по определению, но женское начало в скрытом виде присутствовало и служило равновесной составляющей. Кроме того, сейчас у мужчин преобладает логическое левое полушарие. Мышление, у женщин чувственно интуитивное правополушарное. Такое деление - результат прошлых экспериментов над Адамом. Целостный Адам должен был бы обладать в равной степени обоими типами мышления. Логика и интуиция должны быть в одной голове, только тогда проявляется подобие человека богу. Как вскользь упоминается в Каббале, между Адамом и Лилит случился конфликт. Лилит не была покорна! И это ставится ей в вину. Лилит была создана одновременно с Адамом. Она являлась женщиной во всех смыслах этого слова и, как и Адам, имела в себе в скрытом виде противоположное начало. Женское доминантное, мужское скрытое. Соответственно, мышление и у нее являлось двуполушарным и способность к самостоятельному размножению была ей присуща. Она равна и равноценна Адаму! Что же далее случилось с первой женщиной? Она ушла, и стала любовницей дьявола, покровительницей «черной луны», персонажем резко отрицательным. Теоретически борьба зла и добра идет за души Адама и Евы, которые при воссоединении равны Богу и в противовес Дьяволу могут составить ему угрозу. Но кто такой Дьявол?.. Падший ангел – Люцифер который, восстал против Отца. Лилит с Дьяволом - повторение той же истории, что и Лилит с первородным (полноценным) Адамом - две полнофункциональные несовместимые части системы. Они не могут существовать вместе. Лилит - самородная - в ней два начала, как и женкое, так и мужское - она не может быть НИЧЬЕЙ женой. Вот почему - не побоялась отступиться от Бога. Не побоялась остаться единым ангелом тьмы - стала и матерью, и отцом черных ангелов. Антиподом создателя - Дьяволом! Поэтому, чтобы завершить свой рассказ, я умерю пафос и перейду на шутливый тон. Дэн Браун – дилетант. У Леонардо на картине изображена вовсе не Мария Магдалена, а… Лилит! Автор: Дмитрий Кимельфельд

Шекспир скрывался под личиной еврейской женщины? О личности Шекспира до сих пор ходят споры: исследователи никак не могут прийти к единому мнению относительно того, существовал ли он на самом деле или же был, выражаясь современным языком, чьим-либо "проектом". Масла в огонь подлил шекспировед Джон Хадсон, не так давно выступивший с заявлением о том, что драматург на самом деле мог оказаться женщиной, пишущей под мужским псевдонимом. "Матерью" Шекспира исследователь называет некую Амелию Боссано Ланье, еврейку, родившуюся в семье выходцев из Италии. Именно Ланье была первой женщиной, опубликовавшей в 1611 г. сборник стихов под названием Salve Deus Rex Judaeorum. Шекспироведы также считают ее одной из возможных кандидатур на роль "темной леди", которую драматург неоднократно упоминал в своих сонетах. В качестве обоснования своей теории Хадсон приводит несколько примеров. Так, по его утверждениям, события в жизни Ланье перекликаются с содержанием шекспировских произведений, а язык, который она использует в своем творчестве, подозрительно похож на манеру самого Шекспира. Кроме того, в произведениях драматурга можно заметить некоторые "еврейские аллегории". Хадсон не считает историю Ланье примером того, как слава одного деятеля досталась другому. Напротив, исследователь убежден: дама проявила недюжинную смекалку, прибегнув к такой уловке, поскольку в елизаветинскую эпоху творчество женщин не рассматривалось всерьез. До сих пор никто из исследователей творчества Шекспира не делал столь смелых заявлений. Самым громким до недавнего времен считалось утверждение Доминика Дромгуля, художественного руководителя театра Shakespeare's Globe, о том, что Шекспир, по всей видимости, многие из своих произведений писал с похмелья. В своей книге с довольно нескромным названием Will & Me ученый посвящает целую главу тому, что он называет "теорией первых десяти строк дня". Дромгуль цитирует многочисленные пассажи из "Бури", "Короля Лира" и "Макбета", содержащие неуклюжие, на его взгляд, фразы и неудачные переходы в повествовании, совсем нехарактерные для великого елизаветинца. По мнению литературоведа, все они или во всяком случае большая их часть, являются порождением сознания, еще затуманенного сном и винными испарениями. Автор: Борис СУРДОВ Источник: http://www.utro.ru/articles/2008/05/28/741111.shtml

"И В ЧЁРНЫХ СПИСКАХ БЫЛО МНЕ СВЕТЛО..." (очень краткая биография - по многочисленным просьбам) Голыми цифрами дат, как правило, заколочены главные обстоятельства. Родилась 2 июня 1937 года в Киеве. У отца было двойное высшее образование: инженерное и юридическое, он работал инженером на транспортных ветках. Мать закончила гимназию до революции, давала уроки французского, математики, работала на художественных промыслах, медсестрой в госпитале и кем придётся, даже дровосеком. В год моего рождения арестовали отца по клеветническому доносу, через несколько пыточных месяцев сочли его невиновным, он вернулся, но стал быстро слепнуть. Слепота моего отца оказала чрезвычайное влияние на развитие моего внутреннего зрения. В 1941-45 годах мать, отец, старшая сестра и я жили в Челябинске, отец работал на военном заводе. В 1954 году я закончила школу в Киеве и поступила на заочное отделение филологического факультета. В 1955-ом поступила на дневное отделение поэзии Литературного института в Москве и закончила его в 1961 году. Летом - осенью 1956 года на ледоколе "Седов" я плавала по Арктике и была на множестве зимовок, в том числе и на Мысе Желания, что на Новой Земле, в районе которой испытывали "не мирный атом". Люди Арктики, зимовщики, лётчики, моряки, их образ жизни, труд (в том числе и научный), законы арктического сообщества повлияли так сильно на мою 19-летнюю личность, что меня очень быстро исключили из Литинститута за "нарастание нездоровых настроений в творчестве" и напечатали огромную разгромную статью в "Известиях" за подписью В.Журавлёва, который позже прославился тем, что в тех же "Известиях" напечатал стихи Анны Ахматовой, подписав их своим именем и внеся в них мелкую правку. В 1961 году вышла моя первая книга в Москве "Мыс Желания" (никаких романтических "желаний"!.. чисто географическое название мыса на Новой Земле), - книгу пробил в печать Николай Тихонов, когда в очередной раз меня обвинили в том, что я - не наш, не советский поэт, чей талант особенно вреден, поскольку сильно и ярко воздействует на читателя в духе запада. Моя вторая книга "Лоза" вышла в Москве через 9 лет, в 1970 году, поскольку я попала в "чёрные списки" за стихи "Памяти Тициана Табидзе", написанные в 1962-ом. Убеждена, что все "чёрные списки" по ведомству литературы, всегда и сейчас, сочиняются одними писателями против других, потому что репрессии - очень доходное дело. Благодаря тому, что мои стихи для детей никому ещё не были известны и поэтому не попали под запрет, я смогла напечатать в 1963 году куст стихотворений для детей в журнале "Юность", где по этому случаю возникла рубрика "Для младших братьев и сестёр". Читатель мгновенно мне заплатил люблями. Занимаясь поэтикой личности, языков изобразительного искусства и философией поэтского мира, я получила тогда огромное наслаждение от того, что "чёрные списки" так светло рассиялись и только расширили круг люблёвых читателей. С 1970 по 1990 год я издала книги лирики: "Лоза", "Суровой нитью", "При свете жизни", "Третий глаз", "Избранное", "Синий огонь", "На этом береге высоком", "В логове голоса". После этого 10 лет не издавалась. "Лицо"(2000), "Таким образом"(2000,2001), "По закону - привет почтальону"(2005, 2006) вышли с включением в содержание страниц моей графики и живописи, которые не являются иллюстрациями, это - такие стихи, на таком языке. Долгие годы меня не выпускали за рубеж, несмотря на сотни приглашений от международных фестивалей поэзии, форумов, университетов и СМИ, - боялись, что я сбегу и тем испорчу международные отношения. Но всё же года с 85-го у меня были авторские вечера на всех знаменитых международных фестивалях поэзии в Лондоне, в Кембридже, Роттердаме, Торронто, Филадельфии. Стихи переведены на все главные европейские языки, также на японский, турецкий, китайский. Теперь те, кто боялись, что я сбегу, - боятся, что я не сбегу, а напишу ещё не одну "Звезду Сербости". И пусть боятся!.. В "Известиях", а следом и в других печорганах, проскочила неряшливая заметка, где меня обозвали лауреатом Госпремии и за эту ошибку не извинились перед читателями. Премии мои таковы: "Золотая роза" (Италия), "Триумф" (Россия), премия имени А.Д. Сахарова (Россия). Мои дальние предки пришли в Россию из Испании, по дороге они жили в Германии. Я верую в Творца Вселенных, в безначальность и бесконечность, в бессмертие души. Никогда не была атеистом и никогда не была членом какой-либо из религиозных общин. Множество сайтов, публикующих списки масонов России, оказали мне честь быть в этих списках. Но я - не масон. * * * И в чёрных списках было мне светло, И в одиночестве мне было многодетно, В квадрате чёрном Ангела крыло Мне выбелило воздух разноцветно. Глубокие старухи, старики Мне виделись не возрастом отвратным, А той глубокостью, чьи глуби глубоки - Как знанье тайное, где свет подобен пятнам. Из пятен света попадая в пятна тьмы, Я покрывалась воздуха глазами, Читая незабвенные псалмы По книге звёздной, чьи глаза над нами. Волнами сквозь меня, светясь, текло Пространство ритмов, что гораздо глубже окон. И в чёрных списках было мне светло, И многолюдно в одиночестве глубоком. 10 марта 2006 Источник: http://www.owl.ru/morits/bio.htm

Ох... что делается, евреи... Что делается! Вот хочет какой-нибудь йешива-бохер сбежать в кино потихоньку от равов - посмотреть фильм с "шиксами", и не может! Не потому что, не может сбежать, а потому что чуть не все актрисы при ближайшем рассмотрении (ой-ой!) таки кошерные еврейки. Ну насчёт Скарлетт Йоханссон все уже знают (она демаскировалась, снявшись в фильме вместе с небезызвестной гарвардской специалисткой по антитеррору ивритоговорящей Натали Хершлаг; все вдруг присмотрелись, и поняли... что не зря они в фильме систёр играют). Ну ладно, Хелен Бонэм Картер: она, конечно, вся из себя аристократка - так что бароны де-Ротшильд с материнской стороны вполне к месту. Ну так и быть, Розанна и Патриция Аркетт (мама - еврейка, а папа у них перешёл в ислам... мда...) Но Дженнифер Коннелли?.. А как Вам вот эта девушка? Актриса она не самая известная (по крайней мере пока)... Но этническое происхождение у неё любопытное: она наполовину еврейка (не эфиопская), наполовину - негритянка. К тому же... Во-первых, её бабушка с материнской стороны - еврейка. Во-вторых, фамилия у неё по отцу (причём родному) - типичная еврейская ашкеназская. Что ж это за фамилия? Ответ: У папы: отец - еврей-ашкеназ, а мать- чернокожая с Багамских островов, а у мамы: отец - "афро-американец", а мать - еврейка. Зовут девушку Зои Кравиц (дочка музыканта Ленни Кравица) P.S. Ко всему этому надо относиться с юмором. Хотя факты в посте вполне верны, многие из актрис придают мало значение своим еврейским корням, да и мы их любим не только за это:) Источник: http://arusinov.livejournal.com/74844.html А вот кое-что о её знаменитом отце: Ленни Кравиц (Lenny Kravitz) родился 26 мая 1964 года в Нью-Йорке. Его родители имели непосредственное отношение к миру шоу-бизнеса, поэтому неудивительно, что их ребёнок вырос столь способным и талантливым. Его отец Сай Кравиц был украинским евреем и занимался телепродюсированием, а мать - чернокожая уроженка Багам - была актрисой. Будущая знаменитость с детства увлекалась музыкой. Этому всячески способствовали и его родители, обеспечивая сына записями Джеймса Брауна, Джимми Хендрикса, Сары Воэн и многих других. Увидев заинтересованность Ленни барабанами, родители не поскупились и подарили своему сыну настоящий инструмент. В 1974 семья переезжает в Лос-Анджелес, где Ленни Кравиц отправляется в калифорнийский хор мальчиков. Самостоятельно он начинает осваивать гитару и клавишные и уже через несколько лет заканчивает свое музыкальное образование в Beverly Hills School. Помимо гитары, барабанов и клавишных, Ленни еще играет на многих инструментах, среди которых тромбон, саксофон, тамбурин и губная гармошка. В 1985 году Ленни Кравиц знакомится с актрисой Лайзой Бонэ (играла в «Angel Heart»), которая в 1987-м году становится его женой. Вскоре при финансовой поддержке своего отца, Ленни Кравиц собирает свою студию, где с другом звукорежиссером записывает дебютный альбом. "Let Love Rule" выходит в 1989 и компания Virgin Records, разглядев талант темнокожего исполнителя, подписывает с ним контракт. Параллельно с музыкальным успехом Ленни, в его семейной жизни начинается разлад. В 1991 супружеская пара расстаётся, а через несколько лет и вовсе разводится. От этого брака у музыканта осталась дочь Зоя. Неприятности личного характера - хороший стимул для творчества. Ленни начинает работать над своим вторым альбомом, где отражает всю боль утраты семейного счастья. Выход альбома "Mama Said" приходится именно на момент расставания - 1991 год. Следующий альбом музыканта "Are you gonna go my way", который выходит в 1993 году, многие склонны считать лучшим. За ним, в 1995 - следует альбом "Circus" и критики отмечают у исполнителя явный кризис жанра. Ленни Кравиц делает перерыв. Небольшой. Длиной в три года. В 1998 он выпускает свой пятый альбом, который так и называет "5". В этой работе, в отличие от своих предыдущих альбомов, музыкант использует большое количество различных сэмплов, звуковых технологий и прочих новомодных штучек. Песня "Fly Away" из этого альбома облетает весь мир и получает награду Грэмми в категории «Лучший мужской рок-вокал». Как говорит сам музыкант, эта песня буквально перевернула его жизнь, она была написана очень быстро, к тому времени альбом был уже практически готов. Ленни Кравиц записал ее в течение одного дня и буквально заставил лейбл разместить песню на альбоме, хотя компания и убеждала его, что уже поздно что-либо менять. В 2001 году выходит шестая студийная работа музыканта с одноименным названием. Альбом "Lenny" становится очередной ступенькой певца на его пути самым вершинам славы.

АКСЕЛЬРО́Д Любовь (Эстер) Исааковна (псевдоним Ортодокс; 1868, Дуниловичи Виленской губернии, ныне Литва, – 1946, Москва), русская революционерка, философ и литературовед. Родилась в семье раввина. В возрасте 16-ти лет вступила в подпольную революционную организацию «Народная воля», вела пропаганду в рабочих кружках, призывая к насильственному свержению самодержавия в России, распространяла нелегальную литературу, как связная ездила по городам, где существовали или создавались народовольческие кружки. В 1887 г. после неудачного покушения народовольцев на императора Александра III и провала народовольческой организации в Вильне Аксельрод спешно эмигрировала во Францию, затем переехала в Швейцарию, где сразу включилась в жизнь российской революционной эмиграции. В 1892 г., окончательно порвав с народничеством, Аксельрод перешла на позиции марксизма, вступила в группу «Освобождение труда» и на протяжении многих лет оставалась самым преданным соратником ее лидера Г. В. Плеханова при всех внутренних расколах и раздорах среди русских марксистов, особенно обострившихся после образования в 1903 г. большевистско-экстремистского крыла во главе с В. Лениным. В 1900 г. Аксельрод окончила Бернский университет со степенью доктора философии (ее диссертация о мировоззрении Л. Н. Толстого в 1902 г. была опубликована на немецком языке в Штутгарте) и вскоре стала одним из основных авторов статей на философские темы в социал-демократических газетах «Искра» и «Заря». В 1906 г. Аксельрод вернулась в Россию (после объявления амнистии членам оппозиционных партий) уже как видный деятель партии меньшевиков и самый авторитетный после Г. В. Плеханова эксперт по вопросам марксистской философии. В 1906 г. вышел в свет сборник «Философские очерки», где Аксельрод с марксистских позиций критиковала изменившиеся философские установки Н. А. Бердяева, П. Б. Струве и других бывших легальных марксистов, а также гносеологию И. Канта и неокантианцев. Благодаря этому сборнику и, особенно, статьям, направленным против А. А. Богданова и других «философских отступников» от марксизма (позднее эти статьи вошли в изданный в 1922 г. сборник «Против идеализма»), в обличении которых Аксельрод опередила В. И. Ленина, она завоевала в среде российской социал-демократии, в том числе и большевиков, репутацию непоколебимого защитника «чистоты» марксистской философии (отсюда и псевдоним Ортодокс). По-видимому, именно общепризнанная безупречность марксистской репутации спасла Аксельрод от репрессий после прихода большевиков к власти (в отличие от остальных видных деятелей меньшевистской партии, она не эмигрировала после октябрьского переворота 1917 г. из России), несмотря на такие ее «грехи», как острая критика книги В. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (в статье 1909 г.), а также членство в ЦК меньшевистской партии в марте 1917 г., а позднее в плехановской группе «Единство». В начале 1920-х гг. она преподавала в Институте красной профессуры, затем работала в Институте научной философии Российской ассоциации научно-исследовательских институтов АН СССР и Государственной академии художественных наук. В советское время был опубликован ряд работ Аксельрод: «К. Маркс как философ», 1924;«Критика основ буржуазного обществоведения и материалистическое понимание истории», Иваново-Вознесенск, 1924; «Этюды и воспоминания», Л., 1925; «Лев Толстой», 2-е изд., М., 1928; «К вопросу о мировоззрении Щедрина», «Литературное наследство», 1933, 1–12; «Идеалистическая диалектика Гегеля и материалистическая диалектика Маркса», М.-Л., 1934. Но в начале 1930-х гг. Аксельрод причислили к так называемым «механистам», которых обвиняли в ревизии марксистской философии, после чего ее имя было предано забвению. Эмигрировав в 1887 г. из России, Аксельрод полностью порвала с родительским домом и всякой причастностью к еврейской жизни. Одним из немногих косвенных свидетельств небезразличия Аксельрод к своим корням является, возможно, ее согласие похоронить на еврейском кладбище в Петрограде свою младшую сестру, Иду Аксельрод (1874–1918), видного социал-демократического публициста. Другие, однако, помнили о происхождении Аксельрод и обвиняли ее (в частности А. Деборин) в приверженности к «сионистской философии истории», поскольку в одной из статей (журнал «Красная новь», 1925) она согласилась с точкой зрения о еврейских религиозных истоках философской системы Б. Спинозы. Источник: http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=10123&query=

НЕ́ВЕЛЬСОН Луиза (Nevelson, Louise [berliawsky]; точнее Луиз Невелсон; 1899, Киев, – 1988, Нью-Йорк), американский скульптор. В 1905 г. ее семья переселилась в Рокленд (штат Мэн, США). В 1920 г. Невельсон переехала в Нью-Йорк, занималась хореографией, музыкой и живописью. В 1928–30 гг. училась в Лиге изучающих искусство. В 1932 г. была ассистентом мексиканского художника Д. Риверы. Ее ранние работы (терракотовые скульптуры, в которых сильно влияние древнего и современного искусства Южной Америки, орнаментальная резьба по дереву и камню, гравюры) уступили место в начале 1950-х гг. уникальной по манере настенной деревянной скульптуре — крупномасштабным геометрическим конструкциям, обычно одноцветным (черные, белые, иногда золотистые), с преобладанием треугольных и прямоугольных элементов. С 1970-х гг. Невельсон использовала в своих работах широкий спектр материалов, в том числе металл, пластмассу, плексиглас. В творчестве Невельсон, во многом опиравшемся на эстетику кубизма с элементами дадаизма и сюрреализма, находила своеобразное выражение динамика современной, главным образом урбанистической, жизни. В 1979 г. Невельсон была избрана в члены Американской академии искусств и науки. Наиболее известны ее композиция из стали «Присутствие ночи IV», подаренная ею городу Нью-Йорку (1972), и настенная скульптура «Небесный вихрь — Нью-Йорк» (1978), установленные в местном Центре международной торговли. Источник: http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=12938&query= А вот ещё об этой замечательной женщине: Луиза Невельсон родилась 23 сентября 1899 года в Киеве в семье Мины Сади и Исаака Берлявского. В 1902 году глава семьи, управляющий строительной компанией и торговец деревом, иммигрировал в США, оставив семью в России. Маленькая Луиза чувствовала себя покинутой, и эта психологическая травма была настолько глубока, что на протяжении почти 6 месяцев девочка не произнесла ни слова. В 1904 году они продали свой дом в России, и на деньги, присланные отцом из Америки, отправились в США. Семья поселилась в городе Роклэнд, штат Мэйн, где в то время проживало лишь 30 еврейских семей. Опытный купец и талантливый предприниматель, Исаак быстро сколотил приличное состояние на строительных контрактах, торговле деревом и недвижимостью. Семья быстро адаптировалась к новой среде и вскоре отпраздновала новоселье в прекрасном особняке. Луиза была очень привязана к родителям, особенно к отцу. Следует отметить, что родители Луизы принадлежали к свободно-мыслящей интеллигенции еще в России; ее отец открыто выступал за равные права для женщин. Уже в раннем детстве Луиза знала, что будет художницей. Еврейское происхождение и желание стать художником легли на нее клеймом, пока она росла. После окончания средней школы в 1918 году Луиза познакомилась Чарльзом Невельсоном, и вскоре они поженились. Первые годы замужества она занималась живописью, драматическим искусством и танцами. А в 1922 году в семье родился первенец. Ожидания мужа, что Луиза со временем превратится в эдакую матрону среднего класса, играющую в маджонг и попивающую чай с подругами на веранде, не оправдались. В 1931 году Луиза подала на развод и никогда более не обращалась к Чарльзу за какой-либо помощью или алиментами. Взяв с собой сына, она отправилась к родителям в Мэйн, затем в Мюнхен, где продолжила обучение в Мюнхенской школе искусств. Шесть месяцев спустя нацисты закрыли школу, и уже в 1937 году Луиза решает вернуться в США, а по возвращению домой, начинает преподавать в Школе Изобразительных Искусств Союза Образования в Нью-Йорке. В 1933 году состоялась первая публичная презентация ее скульптуры, а два года спустя несколько ее работ стали частью постоянной экспозиции Бруклинского музея искусств. Она начала зарабатывать продажей некоторых своих работ. Со временем ее репутация как скульптора росла, и работы ее стоили все дороже и дороже. В 1964 году Невельсон закончила знаменитую мемориальную скульптуру "Дань шести миллионам", памятник евреям, погибшим во время Холокоста. В 1967 году в жизни скульптора Луизы Невельсон произошло важное событие: в Музее Уитни состоялась ее выставка. Она объявила о передаче своей работы стоимостью около 125000 долларов Центру Бобур в Париже, однако, после освобождения французским правительством палестинского террориста, в знак протеста, она изменила свои намерения, назвав акцию французского правительства актом "гитлеровской эры". Луиза Невельсон - выдающийся скульптор, ее именем названа одна из площадей в Манхеттене. Вот несколько её работ: Источник: http://www.sem40.ru/famous2/e590.shtml

АЛМО́Г Рут (урожденная Люмп; родилась в 1936 г., Петах-Тиква), израильская писательница, жена А. Алмога. Училась в религиозной школе «Иешурун», окончила Учительскую семинарию в Иерусалиме (ныне имени Д. Елина; см. Елин, семья), затем изучала литературу и философию в Тель-Авивском университете. В 1967 г. опубликовала в газете «Ха-Арец» первый рассказ и с тех пор работает в ее редакции. В «Ха-Арец» и в других периодических изданиях опубликовано немало статей, очерков и рассказов Алмог. Уже рассказы первого сборника «Хасдей ха-лайла шел Маргарита» («Ночь-утешительница Маргариты», 1969) продемонстрировали отличительные черты прозы писательницы — лиричность, пристальное внимание к женской душе и к неудавшимся женским судьбам. В последующих сборниках рассказов «Ахарей Ту-би-шват» («После праздника Ту би-шват», 1979) и «Нашим» («Женщины», 1986) на смену пасторальной мечтательности первой книги приходит поэтический реализм. Героини рассказов Алмог жаждут любви и построенного на любви контакта с внешним миром, но в поисках скрытого смысла мелких деталей они теряют цельное представление о реальном мире, что обрекает этих женщин на ошибки и одиночество. «Бе-эрец гзера» («В стране проклятия», 1971) — роман о поездке израильской девушки Маргариты в Германию, с которой связано прошлое ее семьи. Книга посвящена отцу писательницы Я‘акову Люмпу, немецкому еврею, приехавшему в Эрец-Исраэль в 1933 г. Среди других романов Алмог следует отметить «Эт ха-зар ве-ха-ойев» («Чужака и врага сего», 1980) о болезненном процессе взросления юной девушки, а также «Мавет бе-гешем» («Смерть под дождем», 1982) — психологический коллаж из писем и дневников персонажей. Многие произведения Алмог написаны от первого лица, что придает им исповедальный, интимный тон. Героиня романа «Шоршей авир» («Корнями в воздухе», 1987) Мира Гутман, в отличие от большинства героинь писательницы, занимает в жизни активную позицию. Автор осмысливает ценность личной свободы выбора в рамках предопределенности, обусловленной грузом семейного прошлого (приехавший в Эрец-Исраэль в начале 1920-х гг. «чокнутый» халуц-прадед и его русская, принявшая еврейство спутница, убитый арабами дед, мечтательная красавица-мать). Большое внимание уделено историко-социальной обстановке: студенческие волнения во Франции в конце 1960-х гг., ввод советских войск в Чехословакию в 1968 г., где погибает возлюбленный героини. Роман углубляет и продолжает тему поисков самоидентификации личности, заданную в «Бе-эрец гзера», но это — произведение значительно более зрелого художника. За этот роман Алмог была удостоена премии имени И. Х. Бреннера (1987). Алмог написала также ряд книг для детей и перевела с английского языка несколько романов. Источник: http://www.eleven.co.il/article/10163

Мы часто слышим такой вопрос: "Почему у одних людей получается всё, а у других ничего?" Может быть потому, что ИМЕТЬ хотят все,но не все согласны что-то для этого ДЕЛАТЬ. Но, самое главное, прежде чем что-то иметь - нужно СТАТЬ таким человеком, к которому сама вселенная движется навстречу. Успешными не рождаются - успешными становятся, имея сильный характер, доброе сердце и благие намерения! АМАЛИЯ БЕЛЯЕВА ( Мордвинова-Гольданская ) родилась в Вологде 20 ноября 1973г. После окончания школы в 17 лет полненькая, рыжеволосая девчонка поехала в Москву, поступать в ВУЗ. Как всегда бывает, сразу же получила испытание на прочность. На вокзале её обокрали, но она это испытание прошла с успехом, в чём была, в том и пошла поступать в ВТУ им.Щукина. Амалия не мечтала с детства быть актрисой, всё что её привлекало в этой профессии, - это желание от души повеселиться. Однако, уже на третьем курсе её пригласили работать в Ленком. Впервые на экране Амалия появилась в 1993 году в фильме "Любовь через тысячу лет". В 1993 году на Мосфильме, во время записи песни для фильма "Сны",она познакомилась со своим первым мужем Игорем (звукорежиссер).Недолго продлилась их семейная жизнь, вскоре они расстались. Со вторым мужем, Александром Гольданским (экономист, предприниматель), Амалия познакомилась в 1993 году, в гостях у общих знакомых. Замуж за него она вышла только через семь лет, 19 октября 2000г., ровно столько они не виделись после первой встречи. Вместе с новым мужем у Амалии появилась пятилетняя дочка Аня (первая жена Александра умерла,когда Ане было 4 года). Вскоре у них родилась ещё одна дочка Диана. Амалия и Александр вместе создали антрепризу под названием "Театральное дело Гольданскихъ", которая успешно развивается и по сей день (только теперь без участия Амалии), и подтверждает то, что любимое дело может приносить не только удовольствие, но и доход. Амалия и Александр развелись летом 2004 года, о чем оба не жалеют и продолжают общаться. Амалия считает, что это был идеальный брак с идеальным разводом. Счастье есть! Его не может не быть!!! Впрочем, Амалия довольно тяжело перенесла развод с А.Гольданским, она даже его фамилию оставила ему (стала Амалия&Амалия). Но счастье было не за горами, на одной дружеской вечеринке Амалия познакомилась с инвестиционным банкиром Вадимом Беляевым. 5 апреля Вадим и Амалия стали мужем и женой. Сегодня Амалию знают все: состоявшаяся актриса театра и кино, сценарист, режиссёр и художественный руководитель собственного театрального проекта, успевает сниматься в рекламе, воспитывать детей, путешествовать, вести программу "Открытый проект" на ТВЦ, участвовать в различных мероприятиях, общаться с друзьями и это далеко не всё! Амалия является обладателем наград и премий: "Хрустальная Турандот","Московский Пегас","Балтийская жемчужина", "Зрительских симпатий газеты "Комсомольская правда"" и др.. Впереди у этого замечательного человека ещё много любви, побед и достижений. Дай Бог! Источник: http://amaliastar.narod.ru/biografiya.html