Зеркальные пары в Северной Традиции

[Настя]

Исследуя древнескандинавскую традицию, в какой-то момент осознаешь одну интересную особенность. Некоторые духи или божества, стоящие «по разные стороны баррикад», в чем-то очень схожи между собой и составляют, фактически, зеркальные пары. Они исполняют одни и те же функции, но с различной «окраской».

Например, самая очевидная и наглядная пара такого рода — Мордгуд и Хеймдалль. Оба они — привратники и Стражи: Хеймдалль охраняет мост Бифрёст, ведущий вверх, в Асгард, а Мордгуд — врата Хельмхейма, ведущие вниз, в страну мертвых. Оба — воители, известные своей несгибаемой стойкостью и верностью долгу. Ни Мордгуд, ни Хеймдалля невозможно ни подкупить, ни подмазать. Кроме того, как Стражи пограничного пространства и пастыри умерших, прибывающих в загробный мир, оба они — мудрые советчики и наставники. Но при этом оба совершенно непохожи друг на друга: Хеймдалль — златовласый небожитель, Мордгуд — темноволосая, подземная дева в черных доспехах.

 

В том, что у разных народов обнаруживаются различные божества с одними и теми же природными и архетипическими функциями (бог погоды, Земля-Мать, трикстер, бог-привратник и так далее), нет ничего удивительного, равно как и в том, что подобные божества варьируются достаточно широко в пределах своего архетипа (достаточно вспомнить, к примеру, культурные различия, между Фрейром и Таммузом). Каждая человеческая общность выбирает для себя таких богов, которые ей подходят и выражают самые важные для нее идеи. Удивительно другое — то, что в северной религии сосуществуют несколько пантеонов, во многих отношениях зеркально отражающих друг друга и, в то же время, отмеченных явственными культурными различиями.

Глядя на эти наслоения пантеонов, нетрудно представить себе коренной народ, некогда завоеванный индоевропейскими племенами: у него изначально имелся пантеон многочисленных духов, на который затем наложились пантеоны двух волн завоевателей: сперва — земледельцев, затем — воинов-всадников, говоривших на том же или, по крайней мере, на схожем языке. (Заметим здесь, что «первобытный» — не значит «менее сложный»: для многих племенных общин характерны обширные и разветвленные пантеоны духов.) Вознесение асов и ванов на вершину Мирового Древа — зеркальное отражение победы их почитателей над племенами, поклонявшимися йотунам. Этим, скорее всего, и объясняется наличие божеств, исполняющих одни и те же функции, но различных, а подчас и противоположных по целому ряду культурно-обусловленных признаков.

В поисках других зеркальных пар мы, разумеется, сразу же обратим внимание на Одина и Локи — двух важнейших и едва ли не самых могущественных персонажей с каждой из сторон.

 

Они — побратимы, но узы, соединяющие их, рвутся по причине межплеменной розни. И Один, и Локи теряют сыновей в этой борьбе, а Локи восстанавливает против себя народ Одина. История их кровного братства во многом схожа с другими известными в Европе процессами интеграции старых и новых пантеонов, когда матриархальная богиня покоренного племени становилась женой патриархального бога завоевателей. Хотя в данном случае и Один, и Локи — мужчины, их связывает приемлемая замена брачных уз — побратимство, а кроме того, в мифах содержится немало намеков и на более интимную связь. Так, Локи превращается в кобылу и, соблазнив жеребца, рождает для Одина чудесного коня Слейпнира; не заметить сексуальный подтекст этого мифа невозможно — равно как и скрытые в нем намеки на распределение власти между его персонажами. Однако в конце концов Локи отказывается играть подчиненную роль, и бунт его в известной степени напоминает вражду, вспыхнувшую между Зевсом и Прометеем, также возглавлявшими два пантеона — победителей (индоевропейцев) и побежденных (местных коренных племен) соответственно. Как и Прометея, Локи заковывают в цепи и обрекают на муки за его мятеж; как и Зевс, Один по личным причинам не может заставить себя убить своего соперника; и в конечном счете Локи, подобно Прометею, вновь обретает свободу (многие духовидцы, работающие с Локи, утверждают, что это уже произошло).

Между Одином и Локи немало признаков сходства. Оба они хитры, умны, красноречивы и способны даровать красноречие другим. Оба мужественны и щедро наделены мужской силой, у обоих — немало возлюбленных, однако в магических целях оба время от времени принимают женские роли: Один переодевается в женское платье, чтобы учиться у Фрейи искусству сейта (с этим и связано его прозвище «Яльк» — «Скопец»); Локи и вовсе нередко меняет пол, а в одном из сюжетов ухитряется уговорить самого Тора переодеться женщиной. Оба гордятся своим умением перехитрить врага, наслав на него чары, заговорив ему зубы, воззвав в нужный момент к подходящему закону или попросту прибегнув ко лжи. Оба способны на безжалостные и даже, на первый взгляд жестокие и бесчестные поступки — и совершают их ради будущего блага своего племени, а подчас и просто со зла. Оба могут быть дружелюбными и доброжелательными, но могут и впадать в чудовищную ярость: Локи — бог огня, а Один — наставник берсерков. Оба ассоциируются с волками; оба — странники: Локи прозывается Быстроногим, а Один — Привыкшим-к-пути. Оба творят шаманскую магию и обучают ей других; оба выдерживают суровые магические испытания. В сущности, даже их архетипические статусы — Всеотец/Царь и Изгой/Мятежник — устрашающе схожи.

Еще одну зеркальную пару составляют Фрейя и Ангрбода.

 

Фрейя, владычица ванов, обладает по меньшей мере четырьмя божественными функциями: она — богиня любви и секса, богиня плодородия, воительница, принимающая погибших славной смертью в своем чертоге Сессрумнир, и, наконец, мастерица сейта, зловещая богиня-колдунья, помогающая духовидцам получать прорицания от умерших. Схожим образом Ангрбода, «старуха из Железного леса», по словам многих из тех, кто работает с нею, — великая наставница в женской сексуальной магии. Она — Мать Чудовищ, и в этом смысле она тоже олицетворяет плодородие, хотя и отличное с эстетической точки зрения от плодородия Фрейи. (На самом деле параллель между Фрейей как госпожой плодородия полей и Ангрбодой, дарующей плодородие диким животным, может представлять собой отражение древнего конфликта между земледельцами и охотниками-собирателями.) Ангрбода — воительница-волчица, возглавляющая род волков из Железного леса; да и со зловещим колдовством она связана не менее, а то и более тесно, чем Фрейя: в конце концов, ее дочь — сама богиня смерти!

Фригг, царица асов, — богиня-мать своего народа, но она — не столько плодородная земля, сколько Госпожа Чертога, дарующая народу мир и защиту. Ее параллель среди йотунов — Лаувейя, мать Локи, которая, по словам тех, кто с ней работает, выполняет те же миротворческие функции. И Фригг, и Лаувейя — милосердные матери; и обе они связаны с деревьями: Фригг — с березой, а Лаувейя — с деревьями вообще, поскольку имя ее переводится как «Лиственный остров» (кеннинг понятия «дерево»).

Интересные параллели обнаруживаются между Тюром и Суртом. Оба они — боги-воители, и происхождение обоих таинственно: Тюра называют то сыном Одина, то сыном йотунов, а родители Сурта и вовсе никому неизвестны. С исторической же точки зрения, Тюр — аватара древнего небесного бога-воина Тиу/Иеу/Дьяуса, который возглавлял пантеон индоевропейцев в эпоху их кочевий по широким степям, под открытым небом. Сурт же — древнейшее существо в Девяти Мирах: прежде всего остального был Муспельхейм, а в нем обитал Сурт со своим огненным мечом. Итак, оба они, каждый на свой лад, — первозданные боги, сущие от начала времен. И по характеру оба — угрюмые, грозные, замкнутые и неприступные воины, известные своей доблестью и отвагой в битве и навлекающие своим речами ужасный рок.

Идунн — богиня-садовница, пестующая свой сад; ее место — не в открытых полях, а в узких пределах усадьбы, окружающей дом, и взращенные ею яблоки даруют богам молодость и долголетие. Ей соответствует Герд — богиня огражденного сада и диких трав, ставшая женой Фрейра — бога плодородия из ванов. Эйр — богиня-врачевательница среди асов («скандинавская Гигиея», как назвал ее один из авторов); Менглот — богиня-врачевательница среди йотунов. Тор и Фарбаути — боги грома и молнии; кроме того, оба огромны, могучи, рыжебороды и вспыльчивы; оба они — из тех, кто сначала бьет, а уж после думает.

Но самая интересная и противоречивая из подобных зеркальных пар — это Бальдр и Фенрир. Фактически, оба они — жертвенные боги, которых держит в заложниках враждебная сторона: асы удерживают, образно выражаясь, «темнейшего из темных» богов, а йотуны — «светлейшего из светлых». При том что, на первый взгляд, они абсолютно несхожи друг с другом, сама противоположность их образов в сочетании с одинаковыми местами, которые они занимают каждый в своем пантеоне, свидетельствует о том, что они составляют взаимодополняющую пару. Добавим, что обоих освободят только в конце времен.)