Учительница первая моя...

[Душечка]

Учительница первая моя... выдуманная история

 

Этот стиш навеян повестью Галины Щербаковой "Мальчик и девочка". Он не копирует и не пересказывает книгу, но написан, как бы, по мотивам...

 

Опять этот нахальный, юный взгляд

Сбивает с мысли. Горло спазм сжимает.

Вторая парта, третий справа ряд

И Он, что глаз с «училки» не спускает.

Под этим взглядом снова родились

Сомнения, что юбка не в порядке.

А пальцы нервно к блузке понеслись,

Пока он текст записывал в тетрадке.

Проклятье! Он всего лишь ученик!

Хорошенький и умный, без сомненья.

Но он – тихоня и не озорник.

Откуда же такое поведенье?

Откуда этот жадный интерес,

Что без труда в глазах его читаю?

От книг отвлекся – что ж, уже прогресс!

Но облегченья я не ощущаю.

Преподаю почти десяток лет,

Неопытной давно уж не являюсь.

Но эти чувства, этот странный бред,

Где я в глаза, как в омут, окунаюсь…

16 лет. Мальчишка, книжный червь.

С девчонками другие ведь гуляют.

А этот… возбуждает каждый нерв…

А что другие?.. Нет, не замечают.

Но я же помню – был то он другим –

Нескладный, худосочный, плюс – очкарик.

И как-то странно был он нелюдим,

Весь тоненький, как маленький комарик.

Испуганно расширились зрачки –

Когда же, где его так изменили?

Исчезли с носа старые очки,

А линзы томность взгляда обнажили.

Весь вытянулся, вырос и окреп.

Вон, как девчонки глазками стреляют.

И я вдовой, затянутою в креп,

Себя невыносимо ощущаю.

Вздыхаю облегченно – вот звонок.

Урок окончен. Можно и отвлечься.

Тупая боль оставила висок –

С мальчишкой этим нужно остеречься.

Класс опустел. Пустеет школьный двор –

Лишь только где-то что-то убирают.

А я сижу за партой до сих пор

И, почему-то, класс не запираю.

Вторая парта, третий справа ряд.

Ещё тепло, как будто, сохранилось.

Рисунок букв, записанных подряд,

На парте в имя женское сложились.

Я это имя пальцем обвожу –

Сквозь буквы проникает, будто, сила.

Я из-за них домой не ухожу?

ОН нацарапал вязью имя «Мила»?

Испорчен стол. Когда же он успел?

И как мне отчитать его за это?

Он весь урок так пристально смотрел,

Как будто ждал с упорностью ответа.

Пора домой…, но скрипнул рядом пол.

Я взгляд от букв манящих отрываю…

И рядом Он – разглядывает стол,

Следит за пальцем – им я вязь ласкаю.

И снова я слова не нахожу,

Боюсь в своем волнении признаться.

Не прямо – только тем, что я дрожу,

И не могу спокойно улыбаться.

Меж нами, будто, чувственный овраг –

Преодолеть его найдутся силы?

Но он сумел – он сделал этот шаг.

Шаг к женщине по имени Людмила.

И, вот уже, плечами, как стеной,

От глаз чужих «училку» закрывает.

Так медленно склонился надо мной,

А мне лицо румянец заливает.

Как будто я – невинная девица,

Не знавшая объятий, поцелуя…

А он, еще не нАчав даже бриться,

Урок сей преподать сейчас рискует.

Я ожидала грубость и рисовку,

Неловкость, и, возможно, нетерпенье.

Могла ли ожидать в любви сноровку?

Нет! Только неумелость и волненье.

А он был нежен! Словно драгоценность

Его уста мои слегка ласкали.

Он, будто бы, нашел в них совершенность,

Которую так многие искали.

Безумие! С ума сошла совсем!

Так что же – я ЕГО все ожидала?!?

И прошлые ошибки лишь затем,

Чтоб этого мальчишку повстречала?

Влюблялась…, даже замужем бывала,

Но задержаться так и не смогла.

Я с ними никогда не ощущала -

Как может закружиться голова…

Всего лишь от несмелых поцелуев,

От пальцев, что коснулись вдруг щеки.

Он заново сейчас меня рисует

Неопытным движением руки.

Рассудок спит, дорогу дав желанью.

Эмоции сильней, чем хладнокровность.

И где же дань морали, воспитанью?

Все затмевает жить, любить готовность.

И вот уже покинут старый класс,

И оба мы торопимся ко мне.

Подальше чтоб - от вездесущих глаз…

И от портретов старых на стене.

И все случилось. Мальчик стал мужчиной.

Я – женщиной. Отныне - настоящей.

И важной частью жизни. Половиной.

Узнавшей, наконец, что значит – счастье.

Что в будущем нас ждет? Пока не знаю.

Пока любовь свою должны скрывать.

И я пока «легенду» сочиняю,

Чтоб как-то счастье внешне оправдать.

В глазах коллег. Перед учениками.

"Химичка" не должна про ЭТО знать!!!

Чтобы подругам, вдруг, не стать врагами –

По совместительству, она – мальчишки мать…

[Душа]

Душечка, вот это история! Так повеяло чем-то до боли знакомым. Ах, физик - Николай Алексеевия... Женился таки на пионервожатой. А ещё вспомнилась пьеса про дорогую Елену Сергеевну, помните такую?

Ах, "школьные годы чудесные"...

Спасибо за разбуженные воспоминания))

[Душечка]

Душечка, вот это история! Так повеяло чем-то до боли знакомым. Ах, физик - Николай Алексеевия... Женился таки на пионервожатой. А ещё вспомнилась пьеса про дорогую Елену Сергеевну, помните такую?

Ах, "школьные годы чудесные"...

Спасибо за разбуженные воспоминания))

Я тоже в школе вздыхала по своему физруку - он был такой лапочка. Его звали Александр Юрьевич. ( а теперь мою страшую зовут Александра Юрьевна:)))) )

Но это были платонические и не взаимные вздохи.

А стишок то идет о взаимной любви.

Но вот на одном из сайтов, где я его разместила, нашелся человек, которому этот стиш напомнил о его реальном романе. Романе, случившемся у него с историчкой, когда он учился в 10 классе. Правда, учительница там была помоложе - только из института...

[Душечка]

Героиня чужого романа... Реца.

 

Рецензия на "С героиней чужого романа" (Ядвига Ясенева)

 

С героиней чужого романа

Я недавно завел разговор.

Не Джульетта она, не Татьяна.

И одной не была до сих пор.

 

Рядом вроде бы кто-то крутился -

То любовник, то друг или муж.

Но пока что - никто не влюбился,

И, наверно, не влюбится уж.

 

Как обманно она одинока -

Вроде кто-то и рядом, а, нет

Никого, в ком бы чувство глубоко

Проростало, чтоб чувствовать свет.

 

И сама героиня металась,

И пыталась влюбиться... в кого?

И по капле любовь истощалась,

Не достигнув Его - одного...

 

Мне и жалко бедняжку немножечко,

И сержусь я на дурь безответную -

Чтоже чувства она - чайной ложечкой?

И становится Темною Светлою...

[Душечка]

Вечер... встреча...

 

Как расшумелись сверчки

В этот немыслимый вечер.

Плотно сожму кулачки –

ТЫ обнимаешь за плечи.

Руки твои и пиджак

Крепко меня обвивают.

Я и не мерзла, но как

Сладостно, что согревают.

 

Где-то играет гармонь,

Песней сердечко тревожа.

Я ощущаю ладонь

В тайной, загадочной дрожи.

Теплым дыханьем своим

Шею и кудри ласкаешь.

Сколько часов мы молчим?

Тоже, наверно, не знаешь.

 

Снова собаки не спят,

Квакают песни лягушки.

Я продолжаю вздыхать.

Нежно целуешь за ушком.

Дрожью, ознобом прошлись

Волны моих ощущений.

Мы посильней обнялись

В запахе нежных гардений.

 

Я закрываю глаза,

Звезды сквозь них наблюдая.

Утром сверкала гроза,

Нас непогодой пугая.

Ну, попугала. Ушла,

Место для нас уступая,

Чтобы сидеть я могла,

Сердцем в тиши замирая.

 

Сколько не виделись мы?

Месяцы? Годы? Недели?

Раньше никак не могли,

Но, безусловно, хотели.

Как я соскучилась, Боже!

Как на душе моей сладко!

Больше тоска не тревожит –

Как я люблю тебя, папка!!!

[Душечка]

Неловкая

 

Не хочу я желанье загадывать –

Бесполезно, лишь раны на сердце.

И зачем мне себя же обманывать,

Нет ни соли в обмане, ни перца.

 

Преуспела почти что в обмане,

Только с каждым обманом печальнее

Думы, мысли мои о романе,

И о сердце – прозрачно-хрустальном.

 

Я в своей невозможной неловкости,

Даже встретив, сумею разбить.

Нет в душе моей чуткости, тонкости –

Я могу не специально убить.

 

И того, в ком живут устремления,

Пламя сердца и опытный ум,

Кто еще не растратил влеченья

От печально-гнетущихся дум.

 

Пусть живет он и пусть будет счастлив,

Жизнь пусть будет его не напрасной.

[Душечка]

Передник в клеточку

 

Мне снился сон. Домой я возвращалась,

А дома ожидал меня сюрприз.

Удивлена была я, растерялась,

Внезапно заслужив за что-то приз.

 

Ты у порога обнаженным встретил -

Передник в клеточку висел лишь на тебе,

Казалось, даже, ты и не заметил,

Что я растерянна и даже не в себе.

 

Ходил по дому ягодицами вихляя,

Маня к себе доступной наготой,

Я замерла, глазами пожирая,

Но все же оставаясь за чертой.

 

Ты обсуждал со мной домашние проблемы,

Ты говорил об ужине вдвоем,

Я ж не могла решить одну дилемму –

Когда ж в кровать с тобою мы пойдем.

 

Но вот ты замолчал и глянул прямо,

Увидев жадный взгляд, я улыбнулась,

Не шевелился ты, стоял упрямо –

Я подошла к тебе, и… я проснулась.

 

Да, почему то лишь в волшебном сне

По дому ходишь ты в прекрасной наготе.

[Душечка]

* * *

Несовместимость. Мужчина и женщина.

Вечно желания не совпадают.

Где же та страсть, что когда-то обещана?

Как же супруги ее убивают?

 

Нету ответов. Одни восклицанья!!!!

Слава мужьям, что смогли сохранить,

Радость взаимную в миг обладанья

Как и желанье понять и любить!!!!

 

 

* * *

 

Ко мне вернулись сны

И ты в них - вновь кошмаром.

Пугающи они,

Но с чувственным угаром.

 

Их мне не избежать.

Да, и хочу ли это?

Ведь ты в мою кровать

Ныряешь до рассвета.

 

И я их не гоню,

Тебя впитать пытаясь.

С кошмаром я, в плену

Тобою наслаждаюсь.

 

Ко мне вернулись сны -

В них ты - воспоминанья.

Источником они

Любви или страданья?...

 

 

* * *

 

Отпускаю тебя на морЯ

В одиночестве. Мне бы с тобою.

Говорили мне все - это зря

Рисковать так своею женою.

 

Там, где солнце, песок и жара

Чаще страсти запретные в силе.

Но я верю, что ты б не смогла -

Это как танцевать на могиле.

 

Я дождусь, чтобы жаркую страсть

Выцеловывать в каждой песчинке.

Ты ведь в пене морской родилась,

Моя нежная, страстная Нинка...

[Душечка]

* * *

 

"Любовь не купишь и за деньги",-

Вокруг уверенно кричат.

А он выстраивал шеренги

Из длинноногеньких девчат.

 

Он покупал улыбки, ласки

И время... время отношений.

Ах, как сияли жарко глазки

При виде дерзких украшений.

 

Он в обожании купался,

Забыв про бедность, стыд и боль.

А кто-то громко чертыхался,

У рыбки выпросив любовь...

 

 

* * *

 

Глазами снова провожаешь

То поезда, то электрички.

И сам уже не замечаешь,

Что это просто лишь привычка.

 

Ну, а судьба, коварна очень,

Порою на мечты плюёт -

Твою любовь увозит в осень

Знакомый всем "Аэрофлот".

 

 

* * *

 

Я твердой рукой вывожу на листах

Чернильные кляксы - узоры.

Пусть эти узоры лишь только в словах,

Но в них есть моря, реки, горы.

 

А может художник с палитрой в руках

Сплести на холсте воедино,

То бури, то отблески чувств, что в словах

Срываю с пера я картинно…

 

* * *

 

Колдунья, волшебница!

Я ли не знала,

Что ты идеалнее всех идеалов!

Твой профиль, анфас,

И образ в разрезе

Меня вдохновлял до желудочной рези.

До боли сердечной,

До пульса шального,

До взгляда нахального, даже, хмельного.

Ах, если бы рядом,

Ах, если бы близко...

Тебя я любила бы даже мениском!!!!

 

 

* * *

 

Все так нелепо,грустно, некрасиво

Жара и влажность, мухи и навоз.

Вся потная, могла ль я горделиво

Воспринимать ту чушь, что ты там нес?

 

Мой сарафан прилип от пота к телу,

А волосы прилипли к голове.

И мне плевать, что шепчешь ты несмело-

Мне искупаться б в мерзлой полынье.

 

И я хотела быть бы королевой

В тот миг, когда признаюсь в первый раз,

Что я люблю... И поцелуй несмелый

Дарить, прикрыв сиянье нежных глаз.

 

Что за нелепость - это время года.

И, будто бы, сейчас не до любви.

Испортила признание погода...

И слов волшебных ты не говори....

[Душечка]

Тебя я ненавижу...

Навеяно одной грустной историей...

 

 

Тебя я ненавижу, без сомненья.

За то, что я тебя любить не смею.

Что между нами был момент влеченья

Его забыть вовек я не сумею.

 

Тебя я ненавижу за изящность

твоих нарядов с лейблом модельеров.

Я так устал «вкушать» жены невзрачность

В костюме из постылых полимеров.

 

Тебя я ненавижу за искусство

быть ласковой, и нежной, в меру страстной.

Когда в жене я видел отблеск чувства?

Лишь отрешенность, вялость, безучастность.

 

Тебя я ненавижу за свободу

идти туда, куда толкает сердце.

Наперекор несчастьям и невзгодам,

Снося плечом оков нелепых дверцы.

 

Как ты жива! Ты вся – энергоёмкость!!!

Как я б твоей энергией питался!

Я б позабыл души уставшей ломкость,

Я б позабыл… и силой наслаждался!

 

Тебя я ненавижу за обманность

вот этих слов, а также – устремлений.

Жить с «неживой» - судьбы коварной данность,

Укрывшейся от внешних проявлений.

 

Тебя я ненавижу за супругу –

Её я ненавидеть не сумею.

Я навсегда останусь мужем, другом,

А твою «живость» я преодолею.

----------------------------

Она когда-то радостной была,

Но столько лет сиделкой у постели…

Со смертью сына вовсе умерла…

Пока душой. Жизнь теплится лишь в теле.

[Душа]

Душкчка, как вы отнесетесь к тому, если мы часть ваших стихотворений перенесем в тему "Еще раз про любовь" и "И скучно, и грустно"?

Я полагала, что эта тема будет посвящена первым урокам жизни, школе и прочему. Ошибалась?

[Душа]

***

Милая, добрая, старая школа,

В зелени дворик, чириканье птиц.

Как фотография видится снова

В памяти ряд однокашников лиц.

 

Вновь вспоминается десятилетье

Дней, проведенных в школьных стенах,

И не забудем уроки мы эти,

Первый след мела на детских руках.

 

Наших пусть строгих, но вовсе не страшных,

Все понимающих учителей:

Галину Андреевну – классную нашу,

И Зою Борисовну – ту, что у «Б».

 

Нет, не забудем мы школьного хора,

Приветствия, сборы и вечера,

Больших переменок веселого ора,

В каникулы дружное наше «УРА!»

 

Все пронеслось и звонком отзвенело,

Пусть не вернуть той прекрасной поры…

В школьный наш дворик приводим несмело

Новую поросль другой детворы.

[Душечка]

Преображение

 

Гляжу. С тоской вздыхаю снова я,

Откинувшись спиною на подушки.

Зашелестела шёлком простыня…

Румянец скрыл давно твои веснушки.

Ты мнешься у распахнутой двери,

И все еще не снял с себя рубаху.

И глупо говорить: - «Скорей!!! Бери!!!» -

Ты медлишь, будто движешься на плаху.

Глаза смущенно в сторону отвёл,

Запутался в ремне – вот это номер!!!

Румянец снова на щеках расцвел –

Я удивилась – как еще не помер.

 

Мне любопытно – это в первый раз?

Но возраст ведь - не мальчика, но мужа…

В румянце ты до самых ясных глаз,

И дышишь, будто чем-то перегружен.

Чего смутился? Голая то – я!

А ты еще пристойно закупорен…

Я скрою глаз горящего огня,

Коль станешь после этого спокоен.

Я растеряла все свое искусство,

Отбросила призывные улыбки.

В душе растет томительное чувство,

Как у кота к аквариумной рыбке.

 

Понять пытаюсь – что твое смущенье?

Откуда эта робость пацанёнка?

Ты, будто, никогда не знал влеченья,

Я совращаю, будто бы, ребенка…

Устала ждать. И медленно встаю,

Укутываюсь плотно в покрывало,

Лишь плеч я от тебя не утаю –

Оно меня до самых пят скрывало.

Взгляну с вопросом в синие глаза –

В них робость как-то быстро растворилась.

Напоминали раньше образа,

А, вот теперь, улыбка поселилась.

 

О, чудо, ты за плечи обнимаешь,

И прижимаешь очень осторожно.

Губами ухо нежное ласкаешь,

И шепчешь: «Я ведущим буду, можно?».

Несвойственна была мне роль ведомой,

Но, почему-то, я вдруг согласилась.

Мне страсть, вдруг, показалась незнакомой…

Я для любви той ночью возродилась.

А утром я в смущении краснела,

Стыдливо глазки долу опускала.

Ведь ты любил во мне не только тело –

Тебя душа не меньше привлекала…

[Душечка]

Забыл ты школу и последний бал,

Как мы кружились в вальсе до упада,

Как в уголке меня ты целовал,

И поцелуй был сказочной наградой.

 

Счастливые гуляли до утра,

Ты песни пел, твердя: "Стихов не знаю",

Под утро я сказала: "Мне пора",

Сказал "люблю". Я думала - растаю.

 

И снова поцелуи ты дарил,

И сердце громко ухало в груди,

Потом слегка ты руки распустил,

Расстегивая блузку спереди.

 

От нежности кружилась голова,

Колени подгибались и дрожали,

Но я ушла... Была ли я права?...

Твой пыл и жар тогда меня пугали.

 

С тех пор прошло не так уж много лет,

Прошла любовь и счастья тоже нет....

[Душечка]

Целуешься ты лучше, между нами...

 

 

Опять гульба. А я - с визитом светским.

И молодежь на крайности толкаю.

А мой супруг с азартом молодецким

Мне в этом ну ни чуть не уступает.

Здесь танцы только «грязные» танцуют –

Любовный акт вот так отображают.

Вон красками на телесах рисуют –

Реальность, будто, в них изображают.

Все выпили, а где-то покурили.

И, вот уже, в бутылочку играем.

Для верности – глаза мы всем закрыли –

На ощупь мы партнера выбираем.

И вот, среди безликих поцелуев,

Что раздавала как-то по простецки,

Взволнованно сердечко мне шифрует:

«А мальчик то, целует не по-детски».

И вот уже за руку уводила,

Искала с ним – где можно примоститься.

Подвал, чулан, пусть даже и могила,

Но только, что б могла разоблачиться.

Нашлась. Нашлась одна опочивальня.

Вошла сама, втолкнула кавалера.

Порвала свитер, будто бы, случайно.

Он мне шептал: «Меня зовут Валера».

Что мне за дело, как он там назвался?

И кто он – этот мальчик на сеанс?

Скорее бы он, сладкий, раздевался –

Нельзя же упустить подобный шанс.

Я не пойму – мне много, мало света?

Зажечь или погасить его совсем?

И, вдруг я слышу: «Знаешь, тетя Света,

Тебя привел я в комнату зачем?»

Я в ужасе – ну что еще за тётя?

К чему сейчас ненужный разговор?

«Я рад, что дяде Игорю вы лжете,

И между вами есть таки раздор.

Мечтаю я о вашем грешном теле

С тех пор, как вас впервые увидал.

И злился, злился я на самом деле,

Что дядя вами годы обладал».

От слов таких я, будто бы, трезвею,

И фокус на лицо я навожу.

От обалденья тихо цепенею –

Кого перед собою нахожу.

Племянник мужа тело обнажает –

Глаза горят неистовым огнем.

«Инцест» - рассудок где-то восклицает,

Но позабыть мне хочется о нем.

И, все же, я пока не уступаю –

Какой мотив? Что движет им сейчас?

Но невоздержанность свою я проклинаю –

Хочу его попробовать хоть раз.

«Запретный секс» всегда намного слаще,

И, вот уже, усталая, курю.

Мне интересно – в этом жизни счастье,

Что я себя столь многим подарю?

Племянник отомстил и он доволен –

Он вспомнил подзатыльники, упреки,

Как часто дядька был им недоволен,

Когда он не на пять учил уроки.

И вот, он отомщен – и так приятно,

А тетенька – ну та еще «давалка».

С таким то мужем – это и понятно –

Мстить снова, снова опытной «махалкой».

И вот уже Валера размечтался,

Как он разделит тетушку с друзьями.

Эх, мальчик юный, зря ты так старался –

Целуешься ты лучше, между нами…

[Душечка]

Трудности выбора

 

 

Стояла молча у черты,

Решая, вправе ль выбирать.

Три невозможных красоты

Меня хотят завоевать.

 

И ночью был один из них,

И темной, жаркой – красота.

Он был серьёзнее других,

А с ним и я была не та.

Томили странные мечты,

Когда глядела я в глаза,

Где, сквозь чертоги черноты,

Пылала яркая звезда.

 

И, как языческий божок,

Из злата был отлит другой.

Казалось мне – он одинок,

И счастлив будет лишь со мной.

Персты хотела окунать,

Как будто, в золотой песок,

В кудрявый шелк. И трепетать,

Уткнувшись лбом в его висок.

 

И третий - огненно пылал.

И был беспечен, как дитя.

А как меня он целовал,

И как разыгрывал шутя.

С ним я смеялась и жила.

Всегда в предчувствии весны.

Была изысканно нежна,

И тоньше трепетной струны.

 

Да, я отныне пленена –

Огнем и ночью, чистым златом.

Я, зачастую, смущена,

А иногда – ругаюсь матом.

Я не могу любить троих,

Но как же мне определиться?!

Кто предпочтительней других?

В кого мне стоило б влюбиться?

 

Кому отдаться до конца,

Доверив сердце, тело, душу.

Пока, в преддверии венца –

Я холодею, мерзну, трушу.

Мне каждый дорог из троих –

Боюсь любого потерять.

Как отказаться мне от них,

Чтобы одним лишь обладать?

 

Я холодею вновь и вновь,

А пальцы уши зажимают,

Что бы не слышать, что Любовь

Мне эти трое не внушают.

--------------------------

Стою я, молча у черты,

Решая – вправе ль выбирать.

Три невозможных красоты

Не вправе мною обладать…

[Душечка]

На допросе...

 

Я не хотела убивать!

Я преданА, но не настолько,

Чтобы безумьем отдавать,

Чтоб жаждать мести – как ни горько.

 

Да, я сжимала этот нож.

Но не тогда, когда пронзали

Им эту плоть. Когда всерьез

Не душу, тело им кромсали.

 

Да, я испачкана в крови,

И все же – я не убивала!

Своей поруганной любви

Дыханье в губы я вдувала.

А он был мертв. Как и любовь.

И только тело холодело.

А я взывала вновь и вновь.

И пульс искала неумело.

 

Его убили навсегда!

Его я больше не увижу!

Какая, право, ерунда –

Его, отнюдь, не ненавижу!

Да, изменял. Неоднократно.

Да, я узнала невзначай.

Застала их в борьбе не ратной.

Когда они не пили чай.

 

Но это было не сегодня.

Я гнев сумела обуздать.

Пусть, продолжала всенародно

Его мерзавцем обзывать.

И все же, я не убивала.

И не ругать его я шла.

Я про беременность узнала,

И эту весть ему несла.

 

И это вовсе – не мотив,

И, даже, вовсе – не причина.

Он подтвержденье б получил,

Что полноценный он мужчина.

Ведь мы так долго не могли.

Годами все не получалось.

И вот – предательство в любви.

И, в результате – мы расстались.

 

Нет. То не я его убила.

Ведь он же будущий отец!

И я его еще любила –

Поймите это, наконец!!!

 

…И он любил меня когда-то,

И он не думал предавать,

Пока… Простите, виновата.

Я не хотела убивать.

 

Все это было, как в тумане –

Он зло смеялся мне в глаза.

И, как в дешевеньком романе,

Мне отказали тормоза.

Он не поверил про отцовство.

Твердил, что пусть он и рогат,

Но не проявит благородство –

В отцовстве он не виноват.

 

…Я не хотела убивать.

Но вот – он мёртв, а я – в крови.

И я могу лишь вспоминать

Былую трепетность любви.

 

Я не хотела убивать.

И я его не убивала.

В крови испачкана кровать,

Что о предательствах молчала…

[Душечка]

У озера

 

"Так чего ж мне ее ревновать.

Так чего ж мне болеть такому.

Наша жизнь — простыня да кровать.

Наша жизнь — поцелуй да в омут." (С. Есенин)

 

 

Утро. Солнце. Озерная гладь.

Тихо, спокойно вокруг.

Где-то здесь пала могучая рать.

Спят давно. И без мук.

Нежно и гладко стебель травы

Гладит лесной цветок.

Жадно вдыхаю дурман муравы.

Слышу – шуршит песок.

 

Рядом голос. И чей-то смех.

Я замираю в траве.

Знаю, подглядывать – это грех.

Но, ведь простится мне.

Снова голос… - нет, голоса!

Женский, а с ним – мужской.

Капли в травинке – еще роса.

Я не один герой.

 

Снова смех и знакомый такой –

Я и поверить боюсь.

Кто здесь смеется с моей женой?!

Я то сейчас не смеюсь.

Глянул сквозь травы я на песок –

Да, здесь ошибки нет.

Парень ласкает жены сосок.

Юный такой. Брюнет.

 

Горло спирает. Хочу вскочить.

Вгрызться. Откинуть прочь.

Стиснуть горло и… замочить…

Вынужден гнев превозмочь.

Как я могу её осуждать?

Я ведь здесь – не один.

Девочка просто любит поспать

В ворохе смятых простынь.

 

Молча смотрю, как лобзают жену.

Слышу протяжный стон.

Да, я любил лишь её одну.

Был ли я верен? Пардон.

Сколько же дев я ласкал во хмелю,

Скольким дарил себя?

И говорил, что я их люблю,

В общем - то, не любя?

 

Надо ли сетовать, что и жена

Верной устала быть.

Как же красива сейчас она,

В жажде своей - любить!?!

Не отвернулся я. И не ушел.

Все досмотрел до конца.

И вспоминал эту кожу – шелк,

И ревновал слегонца.

 

Нет! Обманул – я почти стенал!

Как я хотел прильнуть

К жарким устам, что другой целовал,

Чтобы в них жизнь вдохнуть.

Как мне хотелось ловить этот стон,

Что исторгал другой.

Я весь пылал… Но ласкал её Он,

Будто бы я чужой…

 

Тихо. Полдень. Они ушли.

Я посидел чуть-чуть.

Волны след на песке замели.

Будто их не было. Жуть.

Ветер вспучил озера гладь.

Шорох кругом и вой.

Я чертыхнулся. И вспомнил мать!

Все, мне пора домой.

 

С девочкой сброшу накопленный жар…

Нет! Пусть идет домой!

Ведь не она разожгла пожар –

Быть я хочу с женой.

Не обещаю исправиться. Нет!

Я ведь такой кобель!

Если так тянет нарушить запрет,

Вешаться, что ль, теперь?

 

Я не безгрешен, а кто без греха?

Мы для того ль живем,

Чтобы бурлить, как весной река.

Если затихнем – умрем…

[Душечка]

О принцессах, драконах и...красоте.

По мотивам романа Марины и Сергея Дяченко "Ритуал"

 

Солнечный, праздничный день

Леди и лорды ликуют

Шляпы у всех набекрень –

Так, что свалиться рискуют.

Ярмарка здесь? Фестиваль?

Чернь вместе с знатью толчется.

Денег сегодня не жаль –

Разве о них кто печется?

Всюду улыбки и смех,

Танцы, сюрпризы, шарады.

Глупо грустить нынче, грех –

Все развлечениям рады.

 

Даже принцесса слегка,

С робостью всем улыбалась.

Только улыбка жалка –

Глаз ведь она не касалась.

Юта с тоскою глядит

В лица прекрасных сестренок.

Их вот, судьба наградит -

Балует с самых пеленок.

Обе изящны, милы,

Свежестью всех покоряют.

Прелести нежной Луны

Ликом своим затмевают.

 

Снова прорежет чело

Мрачная складка печали –

Юту в тоску увело,

Будто в манящие дали.

«Мне бы хоть чуть красоты,-

Девушка с грустью вздыхала, -

Чтобы не вяли цветы,

Чтобы сама я не вяла.

Несправедлив этот мир –

Кто одарен в нем безмерно,

И для него жизни пир

Сбудется всенепременно.

 

Рядом же тьма бедняков,

Ропщущих зло на судьбину.

Тело сильнее оков,

Лик, как одежду, не скинуть.

Если уж нет красоты,

Сразу уж масса изъянов

Выплывет из темноты,

Будто соцветье бурьянов.

Есть ли изъян или нет

Кто разбираться тут будет?

Здесь красота гасит свет,

Здесь добродетель забудут.

 

И с некрасивостью той

Шествует ревность и злоба.

Спесь нас разит наготой

В сопровождении сноба.

Кто-то представить бы мог,

Что в неказистеньком теле

Мог не ужиться порок,

Гордость живет в самом деле.

Или еще доброта

В купе с тревогой о близких.

Что есть – одна красота?

Стимул желаниям низким."

 

Юта вздохнула опять,

Шляпку небрежно поправив.

Остин ушел погулять,

Юту небрежно поздравив.

Грустно ей в солнечный день –

Замуж за принца охота…

Вдруг необъятная тень

Все в миг укрыла чего-то.

Крики и гомон вокруг,

Все разбегаются люди.

Ужас такой, что супруг

Имя супруги забудет.

 

Юта глаза подняла,

Крикам чужим не внимая.

В ужасе и замерла,

Будто бы и не живая.

А над её головой

Крылья дракона и лапы.

Страшно принцессе одной –

Где же охранники папы?

Где же вояки, стрелки?

Рыцари в стали с мечами?

В россказнях все так крепки,

Храбрость воспели стихами…

 

Рядышком нет никого.

Когти и лапы все ниже.

«Только б не видеть его!»

Тьма неизвестности ближе.

Бьется принцесса в когтях,

Зверь её в небо уносит.

Темный, панический страх

В омут бесчувствия бросит.

Нет, он её не сожрал,

Не разобрал на запчасти.

Он ей полет показал,

Дал ей банальное счастье.

 

Зверь ли её полюбил?

Зверя ль она полюбила?

Гнездышко нежности свил,

Чтоб она мир ощутила.

Есть в этой сказке мораль?

Есть ... и, наверное, будет.

Принцев иных пастораль

Чаще девчоночек губит.

Если бы выбор стоял –

Принц иль дракон инородный, -

Кто бы дракона избрал?

Я!!! Он такой благородный...

[Душечка]

В морозный вечер.

 

 

Морозный вечер. Хруст моих шагов.

И тишина. Безмолвие природы.

Мелькают звёзды в дырах облаков.

В горах туман, как призрак непогоды.

Все, как тогда. В такой же точно час.

И только я – смазливей и моложе.

Хотя твердят, что время красит нас,

Но мы всегда к своим морщинам строже.

Вот этот дом. Все девять этажей.

Как я тогда к подруге торопилась.

Несла цветы и торт в подарок ей,

И на духи я тоже разорилась.

 

Седьмой этаж, а лестница темна.

И снова в лифт – за створчатые двери.

В тот раз вошла в кабинку не одна,

Не ощущая страха иль потери.

Он был высок и тщательно одет.

Я это краем глаза уловила.

И, как-то, я забыла про запрет,

Чтоб с незнакомцем в лифт не заходила.

Его рука при золоте часов,

Его волос пикантные седины.

Рисунок губ и взгляд – почти суров…

Я не боялась этого мужчины.

 

Мне на седьмой, ему же – до конца.

Я на него совсем и не глядела.

Напоминал он чем-то мне отца,

А, может быть, я б этого хотела?...

«Скорей, скорей! – я в мыслях тороплю.

В кабине мне опять немного душно.

Я эти лифты просто не люблю,

Хотя кажусь спокойно-равнодушной.

Какой-то звук, и свет вокруг потух.

И остановлен лифт меж этажами.

Мной овладел мучительный испуг.

Я застучала в ужасе зубами.

 

Его слова, спокойствие и тон

Меня отвлечь от ужаса пытались.

Но звон в ушах, и вялость, тихий стон

Ко мне упорно, вязко возвращались.

И в темноте: «Ну, что ты? Ну, очнись!

И не пугайся – будет все нормально!

Иди сюда. Вот так. Сильней прижмись»

И ласки рук, сжимавших машинально.

Не помню я, что вдруг произошло,

И кто впервые губ чужих коснулся –

Лишь поцелуй, и жаром обожгло.

Он, как и я, от этого очнулся.

 

Или, не так – он разум потерял

И целовал – неистово и страстно,

И все сильнее с жаром прижимал…

А я молчала. Я была согласна.

Валялся где-то брошенный букет,

Про торт давно и тщательно забыла.

И лишь рукою трепетно в ответ

Я по спине попутчика водила.

Шептали губы пламенную чушь,

Сминалось платье, волосы и тело.

И по лицу размазывалась тушь.

А я от ласк и губ упорно млела.

 

И не страшила тьма и теснота –

Я о своей боязни позабыла.

Я воспаряла к звездам. Нагота

Мне мир желаний в этот час открыла.

Как он горяч! Как сладостен огонь!

Как я прекрасна в ласках и в движеньях.

Его, такая властная, ладонь

Дарила пытку счастья в ощущеньях.

Мы провели в том лифте два часа –

Как-будто две минуты пробежали.

И руки наши – вовсе не глаза

Нам тайну душ и сердца обнажали.

 

Мы ели торт, смеялись от души,

И целовались снова непрестанно.

А где-то там шумели этажи,

И в дверь стучались громко, постоянно.

Но дали свет. И лифт пополз на верх.

Мы одевались спешно, неуклюже.

И, совершив как-будто тяжкий грех,

Хотели скрыться где-нибудь снаружи.

И разошлись. Ни слова не сказав.

Я не пошла, конечно же, к подруге.

И важность жизни, будто, осознав,

Исчезли страхи, комплексы, недуги.

 

Прошло шесть лет, но в вечер, как тогда

Я вспоминаю это приключенье.

И я грущу о прошлом иногда,

Не позабыв греховного влеченья.

Как и сегодня. Лифт уже открыт.

Входя во внутрь, фигуру увидала.

В его глазах огонь любви горит -

Его средь тысяч лиц бы я узнала.

Да, мы женаты, подрастает сын.

Он был зачат в ту ночь, внутри кабины.

И был рожден, обласкан и любим.

И я купаюсь в нежности мужчины.

 

«Вам на седьмой?» - приглушенный вопрос.

«Нет. На девятый. И без остановок.

Риск травматизма с возрастом возрос –

Ты был вчера томительно неловок».

[Душечка]

Наивная

 

Я дура! Ведь я верила и в верность,

И в пламенную вечную любовь.

Тебе вручила, будто драгоценность,

Себя, пролив девическую кровь.

Ты благодарно смахивал слезинки,

Благоговейно губы целовал.

А после, без мучительной заминки

Ты годы всевозможно предавал.

Забавно – ты не верил в постоянство,

Меня ты без причины ревновал.

Ах, знала б я, что все это – жеманство –

Свои грехи и мне ты приписал.

 

Наивная. Я верила, что любишь,

Что дорожишь, боишься потерять.

Не знала, как ты часто баб голубишь –

Хорош ты в койке – это не отнять.

Нет, где-то там – в глубинах подсознанья

Я знала – ты порой с другими спишь.

Но верила, что все это – случайно,

Что ты в душе мой образ лишь хранишь.

Поэтому, и я тебя хранила,

Была твоей незыблемой опорой.

Как женщину себя я загубила –

Бесплодность стала явственным укором.

 

Не для тебя – ведь ты – кобель отменный.

Ты был им и остался до сих пор.

А помнишь ночь, что стала ночью скверны?

А мне кошмаром снится до сих пор.

Ты – в усмерть пьян, а я, подставив плечи

Тебя домой, как ношу волоку.

Как начинался чудно этот вечер…

Но ты упорно рвался вниз, ко дну.

Твои друзья иль недруги – не знаю,

Твои долги, висящие на мне…

Все так же пьян – твою жену пинают,

И только крики боли в тишине.

 

Пролилась кровь. И обагрила ноги.

И рвется плоть в утробе. Вот - беда.

Мельканье ламп под вой, под звук тревоги,

И приговор – бесплодна навсегда.

Кого винить? Хирурга – коновала?

А, может быть, злодейскую судьбу?

Что делал ты, пока я умирала?

Какую ты разыгрывал игру?

Ты разделял со мной мои волненья –

Ты тоже время в койке проводил.

Творил «любовь». Нет! Сцены соблазненья.

На нашем ложе ты других любил…

 

Нет. Я тогда об этом не узнала.

Лишь позже, через многие года –

Когда записки «этих» увидала,

И поняла, что лгал ты мне всегда!

---------------------------------

Наивная. Себя я уверяла:

«Не может быть!».

Ведь я - не предавала…

[Душечка]

Шторм

 

Шторм. Разбиваются волны о берег.

Рвутся на сушу, сметая заслон.

Рухнул причал, чей-то старенький терем.

Перед стихией не выстоял он.

 

В щепы разбиты суда, как пироги.

Вырваны с корнем деревья, кусты.

Морем размыты тропинки, дороги.

Смыт виноградник, погибли сады.

 

Что для подобной стихии преграда?

Что для нее лишь один человек?

Тот, кто так долго казался отрадой.

Тот, кто, влюбившись, покинул навек.

 

Я пред любовью – подобна соринке.

Смыло, разрушило, скрыло песком.

Что моя грусть? – только капля, слезинка

В море несчастий, огромном таком.

 

Шторм успокоится, скрыв свои тайны.

Стихнут ветра, и лишь изредка бриз

Рябью пройдется по глади бескрайней.

Штиль, как и шторм, - лишь природы каприз.

 

Так и любовь, что подобна стихие,

Схлынет, откатиться, будто волна.

Страсть, что туманила души нагие

Стихнет, добравшись до самого дна…

[Душечка]

Доверчивость...

 

Пронзительно ты смотришь мне в лицо,

Себя мне без остатка доверяя,

И груз сомнений тягостным свинцом

На плечи давит, грустью наполняя.

 

Что я бы мог в ответ тебе дарить?

Лишь только сердца пламенную жажду,

И обещанье – в вечности любить –

Неистово, мучительно, отважно.

 

Столь мало. А взамен – бесценный дар –

Твоей весны невинные рассветы,

И первый уст языческий пожар,

Девичьих слез хмельные самоцветы.

 

Бутон твоей нетронутой души,

И первые неопытные ласки –

Вы для меня уж слишком хороши,

Ведь я – отнюдь, не принц из детской сказки.

 

Но смотришь ты доверчиво в глаза

И я тебя отвергнуть не сумею.

Твоя незамутненная краса

Тускнеть в моих объятьях не посмеет.

[Душечка]

Ах, Юлька, Юлька...

 

 

А, вот и лето. Вновь июль.

Как ты живешь там где-то, Юль?

Как мне добраться в это «где-то»,

Где только ты, жара и лето?

 

Там где-то ласковый песок,

Лаская чувственно сосок,

Сквозь пальцы томно протекает…

И Юлька сладостно вздыхает.

 

Морская синь касалась глаз,

И солнце грело лишь для нас.

В твоих улыбках море света –

Они прекраснее рассвета.

 

Ах, Юлька, Юлька. Ты забыла,

Что это все меж нами было?

Жара и лето, тот июль,

Ты в нем любила меня, Юль...

[Душечка]

Мальчишка...

 

Мальчишка! Господи, мальчишка!

Ну, кто бы в этом сомневался?!

Твоя немыслимая стрижка,

И озорство, когда смеялся.

Твоих порывов искрометность,

Твое небрежное «пока».

И слов волнующая легкость,

А как краснел порой слегка…

 

И голос – звонкий и веселый,

Кричащий мне: «Не отставай!»

Какой ты юный и бедовый -

Прошу тебя, не вырастай!

 

Не обретай цинизм и горечь.

Пусть кто-то видит в этом шарм,

А я хочу твою веселость,

И бесшабашность. Сердца жар.

 

Твою застенчивость порою,

И, где-то, наглости порыв.

Все потому, что лишь с тобою

Возможен чувственности взрыв.

 

Мальчишка! Господи, мальчишка!

Сумей ты юность сохранить.

Пусть для меня ты молод слишком –

Смогу я это позабыть….