АЙЯ Posted January 3, 2012 Share Posted January 3, 2012 Про сахарную голову. Родители – геологи, каждый полевой сезон, сплавляли драгоценную свою дочу в большое село под Самарой, в то время сменившей пол и пребывающей в мужеском образе Валериана Куйбышева. Воспитание бабушки, беззаветно любившей свою рыжую «оторву», сводилось: около полудня вытащить меня из постели, умыть, накормить, переодеть, добродушным голосом отчитать за вчерашнее, позавчерашнее и завтрашнее и выпустить в МИР. Мир был огромен, прекрасен и жутко интересен. Шесть длинных, широких деревенских улиц, с садами, огородами и погребами ограничивала река Кинель – это был НАШ мир. За рекой эти улицы продолжались, но это был запретный ИХ мир, на который мы, иногда совершали набеги, а затем принимали ответных визитеров. Приезжая городская девчонка с содранными локтями и коленками имела неоспоримый авторитет у деревенских пацанов. За то, что отец геолог – «ветру и солнцу брат». За то, что брат – летчик, ну почти летчик (поступил в летное училище). За то, что приезжает каждый год и почти что СВОЯ. За то, что не трусит, не ноет, как девчонка, лихо гоняет на велике, не жадина, умеет удить рыбу, выливать сусликов, драться, не ябедничать. И главное, за то, что в этой рыжей, вечно лохматой головке кипел незатухаемый вулкан идей фантастических, непредсказуемых, которые она же первая и кидалась, сломя голову, приводить в исполнение. Играли мы обычно в бабушкином огромном полузапущенном вишнево-яблоневом саду, который был отдан в полное наше распоряжение с условием не ломать ветки не плевать, куда попало косточки вишневые, которые по весне прорастали по всему саду щетиной. На краю сада стоял большой сарай, где хранился ненужный хлам и садовый инвентарь – это был наш командный пункт, где собирались советы и разрабатывались стратегические планы. В углу сарая стоял старинный окованный позеленевшей медью сундук, заваленный, чем попало. И простоял бы он еще сто лет, если бы пиратам не понадобился сундук для сокровищ. Общими и немалыми усилиями он был вытащен на середину и торжественно открыт мною, как хозяйкой. Вау! Обалдеть! Крышка открывалась и закрывалась с музыкой, а на внутренней стороне было наклеено множество картинок – томные тетки в смешных шляпках и длинных платьях, дядьки в длинных шляпах, пиджаках с двумя хвостами и палками в руках выглядывали из окошек виде сердца, всякие толстые младенцы с крыльями и много чего другого в нашем детстве еще не виданного. Бесконечно долго мы развлекались крышечной музыкой и ухохатывались над уморительными картинками. Затем попытались вытащить лежащий в сундуке предмет завернутый в мешковину. Усилиями двух самых сильных мальчишек предмет достали, поставили на крышку сундука и развернули из мешковины. Перед нами предстал слегка желтоватый, высокий, закругленный сверху конус чего-то непонятного. Исследования на ощупь, колупание и запах ничего не дали. ЭТО было каменным монолитом без запаха. Тогда я, как ответственная за эксперимент хозяйка ЭТОГО, применила самый верный способ известный еще пещерному человеку – я ЭТО лизнула. Все, начало было положено. Видимо, правда, что любопытство Евы сгубило мир. Нализавшись вволю, до отвала, в первый раз, мы решили, что каждый день такое счастье – это слишком жирно, (о, мудрость детства!) будем лизать в особо тяжелых случаях, как то: победа заречных над нами, в дождливые пасмурные дни, когда особо не погуляешь и в мой отъезд. В день моего отъезда, последний раз нализавшись, мы бережно заворачивали ЭТО в мешковину, укладывали в сундук, который задвигали в самый дальний угол и заваливали рухлядью. Нам казалось, что ЭТО не уменьшается и не исчезнет никогда, что ЭТО будет вечно. Так продолжалось два лета и половину третьего. Осенью и зимой рыцари мои свято хранили верность дружбе и не поддавались на искушения. В середине третьего лета, не помню уж по какой причине, неожиданно нагрянули родители и остались гостить надолго. Свободу мою существенно урезали и стали пытаться привить мне хозяйственные навыки – помогать родителям в приведения дома и сада в относительный порядок. Сижу на кухне на табурете, поджав под себя ноги, и наблюдаю, как бабушка крутит на лист плюшки. Русская печь уже с утра протоплена и скоро оттуда заструится восхитительный запах бесподобных, больше нигде и никогда не пробованных, бабушкиных плюх. Бабушка ворчит, что наконец-то Енька добрался до сарая, хоть маленько разберет его. Вслушавшись в ее говор и осознав надвигающееся горе, вихрем рванула к выходу и уткнулась в дверях во входящего отца. Он держал в руке увесистый округлый булыжник бело-желтоватого цвета, отполированный нашими языками до зеркального блеска. Бабушка долго глядела не него, вначале непонимающе, затем печально-вспоминающе, и, наконец, заплакала и обессилено присела на табурет, опустив руки в муке на колени. Первый раз, увидев плачущей свою дорогую бабулю, я тоже заревела в голос и уткнулась ей в колени, целуя старенькие руки. Мне было страшно и больно не за то, что накажут, а за то, что бабушке больно и бабушка плачет. Кое-как, успокоив нас обеих, отец выслушал моё всхлипывающее покаяние, затем молотком разбил булыжник, который в изначальном своем состоянии носил название сахарной головы, на большие, с кулак, куски и велел мне раздать их своим друзьям. Что я и сделала, оставив себе один кусок, правда, самый большой, но который, почему-то больше ни лизать, ни чай попить с ним, не хотелось. Этот кусочек детства я хранила много лет, пока, к сожалению, при очередном переезде, не потеряла его. Однажды, уже став достаточно взрослой, я поинтересовалась у бабушки, почему она плакала, неужели жалко стало сахара. И она рассказала, что эта сахарная голова – память о муже, моём деде, который в двадцатые голодные ушел в город на заработки, вернулся через три года совсем больной без ничего, и только эту сахарную голову донес до своих пятерых полуголодных детей. На другой день, после приезда умер. Вначале она забыла об этой голове – не до того было. Затем ее посетила мысль, а вдруг дети заразятся, ведь неизвестно от чего отец умер. И так как такую драгоценность выкинуть ни одной деревенской женщине даже в голову не придет, она была запрятана далеко и надолго и благополучно забыта. Вот такая история о забытой сахарной голове. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про космонавтов. 12 апреля 1961 год. Космос. Гагарин. Всеобщий восторг и энтузиазм. Все дворовые игры свелись к одной – полету в космос. Все домашние чуланы, окрестные сараи, и помойки были напрочь очищены от металлолома для постройки космических кораблей. Меня, как девчонку-соплюху (средняя группа детсада) и вообще девчонку, категорически не брали в космонавты, но я единственная девчонка, которая допускалась на корабль в качестве пассажира, и тому была веская причина. Вскоре, после первого полета, стали по радио транслировать запуск кораблей и в каждом дворе, с раннего утра, происходил очередной запуск «Востока» или «Восхода» и раздавались сумашедше-восхительные фразы: - Ключ на старт! - Есть ключ на старт! - Протяжка один! - Есть протяжка один! - Протяжка два! - Есть протяжка два! И так до: - Старт! И - «Поехали!». И дальше: - 10 секунд - полет нормальный, 20 секунд – полет нормальный… Вот тут наступал мой триумф! Я четко и громко, захлебываясь от восторга, произносила фразу, которую ни один мальчишка точно повторить не мог ввиду ее непонятности: - Тангаж рысканья вращенья – в норме! Через два года, в связи с полетом Терешковой, и большого космического опыта, я стала бессменным командиром корабля, сама набирала претендентов в космонавты и уже на правах командира, произносила все команды и эту волшебно-загадочную фразу. Однажды, когда один очкастый умник попытался нам объяснить значение этой фразы, мы его поколотили, чтоб не задавался и не портил нам игру. Редко встречаясь или перезваниваясь с друзьями детства, на вопрос «как дела?» обязательно кто-нибудь ответит: - Тангаж рысканья вращенья – в норме! Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Этот рассказ многие из вас читали, кроме окончания. Его редакция сократила из-за лимита букв. Я не вложилась в 5000 знаков. Про Большую Любовь. Начну издалека. За неделю до моего рождения у мамы возникла непреодолимая прихоть – свекровин домашний свежевыпеченный хлеб. Была отцом дана срочная телеграмма: «Мама, Нина хочет твоего хлеба». Просьба любимого сына, для матери закон. Хлеб был испечен и упакован. В качестве сопровождающего к хлебу была приставлена старшая внучка Валентина, дочь старшего сына Александра, только что окончившая 10ый класс. Но где Сибирь, и где Волга? Решено было отправить Валентину самолетом. Для середины пятидесятых это было круто. Еще круче было то, что самолет был военный, т.к. дядя Саша был в то время большой шишкой в контрразведке. Надо сказать, что Валентина была настоящей русской красавицей – золотистые косы ниже пояса, огромные зеленые глаза с мохнатыми ресницами, истинно русская стать павушки и своевольный упрямый характер. Отправка ее в Сибирь в качестве сопровождающего хлебов, имела и еще одну тайную причину – разлучению ее с парнем, который по каким-то причинам, очень не понравился ее родителям, понадеявшимся на русскую пословицу: «С глаз долой – из сердца вон». Провожать Валентину на военный аэродром вызвалась бабушка. В самый последний момент, когда уже был захлопнут люк и самолет начал рулежку на взлетную полосу, бабушка категорично потребовала остановить самолет – она тоже полетит. Связываться в то время с контрразведкой никто не хотел, самолет был остановлен, бабуля была догружена к внучке и они благополучно, через несколько часов, долетели до места назначения. Опускаю эпопею моего рождения и последующего крещения в тайне от отца, т.к. в то суровое и неоднозначное время, это могло кончиться для него очень печально: лишением работы и изгнанием из партии. Так Валентина стала моей крестной матерью, кстати, комсомолка, а бабуля загостилась в Сибири до моего трехмесячного возраста, не оставляя без присмотра свое обширное хозяйства на Волге. Еженедельно отец возил ее на переговорный пункт для связи с сыном и передачи через него указаний по ведению этого хозяйства. Наконец, бабушка отбыла в свою Самару, которую она до конца жизни никогда не называла Куйбышевым, а Валя осталась у нас. Когда мне исполнилось полгода, отца неожиданно перевели в Норильск на доразведку никелевых месторождений, и мы все четверо переезжаем на Крайний Север. Валентина, окончив курсы, пошла работать на строящийся медно-никелевый комбинат крановщицей. Комбинат сей воздвигнут руками тысячи зеков и «врагов народа», которых после войны увеличилось во много раз, т.к. во «враги» попадали все, кто побывал в немецком плену. И вот закрутилась у нашей Вали бешеная любовь именно с таким «врагом народа», к тому же старше ее лет на 17. Никакие уговоры, увещевания, угрозы и обрисовка перспектив жизни с этим «врагом» моими родителями на нее не подействовали. Она собрала немудреные пожитки и ушла к нему в общежитие. Для укрощения строптивой был призван ее отец, который немедленно прилетел, наведя страх на все руководство молодого города. Вражеский соблазнитель был немедленно отправлен на рудники подальше от города, а шофера, возившие руду на комбинат, строго проинструктированы на предмет перевозки молодой женщины. Тогда Валентина из страха, что может быть увезена отцом силой, сбежала в тундру, где была через два дня подобрана оленеводами опухшая от слез и комаров, сильно простывшая, и привезена обратно в Норильск, где у нее началась горячка. Стоя в больничной палате у кровати своей выздоравливающей, но не укрощенной Вальки, дядя Саша отпустил ее на волю: - Черт с тобой, живи, как хочешь, но знай, что дочери у меня больше нет! Ромео был возвращен обратно на комбинат, им была дана отдельная комната в общежитии, и зажили они, наслаждаясь своим выстраданным счастьем. Через какое-то время, Ромео, кстати, тоже Александр, был амнистирован и реабилитирован. Оказался он Героем Советского Союза с кучей орденов и медалей, военным летчиком, сбитым в конце войны и тяжелораненым, попавшим в плен. Прошло 17 лет. Я, окончив школу, поступила в Самаре в институт и стала часто приезжать к бабушке в большое село под Самарой, куда к тому времени переселилась из Норильска семья Валентины и Александра, увеличенная на трех очаровательных дочерей. В один из дней ранней осени тетка Наталья, мать Валентины, затеяла капитальный ремонт дома. Была ободрана до бревен старая штукатурка, набросана новая и проводилась последняя операция называемая шпорование – на высохшую штукатурку наносится тонкий слой глины, смешанной с конским навозом. При таком способе, никакие трещины для штукатурке уже не страшны. Эта операция была доверена Вале, как большому специалисту мастеру-штукатуру, что она и делала, стоя на столе и споро работая мастерком и деревянной гладилкой, руки при этом у нее были по локоть в этой глиняно-навозной смеси. Я в соседней комнате мешала сей раствор лопатой. На дворе затарахтел мотоцикл и в комнату вошел ее муж с букетом полевых цветов. Боже, как же он был хорош в свои 52 года! Даже я, семнадцатилетняя дурочка, которой все кто старше 25ти казались глубокими стариками, даже я впадала в ступор, когда его видела. Трудно себе представить, как он выглядел 17 лет назад, мне казалось, красивее уже не может быть мужчина – мужество, красота, обаяние, искрометный юмор, доброта необыкновенная и неизъяснимая непреходящая нежность к своей жене. Он подошел к стоящей на столе Вале, обнял ее за голые, уляпанные раствором ноги, и стал с тихим смехом целовать ее коленки, затем схватил на руки и закружил вокруг стола. Она, высоко подняв грязные руки, чтоб не запачкать его, счастливо смеялась грудным смехом и прядь волос, выбившаяся из-под туго повязанного плата, вспыхивала золотом, попадая при кружении в косые лучи закатного солнца, льющегося в голые окна. Я замерла в соседней комнате, боясь пошевелиться и спугнуть это чудо чужой любви. Именно в тот момент я поняла, какой может быть Любовь и какие бывают у Счастья глаза. Потом у Ахматовой встретила: Конечно, мне радости мало Такая сулила гроза, Зато я случайно узнала, Какие у счастья глаза… P.S. Александр ушел в мир иной в 65 лет. Валентине не было еще и 50ти, но глаза ее потухли, из них ушла радость жизни. Через 1,5 года, она ушла вслед за ним, без особых болезней, без каких-либо видимых причин, говорили - "от тоски". Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про воздушные шарики. Все! Счастье наступает завтра. Завтра я стану не просто девчонкой, а полноправной школьницей с гордым именем Первоклассница. В прошлом году меня не взяли в школу, потому что до 7 лет мне не хватило 4 месяца и я, проплакавши несколько дней, стала тайком ходить вместо садика, в который меня отправляли самостоятельно ввиду близости его к дому, в «школу». Я тащилась за весело щебечущими первоклашками до ворот школы, ошивалась там по окрестным дворам часа три, затем вместе с ними шла домой с завистью слушая рассказы их о школьной жизни. Возвращаясь, вновь ревела, благо дома до вечера никого не было. Так продолжалось до тех пор, пока воспитательница, встретив маму, не поинтересовалось, не болею ли я, т.к. уже почти неделю не хожу в садик. Мамой были проведены воспитательные работы словесно-физического действия, и свобода передвижения моя была ограничена. Обида потихоньку стала утихать, а потом сменилась бурной радостью. Мы опять собирались переезжать к папе далеко-далеко почти-что в Китай. Папа уехал несколько месяцев назад в казахский город на китайской границе с весело-загадочным названием Текели и теперь звал нас туда. Начались многодневные сборы и пакование багажа под неумолчно-радостную, придуманную мной считалочку: тели-тели-текелели к папочке мы полетели, полетели полетели к папе в теки-текилели. Долгая дорога на поезде по лесам, полям и о, чудо – горы! - невозможно огромные, непостижимо прекрасные и загадочные! Этот детский восторг перед горами я сохранила на всю жизнь. Все лето мы прожили в огромной палатке начальника партии в горах, пока в городке достраивался финский домик для нас. Вела себя я там очень и очень прилично, потому что отцу была дана страшная клятва, не отлучатся за пределы лагеря в пределах видимости под страхом остаться на второй год дома. Впрочем, меня это не сильно напрягало, так как пространство было довольно пространное, но безопасное. Со мной постоянно находились две огромные овчарки Памир и Алтай, и старый повар экспедиции Пал Палыч или просто Палыч, хозяин собак, которые и стали лучшими моими друзьями. Друзья-то друзьями, но когда я делала попытки проникнуть на запретную территорию за пределы лагеря, они намертво становились на моем пути. Когда я первый раз убедилась в непроницаемости некоего барьера, поняла процедуру, которую Палыч проделал в тот день, когда папа вручил ему бразды правления над своей рыжей бандиткой со словами: под твою полную ответственность. Палыч, взяв меня за руку, провел по периметру всей территории, объясняя по пути куда я не должна ходить и почему, собаки трусили рядом, радостно налаживая контакт со мной. Закончив полностью обход и убедившись, что я «честное первоклассное» все поняла, Палыч повернулся к собакам и твердо сказал – Не пускать! На что лично я не обратила никакого внимания в отличии от Памира и Алтая. Они свято до конца выполняли волю хозяина. И вот, наконец, домик достроен, обустроен, приобретена школьная форма, учебники и все что нужно для счастливой первоклашки. В каждый свой приезд к нам в горы, мама держала строгий отчет передо мной сколько, чего какого цвета и качества было накуплено школьного счастья. 31 августа мама приехала забирать меня. С каждым рабочим партии я прощалась персонально, была затискана и обцелована до невозможности, клятвенно обещав каждому учиться только на пятерки, слушаться учительницу и не хулиганить в классе. Палыч и собаки вообще утонули в моих слезах. Несколько раз я пыталась выяснить нельзя ли их забрать с собой – не вышло. Пока мы прощались-собирались, наползли тяжелые тучи, и началась настоящая буря с ветром, ливнем, грозой и огромными страшенными молниями. Буря продолжалась всю ночь. Утром пришлось ждать пока схлынут горные ручьи, потом долгий осторожный спуск. Как я и боялась, мы опоздали. Злая и зареванная я оказалась в школе в начале второго урока и директор, открыв дверь, ввел меня в класс. - Здравствуйте, дети, я привел вам новую ученицу, её зовут Люда. - Нет! – упрямо набычив голову, произнесла громко я. - А как тебя зовут, может я не расслышал твою маму? - Людмила. - Но это одно и тоже, – усмехнулся он, - впрочем, разберетесь. И ушел. Откуда ж было знать этому толстому узкоглазому дядечке, что с тех пор, как в три года отец объяснил мне значение имени Людмила (древнеславянское людям милая, любимая людьми), я категорически отказывалась откликаться на любые производные от этого имени. Я подняв голову, впервые оглядела класс. На меня уставились 30 пар черных глаз и у всех учеников были черные волосы. Класс оказался национальным: казахи, корейцы и китайцы и только три или четыре светло-русых головки мелькало в этом черном море. Неожиданно для себя, я заулыбалась на все свои белоснежные 32. С задней парты раздалось восторженное : кун кыз бала! Улыбку мою ветром сдуло, я гордо и громко заявила – Сам такой! Все засмеялись. Подошла маленькая худенькая седая, строго одетая учительница и положив теплую руку мне на голову, сказала: - Тлек назвал тебя солнечной девочкой, Людмила. Меня зовут Ирина Тимофеевна, надеюсь мы подружимся – и посмотрела на меня мудрыми и любящими глазами, такой вселенской любви в глазах, я больше за всю жизнь ни у кого не встречала. Она повела меня к той задней парте, ибо мест больше нигде не было, к тому самому Тлеку, чем и была решена его участь на весь оставшийся период моей жизни в этом городке, участь преданного рыцаря и верного портфеленосца. Надо сказать, что учится мне в 1 классе не понравилось, т.к. оказалось, что учить меня просто нечему. Я читала бегло (научилась в 4 года самостоятельно), считала в пределах сотни, складывала, отнимала и грамотно писала, но маленькими печатными буквами и довольно быстро, знала наизусть все сказки Пушкина, не говоря о других детских писателях. Единственная задача учительницы была научить меня писать прописью, и чистописание стало моей каторгой. Первое время, когда мне надоедало сидеть и писать эти бесконечно круглые буквы, которые все равно выходили с углами, я нарочно ломала перышко или опрокидывала чернильницу. Учительница прилепила чернильницу в углубление сургучом и запаслась целой упаковкой перьев, выдавая каждый раз новое взамен «нечаянно» сломавшегося. Если уж становилось совсем невмоготу я вставала посреди урока, собирала все богатство принесенное в портфеле и в карманах, и разложенное как в моем отделении парты так и в Тлековском. А богатство было знатное: камни, камешки, каменюки разных цветов и форм, оправдывали гордое звание дочери геолога, рогатка обязательна и не одна (а нафига тогда камешки), маленький деревянный ножичек с драконьей ручкой в деревянных же ножнах (прощальный подарок Палыча) - предмет наибольшей моей гордости и зависти всех пацанов класса и еще куча всяких остро необходимых для меня вещей. Ну и конечно школьные принадлежности, которым уже почти не оставалось места в этом хранилище знаний. Собрав портфель, я молча подходила к столу учителя, протягивая дневник. Она, вздохнув, но так же молча, писала в него все мои прегрешения, и я отправлялась домой. Но делать это я старалась, когда папа бывал дома, потому что мама, воспитанница детдома, а потом приёмыш деревенской колдуньи, была горяча в гневе и скора на расправу. Потом Ирина Тимофеевна изменила тактику. Она давала мне какую-нибудь интересную книгу читать во время уроков, объявив всем, что в конце уроков я перескажу содержание всему классу. Вариант оказался беспроигрышный. Была обезврежена самая большая и непредсказуемая опасность учебного процесса. Читать я очень любила, любила даже больше своего драконьего кинжальчика, который только благодаря категоричному маминому «нет!», оставался в тайниках портфеля, а не на моем поясе, как у папы в горах. Все уроки я читала запоем, а в конце последнего наступал мой звездный час. Это точно был театр одного актера. Я не просто пересказывала, я жила там, в этой книжке, вместе с героями дралась, убегала и догоняла, спасала и карала. По ходу действия, я могла вдруг вплести в канву рассказа нового героя или придумать новую ситуацию. Играла самозабвенно, иногда повествование не укладывалось в отведенное время и переносилось на следующий день, создавая интригующий момент и являясь определенным стимулом в творческом процессе обучения всего класса. Учеба пошла. За год было много чего смешного и трогательного. И вот скоро конец учебного года, последние деньки перед Первомаем. На улице как будто лето, жара, все цветет и пахнет. И везде продают мороженое и воздушные шарики к празднику. Тлека от меня отсадили, чтоб не отвлекался во время уроков. Учился он слабо, зато дрался хорошо и, как истинный рыцарь, не раз прикрывал собой свою задиристую «кун кыз балу». Посадили рядом со мной тихоню и отличницу Нурилю, с которой несмотря на ее тихонестоть, я быстро нашла общий язык. На одной из перемен мы накупили с ней разноцветных воздушных шариков по 3 копейки за штуку, аж 13 штук, на 30 коп моих и 10 Нурили. Придя в класс Нуриля потребовала сдачу, ну а фик ее знает куда эта копейка могла деться. Тогда она потребовала, раз я украла у нее денюжку отдать половину моих шариков. Слово «украла» привело меня в ступор. Вдруг, сразу успокоившись, я сгребла все свои шарики и подвинула к ней, при этом грозно, угрюмо и очень тихо сказав: - уходи с моей парты. Девочка, опасливо на меня поглядывая, сложила портфель и встала посередине прохода, т.к. пересесть было некуда, все места заняты. В это время прозвенел звонок и вошла учительница: - Нуриля, садись на свое место, начнем урок. Нуриля втиснулась на самый краешек парты, стараясь занять как можно меньше места. Я сидела насупившись, строя страшные планы мести на после школы. Затевать скандал при любимой учительнице мне не хотелось. Нуриля вытащив все шарики и пересчитав, 5 подвинула ко мне, потом, вздохнув, добавила еще 2, я резко двинула их обратно, затем она, еще раз вздохнув, оставив себе три, опять подвинула их ко мне, я с силой отбросила кучку назад и, конечно, она упали под парту. Нуриля полезла собирать и, вдруг, ей пришло в голову попробовать надуть один из шариков. Сидя на корточках под партой она начала тужится выдувая шарик. И тут меня осенило, план мести был готов. Зная ее трусоватость и пугливость, я приготовила к атаке ручку с пером. Как только шарик достиг величины для эффективного взрыва, я ткнула его. В тишине класса прозвучал выстрел, следом крик и глухой падающий стук около доски. Кричала Нуриля, упала в обморок Ирина Тимофеевна. Я ринулась к учительнице и подсунула ей под голову свой портфель (видела в партии, так делал папа, когда один рабочий упал от жары в обморок). Тут на крик и ор класса заглянула уборщица, тут же появился директор и врач. Ирину Тимофеевну физрук, взяв на руки, как пушинку, унес в медпункт. Когда он уходил, тоненькая рука моей любимой учительницы безжизненно свисала, качаясь в такт его шагов. Тогда-то и появилась в дневнике та знаменитая запись: «"НАСТАИВАЮ, чтоб в школу явились ВСЕ родители НЕПРЕМЕННО. Ваша обожаемая Людмила довела учителя до обморока. Директор школы Кудайбергенов». ВСЕ, это значило не только папа, который и ходил в основном урегулировать мои школьные конфликты, но и мама. Узнав характер моей мамы поближе, Ирина Тимофеевна никогда не приглашала ее для воспитательных целей. Меня отправили домой за родителями, но я не ушла до тех пор, пока продравшись через какие-то колючие кусты к окну медкабинета, не увидела, что Ирина Тимофеевна жива здорова и энергично отмахивается от какой-то ватки, которую врачиха всё норовила сунуть ей под нос. В душе моей заиграла музыка и, размахивая портфелем, я понеслась домой, но не прямой дорогой. А был у меня кружной захватывающий маршрут полный опасности и приключений. Городок прорезало пополам глубокое и узкое ущелье, по дну которого протекала бурная река Текелинка, становящаяся похожей на ревущего тигра в сильные дожди, и через ущелье над рекой был переброшен подвесной мост. Канаты, дощечки, ветер, качка, некоторые дощечки отсутствовали. Было классно забежать вперед стайки девчонок на середину, дать им немного пройти и раскачать мост. Так неожиданно я и лишилась своего первого портфеля. Но чудо было – свой любимый кинжал я в тот день оставила дома, Мама, в очередной раз наводя ревизию, выкинула все богатство, а кинжал спрятала у себя в шкатулке, сказав, что вернет его Палычу, потому что я не оправдала его доверия. Услышав это, я сразу повеселела – моему сокровищу ничего не грозит, Палыч ни в жись не поверит такому оговору своей любимицы. И вот второй портфель я несла на сознательную казнь, рассудив, что отдельно дневник потерять вроде бы как нельзя, а потерять вместе с портфелем вполне со всяким может случится. Вытащив предварительно свою драгоценность, я громко и покаянно сказала: - Прости папа, прости мама, я больше никогда в жизни не буду прокалывать воздушные шарики и пугать людей. И потом, школа уже почти закончилась, на второй класс надо уже все новое. И с легким сердцем пустив портфель в долгое плавание по Текелинке, в припрыжку побежала домой. А дома меня ждал сюрприз, вернее два сюрприза. Приехал с гор папа, что было большим плюсом в данной ситуации. А второй сюрприз в количестве пол-класса сидел за нашим круглым обеденным столом и пил чай с вареньем и сушками. Хитрый директор, решив подстраховаться, написал записку моим родителям, назначил пару почтальонов, к компании еще присоединились добровольцы, но оказалось никто не знает где я живу. Неожиданно Тлек вызвался проводить до моего дома. Проводил. На другой конец города и там сбежал от них. Но Текели это не Москва, а язык до Киева доведет. И вот эта шумная компания пила чай за нашим столом и взахлеб рассказывала: «Кааак бабахнет, кааак заорет, Ирин Тимофевна трааах, упала, директор орал, врачиха кричала, Ирин Тимофевна умерла не совсем как-то…» Проводив компанию, мы поужинали в гробовой тишине. Затем родители, поставив меня напротив, потребовали объяснений. Я взахлеб, со слезами рассказывала, глотая слова и целые предложения про шарики, про копейку, про воровку, про грабительский дележ и про качающуюся беспомощно руку Ирин Тимофеевны. Разбирательство дошло до портфеля. Выяснив последнее место его упокоения, мама пришла в ярость. Были потребованы клятвенные обещания извинений перед учительницей и подругой. И если с первой клятвой проблем не возникло, то на обещании извинения перед Нурилей дело застопорилось намертво. - Не буду! Ответ был один и надежд на другой вариант никаких. Терпение мамы лопнуло, она подвела меня к углу и повернув лицом к стене, сказала: - Будешь стоять до тех пор, пока не согласишься. Я стояла два часа, потихоньку отколупывая и съедая известь со стены. Выключив свет, родители сделали вид, что заснули, мама даже попыталась всхрапнуть. Я молчала. Прошло еще какое-то время и я трагически заявила: - Спите, спите, завтра вы на работу уйдете, я возьму ножик и зарежусь. Иэх! Мама пружиной взвилась с постели. Был включен свет, принесен огромный нож (откуда он такой только у нас взялся, потом я такие видела в магазинах им масло отрезали от большущего брикета) и выдвинуто требование резаться сейчас, сию минуту, чтоб она могла здесь все убрать, выкинуть на помойку, вымыть и спокойно потом спать. Картина, достойная фильма ужасов тот час нарисовалась в моем воображении и я забилась в истерическом плаче. Подхвативший меня на руки и крепко прижавший к себе отец, стал что-то тихо бормотать мне на ушко, шагая по комнате из одного угла в другой и укачивая меня, как младенца. Так я и заснула на его руках, а во сне видела качающуюся беспомощно руку Ирины Тимофеевны. Через пару дней я весело ехала на папе в первых рядах первомайской демонстрации, еле удерживая в руках связку огромных, удлиненных в перетяжку, разноцветных воздушных шаров. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про бабу Лушу. Укромный уголок в моей душе навсегда останется занятым моей бабулечкой. Очень много мне дала бабушка Лукерья Филипповна, любимая баба Луша, - знаменитая сибирская травница и ведунья, к которой на лечение съезжались со всей Сибири и она помогала в меру сил и умения, практически бесплатно. Денег не брала никогда, иногда, только продукты и то не у каждого. Баба Луша не была мне родной бабушкой, т.к. мама моя была у нее приемной дочерью. В голодные 30ые Бийский детский дом раздавал своих сирот по деревням, чтоб не умерли с голоду. Каждой деревни, а их на Алтае было в ту пору много, досталось по 1 сироте, который переходил из дома в дом задерживаясь на 1-2 месяца. У бабы Луши мама задержалась навсегда. Мужа у нее никогда не было, детей тоже, но к шкодливой беспризорнице Нинке она прикипела намертво, как и Нинка к ней. Но это уже история семейная. Баба Луша научила меня многому, а главное, слушать себя, доверять своей интуиции, уметь слушать и слышать природу и человека. Она же, кстати, учила меня жить в соответствии с ритмами Луны, что можно делать и какие травы собирать, какие болезни лучше излечиваются в определенные лунные фазы. Пусть я не стала целительницей и тавницей, но эти навыки я пронесла через всю жизнь и некоторые из них не раз выручали меня в трудную минуту. Помню ее большие, морщинистые, темные и теплые руки пытающиеся гребенкой разодрать мои рыжие вихры, чтоб заплести на ночь, иначе утром их уже ничем не возьмешь. И добродушное ворчание над ухом речитативом, с прибаутками заставляло клевать меня носом и засыпать намертво. Просыпалась я тоже от этого же ворчания, как-будто она ворковала надо мной всю ночь. Баба Луша, я уже очень выросла и скоро догоню тебя возрастом, но мне так не хватает твоих теплых рук и ласковых молодых глаз. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про бабушкины хлеба. Бабулечка у меня пекла такие! хлеба. Рано, рано утром по избе расползается такой духмяный дух, что будил меня, меня, которую в обычные дни невозможно было разбудить почти до обеда. Я соскальзывала с высоченной перинной постели на голые некрашеные, чисто выскобленные до яичной желтизны половицы и с закрытыми глазами шлепала босыми ногами на запах в кухню и утыкалась, не видя, в подол бабушке. Она, ласково причитая, садила меня на высокий стул, запах становился сразу невыносимо-едательно-вкусный. Я открывала глаза: прямо передо мной на вышитом красными узорами льняном полотенце лежали три черных больших каравая с хрустящей корочкой, с мелкими потрескавшимися дорожками на ней, исходящие остаточным жаром. Аромат был такой, что я не успевала сглатывать слюнки. Бабуля, обжигая пальцы, отламывала мне приличную горбушку, пододвигала кружку парного молока и начиналось едательное действо. Я отщипывала от горячей горбушки крохотные кусочки, клала их в рот, некоторое время держала на языке и только потом проглатывала. И постепенно вся я наполнялась запахом ржаного поля жарким августовским летом, после только что прошедшего дождя. Эту горбушку я могла смаковать целый час, потом залпом выпивала молоко и вихрем срывалась на улицу, где меня ждал чудный мир детства. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про ландыши. Поздняя вена. Иду мимо сплошного, высокого кирпичного забора и на меня накатывает оттуда аромат юности. Дохожу до резной чугунной ограды и заглядываю внутрь - целая поляна цветущих ландышей. Память, стой, замри! То было счастье всепоглощающее, бездонное, до сих пор по эмоциональному состоянию ничем не перекрытое. Я сибирячка, и после школы приехала учится в Самару (бывший Куйбышев), а на выходные приезжала к отцу в большое село Кинель-Черкассы, недалеко от Куйбышева. Там был небольшой военный городок с аэродромом. Дело было ранней весной. Я, с подружками села в автобус, а через остановку в автобус зашли три молодых военных летчика. Конечно, молодость, весна, взгляды, улыбки... И тут кто-то из подружек говорит, что скоро ландыши расцветут, и я посетовала, что никогда не видела ландышей, у нас в Сибири они не растут. Попереглядывались, поулыбались мы с этими пилотами, но дальше дело не пошло, они, к нашему сожалению, через остановку вышли, а мы поехали дальше. Прошло некоторое время, весна вошла в свою полную силу, зацвели ландыши. В очередной приезд к отцу, ранним ранним утром меня будит тетя и просит выйти на крыльцо, а надо сказать, что крыльцо у нас было высокое, купеческое, ступеней на десять. Я вышла и .... такого счастья больше не испытывала никогда в жизни - все крыльцо сверху до низу было усыпано ландышами даже еще в росе. Соседка по дому рассказала, что на рассвете она видела трех летунов, которые несли в ведрах ландыши и раскладывали на нашем крыльце. Вот и все... Продолжения не было. Осталось воспоминание беспредельного счастья и восторга. Потом все свои счастливые мгновения я сравнивала с этими ощущениями, ни одно не дотягивало до этой вершины. С тех пор ландыши стали моими любимыми цветами. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про комплименты Комплименты редко слышала в свой адрес. Но однажды, в сорок лет, услышала комплимент который затмил собой все доселе слышанное и вряд ли сравниться уже с возможными будущими. На среднеазиатском базаре очень старый аксакал в ватном халате и чалме, неожиданно взял мою руку и, глядя в глаза, что-то проговорил. Рядом стоящий мальчик лет 15-16 сказал: - Мой прадедушка назвал вас луноликой пери с солнечной улыбкой. Восток - дело тонкое и обалденно красивое! Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Жестокость. Последнее воскресенье июня - всесоюзный день молодежи. Я счастливая до щенячьего визга. 1. Отличница, закончила 1 класс. 2. Мне подарили такое платье, что я, обычно равнодушная к тряпкам, потрясенно стояла открыв рот минут 10. Это было белоснежно-воздушное чудо с ярко красными маками и два таких же банта в придачу. 3. Обещали завтра отвезти к бабушке на Волгу и первый раз в жизни на самолете. А сегодня, в царевненом платье, с двумя короткими тугими рыжими косицами, украшенными этими бантами, в белых носочках и белых же сандалиях, с изрядным капиталом в 1 рубль, который был тщательно запрятан, о, еще одно чудо, в кармашек на широком поясе платья, завязывавшегося сзади большим бантом, мне разрешили спуститься в парк, чтоб потратить это несметное богатство на качели, карусели и мороженное. Городской парк находился строго под моим домом, а дом на крутом холме над парком. В обычные дни я спускалась в парк с крутого холма сидя на какой-нибудь картонке, или чаще всего на портфеле. Но тут я чинно прошла до официального спуска метров 600 и вступила на путь разгула. На тот неразменный рубль в ту пору можно было гулять целый день, что я и делала с удовольствием и энергией 8летнего возраста. Газвода, мороженное, леденцы, качели, карусели, опять мороженное и вновь всевозможные аттракционы. Ближе к вечеру почувствовала себя нехорошо, стало тошнить и кружиться голова. Я начала продвигаться домой, но поняв, что до нормального спуска не дойду, решила лезть в гору. При выходе из парка, меня так скрутило, что я упала около пешеходной дорожки, у меня начались рвота и понос, по-видимому, потеряла сознание. Когда очнулась, я все еще лежала у дорожки, а мимо проходили взрослые дяди и тети, некоторые брезгливо отворачивались, а некоторые и подхихикивали. Попробовала встать, боль в животе уложила меня вновь, и тогда я решила ползти. Когда я переползала дорожку, кто-то переступил через меня, что-то недовольно говоря. Я не помню сколько времени ползла на гору, на которую в нормальном-то состоянии мы залезали чуть ли не ползком, цепляясь за кустики и камни, помню, что раза два срывалась и скатывалась к подножью. При этом понос и рвота не прекращались. Но до крыльца дома я доползла и успела увидеть выбегающую испуганную маму. Так я умирала первый раз. Прошло уже много лет, но до сих пор у меня всплывает вопрос, который я задала придя в сознание после операции, сидевшей около меня заплаканной маме: - Мама, почему люди такие жестокие? Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про изоляцию. Крайний Север. Глубокое Заполярье. Плато Путоран. Одинокая реперная метеостанция, т.е. метеостанция дающая данные в мировой центр погоды в Швейцарии. Какие бы катаклизмы не произошли, мы обязаны каждые три часа появляться в эфире с метеоданными. Для обеспечения станции электроэнергией в наличии имелись два дизеля - рабочий и резервный и дизелист Петрович, мужик лет 45-ти, высочущий, здоровущий, размер унтов - 49, головы - 70, но пьющий, зараза, до невменяемости и потери сознания. За все 15 лет, я его трезвым так и не сподобилась увидеть. Но, при всем при том, дело свое знал, дизеля работали, как часы той же Швейцарии. За что и держался начальством, несмотря на многочисленные выговоры, разборки, нарекания и уговоры. 2 часа ночи. Сходила на площадку, собрала данные, зашифровала, приготовила радиограмму, жду когда заработает дизель, который включался каждые три часа минут на 15-20, только для передачи данных. Остальное время мы жили при свечах и керосиновых лампах. Время Х, а дизеля молчат. Я - в дизельную. Петрович пьяный в хлам, сидя рядом с дизелем на бетонном полу, огромными своими ручищами пытается соединить порванный кабель, но никак у него это не получается, концы кабеля все время проезжают мимо друг друга, как трамваи по параллельным путям. Пошла будить начальника станции. Пока шла, дизель заработал - я в аппаратную, успела все-таки передать данные. Потом стала делать отчеты, на которые ушло часа полтора, и не обратила винимания, что дизель до сих пор работает. Я опять в дизельную. И - картина маслом: Петрович богатырски храпит около работающего дизеля, а кабель, соединенный встык лежит у него на груди на резиновом фартуке и привязан резиновым зондом для запусков в атмосферу. Вот так. То, на что способен наш русский мужик пьяный, не может даже во сне присниться тверёзвым американцам. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Имя - судьба Заспорили мы как-то на астросайте по поводу как, кто и когда должен давать имя ребенку. Приводились всякие примеры и обычаи. Я считаю, надо положиться на интуицию. Имя ребенку должны давать родители и только они. Говорят у мужчин лучше получается именовать девочек, у женщин - мальчиков. Пример. При моем рождении, мама решила, что я буду Сашей, и отец не возражал, и никаких других имен не предлагал. Пошел меня регистрировать и принес свидетельство на Людмилу, разводя при этом руками, и говоря, что в последний момент ему почему-то очень захотелось назвать меня так. Никаких видимых и невидимых причин для этого не было. Когда я занялась астрологией, то оказалось, что малая планета Людмила, есть и такая, в момент моего рождения была в секстиле (хороший, положительный аспект) с моей Луной и в соединении с моим Марсом. Так шта... Ничего не бывает случайно. Прошло уже много времени и теперь, я все чаще слышу от друзей и знакомых, что я очень и очень соответствую своему имени. Может это магия имени влияет на человека? Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про одиночество «Ваше Королевское Высочество, Друг мой неизменный – Одиночество, Вы моё Отечество и Отчество, Вы моё последнее пророчество! Это я стучусь – отворите, На пороге стою – впустите…» К сожалению, не моё и уже не помню чьё. Практически всю жизнь одинока внутренне и внешне. Нет, я общительный, жизнерадостный человек, большая оптимистка и чувство юмора присутствует. У меня море друзей, но не я к ним, а они ко мне – за спокойствием, уверенностью, поддержкой. И замуж я сходила, и в любовницы – мне там не понравилось. Одиночество – это моя жизнь и она не гнетет меня и не напрягает. В большой толпе чувствую себя крайне плохо. В дружеских компаниях бываю, искренне веселюсь, но не долго. Есть какая-то грань, когда, вдруг, начинаешь видеть себя со стороны – все пора уходить. Люблю путешествовать в одиночестве. Идешь по незнакомой местности, как по чужой планете, всегда готова к неожиданностям и принятию неизведанного. Больше люблю слушать, чем говорить. Так живу в добровольном иночестве с одиночеством в одиночестве. И это моя жизнь, и она мне не в тягость, и Душе в ней комфортно. Извините уж, что без страданий и слез. Некоторые друзья, с появлением этой песни, стали называть меня : одинокой волчицей. http://www.youtube.com/watch?v=tmC1N_-TlWU...player_embedded Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про комаров Каждый год летом уезжала в отпуск на родину или на курорт. А в это лето решила остаться, чтобы на следующий год отпуск был в два раза больше, планировалась дальняя и долгая поездка. Круглосуточное солнце, чистейший воздух, огромное озеро с ледовой водой, дивные водопады, яркие краски цветущей тундры и лесотундры - все было прекрасно и восхитительно, но... Все прелести дикой природы перечеркивали, это адово зло - комары. Это были не просто комары, КОМАРЫ - маленькие слонята с крыльями и всепроникающим жалом змеи. При отсутствии ветра и накомарника, люди передвигались от дома к дому перебежками и пока они бежали, над головами висел воронкой монотонно, на одной ноте воющий комариный смерч. Стоило остановиться, как эта воронка, опускаясь, равномерно распределялась по всему телу. Так, как я на дух не переносила никаких репеллентов, то все время приходилось ходить одетой с головы до ног и в накомарнике. Было неудобно, жарко и душно. Спасал, иногда ветерок, налетавший с гор. Близилось к концу короткое северное лето. В тундре созрели княженика, морошка, брусника. И однажды меня пригласили пойти за ягодой в тундру. Как опрометчиво я согласилась... Экипировалась соответственно - ни дюйма открытого тела, на голове накомарник. Как на зло - солнце яркое, жаркое, ни ветерка. Идти по кочкам тяжело, под накомарником душно, в штормовке жарко, а над каждым идущим - волчком конус комариный. Совсем почти задохнувшись, приоткрыла немного с лица накомарник и иду отдуваясь от комаров, которые начали смещаться к открытому лицу. В это время я вышла на полянку настолько усыпанную брусникой, что зелени не было видно. Казалось, что кто-то рассыпал здесь несколько ведер уже собранной брусники. В восторге, я открыла рот и хотела закричать, что идите сюда, здесь море ягоды. Но для того, чтобы закричать надо вначале глубоко вдохнуть, что я и сделала... При вдохе я втянула в себя большую часть комариной стаи. Не дай Бог кому испытать такие мучения! Я реально могла задохнуться и умереть. Но все обошлось, не без последствий. 1. Я больше никогда не рвалась летом в тундру. 2. Я стала очень сдержана во внешнем проявлении своих эмоций. 3. Я навсегда избавилась от хронического тонзиллита, который преследовал меня с детства. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Про то, как я ходила замуж. Про то, почему я не хотела и не выходила замуж до 32 лет будет отдельный рассказ, возможно. Но я твердо знала, что замуж не пойду никогда и мне это не надо совершенно. На метеостанции и, в рядом стоящем якутском поселке с тысячей жителей, большая половина из которых дети, все знали дуг друга в лицо, по имени отчеству и по кличке. Кличка в данной местности атрибут необходимый, полноправно заменяющий фамилию, т.к. самих фамилий на такое количество населения было всего пять и нередко можно было трижды за день поздороваться с Ботулу Христофором Николаевичем с разными лицами. Клички, как и все народное, были хлесткие, яркие, точно выражающие суть человека, или какую-то необычную его черту, попадали что называется: не в бровь, а в глаз. Пришлого населения, в основном русских, было мало – 10 человек на метеостанции и человек 10-12 в поселке, несколько учителей, продавцы, почта, маленький аэропорт, дизельная электростанция. Если новичок приживался в поселке, то через некоторое время он тоже обзаводился второй фамилией, а если у него долго не было клички – верный признак того, что скоро уедет. И только я, прожив в этом поселке 13 лет, так и не обзавелась полноценной кличкой. И взрослые, и дети обращались ко мне по имени отчеству, а за глаза называли ласково Людоськой, звук ч в якутском так умягчался. По имени отчеству было принято называть всех, даже очень молодых, и не только приезжих, но и местное население так общалось между собой. Появилась я в поселке на пике своей молодости, в 25 лет. За веселый нрав, за любовь к их вечно сопливым детям, за уважительное отношение к старикам и не знаю еще за что, но через пару месяцев я была признана «своей» и стала опекаема не только руководством совхоза и сельского совета, но практически всем старшим населением. Даже с работниками станции я дольше налаживала контакт, чем с жителями поселка. На станции жили 4 семейные пары, вечно под шофе дизелист Петрович с кучей жен и детей в поселке и я, молодая, не уродина и подозрительно одинокая особа. Женское население насторожилось, мужское приняло стойку. Напряжение длилось с полгода, пока жены не убедились в моей благонадежности, а мужья в неприступности. Так счастливо я прожила до 32 лет, периодически отражая атаки претендентов на моё сердце и тело, так же периодически привозимых с материка то директором совхоза, то парторгом, то председателем сельсовета, поставившими своей задачей облагодетельствовать меня мужем. Весна. Середина мая. Воскресенье. По рации передали, что из Хатанги будет пролетом самолет с каким-то проверяющим и нужно срочно этим рейсом отправить пробы грунта и воды. Не опаздывать, ждать не будут. И вот, заслышав гул самолета, я несусь во весь опор на снегоходе, выжимая из него крейсерскую скорость на ледовый аэродром. Съезжая с горки на полной скорости на лед, резко крутанула руль вправо, и по всем законам инерции, полетела кубарем по прямой, а мой, освободившийся от седока конь, лихо помчался, заворачивая за мыс. Сидя на льду, я обреченно смотрела на удаляющееся красное пятно и понимала, что с самолетом я пролетела, т.к. «Аннушка» уже шел на посадку и до него, как минимум километра полтора. Вдруг неожиданно, непонятно откуда взявшаяся мужская фигура с конца мыса бросилась наперерез и взнуздала моего коника. Развернувшись, незнакомый мужчина подъехал ко мне, я села сзади и мы все-таки успели к самолету, собиравшемуся уже взлетать. Доехав до поселка, я попросила остановиться, дальше я сама, стала благодарить и прощаться, разглядывая такого шустрого и явно пришлого джигита. Попытка довезти меня до станции была пресечена на корню. Джигит и правда был не дурен, под 2 метра, широкоплеч, глаза на весеннем ярком солнце и ослепительном снежном отражении были аквамаринового цвета с длинными девчачьими ресницами, возрастом определился около 40., а усы – вах! краса и гордость. Уже я собралась седлать своего коника, как вдруг слышала фразу: - Выходите за меня замуж. Все понятно – очередной привоз моих попечителей, тем более вижу его впервые. А впервые ли? Что-то знакомое и призрачное мелькнуло в сознании полу узнаваемое, но не осмысленное, и пропало. Повернувшись к нему и еле сдерживая смех, серьезно так сказала: - Сегодня никак нельзя. Сельсовет по воскресеньям не работает. Приходите завтра туда часикам к 12, паспорт только не забудьте. И лихо дав круг вокруг него, смеясь уже в голос, покатила домой. Понедельник. Выходной. Валяюсь после обеда на диване с дореволюционным изданием «Астрологии» Запрягаева, нежданно-негаданно нашедшейся в книжном завале на чердаке. Пришла дежурная и позвала меня к телефону-вертушке, такое военно-полевое чудовище, которое надо долго крутить и очень громко кричать. У нас им были соединены метео-порт-почта-администрация-директор совхоза, т.е. двое говорят, все в курсе. Председатель сельсовета предлагал мне срочно явиться с паспортом для заполнения каких-то выборных документов, т.к. я была бессменным многолетним председателем избирательной комиссии. Я недовольная поплелась к начальнику станции, ибо все паспорта персонала и особо важные документы по противопожарной инструкции хранились в несгораемом сейфе у начальника в кабинете. Выдавая мне паспорт, он спросил, зачем надо и я, совершенно не помня о вчерашнем, брякнула: - Замуж пойду. Подъехав к сельсовету, отметила странное кучкование народонаселения у крыльца. Зайдя внутрь, так же слегка удивилась обилию народа в обычно пустых комнатах. Протиснувшись в кабинет председателя, вошла в открытую дверь. Навстречу поднялся со стула тот самый воскресный претендент на мое сердце, со словами: - Ты вчера обещала, я пришел, жду тебя уже 2 часа. Ты пойдешь за меня замуж? .Я уставилась в его глаза – взгляд твердый, уверенный и, черт возьми, такой зовущий. И я вспомнила! Вспомнила, где я его видела – во сне. Пол года назад я была в отпуске дома и на Покров, по настоянию уже отчаявшейся мамы, чего-то там по бумажке прочитала перед сном. И мне приснился высокий мужчина, с усами, с невозможно синими глазами в синем кителе и в тельняшке, на руках были боксерские перчатки. И в наступившей гробовой тишине я твердо сказала: - Я пойду за тебя замуж, если на тебе сейчас надета тельняшка. Он молча снял полушубок. На нем был темно-синий пиджак, а под ним шерстяная тельняшка. Отступать было некуда. Началась процедура заполнения анкет, в которой под смех присутствующих мы выясняли как кого правильно зовут и фамилии друг друга. На графе «какую фамилию буду носить после брака» я споткнулась, задумалась и вдруг спросила: - У тебя есть боксерские перчатки? Он оказался мастером спорта по боксу. Все, участь моя была решена и я пошла замуж. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
Nataliya Posted January 3, 2012 Share Posted January 3, 2012 Здорово!!! Вы - очень талантливы! Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Спасибо. Мы все в чем-то талантливы. Главное не просмотреть в себе и не зарыть в повседневность. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
Iskatel-0 Posted January 3, 2012 Share Posted January 3, 2012 Я вот читаю и вижу будто ментальные картинки человека - здесь эта грань высвветилась, там та... Возникает объемный образ, гораздо более содержательный, чем любое описание.... Интересно вас читать...))) Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 3, 2012 Author Share Posted January 3, 2012 Спасибо. Это я вспомнила, что вы просили познакомить вас с моим творчеством, вот знакомлю.))) Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
Алеся Posted January 4, 2012 Share Posted January 4, 2012 Айя, давно я с таким упоением не читала. Прочла всё от начала до конца. Спасибо за то, что познакомили нас с Вашей жизнью и творчеством в такой оригинальный способ... ...я с нетерпением буду ждать продолжение истории, длинною в жизнь... Это Вы в моём представлении: Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 4, 2012 Author Share Posted January 4, 2012 Интересное у вас видение. Никогда не ассоциировала себя с феей и крыльями бабочки. Скорее мне подойдут крылья совы.))) Да и образ этакой современной ведьмы, мне ближее.))) Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
Алеся Posted January 4, 2012 Share Posted January 4, 2012 Основная идея заключалась в том, чтобы сделать Вам приятно... Искала в Нете ландыши... Нашла такую воть картинку... была она на сайте наименована "Фея Ландышей"... Мне подумалось, что "рыжая оторва" вполне могла бы сойти за фею при лунном сиянии... ))) Простите за любопытство, а про усатого боксера продолжение намечается? Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted January 4, 2012 Author Share Posted January 4, 2012 Простите за любопытство, а про усатого боксера продолжение намечается? О, женщины! Разве не знаете, что все сказки кончаются свадьбой. А что дальше - дальше жизнь обынкновенная. В конце июля-начале августа мы с ним вдвоем отправились в свадебное путешествие... дальше на Север (чокнутые жеж). Люди на юга, да по загранкам, а мы на двух лодках по реке Котуй от озера Ессей до Хатангского залива почти четыре недели не спеша сплавлялись с остановками, рыбалками, палаточными банями. За весь месяц на пути не встретили ни одного человека. Обратно нас вертолетом вернули в поселок. Причем связи у нас с миром не было никакой, абсолютно. Как сейчас вспомню, запросто могли сгинуть в этих просторах и никто б не нашел. Не сгинули. Зато я к нему за это время успела привыкнуть. А то первый месяц, вожу взглядом за ним: чужой мужик по дому ходит, и что он здесь делает, не понятно. Вот так вот. Три года "каменной стены" мне досталось. Надежность, спокойствие, уважение - все было. Любви только не было, молчало моё сердце, не сумел разбудить. Уехал через три года, еще через два официально разошлись через юристов. Вот такое мое хождение в замуж. Кстати такой брак называется ураническим. На его АСЦ Уран в трине к моему МС с Нептуном, а мой Уран в трине к его Солнцу. Уранические браки редко бывают долговечными. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
Алеся Posted January 4, 2012 Share Posted January 4, 2012 Сейчас всё звучит очень красиво... и про речку, и про то, как "не сгинули"..., а про "каменную стену" - так вобще песня! Любви не было, говорите?... эххх... правду говорят, - насильно мил не будешь... Без неё совсем никак? А? В этом причина расставания, значит... А то в современном мире - оно как? Главное, чтобы не пил, не бил и карман не пуст был... (можете поставить в обратном порядке). Синастрии, вообще, такая интересная штука, что человек может узнать программу развития тех или иных отношений заранее... Для меня это - лес густющий... я нервно курю в сторонке... P.S: Про Сибирь и Алтай вы писали много... мне очень понравилось... Моя семья оттуда переехала в Украину в 1977. Но я туда в гости к бабушке ездила и в Иртыше купалась - воспоминания незабываемые!!! Мечта - искупаться в Байкале. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
АЙЯ Posted April 24, 2012 Author Share Posted April 24, 2012 Вот сказку-притчу написала.))) Ангел Света У Кэт было чудесное настроение. Она вприпрыжку вбегала на небольшой пригорок, помахивая ивовым прутиком. Солнце улыбалось ей, цветы качали головками в такт ее веселой песенке, ветер расчесывал золотые колечки непокорных волос и игриво трепал подол широкой юбки, пытаясь отодрать ее от пары стройных крепких ножек. Кэт была счастлива. Она впервые любила и была любима. Любовь и нежность переполняли все ее молодое задорное существо, а из сердца непрерывным потоком поднимались пузырьки шампанского, разливались по всему ее крепкому, чувственному телу, и собирались в голове большими воздушными шарами, наполненными фантастическими мечтами и желаниями. С вершины холма, на который Кэт вбежала, открылся вид на невыносимо синее море, разбивающее белоснежное пенное кружево прибоя о подножье скалы. На скале стоял сказочный замок, где и нашло пристанище счастье Кэт. Прекрасный принц, владелец замка, каждый вечер приезжал и увозил Кэт в свою сказку, где жили только любовь, нежность и наслаждение. Заметив сверху лодку и своего ненаглядного принца, Кэт подняла руку, чтобы помахать и привлечь внимание к себе задорным окриком, но… рука медленно опустилась, и крик застрял в горле жгучим комом боли. По окоему прибоя бежала навстречу принцу прекрасная девушка, он подхватил ее, со смехом закружил, расцеловал, посадил в лодку и повез к замку. Мир рухнул! Жизнь кончилась! Зачем жить, когда убита Любовь! Нет, не убита, еще не убита! Она спасет Любовь! Она знает, где и как спасти свою Любовь! Сначала медленно, потом все быстрее и, наконец, перейдя на бег, Кэт неслась к железнодорожной насыпи, где ревущие стальные драконы возьмут ее с собой и она догонит, обязательно догонит свою Любовь. Она забралась на высокую насыпь и побрела по шпалам, не слыша и не видя ничего и никого вокруг. Сердце истекало горячими тягучими каплями боли, которая тугой волной разлилась по всему телу и голове, отдаваясь в ушах гулкими ударами. Она брела по шпалам, убыстряя шаги, и не замечала, что пейзаж вокруг и сама дорога странно начали меняться, превращаясь из оживленной ухоженной магистрали в давно заброшенную и заросшую лопухами и кустарником ветку с ржавыми рельсами. Впереди показался такой же заросший вход в тоннель. Кэт так же отрешенно шагнула в этот тоннель, не слыша пронзительного гудка надвигающейся беды. Вдруг, чьи-то сильные руки подхватили ее, подняли вверх и стремительно понесли к далекой мерцающей звезде выхода из тоннеля. А сзади с диким ревом и грохотом ее настигал огнедышащий дракон смерти. Кэт потеряла сознание. Очнулась она на берегу говорливой таежной речки. Вечерело. Высокие кучевые облака окрасились грустным закатным румянцем. Пахло разнотравьем и крепким смоляным духом прогретой на солнце за день хвойной живицы. На полянке, среди высоких сосен стоял деревянный охотничий домик, из трубы вился легкий призрачный дымок. Все дышало миром, покоем и уютом. Рядом с Кэт стоял высокий сухощавый мужчина в потертых джинсах, грубом деревенском темно-синем свитере и странно-белоснежном длинном плаще, накинутым на широкие плечи, карие внимательные глаза его смотрели на Кэт с любовью и нежностью. Он взял Кэт за руку и повел в дом. В домике стоял полумрак, было тепло и вкусно пахло свежеиспеченными хлебами. Начавшую приходить в себя Кэт, вдруг посетила дикая мысль. Она резко повернулась и почти уткнулась в грудь шедшего за ней мужчины. - Вы кто? – со страхом почти вскрикнула она. - Ангел – просто ответил он. - Как, ангел, какой ангел? – глупо, не осознавая вопроса, спросила девушка. - Ангел Света – также спокойно и просто ответил мужчина. Кэт уткнулась лбом в его шершавый свитер и у нее началась истерика. Мужчина обхватил Кэт руками и, прижимая к себе, гладил ее по взлохмаченной золотой головке, тихо что-то нашептывая на ушко. Когда ее начал бить нервный озноб, он стянул свой плащ и укутал девушку им с ног до головы. Наконец, рыдания стали затихать и только отдельная фраза периодически повторялась между всхлипами: - Он убил любовь. - Не плач, Кэт, - сказал Ангел,- Любовь нельзя убить, Любовь – бессмертна и неиссякаема, как Божий свет. Наконец, истощенная нервными страданиями и истерикой девушка, стала засыпать. Мужчина уложил ее на широкую скамью, укутав шерстяным одеялом. Кэт засыпая, конечно понимала, что это никакой не ангел, а просто местный охотник, случайно спасший ее от поезда. И совсем уже самым краешком уплывающего сознания, Кэт вспомнила, какой у охотника странный тёплый, нежный и чуть светящийся в сумраке белоснежный плащ из крохотных перьев. Но в этом она решила разобраться завтра и крепко уснула. Ангел с нежной улыбкой немного посмотрел на засыпающую Кэт, поправил плащ и пошел на свое рабочее место в конец тоннеля спасать тех, кто не верит в бессмертие Любви. Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
Nataliya Posted April 24, 2012 Share Posted April 24, 2012 Красиво!!! Quote Link to comment Share on other sites More sharing options...
Recommended Posts
Join the conversation
You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.