Участие России в сирийском конфликте: новый поворот.

[Елена Сергеевна]

Меморандум

Суровая озабоченность после обстрела нашего аэродрома в сирийском Шайрате, выразившаяся в приостановке совместного меморандума с США по полетам над Сирией, сменилась на милость.

Обрадованному народу сообщили, что неприятность забылась, и меморандум снова возобновлен. Какие проблемы, дорогие партнеры. Вы, конечно, поступили некрасиво, попробуй за два часа эвакуировать на скорость весь персонал аэродрома - но проблем нет. Теперь мы с вами снова дружим.

Тонкость в том, что оказывается, меморандум возобновил свое действие еще с 13 апреля - естественно, по нижайшей просьбе госсекретаря Тиллерсона. Уж он так упрашивал и умолял, что наша непреклонность дрогнула. Правда, электорату сообщили радостную новость буквально сегодня - видимо, просто впопыхах запамятовали - победа за победой, разве о всяких мелочах упомнишь.

[Елена Сергеевна]

pmРаспад

 

Подписан меморандум по созданию четырех зон деэскалации в Сирии. Гарантами выступили Турция, Россия, Иран, подписали США и ООН. Одна из таких зон - Идлиб. Над ней теперь запрещено летать сирийской авиации, контроль за недопущением ее полетов возложен на авиацию России. Цинизм ситуации в том, что это означает введение явочным порядком бесполетной зоны, против которой наши так горячо еще недавно возражали, и теперь они же и будут эту зону держать и контролировать, чтобы сирийцы не летали. Гениальный ход со стороны наших врагов.

По факту это означает: а)безоговорочное выполнение условий умеренных террористов, требовавших прекращения бомбардировок Идлиба, б)окончательное признание Идлиба за террористами и отказ от попыток его освобождения. Говоря иначе - вовсю идет раздел Сирии на зоны контроля и фиксация их за различными субъектами боевых действий. Уверения Путина о том, что Россия в Сирии изо всех сил озабочена ее целостностью и ничем другим там не занята - обычное и привычное вранье. Какая такая целостность - уже идет оформление ее распада, и под этим Россия поставила свою подпись.

 

Ничего нового - точно так же под вой пропаганды "Русские своих не бросают" было подписано Минское перемирие, по которому Донбасс был признан окончательно исключительно украинской территорией, о результаты референдума 11 мая вытерли ноги, и Россия лишь гарантировала свое участие в его возвращении на родину. Понятно, что она врала и тут, затягивая и этот процесс - но тут уж без вариантов: когда начинаешь врать, то приходится врать все время и по любому поводу. Сторонники разных "планов" утешали себя тем, что это такая геополитика, наверху все знают, у них миллион экспертов и терабайты развединформации, да и вообще: мы люди маленькие, им виднее - но предательство в какую позу ни ставь - всё равно оно и есть предательство.

 

В Сирии происходит примерно то же самое. Четыре зоны - это четыре неподконтрольных Асаду территории, от претензий на которые его теперь окончательно вынуждают отказаться. При этом турки настаивают, что таких зон должно быть больше. Четыре - это только начало. Хотелось бы как минимум восемь. Но с чего-то нужно начинать, так что пока и так сойдет.

 

Для нашей пропаганды новый вызов - как бы это всё обосновать и представить несомненной и окончательной победой. Но она справится, мы в ней не сомневаемся.

[Елена Сергеевна]

Контингент

 

По сведениям осведомленных источников Россия подготовила около 60 тысяч военнослужащих, в основном мусульман-суннитов из числа представителей северокавказских республик, для их последующего размещения в Сирии. Первая часть этих сил уже служит в качестве полицейских в Алеппо, а на востоке долины Вади Баррада около Пальмиры сформирован мусульманский батальон под названием TURAN. Согласно репортажу портала Business Insider, Москва начала усиливать свою роль в Сирии. Указывается информация о значительном расширении российских военных баз, в то же время увеличивается количество частных военных компаний, которые ведут борьбу от имени Кремля. В материале подчеркивается, что наиболее важным представляется тот факт, что Путин отправляет в Сирию большое количество подразделений из Чечни и Ингушетии, чтобы избавиться от боевиков из Ирана. До недавнего времени присутствие российских регулярных войск в Сирии было в значительной степени ограничено. Сейчас продолжающаяся отправка этих батальонов представляет собой стратегический шаг Москвы, которая в настоящее время развертывает по всей Сирии отборные сухопутные силы, сформированные из российских мусульман-суннитов.

Скажем откровенно - никакого удивления такого рода информация не вызывает. Любопытным является лишь обозначение количества - пожалуй, впервые называется оценочное число контингента, который требуется для того, чтобы контролировать территорию, которую Кремль вырвал в ходе раздела Сирии на зоны влияния между Турцией и США.

В материале прямо называется цель развертывания контингента - выдавливание иранских наемников из Сирии. Это отвечает интересам и США и Израиля, да и Кремля, если он намерен создать барьер на пути транспортного коридора из Ирана в Европу. Сирийская война - это война за интересы "Газпрома", никаких иных побудительных причин здесь нет. Стратегический просчет в оценке сланцевой революции в США привел к тому, что Кремль в числе последних начал реагировать на тектонические изменения на нефтяном и газовом рынках. Уже не скрываясь, эти изменения в стратегии экономической безопасности называются угрозами для России (под Россией, естественно, должен пониматься путинский режим - интересы России в реальности выглядят явно иначе)

Вариантов нет - авантюра начинает жить своей жизнью, втягивание России в эту войну будет происходить дальше и глубже. Вопрос даже не в количестве контингента - я называл минимальную численность наземного экспедиционного корпуса, необходимого для получения хоть какого-то результата в 25-30 тысяч человек еще в начале октября 2015 года. Так что 60 тысяч (учитывая необходимость ротации) - это как раз то, о чем и говорилось.

Вопрос в том, что "нынешний" экспедиционный корпус должен будет выполнять военно-полицейскую задачу по контролю над территорией. Что логично - армии у Асада уже нет, если выдавливать иранцев и наемников, их нужно кем-то менять. Но проблема ИГИЛ остается. Остается проблема других зон - турецкой и американской. Раздел Сирии не решает противоречия, которое и вызвало гражданскую войну, он загоняет его внутрь, не более того. А значит - причины для продолжения гражданской войны остаются. Значит, потребуется новое количество войск - уже для противодействия новым внешним угрозам из "чужих" зон. И так - до бесконечности.

Это уже явно не "учения", как в свое время врал нам Путин. Это полноценная оккупация и локальная война. США, напомню, через 10 лет такой войны в Ираке потеряли триллион долларов и были вынуждены признавать, что даже их сверхдержавных возможностей недостаточно для такого рода мероприятия.

Главное - у такой оккупации нет цели. Она будет продолжаться бесконечно - пока на нее хватит ресурсов, потом все равно придется уходить, и любое марионеточное правительство, которое мы оставим за собой, будет сметено. Или новой гражданской войной, или внешним вторжением.

[Елена Сергеевна]

Война и нефть

 

История с интересом структур Пригожина к сирийской нефти заставляет задаться вопросом: а сколько там этой нефти? Вопрос непростой, так как опираться на довоенные данные бесперспективно: нефтяная добыча Сирии разрушена, от нее остались буквально ошметки.

В начале 16 года я написал довольно большую книгу по экономике ИГИЛ, в том числе и по нефтяной отрасли Исламского государства. Она не пошла в печать просто потому, что ситуация существенным образом менялась и меняется, а потому большинство выкладок неизбежно устаревали буквально на глазах. Тем не менее, можно опираться на них, понимая при этом, что обстановка за истешие полтора года еще более деградировала, и приведенные цифры являются верхним потолком любых расчетов. Ниже - небольшой отрывок с общим обзором нефтяной отрасли Исламского государства, касающийся только оценки объемов и добычи. Переработка и оптово-розничная торговля остались за пределами этого отрывка.

Тема торговли нефтью с момента резкого обострения отношений Турции и России после инцидента со сбитым российским самолетом Су-24 внезапно вышла в топ и, естественно, немедленно вызвала массу публикаций в СМИ.

Большая часть этих публикаций носит откровенно поверхностный характер, а так как авторы не слишком утруждают себя изучением вопроса, в основном они содержат одни и те же смысловые блоки и отдельные факты, которые просто кочуют из одной публикации в другую. В итоге создается очень упрощенная и не совсем достоверная картина происходящего. На самом деле ситуация имеет несколько измерений, которые в совокупности и создают реальность.

Относительно достоверные данные по нефтедобыче и торговле нефтью, а также о финансовых потоках Исламского государства стали доступны в середине 2015 года, и хотя значительная часть их продолжает оставаться засекреченной, многое попало в открытый доступ.

16 мая 2015 года была опубликована информация о том, что американский спецназ ликвидировал Абу Сайяфа, названного координатором торговли всей нефтью ИГИЛ. На самом деле Абу Сайяф ( Фатхи Бен Аун Бен Джилди Мурад аль-Туниси) руководил так называемым Диван-аль-Риказ Исламского государства - то есть, службой, координирующей деятельность по добыче и торговле всеми природными и промышленными ресурсами подконтрольных ИГИЛ территорий - это и нефть, и зерно, и электричество, и фосфаты и многое иное.

Вместе с телом Абу-Сайяфа к американцам попали и информационные материалы, хранящиеся в его компьютере, а также его жена Умм-Сайяф, являющаяся к тому же и его помощницей. Собственно, эта информация и стала основой для создания моделей экономики подконтрольных ИГИЛ территорий, на основе этих материалов через три-четыре месяца в СМИ начали появляться публикации, касающиеся как отдельных отраслей хозяйства Исламского государства, так и сводные данные.

Главными в записях Абу-Сайяфа стали исходные цифры - объемы производства и добычи разных ресурсов. К примеру, на основе его данных стало возможным вычислить суммы, попадающие в бюджет ИГ от торговли зерном - они составили очень серьезную цифру в 200 миллионов долларов в годовом исчислении. Его цифры стали основой для расчетов нефтяных доходов ИГ, так как в них была сформирована таблица производительности месторождений в Сирии и Ираке (что особенно ценно - в динамике). Из этой динамики стало понятно, что добыча деградирует, и в первую очередь в связи с катастрофическим падением технологической культуры добычи и полного отсутствия даже подобия регламентных работ на оборудовании.

Естественно, что не только данные, полученные из компьютера и (предположительно) от жены Абу-Сайяфа, стали базой для многих исследований, касающихся темы нефти ИГИЛ, однако в целом общая картина выглядит вполне понятной.

Исламское государство сегодня (январь 2016 г) контролирует нефтяные поля Сирии с крупнейшими в стране месторождениями, из которых можно упомянуть пять, в которых добывается более тысячи баррелей в день: аль-Танак (16 тысяч бар/сут), аль-Омар (11 тысяч бар/сут), аль-Джабсен (2,5 тысяч бар/сут), аль-Табка (1,5 тысяч бар/сут), аль-Харата (1 тысяч бар/сут). Общий (средний) объем добычи из этих скважин составляет сегодня приблизительно 32 тысячи баррелей в сутки. Помимо этих месторождений, под контролем ИГИЛ находятся скважины, дающие менее тысячи баррелей в сутки общим количеством около 3-4 тысяч баррелей в день.



С иракской нефтью ситуация менее однозначная. Под контролем ИГИЛ до конца октября 2015 года находились месторождения Химрин, Наджма, Каяра, Аджил, Балад, Айн-Зала и Батман, на которых в общем добывалось до 80000 баррелей нефти в день, хотя есть оценки, доходящие до 120 тысяч. В конце октября 2015 года иракские власти объявили об освобождении провинции Салах-эд-Дин и восстановлении контроля над нефтяными источниками в этой провинции. Месторождения Каяра и Наджма, расположенные вблизи Мосула, в значительной степени выработаны. Их оператором до 2013 года была ангольская компания Sonangol. На Каяре добывалось приблизительно 7 тысяч баррелей в сутки, чуть меньше — около 5 тысяч - добывалось в Наджме. При этом в Каяре боевиками был захвачен небольшой нефтеперерабатывающий завод с мощностями переработки около 16 тысяч баррелей в сутки. Нефть, добываемая на этих месторождениях, тяжелая и продается по цене примерно 25 долларов за баррель.

На востоке от Тикрита ИГИЛ контролирует месторождения Аджиль (25 тысяч баррелей в сутки) и 150 млн куб. футов (4,25 млн кубических метров) газа, питающих городскую электростанцию. Однако на этом месторождении добыча существенно ниже, чем при правительстве, так как примитивная добыча опасна и имеется опасность взрыва газа. Оценочно объемы добычи — порядка 10 тысяч баррелей в сутки. Там же расположено месторождение Химрин, где из пяти действующих скважин добывается приблизительно 6 тысяч баррелей в сутки.

Судя по сообщениям иракских властей, месторождения Айн-Зала, Батман и Балад теперь находятся под их контролем. Таким образом, в Ираке боевики контролируют добычу нефти объемом приблизительно в 28-30 тысяч баррелей в сутки.

Проблема нефти, добываемой ИГИЛ в Ираке, заключается в том, что это нефть тяжелых сортов, во-вторых, большая часть скважин уже почти выработана, а примитивные технологии и недостаток квалифицированных специалистов делают добычу неустойчивой — поэтому оценивать объемы добычи можно с известной осторожностью из-за неизвестной величины ошибки в подсчетах. Цена продаваемой нефти колеблется в зависимости от скважины, однако в среднем ее можно оценить как 20 долларов за баррель.

В приведенных данных не учитываются месторождения с объемами добычи менее 1 тысячи баррелей в сутки, некоторый "довесок" они дают, хотя и не слишком значительный.



Таким образом, в Сирии и Ираке на сегодняшний момент под контролем ИГИЛ находится добыча нефти объемом приблизительно в 60-65 тысяч баррелей в сутки с общей выручкой приблизительно в 1,8-1,9 млн долларов в день (в годовом исчислении порядка 650 млн долларов)

Хочу сразу оговориться — в разных источниках цифры доходов ИГИЛ разнятся, причем иногда довольно существенно. Проблема кроется как раз в недобросовестности публикаторов, которые смешивают между собой разные цифры доходов, получаемые на разных этапах нефтяного бизнеса ИГИЛ. Цифра в 1,8-1,9 млн долларов в день от торговли нефтью — это этап так называемой «продажи со скважины».

Возникает законный вопрос: а какова структура всего нефтяного бизнеса ИГИЛ?

Добыча

Первый этап — это добыча. ИГИЛ контролирует полностью торговлю нефтью «со скважины». Это значит, что любой торговец, уплатив пошлину за проезд (составляющую порядка 200-400 долларов за грузовой автомобиль и порядка 200 долларов за легковой — в основном это пикапы), а также специальный сбор за право купить нефть на месторождении (приблизительно доллар за баррель) может подъехать к скважине и залить нефть в свою цистерну (или бочку). Приблизительно это дает ИГИЛ еще 350-400 тысяч долларов в сутки, добавляя к цене проданного барреля еще около 5 долларов.

Оговорюсь: "продажа со скважины" - условный термин, речь не идет о том, что покупатель подгоняет автомобиль и наливает в цистерну выходящую из-под земли жидкость, в которой присутствуют примеси и вода. Естественно, что отгружается нефть, собранная в накопитель и прошедшая первичную очистку. Нужно учесть, что степень технологической деградации добычи нефти на территории Исламского государства довольно велика, так как регулярное обслуживание не проводится, а замена или очистка фильтров, проведение регламентных и ремонтных работ происходит от случая к случаю. Дефицит кадров, а в особенности инженерного и управленческого персонала, негативно сказывается на нормальной работе оборудования. Поэтому качество нефти, безусловно, невысоко, однако другой просто нет.

Те караваны автоцистерн, о которых говорил президент Путин, рассказывая про уходящий за горизонт «живой трубопровод» - это частные торговцы нефтью, не имеющие к ИГИЛ ни малейшего отношения. Удары с воздуха по этим колоннам, естественно, оказывают влияние на торговлю нефтью Исламского государства, и уже поэтому с военной точки зрения оправданы, однако нужно понимать, что этим бизнесом занимаются люди, вынужденные в условиях всеобщего экономического коллапса и катастрофы в регионе как-то выживать. Это не боевики, и поэтому убийство этих людей выглядит довольно двойственно.

Однако проблема в том, что уничтожение колонн автоцистерн слабо влияет на добычу и торговлю нефтью как таковые. В регионе существует жесточайший дефицит топлива — Сирия и в довоенное время была вынуждена импортировать отдельные его виды, при том, что среднесуточное потребление в 2013 году составляло 224 тысячи баррелей в сутки.




Падение добычи, по словам министра нефти и минеральных ресурсов Сирии Сулеймана аль-Аббаса, по сравнению с началом конфликта сократилось с 385 тысяч баррелей до 14 тысяч. Это означает, что в стране (как на территории под контролем правительства, так и на территориях под контролем ИГИЛ и прозападных "умеренных" террористов) существует тотальный дефицит всех видов топлива и нефтепродуктов. Замкнутость территорий и боевые действия создают закрытый от внешних условий рынок, на котором действуют отличные от мировых цены. Поэтому опираться на существующие мировые цены при оценке таких замкнутых рынков неверно - приходится оценивать ситуацию в них автономно.

Говоря про «живой нефтепровод», Владимир Путин ошибается: снимки огромного числа автоцистерн показывают очередь, стоящую перед месторождениями: это пустые автоцистерны. Залив нефть и расплатившись, водитель уже не стоит в огромной толпе, а немедленно везет ее своему покупателю. При объеме цистерны в 10 кубических метров в нее заливается примерно 63 барреля нефти (нефтяной баррель - 159 литров), то есть, ежедневный оборот автоцистерн из расчета 10-кубового объема цистерны — примерно 500 автомашин. В реальности их больше, так как нефть транспортируется в цистернах меньшего объема: на снимках видны и 5, и 3-кубовые, мелкие перевозчики перевозят нефть также в бочках на пикапах. Есть автомобили, способные перевозить большие объемы — около 150 баррелей. Однако суть остается прежней — залив на скважине нефть, которую водитель ждет в очереди несколько дней (доходит даже до недели ожидания), автомобиль немедленно уезжает. Никаких нефтяных колонн в реальности не существует. Повторюсь — все снимки скопления автотехники — это «отстойник», где формируется очередь покупателей. Именно по ним показательно провели бомбометание российские самолеты, и именно поэтому авиация западной коалиции не наносит удары по этим скоплениям: нефти там нет.

Деньги за продажу нефти Исламское государство получает из двух основных источников: транспортных пошлин и пошлин за продажу объемов нефти непосредственно на скважине. После того, как нефть попадает в цистерну, ее владельцем становится не Исламское государство, которое уже получило деньги, а новый владелец. Говоря иначе — Исламскому государству глубоко безразлично, разбомбят ли автомобиль на обратном пути — свои деньги оно уже получило. Нефтью Исламское государство не торгует в принципе - оно лишь собирает пошлины за право продажи.

Из сказанного можно сделать предварительный вывод:

Пока под контролем правительства Сирии находятся выработанные месторождения провинции Хомс, которые могут дать в общей сложности не более 10-15 тысяч баррелей в сутки (при этом неизвестно, сколько в них требуется вложить для восстановления добычи). Основные месторождения Сирии продолжают оставаться под контролем ИГИЛ. Кроме того, боевые действия и летучие отряды ИГИЛ, кочующие по Сирийской пустыне, делают добычу и транспортировку нефти весьма затратным и непростым мероприятием. Наконец, неизвестно, сколько нефти (или какой доход от ее продажи) будет оставаться у правительства, какой - у структур, добывающих эту нефть. Даже при паритетном соотношении 50 на 50 максимальный доход от торговли такой нефтью может составить максимум 300 тысяч долларов в день (если считать продажу от мировых цен). Реальные же цифры, скорее всего, будут составлять половину или даже треть от этой суммы.

Фактически с точки зрения бизнеса речь идет в лучшем случае о компенсации затрат, так как содержание ЧВК, добыча, транспортировка нефти на 500 км автотранспортом (для таких мизерных объемов, естественно, никто не будет тянуть трубу) "съест" весь доход. Говоря иначе - это не бизнес-проект, а лишь оплата за услуги, причем довольно сложная и небеспроблемная оплата.

Две частных охранных структуры - "Вагнер" и "Охотники за ИГИЛ" стоят около миллиона долларов в месяц каждая, то есть, 60 тысяч долларов в день. Видимо, доход от нефти как раз вписывается в их содержание, а также добычу и транспортировку самой нефти. По всей видимости, есть и какие-то иные доходы, но вряд ли они настолько существенны, чтобы рассматривать весь этот комплекс как бизнес. Скорее всего, Пригожин таким образом выполняет поручение своих благодетелей, расплачиваясь за "крышу" власти. Собственно, все российские олигархи так или иначе, но несут обязанности, возлагаемые на них властью во внебюджетном, так сказать, порядке. В данном случае обязанность имеет такой вот щекотливый характер.

[Елена Сергеевна]

Цели и критерии (2)

Я очень надеюсь, что когда путинский режим в конечном итоге уйдет в историю, не будут забыты не только прямые преступники, уничтожавшую страну, но и те, кто принимал участие в пособничестве им. В частности, работники цеха пропаганды. Их вина ничуть не меньше — хотя бы потому, что именно их «работа» перенаправляла внимание людей, создавала для них ложные цели банальным враньем либо чуть более тонкими передергиваниями. Сейчас из всех розеток несется все более усиливающийся вой про блестящие победы, которые Россия одерживает в Сирии, да и на Украине наши усилия ведут к будущей блистательной победе, которая, конечно же, не за горами. Вот на этом моменте мне бы как раз и хотелось остановиться чуть подробнее. ( Свернуть ) Люди, громогласно заявляющие о наших победах в Сирии или на той же Украине, к сожалению, совершенно не понимают смысла произносимых ими лозунгов. А зря. В любой войне (или более общий вариант — борьбе) на самом деле могут быть три конечных исхода. Самый привычный вариант: один участник победил, второй проиграл. Этот сценарий обычно называют «вин-луз» (win-lose). Но есть и два других: win-win и lose-lose, когда выигрывают или, наоборот, проигрывают оба участника соревнования. При этом и победа, и поражение — вещи относительные. Советский Союз, вне всякого сомнения, победил во Второй мировой войне, но цена победы была невероятно высока. США — тоже победители, но цена их победы неизмеримо ниже. А значит, и сравнения степени их побед вполне возможны и обоснованы. Единственным критерием, которым можно оперировать при определении: можно ли назвать полученный результат победой или поражением для любого участника, служат цели, которые преследует этот участник в войне, те задачи, которые он вынужден решать столь крайним и совершенно непредсказуемым способом. Если вы способны назвать цели (причем не выдуманные «хитрые планы» - этого гов..а как раз насочинять можно бесчисленно), реальные цели — то они и становятся точкой отсчета. Достигнуты цели — значит, победа. Не достигнуты — значит, поражение. И опять же, не забываем про относительность этих понятий и величин. Советский Союз, вступив 22 июня в войну, был вынужден исходить из одной-единственной абсолютной задачи: выживания. Не абстрактного, а совершенно конкретного выживания страны, людей и, скорее всего, здесь нужно говорить не только о физическом, но и цивилизационном выживании. Мы должны были в случае поражения повторить судьбу индейцев Мезоамерики — то есть, исчезнуть и раствориться навсегда. И это не фигура речи. Уже поэтому 9 мая мы с полным правом называем днем победы: просто потому, что цель была достигнута. Причем на тот момент — абсолютно. А раз так — то цена победы значения не имела (как бы это не казалось диким современным гуманистам). Вопрос стоял «или-или» и никаких иных сценариев не предвиделось. Все остальные задачи, возникшие в ходе реализации основной цели, определяли соответствие уплаченной цены достигнутому результату. Здесь, безо всякого сомнения, должен и может быть спор — от строго научного до сугубо публицистического, и это нормально. Однако на фоне абсолютного (крайне редкого, кстати, в войнах) результата эти споры носят второстепенный характер. Без победы, без решения ключевой задачи все остальные теряли свой смысл. В том числе и её чудовищная цена. О цене, кстати. Опять же — сейчас крайне модно сравнивать быт и жизнь советского человека с Западом. И упрекать совруководство, и понимающе кивать головой — люди потянулись к западным свободам и изобилию, поэтому Союз был обречен. Как раз цена, уплаченная за выживание страны и народа, определяла послевоенную жизнь народа. Одна треть национального богатства страны была уничтожена (всё, что создавалось столетиями нашими предками, между прочим, и всё это сгорело на треть за четыре года). СССР помимо своего восстановления решал задачи восстановления половины Европы, а также огромнейшего Китая. Неудивительно, что и через десятилетия раны войны не были затянуты. И это если не говорить еще и о людских потерях. США решали ту же задачу. За минусом того, что их территория была не разрушена, их экономика набрала ход, Штаты вообще оказались единственной страной, заработавшей на той войне. Так что схожие с нами задачи они решали с гораздо большими степенями свободы в решениях. Но достаточно об истории, вернемся к определениям. Нужно понять и затвердить, что произносить столь непростое слово «победа» налево-направо по любому поводу и без него — признак, скажем так, малости ума. Порядок всегда один: цель — достижение цели — и только после этого определение: победа перед нами или поражение. А теперь о Сирии. Увы. По совокупности происходящих событий говорить о победе России сейчас или в неком будущем по неким туманным итогам этой войны не приходится. В первую очередь потому, что так до сих пор (а мы, на минуточку, воюем там уже почти два года), нашему руководству так и не удалось сформулировать цель — а что, собственно, мы там делаем? Чего добиваемся? Раз так — то до сих пор непонятно — что с чем сравнивать. А раз так — то как можно назвать победой достижение неизвестного никому результата? Повторюсь — изобрести на коленке многомудрый «хитрый план», подгоняя под него разного рода абстракции — это не сформулировать цель. Скажем, «борьба на дальних подступах» - это вообще не цель. Равно как и «борьба за сохранение территориальной целостности Сирии». Это процесс, а не цель. Цель всегда конкретна и измерима, процесс лишь описывает какие-то мероприятия, причем оконечность этих мероприятий может так и остаться туманной. Если мы боремся с «международным терроризмом», то нужно четко и внятно сказать — а что же такое международный терроризм. Причем без двузначностей и разных толкований. А то может оказаться, что Кремль понимает под ним что-то свое, а нам скармливают что-то совсем другое. Я, к примеру, понимаю, что если десять-сто- или даже тысяча человек можно назвать террористами, то как быть, если их десять тысяч? А сто тысяч? Это тоже террористы? А миллионы людей, которые вдруг проникаются идеями сноса несправедливого мира даже с оружием в руках и начинают поддерживать тех, кто с этим оружием ведет борьбу — как их классифицировать? Миллион террористов — это, согласитесь, уже перебор. С этой квалификацией пока крайне негусто. Понятием «международный терроризм» жонглируют уже второе десятилетие, и пока ясности в этом вопросе нет. Вообще. То есть, определения есть, но они как 282 статья — трактуются сообразно заказу сверху. У нас вон Кунгуров — террорист, нормально? За лайк в соцсетях 205 получить — как два пальца... Второй момент — а какова цель борьбы с «международным терроризмом»? Убить всех? Вот все сотни тысяч с оружием в руках и миллионы, которые их поддерживают? А если не убивать — то что тогда назвать конечной целью? Где тот рейхстаг, водрузив знамя над которым, можно начинать праздновать победу? И если ни наше, ни какое-либо еще руководство не в состоянии сформулировать, что будет являться целью этой борьбы — то, может, ее вообще нет? Я могу сказать, почему никто не может сформулировать. Это-то как раз понятно. Потому что сами страны-борцы с международным терроризмом и воспроизводят его нон-стопом. Запад, создав пресловутый «золотой миллиард», создал его за счет бесчеловечного грабежа всех остальных миллиардов людей, загоняя их в нищету и беспросветное существование. Западу в этом вопросе помогают старосты и бургомистры, осуществляющие контроль над территориями своих стран в интересах реализации политики «золотого миллиарда». Тот же кремлевский режим, загоняющий нашу страну в кромешную нищету, грабя национальное достояние и вывозя его в метрополию, лишая наш народ принадлежащего ему по праву — разве он не капо в созданном Западе концлагере? В таких условиях возникновение сопротивления неизбежно — и оно в том числе принимает экстремальные формы. Эти формы и принято называть терроризмом, подгоняя под него и действительно маргинальные террористические течения и группировки, и возникающие национально-освободительные движения под самой разной вывеской и лозунгами, но целью которых является сброс ига завоевателей. Собственно, русские, воюющие с Ордой за независимость Руси, с точки зрения ордынских ханов тоже были самыми что ни на есть террористами, восставшими против установленного порядка. Ополчение Донбасса, желающее остаться людьми — с точки зрения путинского партнера Порошенко тоже террористы. Потому что он — нелюдь. Обычная и вполне конкретная нелюдь. Мразь. Неудивительно, что люди для него — враги и террористы. А как иначе-то? Вот это как раз и не могут озвучить ни американские руководители, ни их прихлебатели из числа коллаборационистов (в том числе и кремлевские доны и оябуны). Это будет означать признать за собой вину за возникновение международного терроризма, который в значительном числе случаев как раз и является национально (клерикально и ли как еще)-освободительным движением. Почему США так свирепо ненавидят Иран? Да потому — в Иране в 79 году победило клерикально-освободительное движение, установившее независимый от грабительской политики США режим. Да, режим неприятный, да, во многом выглядит он с нашей точки зрения не очень. Но — он победил. И освободил свою страну от необходимости быть рабом. И этим фактом стал врагом США, входящим с тех пор в первую пятерку. Собственно, и Советский Союз занимал лидирующие позиции среди врагов Запада поэтому — советское руководство не собиралось подчиняться враждебным планам, реализуя свой собственный путь развития. Его можно критиковать — не вопрос, но это был суверенный проект. Вернемся к определениям. «Борьба на дальних подступах» - это что? Борьба с кем? Во имя чего? С какой целью? Каждый из этих вопросов так до сих пор и не имеет однозначного ответа, а отвечая на них, политики немедленно пускаются в многословные объяснения и рассказы. Что само по себе служит подозрением на тему: «это жжж неспроста».(В скобках отмечу, что когда лозунг борьбы с международным терроризмом провозгласили США после теракта 911, в наших СМИ вполне четко и прямо говорилось о том, что этой фейковой целью Штаты прикрывают свои экспансионистские планы. В реальности международный терроризм - чистой воды блеф. За 15 лет не изменилось ничего, кроме того, что теперь и Россия присоединилась к  этой мифической борьбе. Мы тоже что-то прикрываем? Что?) А раз так — то что считать победой России в Сирии, если мы ведем там некую абстрактную войну с не менее абстрактным противником? Нам не нравится ИГИЛ? Ну да, ребята не очень. Но нам-то что от них надо? Это сугубо иракское, а впоследствии — иракско-сирийское явление, созданное не нами. Их врагом являются много кто, но до войны в Сирии Россия была в этом перечне на очень далеких от начала местах. Они возвращаются к нам и мы боимся, что они нас тут начнут взрывать? Ну так пусть приходят — сюда много кто приходил, и многие не вернулись. Это задача спецслужб. Пусть отвлекутся от лайков в соцсетях и займутся делом. «Там»-то что нам надо от них? А кроме того — интересный вопрос. А почему они уходят «туда», чтобы затем вернуться «сюда»? Может, в России созданы такие условия, что многие люди берут в руки оружие и идут «туда» защищать своё понятие справедливости? И тогда не проще ли в России наводить порядок, ликвидируя чудовищную несправедливость, вынуждающую этих людей становиться террористами? Глядишь, тогда и бороться не с кем будет? Правда, тогда нашему руководству придется прекратить разворовывать и уничтожать страну. Засада. Незадача-то какая. А это задача гораздо сложнее, чем бомбить далеких сирийцев, убивая стариков, женщин, детей. И плодя будущих врагов нашей страны и народа. Возможно, именно здесь зарыта собака — нежелание создавать в собственной стране достойные условия для собственного народа и прикрывается абстрактной и абсолютно лживой задачей борьбы на дальних подступах с каким-то международным терроризмом силами армии. К такой задаче, между прочим, совершенно не предназначенной. Аналогичная проблема возникает и в том случае, если мы попытаемся исходить из еще одной заявленной вслух лжи: Россия борется в Сирии за ее территориальную целостность. Я даже не буду задаваться вопросом — а что мешало нам начать эту борьбу в 11 году? Или тогда российское руководство понятия не имело, к чему все идет? Ну ладно, Медведев лопухнулся с Ливией — допустим. Но одного раза достаточно или как? Уже в 11 году стало понятно, что целью войны в Сирии как раз и является ее расчленение на конфессиональные анклавы, но тогда-то задача сохранения целостности решалась совсем иными силами и средствами. Тогда-то режим Асада был в силе, у него была армия, было под контролем более 90% территории страны, экономика не была разрушена. Но я не стану задаваться этим вопросом. Он риторический. Сейчас Россия делит Сирию на «зоны деэскалации», одним из важных пунктов соглашения о которых является ввод на территорию Сирии иностранных «гарантов» - то есть, чистой воды оккупация. Сейчас-то что мешает понять — это уже не борьба за территориальную целостность, а именно что раздел страны. То есть — провозглашая одну задачу, Кремль в открытую реализует совершенно противоположную? По факту это уже поражение — то есть, недостижение заявленной цели. И можно сколько угодно закрашивать карты в красивые цвета — факт-то уже не скрыть. Раздел и распад страны институционализируется, а значит — это чистой воды поражение в свете заявленной задачи сохранения целостности. Или это и было целью? Просто порвать страну вместе с такими же лживыми партнерами и выдать это за достижение прямо противоположного результата? Ну хорошо, допустим. А в чем здесь выгода России и ее национальные интересы? Хотелось бы заслушать не вралей-пропагандистов, а непосредственного Верховного. Два года прошло — пора бы. Уже поэтому всему голосить про невероятные достижения и победы в складывающихся обстоятельствах — признак не самого умного человека. Да, массовый вой на эту тему раздаётся. Неудивительно, если вам телевизор каждый день ездит по ушам, да еще при том задумываться о смысле — не конек этих людей. Но если по уму — то прежде чем голосить, нужно хотя бы себе ответить на вопросы, которые там, выше по тексту. Нет ответа — значит, нужно умерить пыл. И подумать, наконец — а что мы там делаем.