___VICTOR___

ЛИСТОЧЕК.

 

На том листочке,

Что однажды будет выброшен,

Или с годами

Затеряется в шкафах,

Твоей рукою

Я с любовью буду выложен

И нарисован

В недописанных стихах.

 

В заветных строчках

Столько сердцем напророчено,

И сколько сбыться,

В общем-то, моглось,

Да только встреча

Нам судьбой была отсрочена,

И ничего

Из строчек не сбылось.

 

Да разве это

В чём-то важном исключение?

Таким, не встретившимся

Имя – легион,

Чем дальше память,

Тем изящней шрам забвения,

И ярче осень,

И теплее зимний сон.

 

Года дождями

Смоют всё, во что поверилось,

И успокоится

Дыхание в груди,

И вспомнить ли

Как ты листку доверилась

Молитвой

О непрошеной любви?

 

А тот листочек,

Ни кленовый, ни осиновый…

Ни октябрём

Лежащий на траве,

По-детски в клеточку,

Где поцелуй рябиновый,

Как зайчик солнечный

Прошёлся по щеке…

 

А я ведь знал –

Мне всё тогда услышалось,

И лёгкий вздох,

И шорох-скрип пера…

Ах, как же

На листочке этом вышилось

Моё “сегодня”

И моё “вчера”…

 

Не смять слова,

Что сердцем мне озвучены,

Я буду их

Сквозь время повторять,

О том, что мы

Невстречею измучены,

И не имели права

Счастье потерять…

 

(Сказоч-Ник, Юрий Егоров)

 

ДОЖДЬ ЗА ОКОШКОМ...

 

Дождь за окошком, казалось, вечен,

Все шелестел, не хотел стихать.

Что ты пыталась узнать в тот вечер?

Что ты искала в моих стихах?

Радость побед без намека фальши?

Привкус печали былых потерь?

Да, я, конечно, писал и раньше,

Но не записывал, как теперь...

 

Видно, не мог, не имел отваги,

Чтобы осилить закон основ:

Знаешь, стихи на листах бумаги -

Это гербарий из мертвых снов.

 

Это как бабочки на иголках,

Что никогда не взмахнут крылом.

Это гробницы на книжных полках -

Пыльны, забыты (и поделом).

Это как солнцем белёный парус

Убранный с реи в музейный пул;

Мертвая тишь многоточий пауз...

(Или, быть может, следов от пуль?)

 

Это застывшая форма слова,

Жесткая архитектура рифм.

Это...Ты, явно, ждала иного?

Не удивляйся - таков тариф.

 

Знаешь, в стремлении воплотиться

Строки слегка изменяют тон -

Словно теряется на границе

Некий таинственный флогистон,

Словно рядятся в простые платья,

Переступая души порог...

Жаль, но все то, что хотел сказать я,

Так и останется между строк.

 

(Автор не известен)

 

Я НЕ ВЕРНУСЬ.

 

Я не вернусь. И на землю

успокоенье ночное

спустится в тёплую темень

под одинокой луною.

 

Ветер в покинутом доме,

где не оставлю и тени,

станет искать мою душу

и окликать в запустенье.

 

Будет ли кто меня помнить,

я никогда не узнаю,

да и найдётся ли кто-то,

кто загрустит, вспоминая.

 

Но будут цветы и звёзды,

и радости, и страданья,

и где-то в тени деревьев

нечаянные свиданья.

 

И старое пианино

в ночи зазвучит порою,

но я уже тёмных окон

задумчиво не открою...

 

(Хуан Рамон Хименес, перевод А. Гелескула)

 

Девчата, а почему не зарегистрированным пользователям на форуме нельзя просмотреть все картинки в сообщениях, вместо некоторых иллюстраций - мертвые ссылки.

ШАГИ КОМАНДОРА.

 

Тяжкий, плотный занавес у входа,

За ночным окном - туман.

Что теперь твоя постылая свобода,

Страх познавший Дон-Жуан?

 

Холодно и пусто в пышной спальне,

Слуги спят, и ночь глуха.

Из страны блаженной, незнакомой, дальней

Слышно пенье петуха.

 

Что изменнику блаженства звуки?

Миги жизни сочтены.

Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,

Донна Анна видит сны...

 

Чьи черты жестокие застыли,

В зеркалах отражены?

Анна, Анна, сладко ль спать в могиле?

Сладко ль видеть неземные сны?

 

Жизнь пуста, безумна и бездонна!

Выходи на битву, старый рок!

И в ответ - победно и влюбленно -

В снежной мгле поет рожок...

 

Пролетает, брызнув в ночь огнями,

Черный, тихий, как сова, мотор,

Тихими, тяжелыми шагами

В дом вступает Командор...

 

Настежь дверь. Из непомерной стужи,

Словно хриплый бой ночных часов -

Бой часов: "Ты звал меня на ужин.

Я пришел. А ты готов?.."

 

На вопрос жестокий нет ответа,

Нет ответа - тишина.

В пышной спальне страшно в час рассвета,

Слуги спят, и ночь бледна.

 

В час рассвета холодно и странно,

В час рассвета - ночь мутна.

Дева Света! Где ты, донна Анна?

Анна! Анна! - Тишина.

 

Только в грозном утреннем тумане

Бьют часы в последний раз:

Донна Анна в смертный час твой встанет.

Анна встанет в смертный час.

(Блок А. А.)

 

ГОСТЬЯ.

 

Проект был сложным. Он не удавался.

И архитектор с напряжённым лбом

Считал, курил, вздыхал и чертыхался,

Склонясь над непокорным чертежом.

 

Но в дверь вдруг постучали. И соседка,

Студентка, что за стенкою жила,

Алея ярче, чем её жакетка,

Сказала быстро: "Здрасьте". И вошла.

 

Вздохнула, села в кресло, помолчала,

Потом сказала, щурясь от огня:

- Вы старше, вы поопытней меня...

Я за советом... Я к вам прямо с бала...

 

У нас был вечер песни и весны,

И два студента в этой пёстрой вьюге,

Не ведая, конечно, друг о друге,

Сказали мне о том, что влюблены.

 

Но для чужой души рентгена нет,

Я очень вашим мненьем дорожу.

Кому мне верить? Дайте мне совет.

Сейчас я вам о каждом расскажу.

 

Но, видно, он не принял разговора:

Отбросил циркуль, опрокинул тушь

И, глядя ей в наивные озёра,

Сказал сердито:- Ерунда и чушь!

 

Мы не на рынке и не в магазине!

Совет вам нужен? Вот вам мой совет:

Обоим завтра отвечайте "нет!",

Затем, что чувства нет здесь и в помине!

 

А вот когда полюбите всерьёз,

Поймёте сами, если час пробьёт.

Душа ответит на любой вопрос.

А он всё сам заметит и поймёт!

 

Окончив речь уверенно и веско,

Он был немало удивлён, когда

Она, вскочив вдруг, выпалила резко:

- Всё сам заметит? Чушь и ерунда!

 

Слегка оторопев от этих слов,

Он повернулся было для отпора,

Но встретил не наивные озёра,

А пару злых, отточенных клинков.

 

- Он сам поймёт? Вы так сейчас сказали?

А если у него судачья кровь?

А если там, где у людей любовь,

Здесь лишь проекты, балки и детали?

 

Он всё поймёт? А если он плевал,

Что в чьём-то сердце то огонь, то дрожь?

А если он не человек - чертёж?!

Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!

 

На миг он замер, к полу пригвождён,

Затем, потупясь, вспыхнул почему-то.

Она же, всхлипнув, повернулась круто

И, хлопнув дверью, выбежала вон.

 

Весенний ветер в форточку ворвался

Гудел, кружил, бумагами шуршал...

А у стола "бездушный интеграл",

Закрыв глаза, счастливо улыбался...

 

(Эдуард Асадов)

 

Магия цвета Леонида Афремова.

 

Пригласи меня погулять.

Просто так походить по парку.

О мечтах своих поболтать,

О судьбе, дорогих подарках...

 

Пригласи меня просто так,

Без намеков, без глупых планов.

Приглашение ведь не знак

Мыслей дальних и окаянных.

 

Так, общение перед сном…

Обменяться уставшим взглядом…

Просто повод побыть вдвоем.

А потом ничего не надо.

 

Леонид Афремов - белорусский художник, родившийся в Витебске в 1955 году. В этом же городе родился Марк Шагал - известный художник, который в 1921 основал Витебскую художественную школу. Наряду с Малевичем и Кандинским, Леонид Афремов является одним из элитных членов знаменитой Витебской художественной школы. Талант Афремова достиг реальных высот только тогда, когда он в 1990 году переехал в Израиль. Как правило, на его картинах изображены красочные пейзажи и городские улицы. Работы Леонида Афремова романтичны и задумчивы, но как глоток родниковой воды всегда несут бодрость и возрождение новых сил. Примечательна и методика рисования - Леонид использует нож вместо кисти. Палитра – сам нож, которым художники пользуются для удаления краски с холста.

 

ПЛАЧУТ АНГЕЛЫ.

 

Облака рассыпаются каплями,

Разливается грусть за окном...

Это ангелы в небе заплакали,

Проливая слезинки дождём.

 

Мы друг друга в толпе не увидели,

Не узнали, не подняли глаз...

Плачут ангелы, наши хранители,

О любви, что прошла мимо нас.

 

Как же жаль, что мечты не сбываются,

Как же больно - быть снова одной...

Дождь в открытые окна врывается, -

Плачут ангелы - вместе со мной.

 

Кто же боль эту странную выдумал,

Что так трудно стерпеть, превозмочь?!..

Горько плачет мой ангел невидимый, -

Он теперь не сумеет помочь...

 

Небо струйками вниз осыпается,

Плачут ангелы. Молча, без слов.

Капли-слёзы к щекам прикасаются -

Поцелуи несбывшихся снов...

 

(Светлана Одинокая)

 

КАЩЕЙ.

 

Просто чёрный ему был к лицу,

И что за глупость – иссохший старик?

Всё смеялся, что только яйцу

Доверять он бессмертье привык.

 

А бессмертье – не прожитый век…

Одиночества память и дым;

Да нормальный он был человек,

Разве только чуть-чуть нелюдим.

 

Но болтали, что царь-чародей,

Мол, и жадный до слёз, мол, и псих,

Потому что жалел для людей

Красоту трёх сокровищ своих.

 

Врали – сколько ж в подвалах добра!

И чего в закромах только нет!

Жалко золота? Дай серебра –

Всем хватило б на тысячу лет!

 

Улыбался… и снова грустил:

Ну, какие ж они дурачьё…

Вот отдай им всё то, что хранил –

Подерутся же из-за него.

 

Нет, не золото – это рассвет,

Это солнечных лучиков пух –

Он давно приютил этот свет

И берёг его, чтоб не потух.

 

Серебра тоже нет – есть дожди,

Что спасают сады и хлеба.

Разбазаришь, и чуда не жди,

Будет голод, и значит – беда.

 

Ну, а третье сокровище – блеф?

Эхо русской заветной души…

Самогуды – гуслярский напев,

Хочешь – плачь под них, хочешь – пляши…

 

Так и жили – просили. Не дал.

Вот вам поровну всё – свет и тьма.

Поумнеют с годами – мечтал.

Не умнели. Сходили с ума.

 

Упросили Весну – выручай!

Это ж просто тебе, молодой.

Ты любовью его укачай –

Помани его вслед за собой.

 

Василисою стала Весна,

И запахло сиренью вокруг.

Он покоя лишился и сна

В колдовстве её ласковых рук.

 

А влюблённые – все дураки,

Разве жалко влюблённым терять?

Лишь бы только в душе мотыльки

Не устали б друг другом сгорать.

 

Но Весна – это только сезон,

Упорхнула как птица из рук…

Может правда любовь – это сон

На не спящей планете разлук?

 

Растащили добро на узлы –

Кто-то с капелькой, кто-то с лучом,

Что за люди… ну просто – козлы!

Гусли пропили – всё нипочём!

 

И пропал мой Кащей ни за грош,

Скорлупу раздавив в кулаке…

Говорили, что умер. Да, ложь –

Есть нужда до сих пор в чудаке.

 

Он ушёл в раскалённый закат,

Чтобы где-то найти свой восход,

И я верю, вернётся назад,

Этот русский смешной Дон Кихот.

 

(Сказоч-Ник) Юрий Егоров

 

Фотограф Дэвид Йллен с серией "Hair Wars".

Культовый фотограф Дэвид Йллен раскрывает перед нами парикмахерское искусство и приглашает в мир волн и переплетений, в мир, где отсутствие определённого стиля, делает его ещё экстремальнее. Это зрелищное соревнование началось в середине 80-х, когда экстраординарный стилист Дэвид Хэмфрис организовал еженедельные представления, более известные как "Wednesday Night Hair Connection". Он и его команда создавали на сцене клуба в Детройте самые невообразимые причёски. Через некоторое время шоу стало притягивать к себе массы людей, и в 1994 Дэвид стал выступать по всей стране с программой "Войны Волос"(Hair Wars). Йллен стал изучать "Hair Wars" в 2004. После посещения шоу он был настолько заворожен, что решил сопровождать тур "Hair Wars" по всей стране в качестве фотографа. В результате совместной деятельности получилось нечто большее, чем экстремальная укладка волос. Целая команда стилистов переплетает, разглаживает и соединяет слои крашеных волос для того, чтобы создать произведение искусства.

 

ЕСТЬ НЕБО.

 

Есть небо для летящих птиц,

Для любованья облаками.

Есть небо, чтобы падать ниц

И чтоб достать его руками.

 

Есть небо для того, кто юн,

Для отраженья в водной глади.

С крепленьем небо есть для лун

И просто небо... неба ради.

 

Есть небо тёмное, как лес,

Ещё с дождём бывает небо.

А в сказках небо - для чудес,

То небо светлое, как небыль.

 

Есть небо север, небо юг,

Для гор и скал есть тоже выси.

Чтоб самолёту сделать крюк;

Есть небо, чтоб светилось с лысин.

 

Есть небо для надежд больших

И небо над холмом распятий.

И небо есть в глазах твоих,

Оно - лишь для моих объятий...

 

(Автор не известен)

 

НАС ОБВЕНЧАЮТ НЕБЕСА.

 

Нас обвенчают Небеса,

Связав навеки вечно!

Там исчезают голоса,

Паря в тиши беспечно.

 

Сойдутся вместе полюса,

И в яркой вспышке Света,

Откроют двери Небеса

В страну простых ответов...

 

(Автор не известен)

 

НИКОГО НЕ БУДЕТ В ДОМЕ.

 

Никого не будет в доме,

Кроме сумерек. Один

Зимний день в сквозном проёме

Незадёрнутых гардин.

 

Только белых мокрых комьев

Быстрый промельк маховой,

Только крыши, снег и, кроме

Крыш и снега, - никого.

 

И опять зачертит иней,

И опять завертит мной

Прошлогоднее унынье

И дела зимы иной,

 

И опять кольнут доныне

Неотпущенной виной,

И окно по крестовине

Сдавит голод дровяной.

 

Но нежданно по портьере

Пробежит вторженья дрожь, -

Тишину шагами меря,

Ты, как будущность, войдёшь.

 

Ты появишься у двери

В чём-то белом, без причуд,

В чём-то впрямь из тех материй,

Из которых хлопья шьют.

 

(Борис Пастернак)

 

ДОБРЫЙ ПРИНЦ.

 

Ты веришь, ты ищешь любви большой,

Сверкающей, как родник,

Любви настоящей, любви такой,

Как в строчках любимых книг.

 

Когда повисает вокруг тишина

И в комнате полутемно,

Ты часто любишь сидеть одна,

Молчать и смотреть в окно.

 

Молчать и видеть, как в синей дали

За звёздами, за морями

Плывут навстречу тебе корабли

Под алыми парусами...

 

То рыцарь Айвенго, врагов рубя,

Мчится под топот конский,

А то приглашает на вальс тебя

Печальный Андрей Болконский.

 

Вот шпагой клянётся д'Артаньян,

Влюблённый в тебя навеки,

А вот преподносит тебе тюльпан

Пылкий Ромео Монтекки.

 

Проносится множество глаз и лиц,

Улыбки, одежды, краски...

Вот видишь: красивый и добрый принц

Выходит к тебе из сказки.

 

Сейчас он с улыбкой наденет тебе

Волшебный браслет на запястье.

И с этой минуты в его судьбе

Ты станешь судьбой и счастьем!

 

Когда повисает вокруг тишина

И в комнате полутемно,

Ты часто любишь сидеть одна,

Молчать и смотреть в окно...

 

Слышны далекие голоса,

Плывут корабли во мгле...

А всё-таки алые паруса

Бывают и на земле!

 

И может быть, возле судьбы твоей

Где-нибудь рядом, здесь,

Есть гордый, хотя неприметный Грей

И принц настоящий есть!

 

И хоть он не с книжных сойдёт страниц,

Взгляни! Обернись вокруг:

Пусть скромный, но очень хороший друг,

Самый простой, но надежный друг,

Может, и есть тот принц?!

 

(Эдуард Асадов)

 

В ЗВЁЗДНЫЙ ЧАС.

 

Как загадочные гномики,

Чуть пробил полночный час,

Сели сны на подоконники

Вдоль всей улицы у нас.

 

Сели чинно и торжественно,

Щуря мудрые зрачки,

И, раскланявшись, приветственно

Приподняли колпачки.

 

Попищали, как комарики, -

И конец. Пора за труд!

По волшебному фонарику

Из карманов достают.

 

Прямо в душу направляется

Луч, невидимый для глаз.

Сновиденье начинается,

То, какое назначается

Человеку в этот час.

 

У лучей оттенки разные:

Светлый, тёмный, золотой.

Сны весёлые и страшные

Видят люди в час ночной.

 

Я не знаю, чьим велением

Луч мне светит в тишине,

Только в каждом сновидении

Ты являешься ко мне.

 

И, не споря, не преследуя,

Я смотрю в твой строгий взгляд,

Будто, сам того не ведая,

В чём-то вечно виноват.

 

Хоть вина моя, наверное,

Только в том, что всё терплю,

Что тебя давно и верно я

До нелепого люблю!

 

Как легко ты можешь тёмное

Сделать ярким навсегда:

Снять лишь трубку телефонную

И сквозь даль и мглу бессонную

В первый раз мне крикнуть: - Да!

 

В переулок звёзды грохнутся

Звоном брызнувших монет.

Дрогнет сердце, полночь кончится,

В окна кинется рассвет.

 

Удирай же, сон загадочный,

В реку, в облако, в траву,

Ибо в мире самый радостный,

Самый песенный и сказочный -

Сон, пришедший наяву!

 

(Эдуард Асадов)

 

МОЙ ЛЮБОЕД.

 

С мачехою на краю деревни

У опушки я жила лесной.

А за лесом этим замок древний

Обходили люди стороной.

 

Знали, в замке том живёт жестокий,

Бессердечный, грозный Людоед.

Он в деревню нашу, что под боком,

Заходил частенько на обед.

 

В жизни этой счастья я не ведала.

С мачехой жила, как в страшном сне.

Так, что даже жертвой Людоедовой

Очень часто стать хотелось мне.

 

Вот однажды, осенью ненастной,

Указала мачеха на дверь.

Слёзы лить и умолять - напрасно.

И куда же мне идти теперь?

 

В лес пошла, уселась там на камень,

Зарыдала горько, "в три ручья",

Слёзы растирая кулачками...

Слышу вдруг - "Дитя моё, ты чья?"

 

Подняла глаза - мужчина мрачный,

Смотрит на меня довольно зло.

Взглядом кровью налитым, маньячным.

Людоед! Ах, как мне повезло!

 

Бросилась я в ноги к Людоеду,

Даже чуть попятился злодей.

"Съешь меня, пожалуйста, не медля!

Умоляю, съешь меня скорей!"

 

Видно было, с просьбою такою,

До меня, никто не подходил.

Нервно лоб потрогал мне рукою

И на камень снова усадил.

 

Но на камне я сидеть не стала,

Кинулась опять в слезах к нему -

"Умоляю, съешь! Я так устала!

Не нужна я в мире никому!"

 

"Ладно, съем! Коль ты об этом просишь!

Только успокойся и не плачь!" -

Пожалел меня он и набросил

Мне на плечи свой огромный плащ.

 

Рядом с ним я шла лесной дорогой,

С нетерпеньем смертный час ждала.

На меня злодей косился строго.

Может, подбирал размер котла?

 

Замок был внутри совсем не страшный,

Никаких костей и черепов.

Людоед надел халат домашний,

В нём казался он не так суров.

 

Подошёл. Зажмурилась... и что же?

Взял за ручку и подвел к огню.

Почему он снова медлит? Боже!

Составляет, видимо, меню?!

 

Усадив меня к камину, в кресло,

Красного вина в бокал налил,

И спросил - "Мне очень интересно,

Чем же белый свет тебе не мил?"

 

От вина язык мой развязался,

С потрохами мачеху сдала.

Зарычал злодей и заметался -

"Ну и стерва! Как она могла?

 

Завтра же пойду и съем заразу!

Кстати, я купил котёл большой."

К Людоеду я прониклась сразу

Всей своей израненной душой.

 

"Нет!" - сказала - "Есть её не надо!

Лучше съешь меня, как обещал.

В мачехе-отраве много яду!"

Людоед на это промолчал.

 

От вина в тепле я задремала.

Он отнёс меня в одну из спален,

Подоткнул с заботой одеяло...

Да! Злодей, и впрямь, был уникален!

 

Утром я к нему всё с той же просьбой.

Потрепал легонько по плечу -

"Обещал, что съем?! Так успокойся!

Просто... мяса нынче не хочу!"

 

День за днём просила о расправе,

Я устала слушать отговорки.

То не знает, чем меня приправить,

То вдруг, масло у него прогоркло.

 

Как-то раз, я перегнула палку -

"Ну скажи мне, что ты за злодей?!

Почему тебе меня не жалко?

Чем я хуже всех других людей?"

 

На меня злодей взглянул сердито -

"Хорошо, сегодня же и съем!"

Книга кулинарная раскрыта

И рецепт отыскан без проблем...

 

Наточил свой самый страшный ножик,

Стол на одного сервировал.

Подошел. Зажмурилась... и что же?

Людоед меня - поцеловал.

 

Все его "злодейские" повадки,

Каждый божий день теперь терплю.

Любит и зовёт своею сладкой...

А уж я то, как его люблю!

 

(Автор не известен)

 

КРАСНАЯ ШАПОЧКА.

 

Наталья Водянова превратилась в Красную Шапочку

на страницах американского «Vogue» в фотосете под названием

«Into the woods» дуэта фотографов Мерта Аласа (Mert Alas)

и Маркуса Пигготта (Marcus Piggott).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

БЕЗУМНО МОДНОЕ ЧАЕПИТИЕ.

Декабрь, 2003.

 

В главных ролях:

Кристиан Лакруа (Мартовский заяц)

Донателла Версаче (Грифон)

Жан-Поль Готье (Чеширский кот)

Виктор и Рольф (Траляля Труляля)

Джон Галльяно (Червовая Королева)

Том Форд (Белый Кролик)

Стивен Джоунс (Сумасшедший Шляпник)

Хельмут Ланг

Карл Лагерфельд

 

Льюис Кэролл одел свою героиню как младенца – в атлас и ленты, Дисней добавил к ее образу светлые волосы и большие глаза. На страницах Vogue фотограф Энни Лейбовиц вернула к жизни страну голубых гусениц и опаздывающих кроликов: в роли Алисы выступила российская модель Наталья Водянова, а самые влиятельные модельеры, составившие ей компанию, попытались дать собственный ответ на главный вопрос: во что была одета Алиса в Стране чудес? Каждый из участников получил право на свою версию фирменного платья Алисы, никаких ограничений, кроме одного: цвет!

 

«Фотограф и Модель»

Olivier Theyskens в образе Кэролла фотографирует Наталью Водянову (которая изображает здесь Алису Лиделл). Наталья одета в голубое гофрированное платье от Rochas, модельер Тheyskens.

 

«Вниз по Кроличьей Норе»

Погнавшись за Белым Кроликом (Том Форд), Алиса исчезает в бесконечной темной норе. На Алисе небесно голубое платье из шелка и атласа, которое Том Форд сделал для Дома Ив Сан Лоран.

 

«Выпей меня!»

Хельмут Ланг смотрит со своего портрета на стене, как Алиса согнулась, чтобы уместиться в домике. Он надеется, что мини-платье его работы из органзы не помнется даже в таких экстремальных обстоятельствах.

 

«Советы Гусеницы»

Одетая в платье-мини из гофрированного шифона работы Марка Джейкобса (он в роли Синей Гусеницы), Алиса пытается выяснить, где она находится у живущей на гигантском грибе Синей Гусеницы (Марк Джейкобс).

 

«Поросенок и Перец»

На Алисе атласная рубашка с вышивкой от Chanel , свободно драпированная атласная юбка и кожаные брюки кремового цвета. Дизайнер дома Шанель Карл Лагерфельд (Герцогиня) в ожерелье и поясе от Chrome Hearts.

 

«Чеширский кот»

"Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти? – А куда ты хочешь попасть?" – ответил Кот, Жан Поль Готье.

Голубое закрытое платье из шелка и джерси от Готье (Париж).

 

Алиса в многослойном шелковом платье от Viktor & Rolf слушает, как дуэт Твидлди и Твидлдум всячески ее обманывают и издеваются над языком. Rolf Snoeren, слева, и Viktor Horsting в костюмах и гастуках собственного дизайна.

 

«Безумное чаепитие»

Патье из коллекции haute couture от Кристиана Лакруа с объемным воротником из крашеной норки, с кружевным верхом и украшенной оборками парчовой юбкой. Стивен Джон (в центре) в костюме и шляпе собственного дизайна – Шляпник. Лакруа (Мартовский Заяц) – справа.

 

«Королевский Крокет»

Алиса, одетая от Dior и John Galliano, кутюрье Дома Dior в платье с открытым верхом – Червонная Королева, в сопровождении Короля – Alexis Roche.

 

«Рассказ Черепахи Квази»

Алиса, одета в платье от Versace из шелка и шифона-органза, обшитое кружевом. Донателла Версаче (Грифон) и Руперт Эверетт (Черепаха Квази) , также одеты от Versace.

 

«Сквозь зеркало»

Одетая в синий наряд от Баленсиага, Алиса балансирует на грани, мечтает скрыться в мир Зазеркалья, как ее черный котенок, мурлыкавший поблизости. Шифоновое платье с кристаллами от Nicolas Ghesquiere (Balenciaga) и серые сапожки. Место съемок – Chateau de Corbeil-Cerf.

ЖЕНЩИНА, КОТОРУЮ ЛЮБЛЮ Я.

 

Прелесть жизни. Чем её измерить,

Как прожить, по ком-то не тоскуя?

Разве я могу тебе не верить,

Женщина, которую люблю я!

 

Разве сердце не исходит болью,

Оттого, что в сердце боль у друга,

Если над взаимною любовью

Вдруг закружит, заметелит вьюга.

 

Радость жизни, всем она даётся,

И своей вины не умалю я,

Если вдруг уйдёт и не вернётся

Женщина, которую люблю я.

 

Пропускаю мимо слуха вздоры,

Не стремлюсь я быть других умнее

И не верю в злые наговоры,

Я люблю - любовь всего сильнее!

 

Мне другая даже не приснится -

И во сне не встретить мне такую!

Как могла во мне ты усомниться,

Женщина, которую люблю я?

 

Часто и одно меня тревожит,

Как сберечь любовь свою большую.

Я уверен - в этом мне поможет

Женщина, которую люблю я.

 

Ничего на свете нет чудесней,

Чем весной хмелеть от поцелуя.

Для меня всю жизнь звучит, как песня:

"Женщина, которую люблю я".

 

(П. Пономарёв)

 

СКАЗКА ДЛЯ ДВОИХ.

 

Она боялась высоты и не смотрела вниз,

Её неяркие лучи не разрывали тьму.

Она мечтала о любви. Какой смешной каприз -

Став незаметной для других светить лишь одному…

 

А на Земле была зима, звенел хрустальный лес…

С улыбкой грустной у окна, усталый чародей

Не спал, и сказки сочинял про маленьких принцесс,

И эти сказки (иногда) сбывались у людей.

 

Он был не то, что одинок… Он ничего не ждал,

И в сердце отзывалась боль едва заживших ран -

Их не хотелось бередить. Уж он-то точно знал,

Что в глупых сказках правды нет. И что любовь – обман.

 

Заметив первую звезду, он ей шепнул: «Привет,

Ты светишь только для меня, небесный светлячок?»

И был ужасно удивлён, услышав «Да» в ответ –

«Тебе свечу» - шептал с небес дрожащий голосок.

 

Она боялась высоты… Он не хотел любить…

У каждого – своя судьба и свой дурацкий страх.

И, вроде не о чем мечтать, и нечего делить -

Лишь отражение лучей в задумчивых глазах.

 

Её закрыли облака, а он улёгся спать,

Одновременно свет погас и в небе и в окне.

Ему приснилось в эту ночь, что он умел летать…

Она училась падать вниз в своём нестрашном сне…

 

А утром всё пошло не так – он стал о ней грустить.

И, как назло, погожий день разлился синевой,

Но он смотрел в слепящий мир, пытаясь различить:

Плывёт ли чудо-огонёк сейчас над головой?..

 

Ты видишь свет её любви, печальный Менестрель?

Ты понял, что всю жизнь писал лишь для неё одной.

Как долго длилась здесь зима, и вот пришёл апрель,

Когда ты сердце уколол о лучик золотой.

 

Теперь ей страшно без тебя. Ты этого не знал?

Она зажглась лишь потому, что есть на свете ты.

Она всегда была твоей, кого б ты ни терял,

Не замечая этот взгляд с небесной высоты.

 

Но жизнь по-своему мудра, в ней неизменна суть -

Любовь как сказку для двоих ничем не отменить.

Не запрещайте сердцу ждать, чтобы когда-нибудь,

Найти того, кому звездой захочется светить.

 

(Сказоч-Ник) Юрий Егоров

 

Я могу тебя очень ждать,

Долго-долго и верно-верно,

И ночами могу не спать

Год, и два, и всю жизнь, наверно!

 

Пусть листочки календаря

Облетят, как листва у сада,

Только знать бы, что всё не зря,

Что тебе это вправду надо!

 

Я могу за тобой идти

По чащобам и перелазам,

По пескам, без дорог почти,

По горам, по любому пути,

Где и чёрт не бывал ни разу!

 

Всё пройду, никого не коря,

Одолею любые тревоги,

Только знать бы, что всё не зря,

Что потом не предашь в дороге.

 

Я могу для тебя отдать

Всё, что есть у меня и будет.

Я могу за тебя принять

Горечь злейших на свете судеб.

 

Буду счастьем считать, даря

Целый мир тебе ежечасно.

Только знать бы, что всё не зря,

Что люблю тебя не напрасно!

 

(Эдуард Асадов)

 

Если б воля моя была,

Подарил бы тебе рассвет,

Красно-златые те леса,

Где измены в помине нет.

 

Серым волком у ног твоих

Сторожил бы улыбку сна.

Спи спокойно в мечтах своих,

Я тебя сберегу от зла.

 

А на утро, глаза в глаза,

Скажешь мне: "Мой волшебный друг,

Нам с тобой ещё век идти,

Уходя от метель и вьюг.

 

Мы с тобою как два крыла,

Лук и стрелы, твои клыки,

Словно шутит опять судьба

Так близки и так далеки."

 

Я смолчу, я не знаю слов.

Влажным носом в ладонь уткнусь.

У богини из волчьих снов

Я ещё на рассвет задержусь.

 

(Автор не известен)

 

МАМОЧКА, ЗАЩИТИ!

 

Одиноко брела старушка

Через двор, по дороге домой.

А немного поодаль девчушка

Испугалась собаки хромой:

 

Громко всхлипнула, задрожала;

Куклу Машу прижав к груди,

К своей матери подбежала

С криком: «Мамочка, защити!»

 

Мама дочери улыбнулась,

Приголубила, наклонясь.

А старушка, вдруг пошатнулась

И осела, за сердце держась.

 

Не внезапность в том крике звонком

Довершила в груди надлом –

Фраза, сказанная ребёнком,

Ей напомнила о былом:

 

Годы молодости беспечной…

Он уверенность ей внушал;

Говорил о любви сердечной,

Но узнав про «живот» – сбежал.

 

«Коль ему не нужна забота,

То и мне», – рассуждала мать.

А внутри незаметный кто-то

О себе ей давал понять:

 

«Это я, это твой ребёнок.

Ты не видишь, но можешь узнать.

Потерпи, наберусь силёнок,

Чтобы вскоре тебя обнять.

 

В эту трудную жизни минуту

Ни отца, ни себя не кори.

Я тебе улыбаться буду

На кроватке в лучах зари.

 

От тебя попрошу лишь ласки –

Пусть хоть изредка, перед сном

Почитай мне из книжки сказки:

«Теремок», или «Кошкин дом».

 

Не заметишь, как возрастая,

Я помощником стану тебе.

Я любить тебя, дорогая,

Буду в радости и в беде…»

 

Только голос тот не желала

Слушать девушка: «Точка. Нет!»

И решительно постучала

В час назначенный в кабинет.

 

Ей хотелось «освободиться»…

Дан наркоз и подходит врач.

Но внезапно, сквозь сон девица

Услыхала младенца плач.

 

Что казалось совсем не важным,

То стонало, кричало в груди:

«Нет, не надо!.. Прошу!.. Мне страшно!..

Мама, мамочка, защити!..»

 

В тот ненастный осенний вечер

Дома девушке не спалось:

Больше детской не слышно речи, –

Что-то в сердце оборвалось.

 

После – жизнь, словно третьего сорта.

В одиночестве стала стареть.

А не будь рокового аборта,

Уж могла бы внучат иметь…

 

Но сегодня, в одно мгновенье

Вновь обрушилось словно гром

То далёкое преступленье,

Что скрывала в себе тайком.

 

Сердобольный народ собрался:

Валидол положили в рот;

Парень вызвать врачей пытался,

Набирая несложный код.

 

Люди, медиков ожидая,

Созерцали, не в силах уйти,

Как несчастная, умирая,

Повторяла: «Прости, прости…»

 

Вдруг разгладились складки кожи

И покой на лице застыл.

И сказал из толпы прохожий:

«Видно Кто-то её простил».

 

(Юрий Вилюгов)

 

ТАИНСТВЕННОЕ ОЗЕРО.

 

Сквозь берёзовые ветки

Проникает лунный свет.

Озеро в туманной дымке

Здесь таится много лет.

 

На воде цветут кувшинки -

Краше их, наверно, нет.

Я сижу, обняв коленки,

Поджидаю свой рассвет.

 

Здесь таинственно прекрасно...

От воды идёт тепло.

Человеку безопасно -

Не найдёт его никто.

 

Мир тиши, уединенья

Нарушает водный всплеск.

Это рыба, без сомненья,

Покидает свой вереск...

 

(Автор не известен)